Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Часть 2
В предыдущей статье мы рассмотрели общие предпосылки поражений РККА в сражениях 1941 г., а сейчас попробуем оценить, какое влияние на неуспешные действия танковых войск оказали конструкция, ТТХ, а также культура производства танка Т-34, сложившаяся в предвоенные и первые военные годы.
Первое, о чем хотелось бы сказать сразу: вне всякого сомнения, Т-34 представлял собой выдающийся танк, ставший этапным и для советского, и для мирового танкостроения. Однако, к сожалению, одно время его достоинства абсолютизировались, а недостатки – не замечались, особенно это было свойственно временам СССР. Затем все пошло с точностью до наоборот – о достоинствах стали забывать, зато недостатки преподносились читающей публике в очень гиперболизированной форме. В итоге в среде интересующейся историей общественности сложились полярные взгляды на Т-34 – то ли детище «сумрачного советского гения» являло собой само совершенство, то ли, наоборот, совершенство было только на бумаге, а на практике Т-34 представлял собой сборище всех танковых пороков, какие только возможны.
На самом деле, истина, как всегда, находится где-то посередине, и всерьез интересующиеся танками любители истории давно уже это про Т-34 знают, благо на эту тему вышло достаточное количество отличных, профессионально написанных работ. Таким людям данная статья ничего нового рассказать не сможет, так как написана она на основе тех же материалов, с которым они уже давно знакомы.
Бронирование
По части бронезащиты Т-34 на момент своего создания очевидно и однозначно превосходил прочие танки мира того же класса. Конечно, единой классификации танков в те годы в мире не существовало, но имелось достаточно четкое распределение «обязанностей». Так, во Франции и Англии танки подразделялись (в том числе) на пехотные, предназначенные для непосредственной поддержки последней на поле боя, и крейсерские (кавалерийские), предназначенные для рейдов по тылам противника. Очевидно, что Т-34 по своей концепции намного ближе именно к кавалерийским (крейсерским) танкам, соответственно и сравнивать его нужно с «Сомуа» S35 и английским «Крусейдером». В Германии аналогом Т-34 следует считать Т-3 соответствующих модификаций и, вероятно, Т-4, так как, хотя есть мнение, что сами немцы считали этот танк тяжелым, но подтверждающих эту точку зрения документов вроде бы не найдено. Все они располагали защитой корпуса на уроне 25-36 мм, при том, что их бронелисты не имели рациональных углов наклона, и только германский Т-4 имел лоб корпуса, доходящий до 50 мм, а на Т-4 модификации H лобовая броня корпуса была усилена дополнительной бронеплитой толщиной 30 мм (что, по всей видимости, обеспечивало совокупную бронестойкость на уроне 50 мм). На этом фоне расположенные под большим углом 45-мм броня Т-34 смотрелась превосходно. Максимально приблизился к уровню бронезащиты Т-34 средний танк М3 «Ли» США, имевший наклонные бронеплиты лба корпуса 38-51 мм и вертикальные борта 38 мм, но строго говоря, М3 не ровесник «тридцатьчетверке», так как поступал в войска только с июня 1941 г., да и он все же уступал «тридцатьчетверке».
В ходе весенних испытаний 1940 г. по башне Т-34 было произведено по два выстрела из 37-мм пушки «Виккерса — 6 тонн» и 45-мм пушки БТ-7. Броня выдержала, на ней остались только вмятины.
Схожую бронестойкость выказывали только лобовые 50 и 60 мм бронеплиты германских танков: на испытаниях при обстреле 45-мм бронебойно-трассирующим снарядом 50-мм лобовая броня самоходки «Артштурм» и 60-мм Т-3 пробита не была ни с какой дистанции, 50-мм броню Т-4 удалось пробить на 50 м, а вот чешский «Прага» 38Т оказался слабее – 50 мм броня (речь идет о военной модификации танка, получившего усиленное бронирование) поддалась нашему бронебойно-трассирующему с 200 м. Однако следует иметь ввиду, что башня Т-34 обстреливалась «в борт», в то время как 30-мм борта германских танков, очевидно, имели меньшую стойкость (по косвенным данным пробивались 45-мм снарядом со 150-300 м).
Таким образом, бронезащита Т-34 превосходила германские танки, что, собственно говоря, признавали и сами немцы. Причем речь идет отнюдь не о тех или иных мемуарах, которые могли быть продиктованы желанием списать свои неудачи на «этот страшный, всепобеждающий Т-34», а о «Пантере» и «Королевском тигре», в конструкции которых немцы применили рациональные углы наклона бронеплит. Однако тот неоспоримый факт, что Т-34 был лучше бронирован, вовсе не свидетельствовал о неуязвимости советского танка.
Во-первых, в конструкции существовали «слабые места» — так, например, 34-45-мм снаряд, попавший в ходовую, мог рикошетировать вверх, пробить 15 мм дно подкрылка и, таким образом, пройти внутрь бронекорпуса, не пробив брони. Снаряд, попавший в колесный диск, мог пройти в корпус через вырез в броне (выполненный для прохода балансира) и пружину балансира и т.д.
Во-вторых, даже в тех случаях, когда броня не была пробита, удар снаряда все же мог привести к серьезным повреждениям танка. Так, во время испытательного обстрела Т-34 фугасными 76,2-мм гранатами броня не была пробита ни в одном случае, но попадания в ходовую часть вели к разрыву гусениц, разрушениям ведущего колеса, ленивца, поддерживающих колес.
Все вышесказанное не является недостатками Т-34, так как остальные танки мира, вообще говоря, тоже имели различные технические отверстия в бронекорпусе, через которые танк мог быть поражен, и кроме того, их гусеницы и катки также могли быть выведены из строя аналогично описанному выше. Речь идет о том, что противоснарядное бронирование вовсе не делает танк непобедимым – у любого танка все равно остаются уязвимые места, куда его может поразить вражеский снаряд.
Самый весомый недостаток бронезащиты Т-34 заключался в том, что на серийных танках предвоенного и военного выпуска первых лет она оказалась ниже, чем на опытных машинах. Так, например, в докладной записке на имя К.Е. Ворошилова от 27.12.1940 сообщается, что по результатам испытаний серийных Т-34 в сентябре того же года:
Из трех башен полный цикл испытаний выдержала только одна, выявлена была неудовлетворительная прочность сварных швов.
Это очень хорошо показали результаты так называемых Мариупольских испытаний, когда обстрелу были подвергнуты два серийных «почти что танка» Т-34: на полигон были доставлены не пустые корпуса, как это делалось раньше, а почти полностью укомплектованные машины, не было только пушки и, насколько можно понять, двигателя.
Выяснилось, что малокалиберная противотанковая артиллерия может причинять Т-34 существенный, иногда – критичный ущерб на дистанции 170-250 м.
Надо сказать, что в те годы бронебойные снаряды наши военспецы делили на остроголовые и тупоголовые, причем считалось, что первые, обладающие лучшей бронепробиваемостью, будут рикошетировать от брони с рациональными углами наклона, а вторые не смогут ее пробить. И даже если «на пределе сил» броня окажется пробита, то снаряд не войдет внутрь танка, а только выбьет небольшую пробку, которая станет единственным «поражающим фактором» в заброневом пространстве. Считалось, что у такой пробки очень немного шансов поразить экипаж или какой-либо важный танковый агрегат. Увы, оказалось, что даже 37-мм остроголовые снаряды (использовался трофейный «бофорс») на указанной выше дистанции зачастую не рикошетировали, а пробивали броню. Сами они в большинстве случаев целиком внутрь не проходили, но, во-первых, вышибали не пробку, а несколько осколков из танковой брони, а во-вторых, вместе с осколками часто внутрь проходила и головная часть снаряда. Таким образом, шансы на поражение внутри танка чего-то (или кого-то) важного значительно возрастали. Так, например, в одном случае 37-мм снаряд, не пройдя внутрь танка, пробил правый лист башни, вызвал осколочные вмятины верхнего и нижнего погона, отчего башню заклинило. В другом случае была пробита броневая защита картеров и сами картеры, что повлекло бы за собой остановку танка. Понятно, чем грозили такие повреждения в боевой обстановке.
С другой стороны, не стоит и «демонизировать» результаты Мариупольских, и других аналогичных испытаний. Если не слишком «впечатляться» описаниями отдельных попаданий, а смотреть на картину в целом, то получается, что даже серийные Т-34 были очень хорошо защищены от основного противотанкового оружия вермахта начала Великой Отечественной – 37-мм Pak 35/36, которая, кстати, по бронепробиваемости уступала 37-мм пушке «Бофорс», из которой производился обстрел Т-34 в Мариуполе. То есть из нее можно было подбить Т-34, но для этого нужно было стрелять практически в упор, желательно – не далее 150 м, а лучше и того ближе, но и тогда не было гарантии нанести нашему танку решающий урон с первого выстрела. А также и со второго, и с третьего… Да что там – Т-34 не всегда удавалось поразить даже из более мощной длинноствольной 50-мм пушки, которую немецкие «тройки» получили впоследствии!
Если мы посмотрим отчет о поражаемости Т-34, составленный осенью 1942 г., то увидим, что 154 танка вышли из строя, получив в совокупности 534 попадания, причем сюда включались не только 37-мм, но и снаряды 50-;75-; 88- и 105-мм артсистем, а также попадания неустановленного калибра. Часть попаданий составили подкалиберные 50-мм снаряды. Иными словами, для того, чтобы вывести из строя один Т-34, артиллеристам и танкистам вермахта требовалось обеспечить по ним в среднем 3,46 попаданий, хотя в некоторых случаях количество попаданий в один танк достигало 11. При этом количество безопасных повреждений, то есть таких, которые не привели к повреждениям механизмов и ранениям экипажа, составило 289 или 54% общего их числа. Интересно, что безопасными считались 68% всех 37-мм попаданий и 57% 50-мм. От подкалиберных снарядов подсознательно ожидаешь лучшего процента, но по факту оказалось, что дорогостоящие подкалиберные 50-мм боеприпасы давали такой же процент безопасных попаданий, как и 37-мм артиллерия, то есть 68%.
Хотелось бы упомянуть и такой интересный аспект «танковых» дискуссий, посвященных бронезащите Т-34. Дело в том, что ревизионисты, то есть адепты точки зрения «защита Т-34 никуда не годилась», совершенно игнорируют мемуары германских военных и работы, указывающих на неспособность германской ПТО противостоять Т-34. Да вот вспомнить хотя бы немецкого историка Пауля Кареля «Восточный фронт»:
Исключительная боевая устойчивость Т-34 отмечалась в работах Э. Миддельдорфа, Б. Мюллер-Гиллебранда… да Гейнца Гудериана, наконец! Увы, у ревизионистов немцам веры нет, а мотивируется это тем, что, мол, германские генералы на самом деле не имели особых проблем с «тридцатьчетверками», но иногда прикрывали свои ошибки, неуспешные действия, наличием у РККА «непобедимых чудо-танков» Т-34 (и КВ).
В опровержение представляются, например, отчет временно исполняющего обязанности командира 10-ой танковой дивизии подполковника Сухоручкина, сообщавшего по опыту боев Т-34, что «броня башни и корпуса с дистанции 300-400 м пробивается 47-мм бронебойным снарядом». Но, во-первых, все-таки не вполне ясно, идет ли речь о 50-мм снаряде или 37-мм, 50-мм снаряд такое проделать вполне мог (правда, с вероятностью примерно 50%). А во-вторых, ревизионисты почему-то забывают, что бои, по результатам которых был составлен отчет Сухоручкина, для наших танкистов не были успешными. Автор настоящей статьи ни в каком случае не упрекает воевавшего подполковника во лжи, но, рассуждая беспристрастно, у него был точно такой же мотив прикрыть свои неудачи немецким «чудо-ПТО», как у немцев – оправдывать свои неуспехи «чудо-танками». Этого противоречия в своей логике ревизионисты предпочитают не замечать: согласно их воззрениям, все, кто противоречат их теориям, откровенно лгут, а кто подтверждает – говорят правду, правду и ничего кроме правды.
Еще хотелось бы отметить, что отчеты различных наблюдателей и комиссий принимаются у нас многими за истину в последней инстанции, а это не всегда так. Приведем интересный пример: по результатам испытаний бронестойкости Т-34 был сделан вывод о вредности люка механика-водителя. Первый же попавший в него снаряд как правило срывал его крепления, а следующий – «вбивал» вглубь корпуса, поражая механика-водителя. Из этого был сделан вывод, что этот люк вреден, и что в будущем стоит отказаться от таких люков вообще.
В то же время многие механики-водители, наоборот, видели в этом люке большие достоинства. Его можно было открывать, фиксируя в различных положениях по высоте, что обеспечивало, например, очень хороший обзор на марше. И в бою многие механики-водители предпочитали не «прятаться за триплексом», а держать открытым люк примерно на ладонь, тем самым меняя защиту на лучшую обзорность. Последняя, как ни странно, зачастую оказывалась много полезнее, чем дополнительная защита, которую обеспечивал закрытый люк. Очень многие танкисты говорят о важнейшей роли механика-водителя, чьи своевременные действия в бою становилось залогом выживания всего экипажа, и очевидно, лучшая видимость очень способствовала таким действиям.
Но, если танк оказывался все-таки подбит, то указанный люк позволял механику-водителю с легкостью покинуть машину, чего, увы, о других членах экипажа сказать было нельзя. И вот так и получалось, что, несмотря на столь «халатное» отношение к собственной безопасности, и на то, что 81% всех попаданий в Т-34 приходилось в корпус, и лишь 19% — в башню, основные потери экипажей составляли как раз находившиеся в башне командир и заряжающий, а вот мехводы, несмотря на формально ослабленную защиту, погибали значительно реже.
Кроме того, открытый люк обеспечивал естественную вентиляцию при движении в бою, а с учетом того, что эффективно удалять из башни пороховые газы научились только после войны (и не только мы, кстати), последнее тоже оказывалось весьма важным.
Ходовая
Здесь, увы, у Т-34 предвоенного выпуска и первых военных все действительно очень нехорошо, и это касается практически каждой составляющей ходовой нашего танка. Причем, тут даже нельзя «кивнуть» на культуру серийного производства, потому что проблемы с ходовой наблюдались и на эталонных, собранных чуть ли не вручную первых опытных образцах.
Двигатель, дизель В-2 был к началу войны еще не доведен до кондиции. По испытаниям серийных машин в ноябре-декабре 1940 г. было признано, что «надежность двигателя в пределах гарантийного срока (100 часов) удовлетворительна», но тут же было отмечено, что такой гарантийный срок для Т-34 мал, и нужно не менее 250 часов. Тем не менее, в строевых частях дизель часто не давал и положенных ему по гарантии 100 часов, ломаясь где через 70, где через 40, а то и через 25 часов работы. Особо уязвимым местом нашего дизеля был, по всей видимости, воздухоочиститель, имевший очень плохую конструкцию. Начальник 2-го управления Главразведуправления Красной Армии Генерал-майор танковых войск Хлопов приводил следующие сведения о выводах, сделанных американцами по результатам испытаний Т-34 на Абердинском полигоне:
Но проблем хватало и помимо двигателя. Коробка передач Т-34 представляла собой настоящий технический раритет, переключение скоростей в которой требовало перемещение шестерен относительно друг друга. В мире, вообще говоря, давно уже сделали следующий шаг, создав коробки скоростей, в которых изменение передаточного числа достигалось не смещением шестерен, а изменением положения малых кулачковых муфт. Потом сделали второй шаг, введя в коробку синхронизаторы, позволявшие переключать скорости без ударов и шума. И, наконец, чехи и англичане сделали еще и третий шаг, внедрив на своих танках планетарные коробки передач, которые в СССР собирались проектировать и внедрять в 1-ой половине 1941 г., но, увы, не успели.
В общем, Т-34 получил наименее совершенную коробку из всех возможных. Она была ненадежна, легко ломалась, потому что водителю легко было ошибиться и «воткнуть» вместо первой скорости четвертую, или же вместо второй – третью, что приводило к поломке КПП. Нам остается только полностью согласиться с выводами отечественных инженеров полигона НИИБТ на Кубинке, которые, устроив сравнительные испытания отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники, дали следующую оценку:
Главный фрикцион Т-34, соединявший двигатель с коробкой передач, также был ненадежен и достаточно легко выходил из строя, для этого достаточно было сделать всего одно неверное движение. А.В. Бондарь, после ранения готовивший механиков-водителей на Т-34, говорил: «Последнюю треть педали нужно отпускать медленно, чтобы не рвал, потому что если будет рвать, то пробуксует машина, и покоробится фрикцион». Такая поломка называлась «сжечь фрикцион», хотя в нем не было горючих веществ, и, увы, происходила достаточно часто.
В результате всего вышесказанного мы можем констатировать, что на первых порах ходовая Т-34 оставляла желать много лучшего и, действительно, являлась недостатком нашего танка. Техническую надежность ходовой «тридцатьчетверок» первых серий отлично иллюстрирует хронометраж испытаний серийных Т-34 в ноябре-декабре 1940 г. Чистое время движения трех танков составило 350 часов 47 минут. Но для того, чтобы обеспечить это время, потребовались ремонтные работы силами бригады из двух человек – заводских специалистов общей продолжительностью 414 часов, а еще 158 часов и 9 минут танки ремонтировали собственные экипажи. Таким образом, из общего времени испытаний 922 часа 56 минут танки были на ходу лишь 38% всего времени, а 62% времени провели в ремонте, причем по большей части – слишком сложном, чтобы его могли выполнить экипажи самого танка!
Ситуацию удалось принципиально улучшить только в начале 1943 г., с января которого Т-34 стали оснащаться новыми воздухоочистителями типа «Циклон» (причем не одним, а двумя), а с марта – новой пятискоростной коробкой передач с постоянным зацеплением шестерен, а также (точное время нововведения автору настоящей статьи, увы, неизвестно) простым, но эффективным приборчиком с гордым названием «сервопривод», облегчающим механику водителю управление главным фрикционом. Все это не сделало ходовую Т-34 образцовой, но, безусловно, обеспечило требуемый уровень надежности для выполнения стоящих перед танком задач, однако к этому этапу истории «тридцатьчетверки» мы вернемся позднее.
Пока же отметим, что при всех вышеописанных недостатках были у ходовой Т-34 и неоспоримые достоинства. Это очень мощный двигатель, дававший нашему танку высокую удельную мощность (отношение мощности двигателя к весу машины), а также – широкие гусеницы, снижавшие удельное давление на грунт. Все эти качества не могли проявить себя в полной мере до тех пор, пока основные проблемы с ходовой не были решены, но в 1943 г., когда это произошло, оказались чрезвычайно кстати. Кроме того, несомненным достоинством было дублирование запуска двигателя сжатым воздухом.
Интересно, что помимо настоящих достоинств у ходовой Т-34 было достоинство мнимое, а именно: низкая пожароопасность дизельного топлива. Безусловно, показательная демонстрация одного из конструкторов, который сунул сперва зажженный факел в ведро с бензином и вызвал его возгорание, а затем сунул другой горящий факел в ведро с соляркой, где тот и потух, производила большое впечатление на зрителей. Но вражеский снаряд – это не факел, его воздействие значительно сильнее, поэтому в боях Т-34 горели примерно с той же интенсивностью, что и танки, оснащенные бензиновым двигателем. Однако заблуждение насчет пожаробезопасности было очень распространено и… сыграло позитивную роль. Как сказал известный русский военный теоретик А.А. Свечин: «Если значение материальных средств на войне весьма относительно, то громадное значение имеет вера в них». Советские танкисты были уверены, что соседство с огромными запасами топлива им особо не угрожает, и эта уверенность, естественно, сказывалась на их действиях в бою.
Экипаж и условия его работы
По этой части к Т-34 имеется четыре вполне справедливых претензии. Первая из них: неоптимальный состав экипажа, в котором насчитывалось 4 человека, в то время как для полноценной работы среднего танка все-таки требовалось пять. То, что командир экипажа должен в бою командовать, не отвлекаясь на наведение или заряжание пушки – факт, подтвержденный боевым опытом всех воюющих сторон. Германские Т-3 и Т-4, английский «Крусейдер» с 40-мм пушкой имели 5 человек экипажа, а американский М3 «Ли» с его двумя орудиями – 6 и даже 7 чел. Справедливости ради отметим, что Т-34 все же оказался здесь не на последнем, а на предпоследнем месте – экипаж французского «Сомуа» S35 и более нового S40, производство которого не успели развернуть до падения Франции, состоял всего лишь из трех человек.
Надо сказать, что проблема нехватки одного человека для Т-34 была нами осознана весьма быстро, но, по объективным причинам, столь же быстро решить этот вопрос было нельзя. Основная причина заключалась во втором недостатке танка – слишком маленькой башне с узким погоном, в котором тяжело было размещаться даже двоим членам экипажа. Впихнуть туда еще и третьего, не увеличивая погона, не было совершенно никакой возможности.
Впрочем, у остальных танков мира с этим было тоже не очень хорошо. Лучше всех решили вопрос немцы – просторная башня на троих и точка.
Схема германской башни: 1 — 50-мм пушка; 2 — пулемёт MG 34; 3 — телескопический прицел; 4 — маховик поворотного механизма башни; 5 — сиденье наводчика; 6 — сиденье заряжающего; 7 — сиденье командира; 8 — рукоятка стопора башни; 9 — маховик подъёмного механизма пушки; 10 — ограждение пушки.
Англичане со своим «Крусейдером» пошли по тому же пути, разместив в башне троих. Увы, башня по своим размерам была отнюдь не немецкой, так что, когда слабенькую 40-мм пушку заменили на 57-мм, место осталось лишь на двоих, и командиру пришлось исполнять также функции заряжающего. Но англичане понимали, что такая схема не будет удачной и в последующих проектах вернулись к трехместным башням. Американцы каким-то волшебным образом умудрились запихнуть в маленькую башенку с 37-мм орудием М3 «Ли» наводчика, командира и заряжающего, хотя указывается, что заряжающий находился ниже остальных. Вряд ли условия там были лучшими, чем в Т-34, но затем американцы создали «Шерман», с относительно комфортной башней на троих человек. А вот французы отличились – башня их «Сомуа» S35 и 40 была рассчитана ровно на одного! То есть французский командир танка должен был не только командовать, но также сам заряжать и наводить пушку.
Третьей проблемой Т-34 довоенного образца стало весьма некомфортное управление танком – в отдельных случаях, для переключения скоростей и других, связанных с управлением действий, механику-водителю приходилось прикладывать усилие до 28-32 кг. Ту же скорость мехвод часто не мог переключить рукой, и вынужден был помогать себе коленом, а то и вовсе прибегать к помощи находящегося рядом стрелка-радиста. Впоследствии, конечно, по мере совершенствования трансмиссии этот вопрос удалось решить, но это, опять же, случилось в начале 1943 г. А до того, по свидетельствам очевидцев: «Механик-водитель за время длительного марша терял в весе килограмма два три. Весь вымотанный был. Это, конечно, было тяжело очень» (П.И. Кириченко).
И, наконец, четвертая проблема заключалась в плохом обзоре из машины. Но для рассказа о ней в данной статье уже не осталось места, поэтому...
Продолжение следует…
Первое, о чем хотелось бы сказать сразу: вне всякого сомнения, Т-34 представлял собой выдающийся танк, ставший этапным и для советского, и для мирового танкостроения. Однако, к сожалению, одно время его достоинства абсолютизировались, а недостатки – не замечались, особенно это было свойственно временам СССР. Затем все пошло с точностью до наоборот – о достоинствах стали забывать, зато недостатки преподносились читающей публике в очень гиперболизированной форме. В итоге в среде интересующейся историей общественности сложились полярные взгляды на Т-34 – то ли детище «сумрачного советского гения» являло собой само совершенство, то ли, наоборот, совершенство было только на бумаге, а на практике Т-34 представлял собой сборище всех танковых пороков, какие только возможны.
На самом деле, истина, как всегда, находится где-то посередине, и всерьез интересующиеся танками любители истории давно уже это про Т-34 знают, благо на эту тему вышло достаточное количество отличных, профессионально написанных работ. Таким людям данная статья ничего нового рассказать не сможет, так как написана она на основе тех же материалов, с которым они уже давно знакомы.
Бронирование
По части бронезащиты Т-34 на момент своего создания очевидно и однозначно превосходил прочие танки мира того же класса. Конечно, единой классификации танков в те годы в мире не существовало, но имелось достаточно четкое распределение «обязанностей». Так, во Франции и Англии танки подразделялись (в том числе) на пехотные, предназначенные для непосредственной поддержки последней на поле боя, и крейсерские (кавалерийские), предназначенные для рейдов по тылам противника. Очевидно, что Т-34 по своей концепции намного ближе именно к кавалерийским (крейсерским) танкам, соответственно и сравнивать его нужно с «Сомуа» S35 и английским «Крусейдером». В Германии аналогом Т-34 следует считать Т-3 соответствующих модификаций и, вероятно, Т-4, так как, хотя есть мнение, что сами немцы считали этот танк тяжелым, но подтверждающих эту точку зрения документов вроде бы не найдено. Все они располагали защитой корпуса на уроне 25-36 мм, при том, что их бронелисты не имели рациональных углов наклона, и только германский Т-4 имел лоб корпуса, доходящий до 50 мм, а на Т-4 модификации H лобовая броня корпуса была усилена дополнительной бронеплитой толщиной 30 мм (что, по всей видимости, обеспечивало совокупную бронестойкость на уроне 50 мм). На этом фоне расположенные под большим углом 45-мм броня Т-34 смотрелась превосходно. Максимально приблизился к уровню бронезащиты Т-34 средний танк М3 «Ли» США, имевший наклонные бронеплиты лба корпуса 38-51 мм и вертикальные борта 38 мм, но строго говоря, М3 не ровесник «тридцатьчетверке», так как поступал в войска только с июня 1941 г., да и он все же уступал «тридцатьчетверке».
В ходе весенних испытаний 1940 г. по башне Т-34 было произведено по два выстрела из 37-мм пушки «Виккерса — 6 тонн» и 45-мм пушки БТ-7. Броня выдержала, на ней остались только вмятины.
Те самые попадания
Схожую бронестойкость выказывали только лобовые 50 и 60 мм бронеплиты германских танков: на испытаниях при обстреле 45-мм бронебойно-трассирующим снарядом 50-мм лобовая броня самоходки «Артштурм» и 60-мм Т-3 пробита не была ни с какой дистанции, 50-мм броню Т-4 удалось пробить на 50 м, а вот чешский «Прага» 38Т оказался слабее – 50 мм броня (речь идет о военной модификации танка, получившего усиленное бронирование) поддалась нашему бронебойно-трассирующему с 200 м. Однако следует иметь ввиду, что башня Т-34 обстреливалась «в борт», в то время как 30-мм борта германских танков, очевидно, имели меньшую стойкость (по косвенным данным пробивались 45-мм снарядом со 150-300 м).
Таким образом, бронезащита Т-34 превосходила германские танки, что, собственно говоря, признавали и сами немцы. Причем речь идет отнюдь не о тех или иных мемуарах, которые могли быть продиктованы желанием списать свои неудачи на «этот страшный, всепобеждающий Т-34», а о «Пантере» и «Королевском тигре», в конструкции которых немцы применили рациональные углы наклона бронеплит. Однако тот неоспоримый факт, что Т-34 был лучше бронирован, вовсе не свидетельствовал о неуязвимости советского танка.
Во-первых, в конструкции существовали «слабые места» — так, например, 34-45-мм снаряд, попавший в ходовую, мог рикошетировать вверх, пробить 15 мм дно подкрылка и, таким образом, пройти внутрь бронекорпуса, не пробив брони. Снаряд, попавший в колесный диск, мог пройти в корпус через вырез в броне (выполненный для прохода балансира) и пружину балансира и т.д.
Во-вторых, даже в тех случаях, когда броня не была пробита, удар снаряда все же мог привести к серьезным повреждениям танка. Так, во время испытательного обстрела Т-34 фугасными 76,2-мм гранатами броня не была пробита ни в одном случае, но попадания в ходовую часть вели к разрыву гусениц, разрушениям ведущего колеса, ленивца, поддерживающих колес.
Все вышесказанное не является недостатками Т-34, так как остальные танки мира, вообще говоря, тоже имели различные технические отверстия в бронекорпусе, через которые танк мог быть поражен, и кроме того, их гусеницы и катки также могли быть выведены из строя аналогично описанному выше. Речь идет о том, что противоснарядное бронирование вовсе не делает танк непобедимым – у любого танка все равно остаются уязвимые места, куда его может поразить вражеский снаряд.
Самый весомый недостаток бронезащиты Т-34 заключался в том, что на серийных танках предвоенного и военного выпуска первых лет она оказалась ниже, чем на опытных машинах. Так, например, в докладной записке на имя К.Е. Ворошилова от 27.12.1940 сообщается, что по результатам испытаний серийных Т-34 в сентябре того же года:
«броня башни пробивалась под углом 30 градусов 45-мм бронебойным тупоголовым снарядом с дистанции 160 метров, а по ранее проведенным испытаниям на заводе броня при этих условиях не пробивалась с дистанции 50 метров».
Из трех башен полный цикл испытаний выдержала только одна, выявлена была неудовлетворительная прочность сварных швов.
Это очень хорошо показали результаты так называемых Мариупольских испытаний, когда обстрелу были подвергнуты два серийных «почти что танка» Т-34: на полигон были доставлены не пустые корпуса, как это делалось раньше, а почти полностью укомплектованные машины, не было только пушки и, насколько можно понять, двигателя.
Один из этих танков
Выяснилось, что малокалиберная противотанковая артиллерия может причинять Т-34 существенный, иногда – критичный ущерб на дистанции 170-250 м.
Надо сказать, что в те годы бронебойные снаряды наши военспецы делили на остроголовые и тупоголовые, причем считалось, что первые, обладающие лучшей бронепробиваемостью, будут рикошетировать от брони с рациональными углами наклона, а вторые не смогут ее пробить. И даже если «на пределе сил» броня окажется пробита, то снаряд не войдет внутрь танка, а только выбьет небольшую пробку, которая станет единственным «поражающим фактором» в заброневом пространстве. Считалось, что у такой пробки очень немного шансов поразить экипаж или какой-либо важный танковый агрегат. Увы, оказалось, что даже 37-мм остроголовые снаряды (использовался трофейный «бофорс») на указанной выше дистанции зачастую не рикошетировали, а пробивали броню. Сами они в большинстве случаев целиком внутрь не проходили, но, во-первых, вышибали не пробку, а несколько осколков из танковой брони, а во-вторых, вместе с осколками часто внутрь проходила и головная часть снаряда. Таким образом, шансы на поражение внутри танка чего-то (или кого-то) важного значительно возрастали. Так, например, в одном случае 37-мм снаряд, не пройдя внутрь танка, пробил правый лист башни, вызвал осколочные вмятины верхнего и нижнего погона, отчего башню заклинило. В другом случае была пробита броневая защита картеров и сами картеры, что повлекло бы за собой остановку танка. Понятно, чем грозили такие повреждения в боевой обстановке.
С другой стороны, не стоит и «демонизировать» результаты Мариупольских, и других аналогичных испытаний. Если не слишком «впечатляться» описаниями отдельных попаданий, а смотреть на картину в целом, то получается, что даже серийные Т-34 были очень хорошо защищены от основного противотанкового оружия вермахта начала Великой Отечественной – 37-мм Pak 35/36, которая, кстати, по бронепробиваемости уступала 37-мм пушке «Бофорс», из которой производился обстрел Т-34 в Мариуполе. То есть из нее можно было подбить Т-34, но для этого нужно было стрелять практически в упор, желательно – не далее 150 м, а лучше и того ближе, но и тогда не было гарантии нанести нашему танку решающий урон с первого выстрела. А также и со второго, и с третьего… Да что там – Т-34 не всегда удавалось поразить даже из более мощной длинноствольной 50-мм пушки, которую немецкие «тройки» получили впоследствии!
Если мы посмотрим отчет о поражаемости Т-34, составленный осенью 1942 г., то увидим, что 154 танка вышли из строя, получив в совокупности 534 попадания, причем сюда включались не только 37-мм, но и снаряды 50-;75-; 88- и 105-мм артсистем, а также попадания неустановленного калибра. Часть попаданий составили подкалиберные 50-мм снаряды. Иными словами, для того, чтобы вывести из строя один Т-34, артиллеристам и танкистам вермахта требовалось обеспечить по ним в среднем 3,46 попаданий, хотя в некоторых случаях количество попаданий в один танк достигало 11. При этом количество безопасных повреждений, то есть таких, которые не привели к повреждениям механизмов и ранениям экипажа, составило 289 или 54% общего их числа. Интересно, что безопасными считались 68% всех 37-мм попаданий и 57% 50-мм. От подкалиберных снарядов подсознательно ожидаешь лучшего процента, но по факту оказалось, что дорогостоящие подкалиберные 50-мм боеприпасы давали такой же процент безопасных попаданий, как и 37-мм артиллерия, то есть 68%.
Хотелось бы упомянуть и такой интересный аспект «танковых» дискуссий, посвященных бронезащите Т-34. Дело в том, что ревизионисты, то есть адепты точки зрения «защита Т-34 никуда не годилась», совершенно игнорируют мемуары германских военных и работы, указывающих на неспособность германской ПТО противостоять Т-34. Да вот вспомнить хотя бы немецкого историка Пауля Кареля «Восточный фронт»:
«Истребительно-противотанковая часть 16-й танковой дивизии быстро выдвинула на позиции свои 37-мм противотанковые пушки. По танку противника! Дальность 100 метров. Русский танк продолжал приближаться. Огонь! Попадание. Еще одно и еще одно попадание. Прислуга продолжала отсчет: 21, 22, 23-й 37-мм снаряд ударил в броню стального колосса, отскочив от нее, как горох от стенки. Артиллеристы громко ругались. Их командир побелел от напряжения. Дистанция сократилась до 20 метров.
— Целиться в опору башни, — приказал лейтенант.
Наконец-то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповрежденным».
— Целиться в опору башни, — приказал лейтенант.
Наконец-то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповрежденным».
Исключительная боевая устойчивость Т-34 отмечалась в работах Э. Миддельдорфа, Б. Мюллер-Гиллебранда… да Гейнца Гудериана, наконец! Увы, у ревизионистов немцам веры нет, а мотивируется это тем, что, мол, германские генералы на самом деле не имели особых проблем с «тридцатьчетверками», но иногда прикрывали свои ошибки, неуспешные действия, наличием у РККА «непобедимых чудо-танков» Т-34 (и КВ).
В опровержение представляются, например, отчет временно исполняющего обязанности командира 10-ой танковой дивизии подполковника Сухоручкина, сообщавшего по опыту боев Т-34, что «броня башни и корпуса с дистанции 300-400 м пробивается 47-мм бронебойным снарядом». Но, во-первых, все-таки не вполне ясно, идет ли речь о 50-мм снаряде или 37-мм, 50-мм снаряд такое проделать вполне мог (правда, с вероятностью примерно 50%). А во-вторых, ревизионисты почему-то забывают, что бои, по результатам которых был составлен отчет Сухоручкина, для наших танкистов не были успешными. Автор настоящей статьи ни в каком случае не упрекает воевавшего подполковника во лжи, но, рассуждая беспристрастно, у него был точно такой же мотив прикрыть свои неудачи немецким «чудо-ПТО», как у немцев – оправдывать свои неуспехи «чудо-танками». Этого противоречия в своей логике ревизионисты предпочитают не замечать: согласно их воззрениям, все, кто противоречат их теориям, откровенно лгут, а кто подтверждает – говорят правду, правду и ничего кроме правды.
Еще хотелось бы отметить, что отчеты различных наблюдателей и комиссий принимаются у нас многими за истину в последней инстанции, а это не всегда так. Приведем интересный пример: по результатам испытаний бронестойкости Т-34 был сделан вывод о вредности люка механика-водителя. Первый же попавший в него снаряд как правило срывал его крепления, а следующий – «вбивал» вглубь корпуса, поражая механика-водителя. Из этого был сделан вывод, что этот люк вреден, и что в будущем стоит отказаться от таких люков вообще.
В то же время многие механики-водители, наоборот, видели в этом люке большие достоинства. Его можно было открывать, фиксируя в различных положениях по высоте, что обеспечивало, например, очень хороший обзор на марше. И в бою многие механики-водители предпочитали не «прятаться за триплексом», а держать открытым люк примерно на ладонь, тем самым меняя защиту на лучшую обзорность. Последняя, как ни странно, зачастую оказывалась много полезнее, чем дополнительная защита, которую обеспечивал закрытый люк. Очень многие танкисты говорят о важнейшей роли механика-водителя, чьи своевременные действия в бою становилось залогом выживания всего экипажа, и очевидно, лучшая видимость очень способствовала таким действиям.
Но, если танк оказывался все-таки подбит, то указанный люк позволял механику-водителю с легкостью покинуть машину, чего, увы, о других членах экипажа сказать было нельзя. И вот так и получалось, что, несмотря на столь «халатное» отношение к собственной безопасности, и на то, что 81% всех попаданий в Т-34 приходилось в корпус, и лишь 19% — в башню, основные потери экипажей составляли как раз находившиеся в башне командир и заряжающий, а вот мехводы, несмотря на формально ослабленную защиту, погибали значительно реже.
Кроме того, открытый люк обеспечивал естественную вентиляцию при движении в бою, а с учетом того, что эффективно удалять из башни пороховые газы научились только после войны (и не только мы, кстати), последнее тоже оказывалось весьма важным.
Ходовая
Т-34 на войсковых испытаниях весной 1940 г.
Здесь, увы, у Т-34 предвоенного выпуска и первых военных все действительно очень нехорошо, и это касается практически каждой составляющей ходовой нашего танка. Причем, тут даже нельзя «кивнуть» на культуру серийного производства, потому что проблемы с ходовой наблюдались и на эталонных, собранных чуть ли не вручную первых опытных образцах.
Двигатель, дизель В-2 был к началу войны еще не доведен до кондиции. По испытаниям серийных машин в ноябре-декабре 1940 г. было признано, что «надежность двигателя в пределах гарантийного срока (100 часов) удовлетворительна», но тут же было отмечено, что такой гарантийный срок для Т-34 мал, и нужно не менее 250 часов. Тем не менее, в строевых частях дизель часто не давал и положенных ему по гарантии 100 часов, ломаясь где через 70, где через 40, а то и через 25 часов работы. Особо уязвимым местом нашего дизеля был, по всей видимости, воздухоочиститель, имевший очень плохую конструкцию. Начальник 2-го управления Главразведуправления Красной Армии Генерал-майор танковых войск Хлопов приводил следующие сведения о выводах, сделанных американцами по результатам испытаний Т-34 на Абердинском полигоне:
«Дизель хороший, легкий... Недостатки нашего дизеля — преступно плохой воздухоочиститель на танке Т-34. Американцы считают, что только саботажник мог сконструировать подобное устройство».
Но проблем хватало и помимо двигателя. Коробка передач Т-34 представляла собой настоящий технический раритет, переключение скоростей в которой требовало перемещение шестерен относительно друг друга. В мире, вообще говоря, давно уже сделали следующий шаг, создав коробки скоростей, в которых изменение передаточного числа достигалось не смещением шестерен, а изменением положения малых кулачковых муфт. Потом сделали второй шаг, введя в коробку синхронизаторы, позволявшие переключать скорости без ударов и шума. И, наконец, чехи и англичане сделали еще и третий шаг, внедрив на своих танках планетарные коробки передач, которые в СССР собирались проектировать и внедрять в 1-ой половине 1941 г., но, увы, не успели.
В общем, Т-34 получил наименее совершенную коробку из всех возможных. Она была ненадежна, легко ломалась, потому что водителю легко было ошибиться и «воткнуть» вместо первой скорости четвертую, или же вместо второй – третью, что приводило к поломке КПП. Нам остается только полностью согласиться с выводами отечественных инженеров полигона НИИБТ на Кубинке, которые, устроив сравнительные испытания отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники, дали следующую оценку:
«Коробки передач отечественных танков, особенно Т-34 и КВ, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».
Главный фрикцион Т-34, соединявший двигатель с коробкой передач, также был ненадежен и достаточно легко выходил из строя, для этого достаточно было сделать всего одно неверное движение. А.В. Бондарь, после ранения готовивший механиков-водителей на Т-34, говорил: «Последнюю треть педали нужно отпускать медленно, чтобы не рвал, потому что если будет рвать, то пробуксует машина, и покоробится фрикцион». Такая поломка называлась «сжечь фрикцион», хотя в нем не было горючих веществ, и, увы, происходила достаточно часто.
В результате всего вышесказанного мы можем констатировать, что на первых порах ходовая Т-34 оставляла желать много лучшего и, действительно, являлась недостатком нашего танка. Техническую надежность ходовой «тридцатьчетверок» первых серий отлично иллюстрирует хронометраж испытаний серийных Т-34 в ноябре-декабре 1940 г. Чистое время движения трех танков составило 350 часов 47 минут. Но для того, чтобы обеспечить это время, потребовались ремонтные работы силами бригады из двух человек – заводских специалистов общей продолжительностью 414 часов, а еще 158 часов и 9 минут танки ремонтировали собственные экипажи. Таким образом, из общего времени испытаний 922 часа 56 минут танки были на ходу лишь 38% всего времени, а 62% времени провели в ремонте, причем по большей части – слишком сложном, чтобы его могли выполнить экипажи самого танка!
Ситуацию удалось принципиально улучшить только в начале 1943 г., с января которого Т-34 стали оснащаться новыми воздухоочистителями типа «Циклон» (причем не одним, а двумя), а с марта – новой пятискоростной коробкой передач с постоянным зацеплением шестерен, а также (точное время нововведения автору настоящей статьи, увы, неизвестно) простым, но эффективным приборчиком с гордым названием «сервопривод», облегчающим механику водителю управление главным фрикционом. Все это не сделало ходовую Т-34 образцовой, но, безусловно, обеспечило требуемый уровень надежности для выполнения стоящих перед танком задач, однако к этому этапу истории «тридцатьчетверки» мы вернемся позднее.
Пока же отметим, что при всех вышеописанных недостатках были у ходовой Т-34 и неоспоримые достоинства. Это очень мощный двигатель, дававший нашему танку высокую удельную мощность (отношение мощности двигателя к весу машины), а также – широкие гусеницы, снижавшие удельное давление на грунт. Все эти качества не могли проявить себя в полной мере до тех пор, пока основные проблемы с ходовой не были решены, но в 1943 г., когда это произошло, оказались чрезвычайно кстати. Кроме того, несомненным достоинством было дублирование запуска двигателя сжатым воздухом.
Интересно, что помимо настоящих достоинств у ходовой Т-34 было достоинство мнимое, а именно: низкая пожароопасность дизельного топлива. Безусловно, показательная демонстрация одного из конструкторов, который сунул сперва зажженный факел в ведро с бензином и вызвал его возгорание, а затем сунул другой горящий факел в ведро с соляркой, где тот и потух, производила большое впечатление на зрителей. Но вражеский снаряд – это не факел, его воздействие значительно сильнее, поэтому в боях Т-34 горели примерно с той же интенсивностью, что и танки, оснащенные бензиновым двигателем. Однако заблуждение насчет пожаробезопасности было очень распространено и… сыграло позитивную роль. Как сказал известный русский военный теоретик А.А. Свечин: «Если значение материальных средств на войне весьма относительно, то громадное значение имеет вера в них». Советские танкисты были уверены, что соседство с огромными запасами топлива им особо не угрожает, и эта уверенность, естественно, сказывалась на их действиях в бою.
Экипаж и условия его работы
По этой части к Т-34 имеется четыре вполне справедливых претензии. Первая из них: неоптимальный состав экипажа, в котором насчитывалось 4 человека, в то время как для полноценной работы среднего танка все-таки требовалось пять. То, что командир экипажа должен в бою командовать, не отвлекаясь на наведение или заряжание пушки – факт, подтвержденный боевым опытом всех воюющих сторон. Германские Т-3 и Т-4, английский «Крусейдер» с 40-мм пушкой имели 5 человек экипажа, а американский М3 «Ли» с его двумя орудиями – 6 и даже 7 чел. Справедливости ради отметим, что Т-34 все же оказался здесь не на последнем, а на предпоследнем месте – экипаж французского «Сомуа» S35 и более нового S40, производство которого не успели развернуть до падения Франции, состоял всего лишь из трех человек.
Надо сказать, что проблема нехватки одного человека для Т-34 была нами осознана весьма быстро, но, по объективным причинам, столь же быстро решить этот вопрос было нельзя. Основная причина заключалась во втором недостатке танка – слишком маленькой башне с узким погоном, в котором тяжело было размещаться даже двоим членам экипажа. Впихнуть туда еще и третьего, не увеличивая погона, не было совершенно никакой возможности.
Впрочем, у остальных танков мира с этим было тоже не очень хорошо. Лучше всех решили вопрос немцы – просторная башня на троих и точка.
Схема германской башни: 1 — 50-мм пушка; 2 — пулемёт MG 34; 3 — телескопический прицел; 4 — маховик поворотного механизма башни; 5 — сиденье наводчика; 6 — сиденье заряжающего; 7 — сиденье командира; 8 — рукоятка стопора башни; 9 — маховик подъёмного механизма пушки; 10 — ограждение пушки.
Англичане со своим «Крусейдером» пошли по тому же пути, разместив в башне троих. Увы, башня по своим размерам была отнюдь не немецкой, так что, когда слабенькую 40-мм пушку заменили на 57-мм, место осталось лишь на двоих, и командиру пришлось исполнять также функции заряжающего. Но англичане понимали, что такая схема не будет удачной и в последующих проектах вернулись к трехместным башням. Американцы каким-то волшебным образом умудрились запихнуть в маленькую башенку с 37-мм орудием М3 «Ли» наводчика, командира и заряжающего, хотя указывается, что заряжающий находился ниже остальных. Вряд ли условия там были лучшими, чем в Т-34, но затем американцы создали «Шерман», с относительно комфортной башней на троих человек. А вот французы отличились – башня их «Сомуа» S35 и 40 была рассчитана ровно на одного! То есть французский командир танка должен был не только командовать, но также сам заряжать и наводить пушку.
Третьей проблемой Т-34 довоенного образца стало весьма некомфортное управление танком – в отдельных случаях, для переключения скоростей и других, связанных с управлением действий, механику-водителю приходилось прикладывать усилие до 28-32 кг. Ту же скорость мехвод часто не мог переключить рукой, и вынужден был помогать себе коленом, а то и вовсе прибегать к помощи находящегося рядом стрелка-радиста. Впоследствии, конечно, по мере совершенствования трансмиссии этот вопрос удалось решить, но это, опять же, случилось в начале 1943 г. А до того, по свидетельствам очевидцев: «Механик-водитель за время длительного марша терял в весе килограмма два три. Весь вымотанный был. Это, конечно, было тяжело очень» (П.И. Кириченко).
И, наконец, четвертая проблема заключалась в плохом обзоре из машины. Но для рассказа о ней в данной статье уже не осталось места, поэтому...
Продолжение следует…
Информация