20 лет на пристрелку
Век пара и электричества сообщил невиданный доселе прогресс множеству областей, одной из которых стало стрелковое оружие. В начале столетия солдаты шли друга на друга с теми же дульнозарядными мушкетами, что и их прапрапрадеды сотней лет раньше.
Между мушкетером эпохи наполеоновских баталий и стрелком Англо-бурской или Русско-японской войны пролегла пропасть, в которую уместились массовое внедрение нарезных стволов с пулями Минье, переход от кремней к капсулям, появление унитарных патронов, бездымный порох и, наконец, уменьшенный калибр и многозарядность.
Не приходится удивляться, что и в начале XX века, и несколькими десятилетиями позже конструкторам и военным казалось вполне логичным и естественным, что следующий шаг оружейного прогресса – переход от ручной перезарядки к автоматической – состоится вот-вот. Благо, различные образцы самозарядок рождались как грибы после дождя и оставалось всего-то довести какой-то из них до ума, точнее, до соответствия запрашиваемым заказчиком характеристикам.
Не тот Браунинг
По некоторым данным, бывший военный министр В. А. Сухомлинов как одну из причин недостаточности запасов патронов называл ожидаемое перевооружение на самозарядную винтовку. Документы тогдашнего Главного артиллерийского управления подтверждают, что этот переход считался вопросом практически решенным. Надо было лишь выбрать – на что переходить. Перевооружение «трехлинейкой» оценили в 156 миллионов рублей. Для понимания масштабов: помощь пострадавшим от неурожая, а говоря проще, голодающим в те же годы составила чуть больше 160 миллионов рублей (7,2% от расходов бюджета за 1891–1892-й).
Между тем еще в конце XIX века в Россию доставили для испытаний одну из первых в мире самозарядных винтовок – системы Мадсен – Расмуссена. К 1906 году количество как иностранных, так и отечественных образцов уже достигло уровня, когда для их рассмотрения потребовалось создавать специальную комиссию. За шесть лет существования она рассмотрела два десятка образцов шестнадцати различных систем. Наибольший интерес вызвали винтовки шведа Шегреня и итальянца Чельмана. Что характерно, обе они были разработаны под новый шведский 6,5-мм патрон. И как следствие, показав хорошие результаты с родным боеприпасом, переварить русский они не смогли.
Следующими кандидатами стали винтовки отечественных конструкторов – Федорова и Токарева. Правда, полный цикл испытаний прошел только образец первого.
Одним из кандидатов стала система Мосина – Браунинга. Заметим, что рассказы о визите знаменитого американского конструктора в Россию – вымысел. В реальности с нашими военными контактировал сотрудник бельгийской национальной фабрики в Эрстале Карл Браунинг, вряд ли приходившийся американцу Джону даже дальним родственником.
Патрон, снимай шляпу
В целом работа комиссии хоть и не дала ожидаемого результата в виде готовой к принятию на вооружение винтовки, зато окончательно подтвердила выводы В. Г. Федорова: одной из главных проблем на этом пути является русский винтовочный патрон 7,62х54R. Хотя и не так давно принятый на вооружение, он уже уступал следующему поколению – меньшего калибра, с лучшей баллистикой и кольцевой проточкой на гильзе вместо выступающей шляпки-закраины. Переход на новый патрон значительно упростил бы задачу конструкторам и винтовок, и пулеметов. Федоровым была проведена большая работа по созданию оптимального патрона.
Начавшаяся мировая война прекратила работу как комиссии, так и конструкторов, поскольку первоначально считалось, что боевые действия будут непродолжительными, оружейные специалисты были направлены в действующую армию. Так, В. Ф. Токарев около полутора лет командовал казачьей сотней, прежде чем был отозван на Сестрорецкий оружейный завод.
В итоге единственным образцом, успевшим повоевать в русской армии, стал «автомат» Федорова, за неимением своего патрона приспособленный под японский 6,5-мм – благо, их в больших количествах начали поставлять в Россию вместе с того же происхождения винтовками. Первые «автоматы» прошли испытания на румынском фронте, однако их производством занялась уже новая власть – советская. В 20-х годах на Ковровском заводе было произведено несколько тысяч «автоматов», поступавших на вооружение специальных рот РККА.
Новый этап в разработке автоматических винтовок начался в 1924 году постановлением комиссии Буденного. Однако в тот момент речь фактически шла об опытных работах – тогдашняя экономическая обстановка в СССР надежно хоронила идеи перевооружения новой винтовкой и уж тем более перехода на новый патрон.
Большие смотрины
На первый конкурс 1926 года были представлены винтовки Токарева, Дегтярева, Федорова, Коновалова и Колесникова. Две последние оказались недоработаны и были сняты с испытаний. Проверку большим числом выстрелов (до 10 000) выдержала только винтовка Дегтярева.
Серия конкурсов продолжалась с перерывами до конца 1932 года, когда по результатам испытаний трех наиболее доведенных образцов – Дегтярева, Симонова и Токарева – автоматическая винтовка второго была принята сначала на производство, а затем и на вооружение как АВС-36.
Однако уже в 1937 году военные констатировали: «Изжить недостатки, свойственные системе Симонова, не удалось». Конкурсы за самозарядку пришлось продолжить.
На этот раз победителем вышла система Токарева. Первый ее вариант – СВТ-38 – был вскоре заменен модернизированным СВТ-40. К началу Великой Отечественной армия получила более миллиона самозарядных винтовок. Эффект от их присутствия на поле боя, особенно у оснащавшихся новым оружием в первоочередном порядке приграничных дивизий, противник заметил и оценил.
Однако дальнейшая судьба СВТ была отнюдь не радужной. Чем дальше, тем больше с фронта шли жалобы на низкую надежность самозарядок. Учитывая, что они имели еще и высокую себестоимость, сравнимую с ручным пулеметом, приняли решение о значительном сокращении выпуска. В производстве остались в ограниченном количестве лишь АВТ, из-за нехватки штатных пулеметов Дегтярева использовавшиеся как эрзац-ручники.
Почему же это произошло? В поисках ответа для начала можно взглянуть за океан. Кроме СССР, только США приняли в качестве основного оружия пехоты самозарядную винтовку – М1 «Гаранд». Первый ее прототип появился в 1929 году, на вооружение она была принята в 1936-м, на несколько месяцев позже, чем АВС-36 в СССР. Однако и без войны из армии США вскоре пошел поток жалоб на новое оружие, причем проблема оказалась настолько серьезной, что ее рассмотрением занималась комиссия конгресса. Для исправления выявленных недостатков потребовалась переработка системы и как следствие переделка ранее выпущенных винтовок. Модернизированная винтовка пошла с конвейера только в 1941-м.
Отдельно отметим, что «Гаранд» создавался под патрон .30-06 Springfield без закраины, что уже само по себе снимало заметную часть проблем с надежностью. Можно также сказать, что и возможности американского производства были повыше, чем в СССР, – по части станочного парка, номенклатуры материалов, квалификации рабочих и так далее. Тем не менее даже в США путь от первого прототипа до надежной серийной винтовки занял 12 лет и был отнюдь не простым.
Время мелкого солдата
Ф. В. Токарев предоставил на испытания первые образцы своей новой схемы в декабре 1934 года. Как было отмечено выше, на вооружение винтовка Токарева принята в 1938-м, то есть на опытную отработку ушло меньше четырех лет. Положение еще можно было исправить по результатам эксплуатации первых винтовок в войсках – на переходе от СВТ-38 к СВТ-40. Но здесь в полный рост встала другая проблема. У СВТ-38 вес винтовки со штыком и магазином составлял 4,9 килограмма.
Между тем даже в 1941 году советские военные указывали в требованиях, что вес винтовки полный со штыком, ножной и ремнем для носки должен быть не более четырех килограммов.
Требование это тоже возникло не на пустом месте. За первую половину XX века население России/СССР пережило мировую войну, последовавшую за ней Гражданскую, а значительная часть – голод 20-х и 30-х. Средний рост рожденных в начале 20-х мужчин составлял менее 165 сантиметров – на графиках антропологов эти годы выделяются характерным провалом. В результате два года были потрачены конструктором не на повышение надежности винтовки, а на уменьшение веса. Задачу выполнили, но ценой критического ослабления резервов прочности и надежности оружия. Между тем уже в первые месяцы войны произошло резкое падение качества как производства, так и обученности призывного контингента. Можно предположить, что и «надежный» «Гаранд», будучи изготовленным в холодном цеху руками вчерашнего школьника из стали сорта «что нашли на складе» и затем попав к призывнику из дальнего аула, вряд ли мог хорошо себя проявить в подмосковных снегах зимой 1941 года.
К чести Токарева, он не прекращал работы над винтовкой. И к 1944 году большая часть конструктивных недостатков, как и слабых мест производства была устранена. Но к этому времени тема самозарядных винтовок уже не была сколько-нибудь приоритетна. На повестке дня стоял вопрос об автомате под промежуточный патрон.
Между мушкетером эпохи наполеоновских баталий и стрелком Англо-бурской или Русско-японской войны пролегла пропасть, в которую уместились массовое внедрение нарезных стволов с пулями Минье, переход от кремней к капсулям, появление унитарных патронов, бездымный порох и, наконец, уменьшенный калибр и многозарядность.
Не приходится удивляться, что и в начале XX века, и несколькими десятилетиями позже конструкторам и военным казалось вполне логичным и естественным, что следующий шаг оружейного прогресса – переход от ручной перезарядки к автоматической – состоится вот-вот. Благо, различные образцы самозарядок рождались как грибы после дождя и оставалось всего-то довести какой-то из них до ума, точнее, до соответствия запрашиваемым заказчиком характеристикам.
Не тот Браунинг
По некоторым данным, бывший военный министр В. А. Сухомлинов как одну из причин недостаточности запасов патронов называл ожидаемое перевооружение на самозарядную винтовку. Документы тогдашнего Главного артиллерийского управления подтверждают, что этот переход считался вопросом практически решенным. Надо было лишь выбрать – на что переходить. Перевооружение «трехлинейкой» оценили в 156 миллионов рублей. Для понимания масштабов: помощь пострадавшим от неурожая, а говоря проще, голодающим в те же годы составила чуть больше 160 миллионов рублей (7,2% от расходов бюджета за 1891–1892-й).
Между тем еще в конце XIX века в Россию доставили для испытаний одну из первых в мире самозарядных винтовок – системы Мадсен – Расмуссена. К 1906 году количество как иностранных, так и отечественных образцов уже достигло уровня, когда для их рассмотрения потребовалось создавать специальную комиссию. За шесть лет существования она рассмотрела два десятка образцов шестнадцати различных систем. Наибольший интерес вызвали винтовки шведа Шегреня и итальянца Чельмана. Что характерно, обе они были разработаны под новый шведский 6,5-мм патрон. И как следствие, показав хорошие результаты с родным боеприпасом, переварить русский они не смогли.
Следующими кандидатами стали винтовки отечественных конструкторов – Федорова и Токарева. Правда, полный цикл испытаний прошел только образец первого.
Одним из кандидатов стала система Мосина – Браунинга. Заметим, что рассказы о визите знаменитого американского конструктора в Россию – вымысел. В реальности с нашими военными контактировал сотрудник бельгийской национальной фабрики в Эрстале Карл Браунинг, вряд ли приходившийся американцу Джону даже дальним родственником.
Патрон, снимай шляпу
В целом работа комиссии хоть и не дала ожидаемого результата в виде готовой к принятию на вооружение винтовки, зато окончательно подтвердила выводы В. Г. Федорова: одной из главных проблем на этом пути является русский винтовочный патрон 7,62х54R. Хотя и не так давно принятый на вооружение, он уже уступал следующему поколению – меньшего калибра, с лучшей баллистикой и кольцевой проточкой на гильзе вместо выступающей шляпки-закраины. Переход на новый патрон значительно упростил бы задачу конструкторам и винтовок, и пулеметов. Федоровым была проведена большая работа по созданию оптимального патрона.
Начавшаяся мировая война прекратила работу как комиссии, так и конструкторов, поскольку первоначально считалось, что боевые действия будут непродолжительными, оружейные специалисты были направлены в действующую армию. Так, В. Ф. Токарев около полутора лет командовал казачьей сотней, прежде чем был отозван на Сестрорецкий оружейный завод.
В итоге единственным образцом, успевшим повоевать в русской армии, стал «автомат» Федорова, за неимением своего патрона приспособленный под японский 6,5-мм – благо, их в больших количествах начали поставлять в Россию вместе с того же происхождения винтовками. Первые «автоматы» прошли испытания на румынском фронте, однако их производством занялась уже новая власть – советская. В 20-х годах на Ковровском заводе было произведено несколько тысяч «автоматов», поступавших на вооружение специальных рот РККА.
Новый этап в разработке автоматических винтовок начался в 1924 году постановлением комиссии Буденного. Однако в тот момент речь фактически шла об опытных работах – тогдашняя экономическая обстановка в СССР надежно хоронила идеи перевооружения новой винтовкой и уж тем более перехода на новый патрон.
Большие смотрины
На первый конкурс 1926 года были представлены винтовки Токарева, Дегтярева, Федорова, Коновалова и Колесникова. Две последние оказались недоработаны и были сняты с испытаний. Проверку большим числом выстрелов (до 10 000) выдержала только винтовка Дегтярева.
Серия конкурсов продолжалась с перерывами до конца 1932 года, когда по результатам испытаний трех наиболее доведенных образцов – Дегтярева, Симонова и Токарева – автоматическая винтовка второго была принята сначала на производство, а затем и на вооружение как АВС-36.
Однако уже в 1937 году военные констатировали: «Изжить недостатки, свойственные системе Симонова, не удалось». Конкурсы за самозарядку пришлось продолжить.
На этот раз победителем вышла система Токарева. Первый ее вариант – СВТ-38 – был вскоре заменен модернизированным СВТ-40. К началу Великой Отечественной армия получила более миллиона самозарядных винтовок. Эффект от их присутствия на поле боя, особенно у оснащавшихся новым оружием в первоочередном порядке приграничных дивизий, противник заметил и оценил.
Однако дальнейшая судьба СВТ была отнюдь не радужной. Чем дальше, тем больше с фронта шли жалобы на низкую надежность самозарядок. Учитывая, что они имели еще и высокую себестоимость, сравнимую с ручным пулеметом, приняли решение о значительном сокращении выпуска. В производстве остались в ограниченном количестве лишь АВТ, из-за нехватки штатных пулеметов Дегтярева использовавшиеся как эрзац-ручники.
Почему же это произошло? В поисках ответа для начала можно взглянуть за океан. Кроме СССР, только США приняли в качестве основного оружия пехоты самозарядную винтовку – М1 «Гаранд». Первый ее прототип появился в 1929 году, на вооружение она была принята в 1936-м, на несколько месяцев позже, чем АВС-36 в СССР. Однако и без войны из армии США вскоре пошел поток жалоб на новое оружие, причем проблема оказалась настолько серьезной, что ее рассмотрением занималась комиссия конгресса. Для исправления выявленных недостатков потребовалась переработка системы и как следствие переделка ранее выпущенных винтовок. Модернизированная винтовка пошла с конвейера только в 1941-м.
Отдельно отметим, что «Гаранд» создавался под патрон .30-06 Springfield без закраины, что уже само по себе снимало заметную часть проблем с надежностью. Можно также сказать, что и возможности американского производства были повыше, чем в СССР, – по части станочного парка, номенклатуры материалов, квалификации рабочих и так далее. Тем не менее даже в США путь от первого прототипа до надежной серийной винтовки занял 12 лет и был отнюдь не простым.
Время мелкого солдата
Ф. В. Токарев предоставил на испытания первые образцы своей новой схемы в декабре 1934 года. Как было отмечено выше, на вооружение винтовка Токарева принята в 1938-м, то есть на опытную отработку ушло меньше четырех лет. Положение еще можно было исправить по результатам эксплуатации первых винтовок в войсках – на переходе от СВТ-38 к СВТ-40. Но здесь в полный рост встала другая проблема. У СВТ-38 вес винтовки со штыком и магазином составлял 4,9 килограмма.
Между тем даже в 1941 году советские военные указывали в требованиях, что вес винтовки полный со штыком, ножной и ремнем для носки должен быть не более четырех килограммов.
Требование это тоже возникло не на пустом месте. За первую половину XX века население России/СССР пережило мировую войну, последовавшую за ней Гражданскую, а значительная часть – голод 20-х и 30-х. Средний рост рожденных в начале 20-х мужчин составлял менее 165 сантиметров – на графиках антропологов эти годы выделяются характерным провалом. В результате два года были потрачены конструктором не на повышение надежности винтовки, а на уменьшение веса. Задачу выполнили, но ценой критического ослабления резервов прочности и надежности оружия. Между тем уже в первые месяцы войны произошло резкое падение качества как производства, так и обученности призывного контингента. Можно предположить, что и «надежный» «Гаранд», будучи изготовленным в холодном цеху руками вчерашнего школьника из стали сорта «что нашли на складе» и затем попав к призывнику из дальнего аула, вряд ли мог хорошо себя проявить в подмосковных снегах зимой 1941 года.
К чести Токарева, он не прекращал работы над винтовкой. И к 1944 году большая часть конструктивных недостатков, как и слабых мест производства была устранена. Но к этому времени тема самозарядных винтовок уже не была сколько-нибудь приоритетна. На повестке дня стоял вопрос об автомате под промежуточный патрон.
Информация