Турецкая охота на ведьм
Внутриполитическая борьба в Турции в настоящее время не только продолжается, но и обостряется, хотя попытка военного переворота подавлена. Ситуация в этой стране повторяет события 30-х годов в СССР, когда в Советском Союзе боролись с многочисленными реальными и вымышленными уклонами и оппозициями, начиная с троцкистской.
Фетхуллах Гюлен играет в Турции для Эрдогана ту же роль вселенского зла, которую Троцкий до самой своей смерти – для Сталина. Причем по тем же самым причинам: значительное число последователей в национальной элите и прочные позиции за рубежом. Как следствие, если в отечественных условиях в конце первой трети ХХ столетия в партийных и государственных верхах в качестве обоснования репрессий был выдвинут принцип обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму, в Турции во второй декаде века XXI набирают обороты схожие процессы, опирающиеся на религиозно-политические дефиниции.
Массовые чистки во всех значимых структурах турецкого общества и государства только начались, как и составление «проскрипционных списков». При этом действующий президент Турции явно «зачищает» страну не только от сторонников Гюлена, которые еще недавно были его опорой, но и от кемалистов, левых, либералов и всех прочих, кто не поддерживает режим его персональной власти. Чем это в конечном счете закончится для возглавляемой им страны, сказать трудно, однако налицо серьезный раскол в обществе, внедрение единомыслия и охота на ведьм, которая ведется под флагом демонизации Гюлена и его сторонников. Все эти процессы можно, что делает официальная турецкая пропаганда, рассматривать как торжество исламской демократии над светской военной хунтой (хотя непонятно, причем тут сугубо религиозный Гюлен). А можно оценивать их с точки зрения превращения страны с авторитарным режимом в тоталитарное неоосманское государство.
Современная Турция на протяжении всего периода правления президента Эрдогана будет страной с режимом его личной власти. Формально сохраняющей демократические институты, парламент и являющуюся членом НАТО, но не реагирующей на критику западных союзников о недопустимости нарушения прав человека. Когда Эрдоган сочтет завершенным установление полного контроля над силовыми ведомствами и ударит по Сирии, сказать трудно, однако этот период явно будет недолгим. Так что российские ВКС под Алеппо имеют не так уж много времени до того, как масштабная материально-техническая и военная помощь Анкары исламистским террористическим группировкам на территории этой провинции возобновится. Однако настоящая статья посвящена не военным угрозам в Сирии и на других направлениях, а религиозно-идеологической и дипломатической борьбе с Гюленом и его сторонниками, которую ведут турецкие власти. Она основана на материалах ИБВ, подготовленных его экспертами В. И. Ковалевым и Ю. Б. Щегловиным.
Два крыла Эрдогана
3–4 августа в Анкаре прошел внеочередной Религиозный саммит («Шура») под патронатом управления по делам религии. Роль этого ведомства в мобилизации сторонников действующей власти и выводе их на улицу в поддержку президента Эрдогана невозможно переоценить. На протяжении всей ночи с 15-го на 16-е и до конца дня 16 июля, когда уже было понятно, что попытка переворота провалилась, мечети всей страны без устали призывали людей выйти на улицу.
Показательно, что на внеочередном заседании меджлиса 16 июля, депутаты и гости сначала приветствовали начальника Генерального штаба страны Хулуси Акара, а за ним под бурные аплодисменты встал глава управления по делам религии, профессор и доктор наук Мехмет Гермез, размещенный на противоположной трибуне. То есть военные и религиозные деятели выглядели как два крыла государства. Очевидно, что роль управления по делам религии в ситуации чрезвычайного положения не будет исчерпываться уже сделанным. В том числе потому, что у Фетхуллаха Гюлена остается значительное число последователей по всей Турции.
Актуальной задачей является лишение их идеологического фундамента, что должно расколоть движение гюленистов и лишить его поддержки сторонников. С этой целью, как было объявлено, книги Гюлена подвергнутся тщательному прочтению с точки зрения догм истинного ислама с целью доказать их «еретичность». В этом контексте и следует рассматривать мероприятие, прошедшее в Анкаре, на котором помимо религиозных деятелей присутствовало все руководство страны, включая Эрдогана. Как иллюстрацию того, о чем идет речь, перечислим основные положения итоговой декларации саммита.
1. Неприемлемым является считать FETO (турецкая аббревиатура от термина «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена) религиозным джамаатом и группой (на эту тему высказался и Эрдоган, который заявил, что приравнивать FETO к джамаатам – значит оскорблять все джамааты вообще).
2. Никто не может требовать безусловного и безропотного следования за собой. Абсолютное послушание в исламе возможно только Аллаху. В этой связи неприемлем тезис об избранности и о непогрешимости.
3. FETO – движение, которое неприкрытым образом эксплуатирует религию. Самой большой несправедливостью является приглашение к религии различных групп и фракций, используя имя Аллаха.
4. Будучи облаченной в религиозные одежды, истинной целью FETO является извлечение выгоды. Таким образом, религией прикрываются «грязные» дела.
5. FETO – ложное миссионерское учение. В прошлом возникало множество похожих крамольных учений, используемых в жадности, а также в стремлении к выгоде и к ложному почитанию.
6. FETO подтасовывает религиозные источники. Сны и загадки возведены в разряд ценности. Невинные люди оказались зачарованными. Путем бесед и проповедей массы обмануты. FETO пытается воздействовать на массы, связывая совершаемые ошибочные деяния с Пророком.
7. FETO – движение, созданное с целью расколоть мусульманскую умму. Неприемлемо понимание ислама, монополизирующего право на истинность и «выдавливающее» остальных.
8. FETO – секретное движение, в котором сочетается жульничество и отсутствие открытости и прозрачности, как в финансовой структуре, так и персонале советников. Эта структура использует религию в собственных целях.
9. FETO – аморальное движение. Двуликость, использование псевдонимов, шантаж, вторжение в частную жизнь, запись секретных встреч – это не ислам. Структура не может быть признана мусульманской, если она сначала ворует вопросы (речь идет о вопросах для экзаменов госслужащих) и потом для достижения своих целей не гнушается и вовсе ничем.
10. Во имя диалога между религиями FETO разрушает единобожие. Эта организация через секретные и таинственные контакты положила начало проектам, которые будут использоваться против мусульман во имя завоевания симпатий Запада. Недопустимым является работа над формированием единой религиозной культуры под прикрытием межрелигиозного диалога.
11. Созданная этой структурой гегемония, в нашей «любимой географии» Центральной Азии и исламских стран, будет разоблачена. В сентябре на встрече евразийских мусульманских стран будут начаты работы с целью определения ущерба, нанесенного этой организацией мусульманскому миру.
12. Религиозное и теологическое сообщество через оценку с научной точки зрения определят ущерб, нанесенный организацией и ее лидерами. Подтасовки базовых понятий ислама будут определены и обнародованы.
13. Политика религиозного образования и преподавания на всех уровнях подвергнется ревизии. Будут даны рекомендации по принятию необходимых мер в отношении организаций, сотрудничающих с подобными структурами.
14. С тем, чтобы не допустить повторения похожих ошибок, все религиозные организации и ведомства будут работать вместе. Все группы, кто не борется против свободы, будут собраны вместе.
15. Возникли религиозные структуры на месте появившихся пустот. Необходимо вновь проанализировать деятельность этих структур.
16. Будут производиться необходимые предупредительные и информационные мероприятия против действий, направленных на разрушение религии и морали, засорение мозгов молодых поколений, против затуманивания сознания.
17. Эксплуатация поклонения Аллаху с другими целями недопустима. Недопустима эксплуатация религии и использование материального служения, как то закят и садака (обязательные и добровольные пожертвования) с целью воспитания низменных чувств.
Таким образом, турецкое руководство открыло «второй идеологический фронт» против движения Гюлена. На первом действует созданный несколько лет назад телеканал TRT World, по образу и подобию «Аль-Джазиры». Он призван объяснить простым, нерелигиозным зрителям на Западе, кто такой Фетхуллах Гюлен и почему он так могущественен и опасен. На другом крае сегодня — управление по делам религии. Хотя это достаточно неравный бой, поскольку как бы ни был велик его бюджет (по объему – в первой пятерке ведомств страны), он меньше, чем финансовые рычаги Гюлена. Отметим, что у последнего, с организационной точки зрения, за рубежом выигрышное положение. Да и внутри Турции те его сторонники, кто уволен со службы, но не арестован, поставлены в положение, когда им нечего терять. Что делает ситуацию в стране взрывоопасной.
Борьба без правил этикета
Характерным примером того, что происходит на фронтах битвы Эрдогана с Гюленом за пределами Турции, является Индонезия. Официально объявлено, что правительство этой крупнейшей в исламском мире по населению страны надеется на дружественные отношения с Турцией, несмотря на отказ закрыть действующие в стране школы, имеющие отношение к фонду Фетхуллаха Гюлена. Об этом сообщила газета «Джакарта пост» со ссылкой на главу МИДа республики Ретно Марсуди.
С требованием закрыть учебные заведения, имеющие отношение к Гюлену, Анкара обращалась к Пакистану, Казахстану и Киргизии. Премьер-министр Турции даже предупредил Бишкек об угрозе государственного переворота. И все страны, к которым были обращены эти требования, отклонили их. Что легко объяснимо, поскольку Анкара вышла далеко за рамки международно-дипломатического этикета. Требования такого рода во всем мире расценивается, как вмешательство во внутренние дела суверенных государств.
Никаких доказательств участия Гюлена в попытке переворота приведено не было и не будет, поскольку никакой деятельности его самого или его ближнего круга по свержению Эрдогана не было. Ни один суд в цивилизованном мире не примет в качестве доказательств показания задержанных турецких военных, которых, как полагают эксперты, в настоящее время «обрабатывают». Этим же продиктовано и заявление Госдепартамента США о том, что «дело об экстрадиции Гюлена из США может занять годы».
Окружение Эрдогана рьяно взялось за систему образовательных лицеев Гюлена за границей прежде всего потому, что они еще в период «дружбы» между Эрдоганом и Гюленом рассматривались обоими как важнейший элемент возрождения идеи пантюркизма в регионах, с тюркоязычным населением. Это был универсальный инструмент влияния турецкого государства за границей в формате подготовки доверенного слоя местной элиты с точки зрения идеи возрождения «новой Османской империи» с поправкой на реалии XXI века.
Нельзя сказать, что Эрдоган и Гюлен придумали что-то новое. Консолидация тюркоязычных народов с помощью гуманитарного формата сотрудничества реализовывалась всеми режимами в Турции. Это было и остается основой государственной политики этой страны по созданию «тюркоязычного пространства». Ранее такими проектами занималась благотворительная организация IHH, а после прихода к власти в начале 2000 года Партии справедливости и развития (ПСР) ее из этой сферы деятельности стал вытеснять фонд Гюлена «Хизмет». Хотя и для IHH нашлась работа – она специализировалась на гуманитарных интервенциях в сектор Газа и Косово.
После разрыва Эрдогана с Гюленом роль IHH несколько возросла, поскольку у Эрдогана сузился набор инструментов укрепления влияния за границей. В частности, эта организация активно участвовала в рейде «Флотилии свободы» в сектор Газа, за что удостоилась жесткой критики со стороны Гюлена. При этом отметим, что IHH с момента ее образования в начале 90-х использовалась властями не только в решении задач по укреплению влияния в тюркоязычном пространстве «великого Турана». Она активно работала в Чечне во время первой военной кампании и при этом была задействована МИТ Турции для сбора данных о ситуации в северокавказском регионе. Хотя основной упор в ее деятельности был тогда сосредоточен на других горячих точках – Косово и Боснии.
Эрдоган постарался использовать ресурсы IHH в своей ставке на глобальное движение «Братья-мусульмане». Отсюда и морской рейд в сектор Газа. То есть турецкий президент решил поменять чисто тюркский вариант внешнего влияния на глобальный. Это, кстати, тоже не его идея, а того же Гюлена, который полагает, что его фонд должен работать в общем мусульманском пространстве, не ограничивая себя «тюркскими рамками». Но если Гюлен собирался это делать через подконтрольный ему «Хизмет», Эрдоган решил взять под контроль с помощью Катара движение «Братья-мусульмане». Причем турецкая МИТ была причастна ко всей этой деятельности. На раннем этапе прихода ПСР к власти МИТ поддерживал за границей лицеи Гюлена. После разрыва отношений между последним и Эрдоганом, посольским резидентурам МИТ это запретили.
Сейчас основной вектор борьбы между Гюленом и Эрдоганом, ничем принципиально в идеологическом плане друг от друга не отличающимися, проходит в формате попытки уничтожения президентом Турции альтернативной ему системы влияния в гуманитарной сфере за границей. Она работает против Эрдогана лично. Он пока не стал (и вряд ли станет) вождем «Братьев-мусульман» во всем мире, но при этом потерял влияние на мощнейшую сеть распространения идей пантюркизма и неоосманизма за рубежом. Вполне удовлетворительная причина для требований и демаршей Анкары в отношении государств, являющихся, по мнению турецкого президента, опорой образовательной империи Гюлена. Хотя и укрепляющая в этих странах позиции последнего, а отнюдь не самого Эрдогана. Что хорошо характеризует его оторванность от реальности – по крайней мере во внешней политике.
Провал в Египте
После нормализации отношений с РФ и Израилем Турция планировала организовать дипломатический прорыв в отношениях с АРЕ. Однако египетские газеты после попытки путча приветствовали свершившуюся «революцию» в Турции, а о смещении Эрдогана говорили как о свершившемся факте. Глава МИДа АРЕ наложил вето на резолюцию Совбеза ООН по событиям в Турции, требуя изменить формулировку о «демократически избранном правительстве» этой страны. Депутаты египетского парламента озвучили идею пригласить в эмиграцию в Каир имама Гюлена. Это не только похоронило попытки наладить отношения Турции с АРЕ, но и проиллюстрировало, что Каир не стремится нормализовать отношения с Анкарой при нынешнем политическом режиме.
Египетские военные считают, что нормализация двусторонних отношений нереальна, пока у власти в Турции находятся «Братья-мусульмане». Попытки Саудовской Аравии оказывать посреднические услуги для налаживания египетско-турецкого диалога провалились. Каир не может игнорировать поддержку Анкарой «Братьев-мусульман», которых считает главными противниками. Египетские власти понимают, что Турция и Катар – основные спонсоры терроризма на Синайском полуострове. Остаются неразрешимыми и противоречия по ливийскому конфликту, где Доха и Анкара поддерживают мисуратовские кланы, противостоящие египетской креатуре в лице генерала Х. Хафтара.
Каир, похоже, начинает отвечать Анкаре. Представители египетских спецслужб несколько раз проводили секретные встречи с эмиссарами Рабочей партии Курдистана (РПК) с целью выработки «алгоритмов» оказания ей «разносторонней помощи». Это может означать как тренировку сторонников РПК, так и ее финансирование. Причем Египет и Турция полагают себя геополитическими региональными «тяжеловесами», с военной точки зрения несопоставимыми с претендующей на лидерство в суннитском мире Саудовской Аравией и тем более Катаром – так что борьба между ними имеет объективные причины, а попытки Эр-Рияда примирить Турцию и Египет малопродуктивны.
Заметно, что Анкара в большей степени, Каир в меньшей, начинают уходить из орбиты Саудовской Аравии и проводить самостоятельную политику. Анкара понимает, что между ней и Эр-Риядом стоит противоречие в лице «Братьев-мусульман», и может позволить себе вести самостоятельную политику в отношении КСА: королевство полностью зависит от Турции в сфере материально-технического снабжения просаудовских группировок в Сирии. АРЕ же пока зависит от саудовцев, финансовая помощь которых нужна для модернизации ВС Каира.
Однако АРЕ тяготится миссией в Йемене. Египет не готов противостоять Ирану и не против перспективы наладить с ним отношения в экономике. Каир раздражает стремление Анкары, Дохи и Эр-Рияда заменить режим Асада исламистами. Он не позволит Саудовской Аравии насаждать в Египте ваххабитские мечети и присылать своих проповедников, так же, как Катару и Турции – поддерживать на своей территории «Братьев-мусульман». Отношения Эрдогана с открыто враждебным Египту ХАМАС в Газе являются для президента ас-Сиси крайне раздражающим фактором. В ответ Каир будет поддерживать турецких сторонников имама Гюлена. Это может снизить накал борьбы с египетскими военными исламистов, поддерживающих «Братьев-мусульман» из-за границы. Что плохо для Эрдогана и хорошо для Гюлена...
Фетхуллах Гюлен играет в Турции для Эрдогана ту же роль вселенского зла, которую Троцкий до самой своей смерти – для Сталина. Причем по тем же самым причинам: значительное число последователей в национальной элите и прочные позиции за рубежом. Как следствие, если в отечественных условиях в конце первой трети ХХ столетия в партийных и государственных верхах в качестве обоснования репрессий был выдвинут принцип обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму, в Турции во второй декаде века XXI набирают обороты схожие процессы, опирающиеся на религиозно-политические дефиниции.
Массовые чистки во всех значимых структурах турецкого общества и государства только начались, как и составление «проскрипционных списков». При этом действующий президент Турции явно «зачищает» страну не только от сторонников Гюлена, которые еще недавно были его опорой, но и от кемалистов, левых, либералов и всех прочих, кто не поддерживает режим его персональной власти. Чем это в конечном счете закончится для возглавляемой им страны, сказать трудно, однако налицо серьезный раскол в обществе, внедрение единомыслия и охота на ведьм, которая ведется под флагом демонизации Гюлена и его сторонников. Все эти процессы можно, что делает официальная турецкая пропаганда, рассматривать как торжество исламской демократии над светской военной хунтой (хотя непонятно, причем тут сугубо религиозный Гюлен). А можно оценивать их с точки зрения превращения страны с авторитарным режимом в тоталитарное неоосманское государство.
Современная Турция на протяжении всего периода правления президента Эрдогана будет страной с режимом его личной власти. Формально сохраняющей демократические институты, парламент и являющуюся членом НАТО, но не реагирующей на критику западных союзников о недопустимости нарушения прав человека. Когда Эрдоган сочтет завершенным установление полного контроля над силовыми ведомствами и ударит по Сирии, сказать трудно, однако этот период явно будет недолгим. Так что российские ВКС под Алеппо имеют не так уж много времени до того, как масштабная материально-техническая и военная помощь Анкары исламистским террористическим группировкам на территории этой провинции возобновится. Однако настоящая статья посвящена не военным угрозам в Сирии и на других направлениях, а религиозно-идеологической и дипломатической борьбе с Гюленом и его сторонниками, которую ведут турецкие власти. Она основана на материалах ИБВ, подготовленных его экспертами В. И. Ковалевым и Ю. Б. Щегловиным.
Два крыла Эрдогана
3–4 августа в Анкаре прошел внеочередной Религиозный саммит («Шура») под патронатом управления по делам религии. Роль этого ведомства в мобилизации сторонников действующей власти и выводе их на улицу в поддержку президента Эрдогана невозможно переоценить. На протяжении всей ночи с 15-го на 16-е и до конца дня 16 июля, когда уже было понятно, что попытка переворота провалилась, мечети всей страны без устали призывали людей выйти на улицу.
Показательно, что на внеочередном заседании меджлиса 16 июля, депутаты и гости сначала приветствовали начальника Генерального штаба страны Хулуси Акара, а за ним под бурные аплодисменты встал глава управления по делам религии, профессор и доктор наук Мехмет Гермез, размещенный на противоположной трибуне. То есть военные и религиозные деятели выглядели как два крыла государства. Очевидно, что роль управления по делам религии в ситуации чрезвычайного положения не будет исчерпываться уже сделанным. В том числе потому, что у Фетхуллаха Гюлена остается значительное число последователей по всей Турции.
Актуальной задачей является лишение их идеологического фундамента, что должно расколоть движение гюленистов и лишить его поддержки сторонников. С этой целью, как было объявлено, книги Гюлена подвергнутся тщательному прочтению с точки зрения догм истинного ислама с целью доказать их «еретичность». В этом контексте и следует рассматривать мероприятие, прошедшее в Анкаре, на котором помимо религиозных деятелей присутствовало все руководство страны, включая Эрдогана. Как иллюстрацию того, о чем идет речь, перечислим основные положения итоговой декларации саммита.
1. Неприемлемым является считать FETO (турецкая аббревиатура от термина «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена) религиозным джамаатом и группой (на эту тему высказался и Эрдоган, который заявил, что приравнивать FETO к джамаатам – значит оскорблять все джамааты вообще).
2. Никто не может требовать безусловного и безропотного следования за собой. Абсолютное послушание в исламе возможно только Аллаху. В этой связи неприемлем тезис об избранности и о непогрешимости.
3. FETO – движение, которое неприкрытым образом эксплуатирует религию. Самой большой несправедливостью является приглашение к религии различных групп и фракций, используя имя Аллаха.
4. Будучи облаченной в религиозные одежды, истинной целью FETO является извлечение выгоды. Таким образом, религией прикрываются «грязные» дела.
5. FETO – ложное миссионерское учение. В прошлом возникало множество похожих крамольных учений, используемых в жадности, а также в стремлении к выгоде и к ложному почитанию.
6. FETO подтасовывает религиозные источники. Сны и загадки возведены в разряд ценности. Невинные люди оказались зачарованными. Путем бесед и проповедей массы обмануты. FETO пытается воздействовать на массы, связывая совершаемые ошибочные деяния с Пророком.7. FETO – движение, созданное с целью расколоть мусульманскую умму. Неприемлемо понимание ислама, монополизирующего право на истинность и «выдавливающее» остальных.
8. FETO – секретное движение, в котором сочетается жульничество и отсутствие открытости и прозрачности, как в финансовой структуре, так и персонале советников. Эта структура использует религию в собственных целях.
9. FETO – аморальное движение. Двуликость, использование псевдонимов, шантаж, вторжение в частную жизнь, запись секретных встреч – это не ислам. Структура не может быть признана мусульманской, если она сначала ворует вопросы (речь идет о вопросах для экзаменов госслужащих) и потом для достижения своих целей не гнушается и вовсе ничем.
10. Во имя диалога между религиями FETO разрушает единобожие. Эта организация через секретные и таинственные контакты положила начало проектам, которые будут использоваться против мусульман во имя завоевания симпатий Запада. Недопустимым является работа над формированием единой религиозной культуры под прикрытием межрелигиозного диалога.
11. Созданная этой структурой гегемония, в нашей «любимой географии» Центральной Азии и исламских стран, будет разоблачена. В сентябре на встрече евразийских мусульманских стран будут начаты работы с целью определения ущерба, нанесенного этой организацией мусульманскому миру.
12. Религиозное и теологическое сообщество через оценку с научной точки зрения определят ущерб, нанесенный организацией и ее лидерами. Подтасовки базовых понятий ислама будут определены и обнародованы.
13. Политика религиозного образования и преподавания на всех уровнях подвергнется ревизии. Будут даны рекомендации по принятию необходимых мер в отношении организаций, сотрудничающих с подобными структурами.
14. С тем, чтобы не допустить повторения похожих ошибок, все религиозные организации и ведомства будут работать вместе. Все группы, кто не борется против свободы, будут собраны вместе.
15. Возникли религиозные структуры на месте появившихся пустот. Необходимо вновь проанализировать деятельность этих структур.
16. Будут производиться необходимые предупредительные и информационные мероприятия против действий, направленных на разрушение религии и морали, засорение мозгов молодых поколений, против затуманивания сознания.
17. Эксплуатация поклонения Аллаху с другими целями недопустима. Недопустима эксплуатация религии и использование материального служения, как то закят и садака (обязательные и добровольные пожертвования) с целью воспитания низменных чувств.
Таким образом, турецкое руководство открыло «второй идеологический фронт» против движения Гюлена. На первом действует созданный несколько лет назад телеканал TRT World, по образу и подобию «Аль-Джазиры». Он призван объяснить простым, нерелигиозным зрителям на Западе, кто такой Фетхуллах Гюлен и почему он так могущественен и опасен. На другом крае сегодня — управление по делам религии. Хотя это достаточно неравный бой, поскольку как бы ни был велик его бюджет (по объему – в первой пятерке ведомств страны), он меньше, чем финансовые рычаги Гюлена. Отметим, что у последнего, с организационной точки зрения, за рубежом выигрышное положение. Да и внутри Турции те его сторонники, кто уволен со службы, но не арестован, поставлены в положение, когда им нечего терять. Что делает ситуацию в стране взрывоопасной.
Борьба без правил этикета
Характерным примером того, что происходит на фронтах битвы Эрдогана с Гюленом за пределами Турции, является Индонезия. Официально объявлено, что правительство этой крупнейшей в исламском мире по населению страны надеется на дружественные отношения с Турцией, несмотря на отказ закрыть действующие в стране школы, имеющие отношение к фонду Фетхуллаха Гюлена. Об этом сообщила газета «Джакарта пост» со ссылкой на главу МИДа республики Ретно Марсуди.
С требованием закрыть учебные заведения, имеющие отношение к Гюлену, Анкара обращалась к Пакистану, Казахстану и Киргизии. Премьер-министр Турции даже предупредил Бишкек об угрозе государственного переворота. И все страны, к которым были обращены эти требования, отклонили их. Что легко объяснимо, поскольку Анкара вышла далеко за рамки международно-дипломатического этикета. Требования такого рода во всем мире расценивается, как вмешательство во внутренние дела суверенных государств.
Никаких доказательств участия Гюлена в попытке переворота приведено не было и не будет, поскольку никакой деятельности его самого или его ближнего круга по свержению Эрдогана не было. Ни один суд в цивилизованном мире не примет в качестве доказательств показания задержанных турецких военных, которых, как полагают эксперты, в настоящее время «обрабатывают». Этим же продиктовано и заявление Госдепартамента США о том, что «дело об экстрадиции Гюлена из США может занять годы».
Окружение Эрдогана рьяно взялось за систему образовательных лицеев Гюлена за границей прежде всего потому, что они еще в период «дружбы» между Эрдоганом и Гюленом рассматривались обоими как важнейший элемент возрождения идеи пантюркизма в регионах, с тюркоязычным населением. Это был универсальный инструмент влияния турецкого государства за границей в формате подготовки доверенного слоя местной элиты с точки зрения идеи возрождения «новой Османской империи» с поправкой на реалии XXI века.
Нельзя сказать, что Эрдоган и Гюлен придумали что-то новое. Консолидация тюркоязычных народов с помощью гуманитарного формата сотрудничества реализовывалась всеми режимами в Турции. Это было и остается основой государственной политики этой страны по созданию «тюркоязычного пространства». Ранее такими проектами занималась благотворительная организация IHH, а после прихода к власти в начале 2000 года Партии справедливости и развития (ПСР) ее из этой сферы деятельности стал вытеснять фонд Гюлена «Хизмет». Хотя и для IHH нашлась работа – она специализировалась на гуманитарных интервенциях в сектор Газа и Косово.
После разрыва Эрдогана с Гюленом роль IHH несколько возросла, поскольку у Эрдогана сузился набор инструментов укрепления влияния за границей. В частности, эта организация активно участвовала в рейде «Флотилии свободы» в сектор Газа, за что удостоилась жесткой критики со стороны Гюлена. При этом отметим, что IHH с момента ее образования в начале 90-х использовалась властями не только в решении задач по укреплению влияния в тюркоязычном пространстве «великого Турана». Она активно работала в Чечне во время первой военной кампании и при этом была задействована МИТ Турции для сбора данных о ситуации в северокавказском регионе. Хотя основной упор в ее деятельности был тогда сосредоточен на других горячих точках – Косово и Боснии.
Эрдоган постарался использовать ресурсы IHH в своей ставке на глобальное движение «Братья-мусульмане». Отсюда и морской рейд в сектор Газа. То есть турецкий президент решил поменять чисто тюркский вариант внешнего влияния на глобальный. Это, кстати, тоже не его идея, а того же Гюлена, который полагает, что его фонд должен работать в общем мусульманском пространстве, не ограничивая себя «тюркскими рамками». Но если Гюлен собирался это делать через подконтрольный ему «Хизмет», Эрдоган решил взять под контроль с помощью Катара движение «Братья-мусульмане». Причем турецкая МИТ была причастна ко всей этой деятельности. На раннем этапе прихода ПСР к власти МИТ поддерживал за границей лицеи Гюлена. После разрыва отношений между последним и Эрдоганом, посольским резидентурам МИТ это запретили.
Сейчас основной вектор борьбы между Гюленом и Эрдоганом, ничем принципиально в идеологическом плане друг от друга не отличающимися, проходит в формате попытки уничтожения президентом Турции альтернативной ему системы влияния в гуманитарной сфере за границей. Она работает против Эрдогана лично. Он пока не стал (и вряд ли станет) вождем «Братьев-мусульман» во всем мире, но при этом потерял влияние на мощнейшую сеть распространения идей пантюркизма и неоосманизма за рубежом. Вполне удовлетворительная причина для требований и демаршей Анкары в отношении государств, являющихся, по мнению турецкого президента, опорой образовательной империи Гюлена. Хотя и укрепляющая в этих странах позиции последнего, а отнюдь не самого Эрдогана. Что хорошо характеризует его оторванность от реальности – по крайней мере во внешней политике.
Провал в Египте
После нормализации отношений с РФ и Израилем Турция планировала организовать дипломатический прорыв в отношениях с АРЕ. Однако египетские газеты после попытки путча приветствовали свершившуюся «революцию» в Турции, а о смещении Эрдогана говорили как о свершившемся факте. Глава МИДа АРЕ наложил вето на резолюцию Совбеза ООН по событиям в Турции, требуя изменить формулировку о «демократически избранном правительстве» этой страны. Депутаты египетского парламента озвучили идею пригласить в эмиграцию в Каир имама Гюлена. Это не только похоронило попытки наладить отношения Турции с АРЕ, но и проиллюстрировало, что Каир не стремится нормализовать отношения с Анкарой при нынешнем политическом режиме.
Египетские военные считают, что нормализация двусторонних отношений нереальна, пока у власти в Турции находятся «Братья-мусульмане». Попытки Саудовской Аравии оказывать посреднические услуги для налаживания египетско-турецкого диалога провалились. Каир не может игнорировать поддержку Анкарой «Братьев-мусульман», которых считает главными противниками. Египетские власти понимают, что Турция и Катар – основные спонсоры терроризма на Синайском полуострове. Остаются неразрешимыми и противоречия по ливийскому конфликту, где Доха и Анкара поддерживают мисуратовские кланы, противостоящие египетской креатуре в лице генерала Х. Хафтара.
Каир, похоже, начинает отвечать Анкаре. Представители египетских спецслужб несколько раз проводили секретные встречи с эмиссарами Рабочей партии Курдистана (РПК) с целью выработки «алгоритмов» оказания ей «разносторонней помощи». Это может означать как тренировку сторонников РПК, так и ее финансирование. Причем Египет и Турция полагают себя геополитическими региональными «тяжеловесами», с военной точки зрения несопоставимыми с претендующей на лидерство в суннитском мире Саудовской Аравией и тем более Катаром – так что борьба между ними имеет объективные причины, а попытки Эр-Рияда примирить Турцию и Египет малопродуктивны.
Заметно, что Анкара в большей степени, Каир в меньшей, начинают уходить из орбиты Саудовской Аравии и проводить самостоятельную политику. Анкара понимает, что между ней и Эр-Риядом стоит противоречие в лице «Братьев-мусульман», и может позволить себе вести самостоятельную политику в отношении КСА: королевство полностью зависит от Турции в сфере материально-технического снабжения просаудовских группировок в Сирии. АРЕ же пока зависит от саудовцев, финансовая помощь которых нужна для модернизации ВС Каира.
Однако АРЕ тяготится миссией в Йемене. Египет не готов противостоять Ирану и не против перспективы наладить с ним отношения в экономике. Каир раздражает стремление Анкары, Дохи и Эр-Рияда заменить режим Асада исламистами. Он не позволит Саудовской Аравии насаждать в Египте ваххабитские мечети и присылать своих проповедников, так же, как Катару и Турции – поддерживать на своей территории «Братьев-мусульман». Отношения Эрдогана с открыто враждебным Египту ХАМАС в Газе являются для президента ас-Сиси крайне раздражающим фактором. В ответ Каир будет поддерживать турецких сторонников имама Гюлена. Это может снизить накал борьбы с египетскими военными исламистов, поддерживающих «Братьев-мусульман» из-за границы. Что плохо для Эрдогана и хорошо для Гюлена...
Информация