Венская битва 1683 г., или «Мы пришли. Мы увидели. Бог победил»
Юзеф Брандт «Возвращение из Вены»
Европа, несмотря на подчеркнутое, но большей частью все-таки напускное желание, никак не могла сплотить свои силы для противодействия османской агрессии. Возникнув в глубинах Малой Азии, новый центр силы стал вскоре разрастаться, его мощь и, соответственно, возможности неуклонно возрастали. Вскоре молодому и к тому же стремительно растущему государству стало тесно в тех краях, где оно зародилось, – турки переступили через Босфор и Дарданеллы. Ветхая и превратившаяся к середине XV столетия в небольшой анклав, Византийская империя была беспощадно перемолота османской военной машиной. Перед пришельцами из Азии раскинулась Европа, традиционно раздираемая внутренними противоречиями, к которым вскоре добавятся и религиозные. Больше всего новая угроза, без особого напряжения закусившая мегаполисом того периода, Константинополем, беспокоила, конечно, ближайших соседей: Венгрию и имевших немалый торговый интерес везде, куда только можно дотянуться, Венецию и Геную. И лишь потом, когда стало совершенно ясно, что турки не будут довольствоваться только Балканами, необходимость в принятии каких-то решений, выходящих за рамки привычного сотрясания воздуха, встала и перед другими монархами.
В начале XVI века, когда турецкий ятаган начал все глубже погружаться в тело Европы, там уже вовсю набирались могущества Габсбурги. В результате удачно заключенных династических союзов на объединенный трон Австрии и Испании воссел Карл V. Пока турки копили силы для нового броска на север, в Италии французский король Франциск I боролся за контроль над этой местностью с испанцами и австрийцами – это соперничество закончилось битвой при Павии и пленением французского монарха. В своем стремлении во что бы то ни стало противостоять Габсбургам Франция стала искать союза с Османской империей. И этот договор, подписанный Сулейманом Великолепным и позже ратифицированный Франциском I, просуществовал, так или иначе, вплоть до наполеоновского вторжения в Египет.
Начало правления Сулеймана Великолепного было встречено с некоторым энтузиазмом – султан слыл образованным правителем. От пристального внимания наблюдателей за тогдашним Востоком ускользнул тот факт, что его отец, Селим Грозный, стал халифом, фактическим повелителем всего мусульманского мира, и, конечно, этот титул перешел к сыну. В распоряжении Стамбула были теперь ресурсы всего исламского мира: от марокканских пустынь на западе и до Персидского залива на востоке. Несмотря на всю свою образованность и утонченность, Сулейман любил и умел воевать. В Европе он нанес сокрушительный удар по Венгрии, разгромив в 1526 г. при Мохаче армию венгерского короля Лайоша II.
Конфликт с Персией отвлек турецкого правителя от экспансии на запад, но совсем ненадолго. Захват и разграбление Буды и Мохача обезопасили балканские владения турок от венгерской угрозы – теперь следовало сделать следующий шаг и пойти далее: взять Вену, чтобы целенаправленно укрепиться в Венгрии. Весной 1529 г. Сулейман покинул Стамбул во главе огромной армии. Расчет был на то, что, верный союзническому долгу, недавно освободившийся из плена Франциск вновь вторгнется в Италию, сковывая силы Карла V, а турецкая армия тем временем победоносно овладеет Веной, как за 76 лет до этого она взяла Константинополь.
Брату императора, эрцгерцогу австрийскому Фердинанду, пришлось рассчитывать только на собственные силы. Город не был готов к обороне, и мероприятия по его укреплению проводились в невероятной спешке. На счастье осажденных, оборону города возглавил старый по тем временам 70-летний немецкий наемник граф Николаус цу Залм-Рейффершайдт, ветеран множества войн, участник битвы при Павии, лично ранивший короля Франциска в руку и сам получивший ранение от французского монарха. Опыт и талант старого воина в сочетании с необычно дождливым летом в Европе внесли значительные коррективы в военные планы Сулеймана Великолепного. Многочисленные турецкие осадные орудия были из-за непролазной грязи оставлены далеко в тылу – туркам пришлось рассчитывать на строительство подкопов. Однако успехи в минной войне оказались заметно меньше ожидаемых – предупрежденный о вражеских подземных работах перебежчиком, гарнизон Вены был настороже. Несколько успешных подрывов были нейтрализованы возведением на месте проломов частоколов и завалов.
Неудачные атаки, продолжающиеся дожди и начавшийся дефицит провианта в огромной армии султана вызвали в ее рядах ропот. Более того, недовольство выражали даже элитные части янычар. После провала генерального штурма 14 октября 1529 г., когда боевой задор турок стимулировало не только весьма значительное денежное вознаграждение, но и плети, Сулейман Великолепный свернул осаду и ушел на зимние квартиры. Экспансия турок в Европе достигла рубежа, через который она уже не могла перешагнуть. Зато в брошенном огромном турецком лагере победители обнаружили необычные бобы коричневого цвета. После некоторых экспериментов из них удалось сварить похлебку, приемлемую к употреблению. Так состоялось одно из первых знакомств европейцев с кофе.
Вторая попытка
Великий визирь Кара-Мустафа
В следующий раз армия Османской империи появилась под стенами Вены более чем через полтора века. Много событий произошло с того времени и в самой Блистательной Порте, и в Европе. История больше не преподнесла туркам столь великого правителя, каков был Сулейман Великолепный, – количество и качество свершений его менее талантливых потомков и преемников неуклонно снижалось, страну сотрясали мятежи местных правителей и подтачивали стяжательство и интриги султанского окружения. Ко второй половине XVII века Османская империя уже находилась на излете своей военной мощи и стремительности внешней политики, однако была еще достаточно сильна и обширна. В этот период истории для Турции много значило имя Кёпрюлю. Когда в 1656 г. Кёпрюлю Мехмеда-пашу назначили на пост великого визиря, это послужило началу возвышения целой династии: вплоть до начала XVIII ст. пост великого визиря занимали либо члены семью Кёпрюлю, либо их протеже.
Именно таким выдвиженцем и был Кара-Мустафа, занимавший должность великого визиря в преддверии похода на Вену. О его детских годах известно немного. Еще ребенком Кара-Мустафа был усыновлен великим визирем Кёпрюлю Мехмедом-пашой, который поспособствовал карьере своего приемного сына на различных государственных должностях. В 70-х гг. XVII века он участвовал в нескольких военных кампаниях, но не был отмечен как искусный полководец. Его сводным братом был Кёпрюлю Фазыл Ахмед, который в 1661 г. и назначил Кара-Мустафу своим заместителем. В 1676 году Кара-Мустафа сам уже становится великим визирем – он проявил себя как успешный администратор в делах управления империей, что позволило султану Мехмеду IV полностью положиться на него.
Объем власти великого визиря был впечатляющим, а зависимость от султана все более условной. Чтобы окончательно укрепить свое величие и, возможно, потребовать для себя каких-то новых привилегий, Кара-Мустафа рассчитывал добиться теперь успехов и на военном поприще. Самой подходящей комбинацией, сулящей трудно исчислимое количество политических дивидендов, был захват Вены – достижение, которое оказалось не по плечу самому Сулейману Великолепному. Политическая ситуация, на первый взгляд, вроде бы способствовала военной операции – обстановка в имперской Венгрии (часть этой страны на тот период находилась под властью Турции, а другая принадлежала Священной Римской империи) была накалена.
Причиной тому была религиозная вражда между католиками и протестантами. Контрреформация была особенно сурова в годы правления тогдашнего императора Леопольда I. Борьба католической церкви против венгерского кальвинизма и отношение к самой Венгрии, как к очередной завоеванной провинции, вызвало рост недовольства среди венгерского дворянства. Предводитель протестантской партии, дворянин, кальвинист Имре Тёкёли вступил в открытое противостояние с Габсбургами. Протестантам импонировала религиозная терпимость турок, и Тёкёли направил в Стамбул своих посланников – договориться о координации действий против Леопольда I в обмен на вассалитет и признание его формальным королем Венгрии. Стороны быстро пришли к взаимовыгодному соглашению. В 1682 г. с Тёкёли был подписан договор из четырнадцати пунктов, в котором он уже официально признавался вассалом Османской империи.
Для великого визиря фрондирующий венгерский вождь был инструментом воплощения собственных замыслов и поэтому, когда от императора Священной Римской империи прибыли послы с целью продления заключенного в 1664 г. Вашварского мирного договора, чей срок истекал в 1684 г., то от них отделались вежливым и витиеватым отказом. Эту инициативу горячо одобрял и французский посланник при османском дворе, поскольку у Людовика XIV были свои соображения по части Габсбургов. Султан, возможно, и не хотел так стремительно и явно «играть на повышение», но всесильный Кара-Мустафа смог его убедить, что процесс под полным контролем и дело-то, в общем-то, уже в тюрбане. Убедительности полновесным доводам великого визиря придавала и пылкая уверенность командующего янычарским корпусом, Текирдаджли Бекри Мустафы-паши, в ярких красках описывающего готовность его людей сражаться.
Мехмед IV все-таки колебался, ведь формального повода для начала войны против Габсбургов не было. Но война была нужна великому визирю. Чтобы форсировать процесс, он распространяет слухи о растущем напряжении на венгерской границе, а посланника Габсбургов, готового согласиться с очень многими условиями ради сохранения мира, на всякий случай заключает под домашний арест. Конфликт созрел. Большая османская армия, начавшая концентрироваться осенью 1682 г. и перезимовавшая в Адрианополе (Эдирне), весной уже была готова к походу. 30 марта 1683 г. турки выступили на север.
На север
К 3 мая 1683 г. турецкая армия вместе с султаном Мехмедом IV достигла Белграда. Ее движение, как и войско Сулеймана, сопровождалось дождями, хотя и не такими интенсивными. Тем не менее возникали трудности технического и организационного характера – много хлопот доставила переправа любимой жены султана Рабии Гюльнуш Эметуллах вместе с 80 повозками, в которых путешествовал гарем, по мосту через реку возле Пловдива. Тем временем силы Тёкёли соединились у Дуная с экспедиционной армией еще одного турецкого вассала, крымского хана, и прибыли к главной квартире османской армии. Султан, немного поразмыслив, дальше следовать не пожелал и уже официально передал командование над всеми объединенными силами великому визирю. На состоявшемся вскоре военном совете было объявлено, что первоначальной задачей войск султана является захват мощной вражеской крепости Дьёр и после этого – осада и штурм Вены.
Империя Габсбургов находилась к тому времени далеко не в самой лучшей форме. Сам Леопольд I поначалу вел себя совершенно не решительно, до конца не веря в возможность турецкого вторжения – первая часть зимы 1682–1683 гг. была потрачена на размышления о собственных возможностях, подсчеты этих возможностей и нейтрализацию приступа паники после ознакомления с результатами. Армия Габсбургов находилась в плачевном состоянии: во всей империи нашлось всего 17 тыс. конницы и чуть более 40 тыс. пехоты, частью весьма посредственного качества. Самое умеренное и взвешенное заключение имперских генералов насчет необходимой численности армии составляло не досягаемые пока что 80 тысяч пехоты и более 20 тысяч конницы. Еще более печальную картину запечатлело состояние имперской казны и обороноспособности крепостей. Денежного содержания не хватало даже на обеспечение порохом в нужных количествах.
И все же оставшееся время было употреблено на различные дипломатические договоренности, в первую очередь с польским королем Яном III Собеским, имеющим свои счеты к туркам – в недавней войне с Османской империей поляки были вынуждены уступить ей Подолию. Традиционную военную поддержку оказали и крупные германские государственные образования, входившие в Священную Римскую империю: Бавария, Саксония, Швабия и другие. В отношении плана действий по отражению турецкого вторжения тоже не существовало единого мнения. Более осторожная партия маркграфа Германа Баден-Баденского предлагала ограничиться упорной обороной Дьёра, прикрывающего путь на Вену, а дальше – по обстоятельствам. Другой имперский полководец, герцог Карл Лотарингский, выступал за занятие принадлежавших туркам венгерских крепостей Эстергом и Нойхойзель до прихода главных сил турецкой армии – эти действия должны были, по мнению герцога, укрепить репутацию имперских войск и заставить турок отступить. К тому же, подобная акция могла подвигнуть польского короля Яна Собеского к активной поддержке Габсбургов. На военном совете 9 мая Леопольд I одобрил оборонительный план Германа Баден-Баденского, однако высказался одобрительно и об инициативе Карла Лотарингского. Герцогу было разрешено занять крепости Эстергом и Нойхойзель.
В начале июня 1683 г. турецкая армия достигла Осиека, после чего продолжила движение на север. Высокий темп движения противника заставил Карла Лотарингского изменить свои планы: он решил не атаковать Эстергом, а захватить менее важную и оттого слабее укрепленную крепость Нойхойзель, которая зато находилась ближе. Первоначально ее осада складывалась весьма удачно для имперцев, однако 8 июня Леопольд I приказал свернуть осаду. Узнав от разведчиков, что Кара-Мустафа подходит к Дьёру, Карл Лотарингский выдвинулся со своей компактной армией (12,5 тыс. пехоты и 9,5 тыс. конницы). По самым скромным подсчетам, османское войско насчитывало от 90 до 100 тыс. человек.
Стремясь не допустить прорыва турок вглубь империи, герцог занял позиции у бродов через реку Рабу, имея Дьёр на своем левом фланге. 28 июня дымы многочисленных пожарищ показали, что противник уже близко – в авангарде турецкой армии двигались крымские татары, так что следы их деятельности можно было наблюдать уже невооруженным глазом. Император засыпал герцога различными указаниями, зачастую противоречащими друг другу. Согласно им, Карл Лотарингский должен был и прикрывать броды, и помогать защищать Дьёр, и одновременно прикрывать дорогу на Вену.
Однако теперь коррекция плана кампании произошла уже у турок. В лагере под Дьёром Кара-Мустафа собрал военный совет, на котором высказал мысль не тратить время и ресурсы на осаду крепости, а сразу выступить к Вене. Такое предложение не состыковывалось с четкими инструкциями султана, который, несмотря на всеобъемлющее доверие к своему великому визирю, тем не менее высказал пожелание овладеть Дьёром. Но Мехмед IV находился на большом удалении от места событий и не мог никак повлиять на решение визиря. Свернув осаду, османская армия пошла прямиком на Вену – в сложившейся ситуации это казалось правильным решением, учитывая разброд в верховном командовании Священной Римской империи, где интриги, бюрократизм и прожектерство были сопоставимы разве что с атмосферой резиденции Папы Римского. Видя, что турки потеряли интерес к Дьёру, и чтобы не быть окруженным, Карл Лотарингский был вынужден отступить. А в Вене, где весть о приближении турок была встречена с удивлением, быстро сменившимся потрясением, и, наконец, ужасом, вполне предсказуемо началась паника.
Под стенами
Граф Эрнст фон Штаремберг, командующий обороной Вены
Поначалу обстановка в Вене была относительно спокойной. Но весной туда начали стекаться беженцы, повествующие о пугающих подробностях неумолимого продвижения турецкой армии к столице. Обычная напряженность прифронтового города стала возрастать и подогреваться слухами, домыслами и богатым народным воображением. Когда стало известно, что враг не застрял у Дьёра, а находится всего в нескольких переходах, стали проявляться признаки волнения. Из имперской столицы начался исход: 7 июля уехал Леопольд I с семьей и предусмотрительно прихваченными в дорогу казной и государственными сокровищами. Остававшимся в Вене немногочисленным войскам глава империи приказал сражаться до последней возможности – на тот момент в гарнизоне насчитывалось не более 2 тыс. солдат. Вслед за главой государства город покинули от 60 до 80 тыс. жителей, которые неудержимым потоком следовали к Линцу. По дорогам уже вовсю орудовали татарские разъезды.
Однако не все горожане выбрали путь бегства. В городе осталась часть жителей и беженцев, которые после скитаний хорошо понимали цену крепких каменных стен. Бургомистр Вены Иоганн фон Либенберг мобилизовал добровольцев на возведение укреплений и приведение города в обороноспособное состояние. 8 июля в Вену зашла отступающая армия Карла Лотарингского, который усилил гарнизон столицы 12 тысячами солдат под командованием опытнейшего военачальника графа Эрнста фон Штаремберга. Его призыв оказать посильную помощь обороне города была услышана практически всеми – с редким единодушием. 12 июля Карл Лотарингский отступил из города на север через Дунай. Он планировал соединиться со следовавшими к Вене войсками. В тот же день Штаремберг, являющийся теперь командующим обороной, приказал уничтожить предместья города, чтобы лишить турок мест укрытий. 13 июля авангард турецкой армии находился уже в 15 км, в деревне Швехат. Не сомневающийся в успехе предприятия, Кара-Мустафа находился тут же. Впервые после 1529 года солдаты Оттоманской Порты видели стены столицы империи Габсбургов.
Осада
Турецкая армия быстро заняла позиции вокруг Вены и приступила к осадным работам. Прежде чем в дело вступили пушки, великий визирь отправил парламентеров с предложением капитуляции и гарантий безопасности в случае согласия. На традиционное требование последовал столь же традиционный отказ, и уже 14 июля турки произвели первый обстрел города. Османские инженеры и специалисты по ведению осады, осмотрев укрепления Вены, сообщили Кара-Мустафе, что осада будет нелегкой – вражеская столица была хорошо защищена. Оборонительные сооружения занимали пространство на 100 м от стен города и включали в себя орудийные бастионы, глубокий ров и другие инженерные препятствия. Решено было главные усилия направить на глубокие подкопы и подрывы имперских укреплений, артиллерии предписывалось обстреливать город, вокруг которого свирепствовали турецкие иррегулярные и союзные им войска, грабя и разоряя все, что попадалось им на глаза.
Своей штаб-квартирой Кара-Мустафа избрал замок Нойгебойде – загородную резиденцию Леопольда I. Считалось, что в этом месте в далеком 1529 г. стоял шатер самого Сулеймана Великолепного. Огромная турецкая армия расположилась полукругом у осаждаемого города, упираясь концами своеобразного полумесяца в Дунай. Началось строительство осадных укреплений, были заложены траншеи, которые постепенно подводили прямо к позициям австрийцев. Бомбардировка города постепенно возрастала и 22 июля 1683 г. стала наиболее интенсивной, что могло говорить о скорой попытке штурма.
23 июля турками были взорваны первые две мины, однако расчеты оказались неверными, и нанесенные повреждения были незначительными. В воскресенье 25 июля был подорван еще более мощный заряд, заложенный под бастионом Лёбель, но осаждающих вновь подстерегала неудача – обрушился лишь небольшой участок бруствера. В последующие дни турки продолжили свою саперную деятельность, приводя в действие все новые и новые мины. 12 августа раздались два очень сильных взрыва, проложивших противнику дорогу прямо к Дворцовому равелину. Атаку турецкой пехоты удалось с большими усилиями отбить, но сам равелин потерял возможность использоваться как огневая позиция.
После того как вражеская армия фактически добралась до стен города, медленно, но неуклонно перемалывая его укрепления, гарнизон предпринял несколько вылазок. Вначале подчиненным Штаремберга везло, и им удалось изрядно потрепать турецкие обозы, но очередная вылазка закончилась попаданием в тщательно подготовленную засаду и обернулась большими потерями. После этого случая было решено сосредоточиться на защите города. В начале сентября массированными атаками туркам удалось, наконец, сильно разрушить бастион Лёбель и Дворцовый равелин и вклиниться в оборону Вены. Ее гарнизон теперь насчитывал не более 4–5 тыс. солдат и ополченцев, уже измотанных, но полных решимости сражаться. Участь пленных в войнах с Османской империей была общеизвестна. Граф Штаремберг как опытный военачальник, воевавший в свое время под знаменами Раймондо Монтекукколи, автора знаменитых «Записок», отдавал себе отчет, что без посторонней помощи Вену не удержать и ее падение станет свершившимся фактом в течение ближайших недель. Однако, в отличие от предоставленных своей судьбе защитников другой столицы, Константинополя, уповавших лишь на чудо и венецианский флот, который не пришел, венцам было на что надеяться.
Короли спешат на помощь
Польский король Ян III Собеский
В то время как подданные турецкого султана рыли податливую землю Австрии, герцог Карл Лотарингский с небольшой армией находился недалеко от Вены, пытаясь с разной степенью успешности воздействовать на вражеские коммуникации. В конце концов, туркам удалось потрепать диверсионную армию герцога и заставить ее отступить вглубь территории. Карл понимал, что со своими небольшими силами – чуть более 10 тыс. человек, в основном конницы, – не сможет оказать столице существенной помощи. Поэтому он в конце июля начинает интенсивно посылать гонцов в Пассау, в Баварию, где теперь квартировал Леопольд I, к польскому королю Яну Собескому и к Иоганну Георгу III, курфюрсту Саксонскому, с отчаянными просьбами собрать, наконец, деблокирующую армию и прийти на помощь осажденной Вене.
Сообща противостоять угрозе с востока было в Европе делом непростым. Куда интересней и увлекательней было устраивать вооруженные разбирательства из-за династических, экономических или политических разногласий, когда клинки спорщиков обнажались, едва высыхали чернила под очередным договором, который никто не собирался выполнять, или оспариваемым завещанием. Воевать с турками было хлопотно, опасно и к тому же дорого. В последний раз, когда удалось создать Священную Лигу (а было это в далеком 1571-м), лишь энергия, настойчивость и дипломатия Папы Римского помешала христианскому войску перебить друг друга еще до контакта с противником. Сейчас, в 1683 году, ситуация была не лучше: османы находились почти в центре Европы, но мало кто горел желанием ее защищать. В сложившейся обстановке Габсбургам пришлось рассчитывать только на помощь ослабленной Речи Посполитой, умело играя на политических амбициях ее короля Яна Собеского.
Претерпевшее (по результатам мирных договоров с турками 1672 и 1676 гг.) территориальные потери и стремившееся к реваншу, польское государство объединилось в непростой союз с Габсбургами весной 1683 года. 15 августа Ян Собеский выступил из Кракова, и к концу месяца его армия уже была в районе Холбруна северо-восточнее Вены. Вскоре к ней присоединились силы Карла Лотарингского, а чуть позже – военные контингенты из Саксонии, Баварии и Франконии.
Находившийся в тылу турецких позиций густой Венский лес считался османским командованием непроходимым препятствием, и возле него были расставлены немного численные пикеты. Карл Лотарингский имел на этот счет другое мнение. 10 сентября при помощи охотников-проводников христианская армия совершила быстрый марш через лес, и утром 11 сентября передовой отряд из 60 мушкетеров, перебив турецкий пикет, взобрался на высокий хребет Каленберг, с которого была видна осажденная столица. Кара-Мустафа долгое время был убежден, что помощи осажденным ждать неоткуда. Однако захваченный 8 сентября пленный сообщил неприятные вести: к турецкому лагерю подходит 80-тысячная армия, имеющая около 150 орудий. Великий визирь и слышать не хотел о снятии осады – его карьера, да и жизнь, была поставлены на карту. Первым его мероприятием против возникшей угрозы было снятие с позиций 60 орудий и 6 тыс. пехоты и расстановка их против ожидающегося неприятеля. Вскоре к ним добавилось еще 22–23 тыс. конницы. Поскольку местность между хребтом Каленберг и турецким лагерем изобиловала оврагами, густым кустарником и прочими естественными препятствиями, Кара-Мустафа решил, что принятых им мер достаточно. Обе армии расположились на ночлег в виду друг друга.
Атака польской кавалерии
Утром 12 сентября 1683 г. христианские войска пришли в движение. Они колоннами спускались с возвышенности на турецкие позиции. Общее командование осуществлял Ян III Собеский. На левом фланге находились имперские войска (18 тыс.), в центре – германские контингенты (32 тыс.). Поляки (27 тыс.), которые дольше других развертывались и приводили себя в порядок, располагались на возвышенностях правого фланга. Сражение сразу стало ожесточенным: союзники наступали плотными массами, широко применяя мушкетный огонь и ощетинившись пиками. Многочисленные полевые орудия катили по равнине вручную, останавливая их на огневых рубежах. Турки постоянно контратаковали, но эти усилия, предпринимаемые в спешке и без какого-либо строя, приносили им лишь большие потери.
Несколько задержавшиеся поляки появились на поле боя около полудня, когда ситуация уже благоприятствовала союзникам, однако еще не была определенной. Тогда Ян Собеский повел в атаку лучшую часть своей армии – элитную тяжелую кавалерию крылатых гусар. Польский король лично возглавил своих воинов. Турки располагали собственной отличной тяжелой кавалерией – сипахами, однако те не смогли остановить натиск гусар, которые на плечах бегущей вражеской пехоты ворвались в турецкий лагерь. Кара-Мустафа, видя, что ситуация стремительно выходит из-под контроля, попытался организовать отчаянную контратаку – все его телохранители и оруженосцы погибли, а самого великого визиря с трудом уговорили покинуть поле боя. Османская армия бросилась бежать, оставляя свое многочисленное имущество. Примерно в 18 часов, забрав казну и личное знамя, главнокомандующий великий визирь покинул свой шатер и присоединился к отступающей армии. Битва закончилась – осада с Вены была снята. Турки потеряли около 15 тыс. убитыми и ранеными, всю артиллерию и большую часть обоза. 5 тыс. попали в плен. Христианская армия потеряла 4–4,5 тыс. убитых и раненых.
Разногласия между союзниками вспыхнули уже на следующий день. Главный победитель – Ян III Собеский – посмел войти в город раньше его законного императора, Леопольда I, наблюдавшего за сражением сильно издалека. Немцы вскоре тоже переругались, и часть из них вернулась домой. Турецкая армия, преследуемая Карлом Лотарингским, в беспорядке отступила к Белграду. Турецкий командующий казнил нескольких своих полководцев, возлагая на них вину за неудачу, но в конце декабря 1683 г. сам был задушен по приказу Мехмеда IV, очевидно, не только из-за сокрушительного поражения, но и из опасения новых стратегических прожектов честолюбивого вельможи. Война Османской империи против коалиции европейских держав продолжалась до 1699 года и окончилась подписанием Карловицкого мира. На пороге было XVIII столетие, в котором слабеющую Блистательную Порту ждал сильный и упорный противник, новые неприятности и поражения.
Информация