Морская авиация ВМФ РФ. Текущее состояние и перспективы. Ч. 3
В первой части цикла мы были вынуждены с сожалением констатировать, что на сегодняшний день, в случае полномасштабного конфликта с НАТО, отечественная морская авиация ВМФ РФ сможет только «показать, что знает, как умирать отважно» просто в силу своей малочисленности. Но, быть может, это временное явление? Попытаемся оценить наши перспективы.
Итак, две эскадрильи МиГ-31, входящие в состав морской авиации МФ РФ, как можно понять, будут обновлены до МиГ-31БМ, но дальнейшей передачи самолетов этого типа морской авиации не планируется. Что, в общем, совершенно правильно, поскольку место этим самолетам все-таки в авиации ПВО.
Имеющиеся в наличии Су-33, вероятно, будут служить еще лет 10-15, постепенно уходя на заслуженный отдых. Новых палубных МиГ-29КР/КУБР, очевидно, заказывать не будут, тем более что на ближайшие годы 17 Су-33 и 22 МиГ-29КР/КУБР, даже с учетом текущих ремонтов и проч., всегда будут способны обеспечить 100% загрузку авиагруппы ТАВКР «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».
Воздушные силы Балтийского флота до недавнего времени состояли из эскадрильи Су-24М и эскадрильи Су-27 (вероятно, модернизированных) – это все, что осталось от 4-го отдельного гвардейского морского штурмового авиаполка и 689-го гвардейского истребительного авиаполка. Однако затем ситуация развернулась в лучшую сторону. Балтийский флот получил несколько многофункциональных истребителей Су-30СМ, причем все они поступили в состав 72-й авиационной базы авиации Балтийского флота на аэродром Черняховск, где базировалась эскадрилья Су-24М. И в 2017 г она вновь преобразовалась в авиаполк, имеющий смешанный состав из двух эскадрилий, одну из которых составили Су-30СМ (точное их количество, переданное на БФ, к сожалению, автору неизвестно).
Но возрождением 4-го омшап, похоже, дело не ограничится: согласно заявлениям ответственных лиц, сделанных в январе 2018 г, «есть мнение» реанимировать и прославленный 689-ый гиап, оснастив его Су-27СМ и СМ3, а затем, в перспективе, передать ему одну эскадрилью Су-35.
Черноморский штурмовой авиаполк, очевидно, постепенно заменит имеющиеся на его вооружении Су-24М и полностью перейдет на Су-30СМ. Кроме того, есть информация о том, что на базе Су-30СМ, переданных сегодня в состав Северного флота в 279-ый окиап, впоследствии будет развернут отдельный авиаполк, укомплектованный самолетами этого типа.
Таким образом, мы видим четко прослеживаемое желание руководства ВМФ РФ обеспечить Северный и Черноморский флоты одним полком многофункциональных истребителей каждый (а Балтфлот – даже двумя!), не считая палубной авиации и МиГ-31БМ. Но что же Тихоокеанский флот? Имея в своем распоряжении одну-единственную эскадрилью МиГ-31БМ, он очевидно нуждается в пополнении воздушных сил: невозможно представить, что руководство ВМФ РФ этого не понимает. Поэтому, и с учетом того, что Су-30СМ заявлен как становый хребет морской авиации России, наиболее вероятно развертывание на ТОФ полка Су-30СМ.
Если эти планы сбудутся, то каждый из наших четырех флотов получит по одному полку многофункциональных истребителей Су-30СМ сухопутного базирования, не считая палубной авиации и двух эскадрилий МиГ-31БМ, а для БФ еще «наскребут» еще полк Су-27М или М3 с последующим пополнением Су-35. Предположив среднюю численность авиаполка на уровне 30 единиц, нам потребуется для этого 18 Су-27СМ/СМ3, дюжину Су-35 (в перспективе) и не менее 120 Су-30СМ. Но реально ли это для нас сегодня?
Ну, Су-27СМ/СМ3 у нас по состоянию на прошлый год было всего в пределах полусотни, и можно ли выделить из этого числа 18 машин для Балтфлота… как-то сомнительно. Поэтому, вероятнее всего, дело будет так – возродят полк в составе двух эскадрилий (24 машины), а когда-нибудь потом, в светлом будущем, добавят к ним еще дюжину Су-35. И как бы еще не получилось, что одна эскадрилья будет летать на Су-27, вторая – скажем, на Су-27СМ3, а потом выведут из состава Су-27, заменив их на Су-35. Ну ладно, это всего лишь догадки, сродни фантазированию на кофейной гуще. А вот реально ли будет морской авиации ВМФ РФ заполучить в свой состав 120 Су-30СМ для формирования балтийского, черноморского, северного и тихоокеанского полков?
Вспомним, что поставкам Су-30СМ в наши вооруженные силы был взят отсчет в марте 2012 г, когда был заключен первый контракт на 30 самолетов этого типа для ВВС и ВМФ РФ. Затем были другие, и сегодня общее количество законтрактованных машин составляет 116 единиц, из которых больше ста уже поступили в ВКС и ВМФ, а к концу 2018 г. будут все 116. При этом в ВКС будут служить 88 машин, а в морской авиации ВМФ – 28 самолетов этого типа. Как видим, по истечении более чем шести лет с момента начала поставок, и несмотря на то, что доля «морских» Су-30СМ в общем объеме их производства составляет весьма заметные 24%, мы до сих пор не «наскребли» машин на один 30-самолетный полк. Что же будет дальше?
По данным статьи А. Никольского («Ведомости»), на которую ссылается блог bmpd, до конца 2018 г Минобороны РФ планирует заключить контракт на приобретение еще 36 Су-30СМ в ВКС и ВМФ РФ. Поставка будет осуществляться в течение трех лет (предполагается производство 12-14 машин в год) и будет выполнен в 2021 г. Все бы ничего, но в августе 2017 г. «Коммерсант» заявил, что производство Су-30СМ к 2022 г будет практически завершено, и завод переориентируется на производство сковородок… прошу извинить, пассажирских авиалайнеров МС-21. Итого, в самом худшем случае, нас ожидает поставка еще 36 Су-30СМ, которые еще придется как-то делить между ВКС и ВМФ и… все. Ориентируясь на существующую пропорцию распределения между этими родами вооруженных сил, получается, что морская авиация ВМФ РФ получит 9 машин. Разумеется, доля Су-30СМ, причитающаяся морской авиации, может быть увеличена, но даже передача 20 машин из планирующихся к контрактации 36 ВМФ РФ позволит довести численность Су-30СМ в морской авиации только до 48 машин, то есть до двух полков по две эскадрильи каждый. И это – безудержный оптимизм.
Возможно ли увеличение производства Су-30СМ свыше означенных 36 машин? Вне всякого сомнения, потому что для нормального функционирования производственных мощностей и подготовке производства к конверсии (ох, как нелегко было напечатать это слово!) Иркутскому авиационному заводу (ИАЗ) требуется заказ на 100 машин (включая экспортные), которого они пока не набрали. Таким образом ничто не мешает дозаказать ИАЗ еще десяток-другой Су-30СМ. Но будет ли это сделано, и, если да, сколько машин достанется морской авиации?
Конечно, заявление «Коммерсанта» о прекращении производства Су-30СМ может оказаться ошибочным, и самолеты этого типа будут производить и после 2021 г. Но в каком количестве? До конца этого года у нас будет 28 Су-30СМ в морской авиации, допустим, ИАЗ будет производить по 12-14 самолетов в год, из которых 4-5 (33-35%!) будут передаваться ВМФ РФ. Но для комплектования 4-х полков по 30 машин нам нужно будет еще 92 самолета, то есть такими темпами задуманная нами программа переоснащения авиации ВМФ затянется на 18-23 года…
Ситуация несколько упрощается, если мы будем формировать полки в составе двух эскадрилий, то есть по 24 самолета. Тогда нам понадобится для этого 96 самолетов, 28 уже есть, осталось 68. Однако, как мы можем видеть, даже и эта величина для нас едва ли подъемна – для того, чтобы обеспечить такое поступление хотя бы в течение ближайших 10 лет, нам надо передавать ВМФ РФ по 6-7 Су-30СМ ежегодно, но до сегодняшнего дня темпы были куда скромнее – 4-5 машин. Конечно, иногда чудеса случаются, но уповать исключительно на них было бы неверно. Возможно, получится следующее – Балтфлот и Северный флот, вместо обещанного авиаполка получат по эскадрилье: то есть после вывода Су-24М из эксплуатации балтийский 4-ый омшап опять потеряет свой статус, а на севере 279-ый окиап будет иметь одну эскадрилью полного состава и еще немножко Су-33 и вторую эскадрилью Су-30СМ, ну а Черноморский и Тихоокеанский флоты все же получат по полку 24-самолетного состава. Итого понадобится к имеющимся 28 самолетам «всего-то» 44 машины, и это уже как-то больше похоже на имеющиеся у нас возможности – передавая флоту по 5-6 самолетов в год, за 8-9 лет глядишь и управимся.
Правда, к исходу этих 9 лет, то есть к 2028 г, все Су-24М покинут строй, МиГ-31БМ будут выслуживать последние сроки, а Су-27СМ и Су-33 окончательно устареют как морально, так и физически. Хотя с последними дело будет обстоять чуть получше, чем с первыми, так как Су-33 все же новее. Итого можно предположить, что при некотором ускорении существующих темпов к концу двадцатых годов морская авиация ВМФ РФ будет располагать от силы:
Балтийский флот - полком в составе эскадрильи Су-35 и эскадрильи Су-27М3, а также отдельной эскадрильей Су-30СМ. Всего - 36 самолетов;
Северный флот - двумя полками, в том числе: 279-ый окиап с эскадрильей Су-30СМ и эскадрильей Су-33, и 100-ый авиаполк с 22 МиГ-29КР/КУБР), и, дополнительно к этому, отдельной эскадрильей МиГ-31. Всего -58 машин.
Черноморский флот – 43-ий омшап на Су-30СМ (24 машины);
Тихоокеанский флот – полком Су-30СМ и отдельной эскадрильей МиГ-31БМ (36 машин).
А всего – 154 многофункциональных истребителя, из которых 24 уже физически и/или морально сильно устарели (12 Су-33, 12 Су-27СМ3), а наиболее современные Су-30СМ и МиГ-29КР все же являются пускай и улучшенным, но всего лишь четвертым поколением истребителей. Это все же лучше, чем мы ожидаем видеть на конец 2018 г (125 машин). Но насколько этого достаточно для решения флотами стоящих перед ними задач?
Американский суперавианосец имеет в составе авиакрыла 48 многофункциональных истребителей, но в любой момент может увеличить их количество до 60 – в этом случае один такой корабль по численности тактических самолетов будет превосходить любой отечественный флот, включая Северный и Тихоокеанский. Тем не менее, с учетом наличия «стратегического резерва» в виде полнокровного полка модернизированных Ту-22М3М и Северный, и Тихоокеанский флот получают возможность провести операцию по уничтожению одиночной вражеской АУГ. Оперативно перебросив этот полк на угрожающее направление, обеспечив и дополнив его удар силами морской авиации флота, мы, теоретически, получаем хорошие шансы разгромить одиночную АУГ в составе суперавианосца и кораблей охранения.
Ту-22М3М, с новейшими Х-32 по своим возможностям значительно превосходят советские полки, вооруженные пусть даже новейшими Ту-22М3 с ПКР Х-22.
Основным недостатком советских ракетоносцев тогда была откровенно слабая ГСН ракеты, фактически требовавшая от экипажа несущего ее самолета сблизиться с целью на дистанцию, с которой ракета, находящаяся на подвеске, то есть еще до запуска, способна была захватить цель. В результате ракетоносцы вынуждены были входить в зону действия ПВО АУГ, прорываясь сквозь истребительные патрули, а то и залпы корабельных ЗРК. Конечно, Ту-22М3 могли идти в атаку на сверхзвуковой скорости, минимизируя тем самым время нахождения в опасной зоне, но все равно, потери предполагались очень высокими – до 80% атакующих самолетов.
С появлением Х-32 ситуация существенно поменялась. Дальность ракеты указывается на уровне 800-1000 км, при этом ПКР оснащается кардинально улучшенной ГСН, способной, по утверждению создателей, действовать в сложной помеховой обстановке. Наверное, в реальной боевой ситуации самолеты не будут применять их с предельной дальности, но даже если и так, все равно Ту-22М3М не надо будет забираться вглубь эшелонированной ПВО АУГ, соответственно, задачи их истребительного прикрытия значительно упрощаются, а потери – уменьшаются. Тем не менее, все вышесказанное не делает уничтожение вражеского корабельного отряда (тем более – АУГ) легким делом. Ту-22М3М необходимо развернуть на аэродромы, с которых будет производится атака. Х-32, при всех ее достоинствах, жидкотопливная, а значит – ее, как и Х-22 следует заправлять перед атакой, то есть ее, по всей видимости, нужно доставить на аэродром к Ту-22М3М, заправить, подвесить к самолетам, это муторно и долго и в течение этого времени нужно, конечно, обеспечить защиту аэродрома от воздействия неприятеля. Саму атаку крайне желательно провести с двух различных направлений, противник может выдвинуть вперед корабль радиолокационного дозора, и следует учесть его наличие и предусмотреть уничтожение и т.д.
В общем, подобная операция чрезвычайно сложна и для ее успешного завершения чрезвычайно важна разведка, установление точного местоположения вражеских кораблей. И вот с этим-то у нашей морской авиации не то, чтобы проблемы, а одна сплошная, большая такая черная дыра.
Дело в том, что система морской разведки и целеуказания (СМРЦ) или, если угодно, ЕГСОНПО (единая государственная система освещения надводной и подводной обстановки) будет по-настоящему эффективна лишь тогда, когда включает в себя все необходимые компоненты, так-то: спутниковую группировку, загоризонтные РЛС, станции и самолеты (и, возможно, БПЛА) радиотехнической разведки и дальнего радиолокационного обнаружения, гидроакустические станции, как стационарные, так и мобильные (то есть разведывательные корабли с ГАС на борту) и т.д. Но сегодня наша спутниковая группировка откровенно невелика и не может гарантировать представления своевременных данных о кораблях неприятеля. ЗГРЛС хороши, но предоставляемые ими данные требуют доразведки, причем и то и другое, в общем, уязвимо к воздействию противника на начальном этапе конфликта. Развертывание гидроакустических систем находится в зачаточном состоянии, а специализированных самолетов РТР и ДРЛО в составе морской авиации просто нет. Собственно говоря, кроме пары вертолетов ДРЛО Ка-31 и, возможно, нескольких уцелевших разведчиков Су-24, наши флоты вообще не располагают специализированными разведывательными летательными аппаратами.
Конечно, кое-что есть в ВКС – по непроверенным данным у нас сегодня «на крыле» аж 4 модернизированных А-50У и 7 А-50 (еще девять таких самолетов – на ответхранении). Что касается самолетов РТР и РЭБ, то у нас таких не более 20 (возможно – не более 15), если считать Ил-22 всех соответствующих модификаций и Ил-214Р. В общем, ВКС самим хватать не будет, и рассчитывать на то, что они поделятся с флотом… можно, но это не гарантировано. И, как мы уже говорили, вряд ли у экипажей ВКС будут иметься специфические навыки, необходимые морским летчикам.
Таким образом, проблема заключается даже не в малом количестве многофункциональных истребителей на флот, а в том, что морская авиация не в состоянии обеспечить необходимое информационное пространство для успешного их применения. Американские суперавианосцы в первую очередь опасны сбалансированностью своих авиагрупп – в них входят самолеты ДРЛО и РЭБ, способные вести также радиотехническую разведку. Мы же, для того, чтобы обеспечить хоть что-то, вынуждены будем применять либо противолодочные Ил-38Н, которые, после модернизации, обладают определенным разведывательным потенциалом, или все те же Су-30СМ с «Хибинами», используя их в качестве разведчиков.
Однако подобное использование многофункциональных истребителей отвлечет часть самолетов, а значит, сократит и без того невеликую их численность, которую отдельный флот сможет выделить на решение задач ПВО и, при необходимости, ударных. А вот насчет илов…
Ил-38Н, является глубокой модернизацией Ил-38 с установкой на него современного комплекса «Новелла П-38». В итоге самолет получил в своем роде уникальные характеристики – он способен вести радиолокационную, тепловизионную, радиогидроакустическую, магнитометрическую и радиоэлектронную разведки одновременно, при этом все эти станции увязаны в единый комплекс, который в реальном масштабе времени анализирует и обобщает всю информацию, полученную всеми вышеуказанными способами. В целом, это превосходный патрульный самолет и очень грозный противник для подводных лодок, способный также выявлять вражеские надводные корабли, летательные аппараты и обеспечивать выдачу ЦУ для них. Но крайне сомнительно, чтобы на базе противолодочного самолета и одновременно с сохранением и расширением его противолодочных функций удалось разместить РТР и ДРЛО, соответствующее по своим возможностям специализированным самолетам. Собственно говоря, большинство источников, отмечая наличие на Ил-38Н радиолокационной системы, дают достаточно умеренные характеристики ее возможностей – обнаружение надводных целей до 320 км (то есть не до радиогоризонта даже для крупных целей) и воздушных – всего только в 90 км (причем, по некоторым данным, речь идет о целях с ЭПР в 3 кв. м.), что, разумеется, сильно уступает возможностями не только А-50У, но и американского палубного E-2D «Эдванст Хокай». О возможностях РТР данных практически нет, но вероятно, она также проигрывает оборудованию, установленному на специализированных самолетах.
Тем не менее, по крайней мере в части радиотехнической разведки, Ил-38Н был бы крайне полезной машиной, если бы не одно «но». Дело в том, что планируется оснастить «Новеллой П-38» в общей сложности 28 самолетов, и, по всей видимости, это все Ил-38, способные летать, которые у нас есть. Кроме того, в составе морской авиации сохранится примерно две эскадрильи (17 самолетов) Ту-142, которые предполагается модернизировать до уровня Ту-142М3М (причем неясно, насколько глубока эта модернизация и как по своим возможностям модернизированный Ту-142М3М будет соотноситься с Ил-38Н и с задачами поиска и уничтожения АПЛ 4-го поколения). Таким образом, на 4 флота мы располагаем всего лишь 45 противолодочными самолетами, чего, разумеется, совершенно, категорически недостаточно. В случае начала масштабного неядерного конфликта с НАТО, все они понадобятся нам для обеспечения безопасности РПКСН, путем обнаружения и уничтожения вражеских атомарин в районах развертывания наших подводных ракетоносцев, и отвлекать такие самолеты на выполнение иных задач (даже столь важных, как уничтожение АУГ), будет, пожалуй что, преступлением.
Разумеется, кроме противолодочных самолетов, в строю морской авиации есть и противолодочные вертолеты, но их, опять же, немного – 83 машины. С учетом того, что на обеспечение круглосуточного дежурства пары вертолетов на удалении 200 км от места их базирования и при условии двух боевых вылетов в сутки на одну машину, потребуется 17 вертолетов Ка-27 (время боевого дежурства на указанном удалении составляет только 1,4 часа), указанное количество не сможет обеспечить круглосуточное дежурство максимум 5 пар. И не на каждый из четырех флотов, а на все 4 флота, что вообще говоря очень и очень немного.
Но самое неприятное заключается даже не в том, что сегодня морская авиация ВМФ РФ не располагает специализированными самолетами РТР и ДРЛО, а в том, что такое ее усиление даже не предполагается. В то же время автор настоящей статьи не смог найти сведений, которые бы позволяли надеяться на увеличение нашей противолодочной авиации, что позволило бы высвободить какое-то количество Ил-38Н (хотя они и не вполне для этого подходят) для выполнения задач разведки и целеуказания. Пока все ограничивается модернизацией Ил-38 до Ил-38Н и Ка-27 до Ка-27М, что не позволяет рассчитывать на увеличение парка противолодочных самолетов и вертолетов, но практически гарантирует его сокращение. Так как по всей видимости, часть вертолетов, сегодня числящихся боеспособными, слишком стары для того, чтобы имело смысл вкладываться в их модернизацию.
А кроме того… рассматривая противодействие вражеской АУГ, мы действовали во многом схематично, разбирая не реальную боевую ситуацию, а, скорее, некое теоретическое действие. Ну а практически… Допустим, в 2028 г. мы оказались в преддверии масштабного конфликта с НАТО. Американская АУС (то есть 2 АУГ) под завязку набивается самолетами (в этом случае вполне реально запихнуть в авианосец и все 90 машин, не считая РЭБ, ДРЛО и вертолетов) и подходит к берегам Норвегии (член НАТО). Там часть самолетов перелетает на норвежскую аэродромную сеть, чтобы действовать оттуда. Итого, в распоряжении США 180 многофункциональных истребителей «Супер Хорнет» и «Лайтнинг», чей боевой радиус позволяет им действовать практически по всей акватории Баренцева моря. Северный флот способен, как мы уже говорили, противопоставить этому хорошо если 58 машин, в том числе 12 Су-33 (к тому времени на крыле будет вряд ли больше), столько же МиГ-31БМ (несмотря на модернизации все же это не истребитель завоевания господства в воздухе). При этом в интересах американских эскадрилий будет действовать 8-10 самолетов ДРЛО «Эдванст Хокай» и не меньшее (а скорее - большее) количество «Гроулеров», в то время как мы же сможем от себя оторвать разве что несколько Ил-38Н.
Так кто же будет охотником в таких условиях? Сможет ли наша противолодочная авиация действовать в условиях воздушного господства противника? Как ни печально это признавать, но скорее всего выйдет наоборот. И к вражеским «Вирджиниям», выцеливающим наши РПКСН, добавится натовская патрульная авиация, рыскающая в поисках нашей подводной компоненты ядерных сил и немногочисленных прикрывающих ее многоцелевых подводных лодок.
Итак, две эскадрильи МиГ-31, входящие в состав морской авиации МФ РФ, как можно понять, будут обновлены до МиГ-31БМ, но дальнейшей передачи самолетов этого типа морской авиации не планируется. Что, в общем, совершенно правильно, поскольку место этим самолетам все-таки в авиации ПВО.
Имеющиеся в наличии Су-33, вероятно, будут служить еще лет 10-15, постепенно уходя на заслуженный отдых. Новых палубных МиГ-29КР/КУБР, очевидно, заказывать не будут, тем более что на ближайшие годы 17 Су-33 и 22 МиГ-29КР/КУБР, даже с учетом текущих ремонтов и проч., всегда будут способны обеспечить 100% загрузку авиагруппы ТАВКР «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».
Воздушные силы Балтийского флота до недавнего времени состояли из эскадрильи Су-24М и эскадрильи Су-27 (вероятно, модернизированных) – это все, что осталось от 4-го отдельного гвардейского морского штурмового авиаполка и 689-го гвардейского истребительного авиаполка. Однако затем ситуация развернулась в лучшую сторону. Балтийский флот получил несколько многофункциональных истребителей Су-30СМ, причем все они поступили в состав 72-й авиационной базы авиации Балтийского флота на аэродром Черняховск, где базировалась эскадрилья Су-24М. И в 2017 г она вновь преобразовалась в авиаполк, имеющий смешанный состав из двух эскадрилий, одну из которых составили Су-30СМ (точное их количество, переданное на БФ, к сожалению, автору неизвестно).
"Балтийский" Су-30СМ
Но возрождением 4-го омшап, похоже, дело не ограничится: согласно заявлениям ответственных лиц, сделанных в январе 2018 г, «есть мнение» реанимировать и прославленный 689-ый гиап, оснастив его Су-27СМ и СМ3, а затем, в перспективе, передать ему одну эскадрилью Су-35.
Черноморский штурмовой авиаполк, очевидно, постепенно заменит имеющиеся на его вооружении Су-24М и полностью перейдет на Су-30СМ. Кроме того, есть информация о том, что на базе Су-30СМ, переданных сегодня в состав Северного флота в 279-ый окиап, впоследствии будет развернут отдельный авиаполк, укомплектованный самолетами этого типа.
Таким образом, мы видим четко прослеживаемое желание руководства ВМФ РФ обеспечить Северный и Черноморский флоты одним полком многофункциональных истребителей каждый (а Балтфлот – даже двумя!), не считая палубной авиации и МиГ-31БМ. Но что же Тихоокеанский флот? Имея в своем распоряжении одну-единственную эскадрилью МиГ-31БМ, он очевидно нуждается в пополнении воздушных сил: невозможно представить, что руководство ВМФ РФ этого не понимает. Поэтому, и с учетом того, что Су-30СМ заявлен как становый хребет морской авиации России, наиболее вероятно развертывание на ТОФ полка Су-30СМ.
Если эти планы сбудутся, то каждый из наших четырех флотов получит по одному полку многофункциональных истребителей Су-30СМ сухопутного базирования, не считая палубной авиации и двух эскадрилий МиГ-31БМ, а для БФ еще «наскребут» еще полк Су-27М или М3 с последующим пополнением Су-35. Предположив среднюю численность авиаполка на уровне 30 единиц, нам потребуется для этого 18 Су-27СМ/СМ3, дюжину Су-35 (в перспективе) и не менее 120 Су-30СМ. Но реально ли это для нас сегодня?
Ну, Су-27СМ/СМ3 у нас по состоянию на прошлый год было всего в пределах полусотни, и можно ли выделить из этого числа 18 машин для Балтфлота… как-то сомнительно. Поэтому, вероятнее всего, дело будет так – возродят полк в составе двух эскадрилий (24 машины), а когда-нибудь потом, в светлом будущем, добавят к ним еще дюжину Су-35. И как бы еще не получилось, что одна эскадрилья будет летать на Су-27, вторая – скажем, на Су-27СМ3, а потом выведут из состава Су-27, заменив их на Су-35. Ну ладно, это всего лишь догадки, сродни фантазированию на кофейной гуще. А вот реально ли будет морской авиации ВМФ РФ заполучить в свой состав 120 Су-30СМ для формирования балтийского, черноморского, северного и тихоокеанского полков?
Вспомним, что поставкам Су-30СМ в наши вооруженные силы был взят отсчет в марте 2012 г, когда был заключен первый контракт на 30 самолетов этого типа для ВВС и ВМФ РФ. Затем были другие, и сегодня общее количество законтрактованных машин составляет 116 единиц, из которых больше ста уже поступили в ВКС и ВМФ, а к концу 2018 г. будут все 116. При этом в ВКС будут служить 88 машин, а в морской авиации ВМФ – 28 самолетов этого типа. Как видим, по истечении более чем шести лет с момента начала поставок, и несмотря на то, что доля «морских» Су-30СМ в общем объеме их производства составляет весьма заметные 24%, мы до сих пор не «наскребли» машин на один 30-самолетный полк. Что же будет дальше?
По данным статьи А. Никольского («Ведомости»), на которую ссылается блог bmpd, до конца 2018 г Минобороны РФ планирует заключить контракт на приобретение еще 36 Су-30СМ в ВКС и ВМФ РФ. Поставка будет осуществляться в течение трех лет (предполагается производство 12-14 машин в год) и будет выполнен в 2021 г. Все бы ничего, но в августе 2017 г. «Коммерсант» заявил, что производство Су-30СМ к 2022 г будет практически завершено, и завод переориентируется на производство сковородок… прошу извинить, пассажирских авиалайнеров МС-21. Итого, в самом худшем случае, нас ожидает поставка еще 36 Су-30СМ, которые еще придется как-то делить между ВКС и ВМФ и… все. Ориентируясь на существующую пропорцию распределения между этими родами вооруженных сил, получается, что морская авиация ВМФ РФ получит 9 машин. Разумеется, доля Су-30СМ, причитающаяся морской авиации, может быть увеличена, но даже передача 20 машин из планирующихся к контрактации 36 ВМФ РФ позволит довести численность Су-30СМ в морской авиации только до 48 машин, то есть до двух полков по две эскадрильи каждый. И это – безудержный оптимизм.
Возможно ли увеличение производства Су-30СМ свыше означенных 36 машин? Вне всякого сомнения, потому что для нормального функционирования производственных мощностей и подготовке производства к конверсии (ох, как нелегко было напечатать это слово!) Иркутскому авиационному заводу (ИАЗ) требуется заказ на 100 машин (включая экспортные), которого они пока не набрали. Таким образом ничто не мешает дозаказать ИАЗ еще десяток-другой Су-30СМ. Но будет ли это сделано, и, если да, сколько машин достанется морской авиации?
Конечно, заявление «Коммерсанта» о прекращении производства Су-30СМ может оказаться ошибочным, и самолеты этого типа будут производить и после 2021 г. Но в каком количестве? До конца этого года у нас будет 28 Су-30СМ в морской авиации, допустим, ИАЗ будет производить по 12-14 самолетов в год, из которых 4-5 (33-35%!) будут передаваться ВМФ РФ. Но для комплектования 4-х полков по 30 машин нам нужно будет еще 92 самолета, то есть такими темпами задуманная нами программа переоснащения авиации ВМФ затянется на 18-23 года…
Ситуация несколько упрощается, если мы будем формировать полки в составе двух эскадрилий, то есть по 24 самолета. Тогда нам понадобится для этого 96 самолетов, 28 уже есть, осталось 68. Однако, как мы можем видеть, даже и эта величина для нас едва ли подъемна – для того, чтобы обеспечить такое поступление хотя бы в течение ближайших 10 лет, нам надо передавать ВМФ РФ по 6-7 Су-30СМ ежегодно, но до сегодняшнего дня темпы были куда скромнее – 4-5 машин. Конечно, иногда чудеса случаются, но уповать исключительно на них было бы неверно. Возможно, получится следующее – Балтфлот и Северный флот, вместо обещанного авиаполка получат по эскадрилье: то есть после вывода Су-24М из эксплуатации балтийский 4-ый омшап опять потеряет свой статус, а на севере 279-ый окиап будет иметь одну эскадрилью полного состава и еще немножко Су-33 и вторую эскадрилью Су-30СМ, ну а Черноморский и Тихоокеанский флоты все же получат по полку 24-самолетного состава. Итого понадобится к имеющимся 28 самолетам «всего-то» 44 машины, и это уже как-то больше похоже на имеющиеся у нас возможности – передавая флоту по 5-6 самолетов в год, за 8-9 лет глядишь и управимся.
Правда, к исходу этих 9 лет, то есть к 2028 г, все Су-24М покинут строй, МиГ-31БМ будут выслуживать последние сроки, а Су-27СМ и Су-33 окончательно устареют как морально, так и физически. Хотя с последними дело будет обстоять чуть получше, чем с первыми, так как Су-33 все же новее. Итого можно предположить, что при некотором ускорении существующих темпов к концу двадцатых годов морская авиация ВМФ РФ будет располагать от силы:
Балтийский флот - полком в составе эскадрильи Су-35 и эскадрильи Су-27М3, а также отдельной эскадрильей Су-30СМ. Всего - 36 самолетов;
Северный флот - двумя полками, в том числе: 279-ый окиап с эскадрильей Су-30СМ и эскадрильей Су-33, и 100-ый авиаполк с 22 МиГ-29КР/КУБР), и, дополнительно к этому, отдельной эскадрильей МиГ-31. Всего -58 машин.
Черноморский флот – 43-ий омшап на Су-30СМ (24 машины);
Тихоокеанский флот – полком Су-30СМ и отдельной эскадрильей МиГ-31БМ (36 машин).
МиГ-31БМ. Хоть и не "завоеватель" господства в воздухе, но РВВ-СД применить готов
А всего – 154 многофункциональных истребителя, из которых 24 уже физически и/или морально сильно устарели (12 Су-33, 12 Су-27СМ3), а наиболее современные Су-30СМ и МиГ-29КР все же являются пускай и улучшенным, но всего лишь четвертым поколением истребителей. Это все же лучше, чем мы ожидаем видеть на конец 2018 г (125 машин). Но насколько этого достаточно для решения флотами стоящих перед ними задач?
Американский суперавианосец имеет в составе авиакрыла 48 многофункциональных истребителей, но в любой момент может увеличить их количество до 60 – в этом случае один такой корабль по численности тактических самолетов будет превосходить любой отечественный флот, включая Северный и Тихоокеанский. Тем не менее, с учетом наличия «стратегического резерва» в виде полнокровного полка модернизированных Ту-22М3М и Северный, и Тихоокеанский флот получают возможность провести операцию по уничтожению одиночной вражеской АУГ. Оперативно перебросив этот полк на угрожающее направление, обеспечив и дополнив его удар силами морской авиации флота, мы, теоретически, получаем хорошие шансы разгромить одиночную АУГ в составе суперавианосца и кораблей охранения.
Ту-22М3М, с новейшими Х-32 по своим возможностям значительно превосходят советские полки, вооруженные пусть даже новейшими Ту-22М3 с ПКР Х-22.
Основным недостатком советских ракетоносцев тогда была откровенно слабая ГСН ракеты, фактически требовавшая от экипажа несущего ее самолета сблизиться с целью на дистанцию, с которой ракета, находящаяся на подвеске, то есть еще до запуска, способна была захватить цель. В результате ракетоносцы вынуждены были входить в зону действия ПВО АУГ, прорываясь сквозь истребительные патрули, а то и залпы корабельных ЗРК. Конечно, Ту-22М3 могли идти в атаку на сверхзвуковой скорости, минимизируя тем самым время нахождения в опасной зоне, но все равно, потери предполагались очень высокими – до 80% атакующих самолетов.
С появлением Х-32 ситуация существенно поменялась. Дальность ракеты указывается на уровне 800-1000 км, при этом ПКР оснащается кардинально улучшенной ГСН, способной, по утверждению создателей, действовать в сложной помеховой обстановке. Наверное, в реальной боевой ситуации самолеты не будут применять их с предельной дальности, но даже если и так, все равно Ту-22М3М не надо будет забираться вглубь эшелонированной ПВО АУГ, соответственно, задачи их истребительного прикрытия значительно упрощаются, а потери – уменьшаются. Тем не менее, все вышесказанное не делает уничтожение вражеского корабельного отряда (тем более – АУГ) легким делом. Ту-22М3М необходимо развернуть на аэродромы, с которых будет производится атака. Х-32, при всех ее достоинствах, жидкотопливная, а значит – ее, как и Х-22 следует заправлять перед атакой, то есть ее, по всей видимости, нужно доставить на аэродром к Ту-22М3М, заправить, подвесить к самолетам, это муторно и долго и в течение этого времени нужно, конечно, обеспечить защиту аэродрома от воздействия неприятеля. Саму атаку крайне желательно провести с двух различных направлений, противник может выдвинуть вперед корабль радиолокационного дозора, и следует учесть его наличие и предусмотреть уничтожение и т.д.
В общем, подобная операция чрезвычайно сложна и для ее успешного завершения чрезвычайно важна разведка, установление точного местоположения вражеских кораблей. И вот с этим-то у нашей морской авиации не то, чтобы проблемы, а одна сплошная, большая такая черная дыра.
Дело в том, что система морской разведки и целеуказания (СМРЦ) или, если угодно, ЕГСОНПО (единая государственная система освещения надводной и подводной обстановки) будет по-настоящему эффективна лишь тогда, когда включает в себя все необходимые компоненты, так-то: спутниковую группировку, загоризонтные РЛС, станции и самолеты (и, возможно, БПЛА) радиотехнической разведки и дальнего радиолокационного обнаружения, гидроакустические станции, как стационарные, так и мобильные (то есть разведывательные корабли с ГАС на борту) и т.д. Но сегодня наша спутниковая группировка откровенно невелика и не может гарантировать представления своевременных данных о кораблях неприятеля. ЗГРЛС хороши, но предоставляемые ими данные требуют доразведки, причем и то и другое, в общем, уязвимо к воздействию противника на начальном этапе конфликта. Развертывание гидроакустических систем находится в зачаточном состоянии, а специализированных самолетов РТР и ДРЛО в составе морской авиации просто нет. Собственно говоря, кроме пары вертолетов ДРЛО Ка-31 и, возможно, нескольких уцелевших разведчиков Су-24, наши флоты вообще не располагают специализированными разведывательными летательными аппаратами.
Конечно, кое-что есть в ВКС – по непроверенным данным у нас сегодня «на крыле» аж 4 модернизированных А-50У и 7 А-50 (еще девять таких самолетов – на ответхранении). Что касается самолетов РТР и РЭБ, то у нас таких не более 20 (возможно – не более 15), если считать Ил-22 всех соответствующих модификаций и Ил-214Р. В общем, ВКС самим хватать не будет, и рассчитывать на то, что они поделятся с флотом… можно, но это не гарантировано. И, как мы уже говорили, вряд ли у экипажей ВКС будут иметься специфические навыки, необходимые морским летчикам.
Таким образом, проблема заключается даже не в малом количестве многофункциональных истребителей на флот, а в том, что морская авиация не в состоянии обеспечить необходимое информационное пространство для успешного их применения. Американские суперавианосцы в первую очередь опасны сбалансированностью своих авиагрупп – в них входят самолеты ДРЛО и РЭБ, способные вести также радиотехническую разведку. Мы же, для того, чтобы обеспечить хоть что-то, вынуждены будем применять либо противолодочные Ил-38Н, которые, после модернизации, обладают определенным разведывательным потенциалом, или все те же Су-30СМ с «Хибинами», используя их в качестве разведчиков.
Однако подобное использование многофункциональных истребителей отвлечет часть самолетов, а значит, сократит и без того невеликую их численность, которую отдельный флот сможет выделить на решение задач ПВО и, при необходимости, ударных. А вот насчет илов…
Ил-38Н, является глубокой модернизацией Ил-38 с установкой на него современного комплекса «Новелла П-38». В итоге самолет получил в своем роде уникальные характеристики – он способен вести радиолокационную, тепловизионную, радиогидроакустическую, магнитометрическую и радиоэлектронную разведки одновременно, при этом все эти станции увязаны в единый комплекс, который в реальном масштабе времени анализирует и обобщает всю информацию, полученную всеми вышеуказанными способами. В целом, это превосходный патрульный самолет и очень грозный противник для подводных лодок, способный также выявлять вражеские надводные корабли, летательные аппараты и обеспечивать выдачу ЦУ для них. Но крайне сомнительно, чтобы на базе противолодочного самолета и одновременно с сохранением и расширением его противолодочных функций удалось разместить РТР и ДРЛО, соответствующее по своим возможностям специализированным самолетам. Собственно говоря, большинство источников, отмечая наличие на Ил-38Н радиолокационной системы, дают достаточно умеренные характеристики ее возможностей – обнаружение надводных целей до 320 км (то есть не до радиогоризонта даже для крупных целей) и воздушных – всего только в 90 км (причем, по некоторым данным, речь идет о целях с ЭПР в 3 кв. м.), что, разумеется, сильно уступает возможностями не только А-50У, но и американского палубного E-2D «Эдванст Хокай». О возможностях РТР данных практически нет, но вероятно, она также проигрывает оборудованию, установленному на специализированных самолетах.
Тем не менее, по крайней мере в части радиотехнической разведки, Ил-38Н был бы крайне полезной машиной, если бы не одно «но». Дело в том, что планируется оснастить «Новеллой П-38» в общей сложности 28 самолетов, и, по всей видимости, это все Ил-38, способные летать, которые у нас есть. Кроме того, в составе морской авиации сохранится примерно две эскадрильи (17 самолетов) Ту-142, которые предполагается модернизировать до уровня Ту-142М3М (причем неясно, насколько глубока эта модернизация и как по своим возможностям модернизированный Ту-142М3М будет соотноситься с Ил-38Н и с задачами поиска и уничтожения АПЛ 4-го поколения). Таким образом, на 4 флота мы располагаем всего лишь 45 противолодочными самолетами, чего, разумеется, совершенно, категорически недостаточно. В случае начала масштабного неядерного конфликта с НАТО, все они понадобятся нам для обеспечения безопасности РПКСН, путем обнаружения и уничтожения вражеских атомарин в районах развертывания наших подводных ракетоносцев, и отвлекать такие самолеты на выполнение иных задач (даже столь важных, как уничтожение АУГ), будет, пожалуй что, преступлением.
Разумеется, кроме противолодочных самолетов, в строю морской авиации есть и противолодочные вертолеты, но их, опять же, немного – 83 машины. С учетом того, что на обеспечение круглосуточного дежурства пары вертолетов на удалении 200 км от места их базирования и при условии двух боевых вылетов в сутки на одну машину, потребуется 17 вертолетов Ка-27 (время боевого дежурства на указанном удалении составляет только 1,4 часа), указанное количество не сможет обеспечить круглосуточное дежурство максимум 5 пар. И не на каждый из четырех флотов, а на все 4 флота, что вообще говоря очень и очень немного.
Но самое неприятное заключается даже не в том, что сегодня морская авиация ВМФ РФ не располагает специализированными самолетами РТР и ДРЛО, а в том, что такое ее усиление даже не предполагается. В то же время автор настоящей статьи не смог найти сведений, которые бы позволяли надеяться на увеличение нашей противолодочной авиации, что позволило бы высвободить какое-то количество Ил-38Н (хотя они и не вполне для этого подходят) для выполнения задач разведки и целеуказания. Пока все ограничивается модернизацией Ил-38 до Ил-38Н и Ка-27 до Ка-27М, что не позволяет рассчитывать на увеличение парка противолодочных самолетов и вертолетов, но практически гарантирует его сокращение. Так как по всей видимости, часть вертолетов, сегодня числящихся боеспособными, слишком стары для того, чтобы имело смысл вкладываться в их модернизацию.
А кроме того… рассматривая противодействие вражеской АУГ, мы действовали во многом схематично, разбирая не реальную боевую ситуацию, а, скорее, некое теоретическое действие. Ну а практически… Допустим, в 2028 г. мы оказались в преддверии масштабного конфликта с НАТО. Американская АУС (то есть 2 АУГ) под завязку набивается самолетами (в этом случае вполне реально запихнуть в авианосец и все 90 машин, не считая РЭБ, ДРЛО и вертолетов) и подходит к берегам Норвегии (член НАТО). Там часть самолетов перелетает на норвежскую аэродромную сеть, чтобы действовать оттуда. Итого, в распоряжении США 180 многофункциональных истребителей «Супер Хорнет» и «Лайтнинг», чей боевой радиус позволяет им действовать практически по всей акватории Баренцева моря. Северный флот способен, как мы уже говорили, противопоставить этому хорошо если 58 машин, в том числе 12 Су-33 (к тому времени на крыле будет вряд ли больше), столько же МиГ-31БМ (несмотря на модернизации все же это не истребитель завоевания господства в воздухе). При этом в интересах американских эскадрилий будет действовать 8-10 самолетов ДРЛО «Эдванст Хокай» и не меньшее (а скорее - большее) количество «Гроулеров», в то время как мы же сможем от себя оторвать разве что несколько Ил-38Н.
Так кто же будет охотником в таких условиях? Сможет ли наша противолодочная авиация действовать в условиях воздушного господства противника? Как ни печально это признавать, но скорее всего выйдет наоборот. И к вражеским «Вирджиниям», выцеливающим наши РПКСН, добавится натовская патрульная авиация, рыскающая в поисках нашей подводной компоненты ядерных сил и немногочисленных прикрывающих ее многоцелевых подводных лодок.
Информация