Блицкриг 1914. Упущенный триумф Самсонова
Трагическая судьба 2-й армии известна. Распространено мнение, будто атака Восточной Пруссии была спешной, неподготовленной и просто самоубийственной. Но так ли это? Действительно ли Самсонов оказался бездарным генералом? Действительно ли Ренненкампф из личной неприязни к Самсонову не оказал ему помощи в решительный момент? Действительно ли Восточно-Прусская операция была обречена на неудачу?
Восточно-Прусская операция началась 17 августа успешным для 8 германской армии боем у Шталлупёнена. А 20-го августа состоялось Гумбинен-Гольдапское сражение, которое в нашей историографии трактуется как победное. Действительно, германская армия понесла большие потери чем русская, но если 8-я армия отступила, то вовсе не потому, что Притвиц счёл себя побеждённым.
Российский историк С. Л. Нелипович так подводит итоги Гумбинненского сражения:
Эти обстоятельства дали возможность германскому военному совету, собранному в ночь на 21 августа, высказаться за возобновление атаки с 3 часов.
Однако мощной радиостанцией в Кёнигсберге ночью был перехвачен приказ войскам 2-й русской армии о переходе германской границы для действий в тыл армии Притвица. Штаб 8-й армии решительно высказался за отступление за реку Висла, как это и было предусмотрено оборонительным планом действий. Мнение корпусных командиров не было учтено:
— распорядился Притвиц.
1-му армейскому корпусу было приказано идти в Кёнигсберг, а оттуда по железной дороге направляться в Грауденц, 17-му — отходить к Висле через Алленштайн, 3-й резервной дивизии — на Ангербург, 1-му резервному корпусу, ландверу и кавалерии — прикрывать отход на рубеже реки Ангерапп. Это решение стало роковым для М. Притвица фон Гафрона. В эту же ночь генерал от инфантерии Франсуа пожаловался в Главную квартиру, что командующий армией оставляет русским Восточную Пруссию.
Притвиц, если хорошо разобраться, ничего предосудительного не совершил. Согласно довоенным планам, он атаковал слабейшую из двух русских армий в надежде на победу. Победы не получилось, и он приказал отход за Вислу. Но по свидетельству Макса Гоффмана, ещё до своего снятия с должности, командующий начал проработку плана переброски всех сил на юг, как это впоследствии сделал Гинденбург. Манёвр Гинденбурга вовсе не был его личной гениальной находкой. Манёвр отрабатывался немцами на командно-штабных учениях 1894, 1901, 1903, 1905 гг. Естественно, в России знали о его существовании. Но не все. Командир 15 АК Мартос знал. Знали ли Жилинский с Самсоновым – неизвестно. Но Самсонов, на всякий случай держал 1 АК у Уздау. Напомню, что именно туда в скором времени и ударил 1 АК Франсуа.
Ренненкампф вполне трезво оценил результат сражения и в тот момент ещё не считал себя победителем. Поэтому остановил войска для приведения в порядок на днёвку и закономерно ожидал продолжения.
Этим воспользовался Притвиц и оторвался. Многочисленная линейная кавалерия отход не выявила, ибо вести глубокую разведку не умела, а казачьих частей под рукой Хана Нахичеванского не оказалась.
Не дождавшись нового сражения, Ренненкампф решил, что противник оказался от активных действий и окопался на реке Ангеррап. Когда же он не обнаружился и по прошествии пары дней, Ренненкампф вместе с Жилинским окончательно уверились в отступлении 8-й армии. Считаю очень вероятным, что русская разведка узнала о приказе Притвица на отход и о начале движения корпусов. Вероятно, информация пришла из германского Генштаба. Отсюда железная уверенность Жилинского просмотревшего момент, когда движение из отхода превратилось в манёвр. В итоге Ренненкампф получил приказ осадить Кёнигсберг, чем и занялся.
23 августа. 2-я армия наткнулась на прикрывавший северное направление 20 германский корпус. В итоге состоялась серия боёв в районе Орлау. Сражение закончилось вничью. Обе стороны понесли потери, но по итогу 37 пехотная дивизия отступила в беспорядке. В результате получилось так же, как при Гумбинене: противник отступил, что свидетельствовало о локальном успехе Северо-Западного фронта, но в целом это ничего не значило.
24 августа. 15 АК Мартоса продолжил преследование противника. Примечательно, что 20 корпус отступал не на север, как можно было предположить, а на запад, подставляя правый фанг 1 корпусу Артамонова, ещё не знающего, что к нему движется 1-й германский корпус Франсуа.
25 августа. По итогу двухдневных боёв Жилинский отдаёт приказ Самсонову форсировать марш и Самсонов приказ выполняет. Впрочем, дальновидно не трогает 1 АК и даже усиливает его дивизией из 23 АК. В итоге возникший на тот момент разрыв между 1 и 15 АК серьёзной угрозы не представлял.
Выполняя приказ Жилинского, Ренненкампф и Самсонов отдают приказы, перехваченные немцами.
Теперь, зная точное расположение войск 2А и зная, что 1А далеко, Гинденбург уже мог уверенно начинать операцию.
Фактическая обстановка по состоянию на 26 августа была такова.
Но с точки зрения Самсонова всё выглядело иначе:
— Перед 6АК противника нет.
— На севере противника нет. Занятие 13-м корпусом Алленштейна перекрывает путь к эвакуации 6-й ландверной бригаде из крепости Летцен.
— Потрёпанный немецкий 20-й корпус развёрнут фронтом на восток. Перед ним также понёсший потери 15 АК Мартоса, но и свежая 2-я ПД из 23 АК. А с его правого фланга свежий 1 АК Артамонова.
То есть ситуация представляется весьма многообещающей.
Далее события понеслись стремительно.
26 августа. 17-й корпус Макензена и 1-й резервный корпус Белова с ландверной бригадой двигались по направлению к Алленштейну. Сюда же выдвинулся правофланговый 6-й корпус. Командиром 4 пехотной дивизии немецкие корпуса были приняты за бегущих от Ренненкампфа и немедленно атакованы. В итоге у селения Гросс-Бессау произошло встречное сражение, в ходе которого 6 АК потерял более 5 тысяч человек и оставив прикрытие отступил. При этом генерал Благовещенский бросил войска и бежал в тыл. Но Самсонов не получил информации об этом и 27 августа приказал армии выполнять ранее поставленную задачу.
В это же время Ренненкампф, выполняя приказ Жилинского, брал в кольцо Кёнигсберг. Армия перерезала железную дорогу на Мемель и вышла к Балтийскому морю. Но эшелоны с 1 АК уже проследовали на юг.
27 августа. 1 АК Франсуа атаковал 1 АК Артамонова, но был отбит. Среди немцев возникла даже паника. Артамонов отрапортовал об успехе, но через час отдал приказ об отступлении. Однако Самсонов и об этом не узнал. С другой стороны Франсуа не поверил отходу русских и приказал спешно окапывался, ожидая контратаки. На месте он оставался до следующего дня.
В это же время 15 АК силами одной дивизии потеснил 20 АК и занял Мюлен. Для развития наступления требовались резервы, но даже этот ограниченный русский успех породил у Гинденбурга сомнения в возможности окружения.
Жилинский прозревает и приказывает Ренненкампфу двигаться на соединение с 2-й армией.
Самсонов, получив сообщение от Артамонова об отражении атаки, понял ситуацию и запланировал контрмеры. Поскольку, как он полагал, два противостоящих первых корпуса сдерживают друг друга, он имеет прекрасную возможность повернув 13 корпус на запад силами 2,5 корпусов фланговым ударом последовательно разгромить сначала 20-й, затем 1-й германские корпуса.
По моему мнению, вполне реальная задача. С целью организации контрудара командующий вечером того же дня выехал в Надрау. Там он отдал приказ 1 АК держать позиции севернее Сольдау, частям 3-й гвардейской и 2-й дивизии у Франкенау. 6-му АК (не зная, что тот накануне отступил) приказал выйти к Пассенгейму. 13-й и 15-й корпуса под общим начальством Мартоса получили задачу наступать через Мюлен на Гильгенбург— Лаутенбург с целью атаковать противника. Корпуса должны были выйти во фланг и тыл германским войскам, которые атаковали 2-ю дивизию и 1-й корпус. То есть на 28 число был запланирован успех, призванный решить судьбу всего сражения в Восточной Пруссии.
28 августа. 13 АК выдвинулся на соединение с 15-м, оставив в Алленштейне слабый заслон. Разведка обнаружила подходящие с востока войска, но командир корпуса счёл, что это идущий на помощь корпус Благовещенского и продолжил движение на юго-запад.
Около 10 часов утра Самсонов прибыл в штаб 15 корпуса в Надрау для координации планируемого разгрома 20-го немецкого корпуса. Приказ Жилинского об отходе он уже не получил. К его приезду Мартос разгромил у Ваплица 41-ю германскую дивизию, забрав 13 орудий и более тысячи пленных. И тут подоспела информация о 17 и 1-м резервном корпусах направляющихся к Алленштейну.
К вечеру Самсонов отдал приказ об отступлении.
29 августа. 13, 15 и часть 23 АК начали отход через лес, изобилующий оврагами и озёрами, из-за чего линейные части и обозы скучились на редких и узких дорогах мешая друг другу. Немецкие же войска двигаясь по дороге Нейденбург – Вилленберг быстро отрезали путь к отступлению, а 1 Резервный корпус повис на плечах 13 АК. Фланговые корпуса были удалены на полтора – два перехода, а кавалерия 1-й армии на 80-100 км и поддержать отступление не могли.
30 августа. 1 и 6 АК попытались прийти на помощь окружённым корпусам, но были отбиты.
На этом сражение закончилось. Часть войск смогла пробиться сквозь те такое уж и плотное кольцо окружения, но большая часть оказалась деморализованной, исчерпала боеприпасы и предпочла сдаться. В ночь на 30-е генерал Самсонов застрелился.
31 августа. Кавалерия Хана Нахичеванского была уже в Алленштейне. Ренненкампф опоздал на одни сутки. Но это событие напрочь перечёркивает все утверждения о предательстве или преступной бездеятельности командующего 1-й армии.
На этом битва закончилась. Несмотря на ряд поражений, в целом немцы смогли одержать победу, и пленение двух корпусов с лихвой перекрыло понесённые ими потери.
Общеизвестны такие причины, как плохая связь, плохая разведка, в результате чего принимались ошибочные решения.
2 армейский корпус, изъятый у Самсонова, не участвовал ни в сражении 1-й армии, ни 2-й, а топтался перед Летценом. То есть был просто выключен. Останься он в составе 2А, и вместе с 6 АК и 4 КД под Гросс-Бессау войска вполне смогли бы отбить атаки 2,5 германских корпусов, дав время Самсонову для решения проблем на левом фланге.
Это ключевой просчёт командования Северо-Западного фронта, которому я не могу найти внятного объяснения, свёл на нет все предыдущие успехи обеих армий.
Но даже и без 2 АК Самсонов имел шансы.
Если бы пребывавший в победной эйфории Жилинский опомнился на день раньше, то 13 АК двинулся бы не на Алленштайн, а на Гогенштейн. Перерезать железную дорогу могли гораздо меньшие силы, например 2 батальона как в реальной истории. В этом случае совместная атака через Мюлен в направлении Гильгенбург 27 августа имела бы больший успех, не позволила бы корпусу Франсуа преследовать корпус Артамонова и замкнуть кольцо окружения.
1 АК Артамонова не должен был отступать. Артамонов хоть и проявил личную храбрость, но в качестве командира сражение профукал. Благовещенский из 6 АК просто струсил, но перед ним, хотя бы, было 2,5 корпуса. А перед Артамоновым один, и тот потрёпанный Ренненкампфом. В итоге, решение о контрударе, принятое Самсоновым, не следует считать ошибкой. Он исходил из неверных данных и всё равно имел неплохие шансы на успех.
Планируя отступление, Самсонов не учёл, что его войска пойдут через лес, а отсекающий его от границы корпус Франсуа по дороге. То есть немцы всегда будут впереди. Вот это уже персональная ошибка Самсонова. Ему надо было либо прорываться через 1 и 20 корпус, связывая их боем, либо занимать круговую оборону. Но опять же решение принималось без знания общей стратегической обстановки. Не было уверенности, что конница Хана успеет.
Таким образом даже в условиях скрытного манёвра Гинденбурга ситуация могла бы пойти по трём вполне вероятным сценариям:
1. Ошибки с 2 АК нет, он прикрывает правый фланг вместе с 6 АК. При неблагоприятном исходе боя даже отступив корпуса купировали бы угрозу охвата правого фланга. В центре же шансы наших 2,5 корпусов против одного потрёпанного 20-го больше, чем шансы немцев под Гросс-Бессау. То есть 20 АК гарантированно выходит из игры и против 1,5 корпусов Франсуа Самсонов имел бы до 4-х, не считая кавалерии. И это была бы полная победа.
Вторым вариантом использование 2 АК было бы его участие в Гумбиненнском сражении. Окажись он на левом фланге 1-й армии, и судьба германского 1-го резервного корпуса была бы печальна. Даже оторвавшись от преследования, он был бы ослаблен настолько, что 6АК мог бы и устоять, не позволив замкнуть кольцо окружения вокруг центральных корпусов 2-й армии. Да и на помощь 2АК вполне мог бы успеть, ибо был бы ближе всех.
2. В реальной истории 2 АК на правом фланге второй армии нет. Но если Артамонов не дезинформирует Самсонова сообщением об успехе в отражении атаки корпуса Франсуа, то Самсонов заранее отводит центральные корпуса назад, собирает в кулак и, не допустив окружения, удерживает позиции на линии Уздау — Ортельсбург в течение 3-х дней. Реально? Полагаю, более чем. А на 4-й день на горизонте появляется Ренненкампф. То есть именно Артамонов совершил ключевую оплошность, предопределив общую неудачу армии.
3. Самсонов не отступает, а даже, имея на плечах 1-й резервный корпус, последовательно атакует германские 20-й и 1-й корпуса. Без сомнения, потери будут огромны, но не больше, чем случилось в реальной истории, учитывая попавших в плен. Но ведь и потери немцев будут аналогичны. Ведь в сражениях Восточной Пруссии немцы и русские несли равные потери. У нас окажутся небоеспособными 13 и 15 корпуса, но и немцы потеряют 20-й и 1-й. Окружения не произойдёт, а в течение 3-х дней в Алленштейне появляется конница Ренненкампфа. В результате выгонять Ренненкампфа Гинденбургу будет просто нечем и ему придётся отступать за Вислу.
Результатом всех вариантов является захват Восточной Пруссии и осада Кёнигсберга.
И хотя история пошла по четвертому, самому, неудачному для нас сценарию, приведённые выше соображения свидетельствуют: никакого предрешённого поражения не было и в помине. Более того, Гинденбург изначально имел небольшие шансы и совершенно справедливо опасался неблагоприятного для себя исхода. Даже ошибка Самсонова имела причиной отсутствие достоверной информации на момент принятия решения, а вовсе не изначально безнадёжное состояние дел.
1. Обвинения Ренненкампфа в предательстве — ложь. Он сделал всё, что мог, и ему не хватило суток. Ещё сутки, и он стал бы национальным героем.
2. Ошибки Самсонова вызваны недостоверной информацией, получаемой им из штаба фронта. Его упрекают в утрате управления армией из-за поездки в Надрау. Но если он узнал о реальном состоянии дел только 28 числа, то не важно, из какого места был отдан приказ об отступлении. Это уже ничего не могло изменить. Разве что жив бы остался.
3. Сил 1-й армии вполне хватило для противостояния атакам Притвица. Сил 2-й было достаточно, чтобы отбить атаки Гинденбурга. То есть причина поражения — в стечении обстоятельств, а не в принципиальной невозможности.
То есть шанс выиграть сражение в Восточной Пруссии был. Упустили, да. Но он был.
Но что было бы, пойди история по любому из первых трёх сценариев и оправдайся довоенный стратегический план?
Это уже будет чистая альтернатива, целью которой является обоснование утверждения, что мир вполне мог бы обойтись без четырёхлетней бойни и малой кровью. Правда, это был бы совсем другой мир.
Об этом читайте в 3-й части.
Продолжение следует…
Хроника событий
Восточно-Прусская операция началась 17 августа успешным для 8 германской армии боем у Шталлупёнена. А 20-го августа состоялось Гумбинен-Гольдапское сражение, которое в нашей историографии трактуется как победное. Действительно, германская армия понесла большие потери чем русская, но если 8-я армия отступила, то вовсе не потому, что Притвиц счёл себя побеждённым.
Российский историк С. Л. Нелипович так подводит итоги Гумбинненского сражения:
К 20 часам сражение завершилось. 8-я германская армия не смогла разгромить русские войска одним ударом. Её 17-й армейский корпус потерпел поражение. Но фланговые корпуса занимали выгодное охватывающее положение. Правда, их фланги в свою очередь могли подвергнуться угрозе обхода русской кавалерией: правый фланг 1-го резервного корпуса был совсем открыт, а 1-я кавалерийская дивизия (левый фланг) не представила бы серьёзного затруднения для четырёх кавалерийских дивизий Хана Нахичеванского. Потери германцев за 20 августа достигали 1250 убитых, 6414 раненых и 6943 пропавших без вести (из числа последних — по русским оценкам — до 4 тыс. погибших). Правда, было захвачено у русских более 9,5 тыс. пленных, 40 пулемётов и 12 орудий. (Цифры спорные. — Прим. авт.)
Эти обстоятельства дали возможность германскому военному совету, собранному в ночь на 21 августа, высказаться за возобновление атаки с 3 часов.
Однако мощной радиостанцией в Кёнигсберге ночью был перехвачен приказ войскам 2-й русской армии о переходе германской границы для действий в тыл армии Притвица. Штаб 8-й армии решительно высказался за отступление за реку Висла, как это и было предусмотрено оборонительным планом действий. Мнение корпусных командиров не было учтено:
Ввиду наступления крупных сил противника от Варшавы, Пултуска и Ломжи я не могу использовать обстановку на своём фронте и начинаю отход за Вислу. Перевозка, по возможности, по железным дорогам»,
— распорядился Притвиц.
1-му армейскому корпусу было приказано идти в Кёнигсберг, а оттуда по железной дороге направляться в Грауденц, 17-му — отходить к Висле через Алленштайн, 3-й резервной дивизии — на Ангербург, 1-му резервному корпусу, ландверу и кавалерии — прикрывать отход на рубеже реки Ангерапп. Это решение стало роковым для М. Притвица фон Гафрона. В эту же ночь генерал от инфантерии Франсуа пожаловался в Главную квартиру, что командующий армией оставляет русским Восточную Пруссию.
Притвиц, если хорошо разобраться, ничего предосудительного не совершил. Согласно довоенным планам, он атаковал слабейшую из двух русских армий в надежде на победу. Победы не получилось, и он приказал отход за Вислу. Но по свидетельству Макса Гоффмана, ещё до своего снятия с должности, командующий начал проработку плана переброски всех сил на юг, как это впоследствии сделал Гинденбург. Манёвр Гинденбурга вовсе не был его личной гениальной находкой. Манёвр отрабатывался немцами на командно-штабных учениях 1894, 1901, 1903, 1905 гг. Естественно, в России знали о его существовании. Но не все. Командир 15 АК Мартос знал. Знали ли Жилинский с Самсоновым – неизвестно. Но Самсонов, на всякий случай держал 1 АК у Уздау. Напомню, что именно туда в скором времени и ударил 1 АК Франсуа.
Ренненкампф вполне трезво оценил результат сражения и в тот момент ещё не считал себя победителем. Поэтому остановил войска для приведения в порядок на днёвку и закономерно ожидал продолжения.
Этим воспользовался Притвиц и оторвался. Многочисленная линейная кавалерия отход не выявила, ибо вести глубокую разведку не умела, а казачьих частей под рукой Хана Нахичеванского не оказалась.
Не дождавшись нового сражения, Ренненкампф решил, что противник оказался от активных действий и окопался на реке Ангеррап. Когда же он не обнаружился и по прошествии пары дней, Ренненкампф вместе с Жилинским окончательно уверились в отступлении 8-й армии. Считаю очень вероятным, что русская разведка узнала о приказе Притвица на отход и о начале движения корпусов. Вероятно, информация пришла из германского Генштаба. Отсюда железная уверенность Жилинского просмотревшего момент, когда движение из отхода превратилось в манёвр. В итоге Ренненкампф получил приказ осадить Кёнигсберг, чем и занялся.
Действия 2-й армии
23 августа. 2-я армия наткнулась на прикрывавший северное направление 20 германский корпус. В итоге состоялась серия боёв в районе Орлау. Сражение закончилось вничью. Обе стороны понесли потери, но по итогу 37 пехотная дивизия отступила в беспорядке. В результате получилось так же, как при Гумбинене: противник отступил, что свидетельствовало о локальном успехе Северо-Западного фронта, но в целом это ничего не значило.
24 августа. 15 АК Мартоса продолжил преследование противника. Примечательно, что 20 корпус отступал не на север, как можно было предположить, а на запад, подставляя правый фанг 1 корпусу Артамонова, ещё не знающего, что к нему движется 1-й германский корпус Франсуа.
25 августа. По итогу двухдневных боёв Жилинский отдаёт приказ Самсонову форсировать марш и Самсонов приказ выполняет. Впрочем, дальновидно не трогает 1 АК и даже усиливает его дивизией из 23 АК. В итоге возникший на тот момент разрыв между 1 и 15 АК серьёзной угрозы не представлял.
Выполняя приказ Жилинского, Ренненкампф и Самсонов отдают приказы, перехваченные немцами.
Командиру 13-го корпуса.
После боя на фронте 15-го корпуса 11(24) авг. противник отошёл в общем направлении на Остероде; 1-я армия продолжает преследование противника, отходящего на Кёнигсберг и Растенбург.
2-й армии — наступать на фронте Алленштайн, Остероде. 12 авг. корпусам занять линии:
13-му — Гимендорф, Куркен; 15-му — Надрау, Паульсгут; 23-му Михалькен, Гросс-Гардинен.
Полосы разграничиваются: 13-го и 15-го линией Мушакен, Шведрих, Нагляден; 15-го и 23-го линией Нейденбург, Витигвальде, оз. Шиллинг.
1-му корпусу — оставаться в занятом районе, обеспечивая левый фланг армии.
6-му корпусу — перейти в район Бишофсбург, Ротфлис для обеспечения правого фланга армии со стороны Растенбург.
4-й кд, подчинённой командиру 6-го корпуса — оставаться Зенсбург, разведывая полосе между линиями Растенбург, Бартенштейн и Зенсбург, Гейльсберг. 6-я и 15-я кд продолжают выполнение задачи директивы №4.
Остроленка.
Самсонов.
После боя на фронте 15-го корпуса 11(24) авг. противник отошёл в общем направлении на Остероде; 1-я армия продолжает преследование противника, отходящего на Кёнигсберг и Растенбург.
2-й армии — наступать на фронте Алленштайн, Остероде. 12 авг. корпусам занять линии:
13-му — Гимендорф, Куркен; 15-му — Надрау, Паульсгут; 23-му Михалькен, Гросс-Гардинен.
Полосы разграничиваются: 13-го и 15-го линией Мушакен, Шведрих, Нагляден; 15-го и 23-го линией Нейденбург, Витигвальде, оз. Шиллинг.
1-му корпусу — оставаться в занятом районе, обеспечивая левый фланг армии.
6-му корпусу — перейти в район Бишофсбург, Ротфлис для обеспечения правого фланга армии со стороны Растенбург.
4-й кд, подчинённой командиру 6-го корпуса — оставаться Зенсбург, разведывая полосе между линиями Растенбург, Бартенштейн и Зенсбург, Гейльсберг. 6-я и 15-я кд продолжают выполнение задачи директивы №4.
Остроленка.
Самсонов.
Генералу Алиеву. Армия будет продолжать наступление. 12(25) авг. она должна выйти на рубеж Вирбельн, Заала, Норкиттен, Клейн-Потаурен, Норденбург; 13(26) авг. — Дамерау, Петерсдорф, Велау, Аллендорф, Гердауен. Районы 20-го и 3-го корпусов разграничиваются р. Прегель. Районы 3-го и 4-го корпусов разграничиваются дорогой Швирбельн, Клейн-Потауерн, Алленбург, причём вся дорога включается в район 3-го корпуса. Хан Нахичеванский выдвигается в направлении на Алленбург впереди фронта армии в район между р. Прегель и линией Даркемен, Гердауен, Бартенштейн; севернее от него — Раух со своей дивизией, южнее его — Гурко. Переправа через Прегель является задачей 20-го корпуса.
Ренненкампф.
Ренненкампф.
Теперь, зная точное расположение войск 2А и зная, что 1А далеко, Гинденбург уже мог уверенно начинать операцию.
Фактическая обстановка по состоянию на 26 августа была такова.
Но с точки зрения Самсонова всё выглядело иначе:
— Перед 6АК противника нет.
— На севере противника нет. Занятие 13-м корпусом Алленштейна перекрывает путь к эвакуации 6-й ландверной бригаде из крепости Летцен.
— Потрёпанный немецкий 20-й корпус развёрнут фронтом на восток. Перед ним также понёсший потери 15 АК Мартоса, но и свежая 2-я ПД из 23 АК. А с его правого фланга свежий 1 АК Артамонова.
То есть ситуация представляется весьма многообещающей.
Далее события понеслись стремительно.
26 августа. 17-й корпус Макензена и 1-й резервный корпус Белова с ландверной бригадой двигались по направлению к Алленштейну. Сюда же выдвинулся правофланговый 6-й корпус. Командиром 4 пехотной дивизии немецкие корпуса были приняты за бегущих от Ренненкампфа и немедленно атакованы. В итоге у селения Гросс-Бессау произошло встречное сражение, в ходе которого 6 АК потерял более 5 тысяч человек и оставив прикрытие отступил. При этом генерал Благовещенский бросил войска и бежал в тыл. Но Самсонов не получил информации об этом и 27 августа приказал армии выполнять ранее поставленную задачу.
В это же время Ренненкампф, выполняя приказ Жилинского, брал в кольцо Кёнигсберг. Армия перерезала железную дорогу на Мемель и вышла к Балтийскому морю. Но эшелоны с 1 АК уже проследовали на юг.
27 августа. 1 АК Франсуа атаковал 1 АК Артамонова, но был отбит. Среди немцев возникла даже паника. Артамонов отрапортовал об успехе, но через час отдал приказ об отступлении. Однако Самсонов и об этом не узнал. С другой стороны Франсуа не поверил отходу русских и приказал спешно окапывался, ожидая контратаки. На месте он оставался до следующего дня.
В это же время 15 АК силами одной дивизии потеснил 20 АК и занял Мюлен. Для развития наступления требовались резервы, но даже этот ограниченный русский успех породил у Гинденбурга сомнения в возможности окружения.
Жилинский прозревает и приказывает Ренненкампфу двигаться на соединение с 2-й армией.
Самсонов, получив сообщение от Артамонова об отражении атаки, понял ситуацию и запланировал контрмеры. Поскольку, как он полагал, два противостоящих первых корпуса сдерживают друг друга, он имеет прекрасную возможность повернув 13 корпус на запад силами 2,5 корпусов фланговым ударом последовательно разгромить сначала 20-й, затем 1-й германские корпуса.
По моему мнению, вполне реальная задача. С целью организации контрудара командующий вечером того же дня выехал в Надрау. Там он отдал приказ 1 АК держать позиции севернее Сольдау, частям 3-й гвардейской и 2-й дивизии у Франкенау. 6-му АК (не зная, что тот накануне отступил) приказал выйти к Пассенгейму. 13-й и 15-й корпуса под общим начальством Мартоса получили задачу наступать через Мюлен на Гильгенбург— Лаутенбург с целью атаковать противника. Корпуса должны были выйти во фланг и тыл германским войскам, которые атаковали 2-ю дивизию и 1-й корпус. То есть на 28 число был запланирован успех, призванный решить судьбу всего сражения в Восточной Пруссии.
28 августа. 13 АК выдвинулся на соединение с 15-м, оставив в Алленштейне слабый заслон. Разведка обнаружила подходящие с востока войска, но командир корпуса счёл, что это идущий на помощь корпус Благовещенского и продолжил движение на юго-запад.
Около 10 часов утра Самсонов прибыл в штаб 15 корпуса в Надрау для координации планируемого разгрома 20-го немецкого корпуса. Приказ Жилинского об отходе он уже не получил. К его приезду Мартос разгромил у Ваплица 41-ю германскую дивизию, забрав 13 орудий и более тысячи пленных. И тут подоспела информация о 17 и 1-м резервном корпусах направляющихся к Алленштейну.
К вечеру Самсонов отдал приказ об отступлении.
29 августа. 13, 15 и часть 23 АК начали отход через лес, изобилующий оврагами и озёрами, из-за чего линейные части и обозы скучились на редких и узких дорогах мешая друг другу. Немецкие же войска двигаясь по дороге Нейденбург – Вилленберг быстро отрезали путь к отступлению, а 1 Резервный корпус повис на плечах 13 АК. Фланговые корпуса были удалены на полтора – два перехода, а кавалерия 1-й армии на 80-100 км и поддержать отступление не могли.
30 августа. 1 и 6 АК попытались прийти на помощь окружённым корпусам, но были отбиты.
На этом сражение закончилось. Часть войск смогла пробиться сквозь те такое уж и плотное кольцо окружения, но большая часть оказалась деморализованной, исчерпала боеприпасы и предпочла сдаться. В ночь на 30-е генерал Самсонов застрелился.
31 августа. Кавалерия Хана Нахичеванского была уже в Алленштейне. Ренненкампф опоздал на одни сутки. Но это событие напрочь перечёркивает все утверждения о предательстве или преступной бездеятельности командующего 1-й армии.
На этом битва закончилась. Несмотря на ряд поражений, в целом немцы смогли одержать победу, и пленение двух корпусов с лихвой перекрыло понесённые ими потери.
Причины поражения
Общеизвестны такие причины, как плохая связь, плохая разведка, в результате чего принимались ошибочные решения.
2 армейский корпус, изъятый у Самсонова, не участвовал ни в сражении 1-й армии, ни 2-й, а топтался перед Летценом. То есть был просто выключен. Останься он в составе 2А, и вместе с 6 АК и 4 КД под Гросс-Бессау войска вполне смогли бы отбить атаки 2,5 германских корпусов, дав время Самсонову для решения проблем на левом фланге.
Это ключевой просчёт командования Северо-Западного фронта, которому я не могу найти внятного объяснения, свёл на нет все предыдущие успехи обеих армий.
Но даже и без 2 АК Самсонов имел шансы.
Если бы пребывавший в победной эйфории Жилинский опомнился на день раньше, то 13 АК двинулся бы не на Алленштайн, а на Гогенштейн. Перерезать железную дорогу могли гораздо меньшие силы, например 2 батальона как в реальной истории. В этом случае совместная атака через Мюлен в направлении Гильгенбург 27 августа имела бы больший успех, не позволила бы корпусу Франсуа преследовать корпус Артамонова и замкнуть кольцо окружения.
1 АК Артамонова не должен был отступать. Артамонов хоть и проявил личную храбрость, но в качестве командира сражение профукал. Благовещенский из 6 АК просто струсил, но перед ним, хотя бы, было 2,5 корпуса. А перед Артамоновым один, и тот потрёпанный Ренненкампфом. В итоге, решение о контрударе, принятое Самсоновым, не следует считать ошибкой. Он исходил из неверных данных и всё равно имел неплохие шансы на успех.
Планируя отступление, Самсонов не учёл, что его войска пойдут через лес, а отсекающий его от границы корпус Франсуа по дороге. То есть немцы всегда будут впереди. Вот это уже персональная ошибка Самсонова. Ему надо было либо прорываться через 1 и 20 корпус, связывая их боем, либо занимать круговую оборону. Но опять же решение принималось без знания общей стратегической обстановки. Не было уверенности, что конница Хана успеет.
Таким образом даже в условиях скрытного манёвра Гинденбурга ситуация могла бы пойти по трём вполне вероятным сценариям:
1. Ошибки с 2 АК нет, он прикрывает правый фланг вместе с 6 АК. При неблагоприятном исходе боя даже отступив корпуса купировали бы угрозу охвата правого фланга. В центре же шансы наших 2,5 корпусов против одного потрёпанного 20-го больше, чем шансы немцев под Гросс-Бессау. То есть 20 АК гарантированно выходит из игры и против 1,5 корпусов Франсуа Самсонов имел бы до 4-х, не считая кавалерии. И это была бы полная победа.
Вторым вариантом использование 2 АК было бы его участие в Гумбиненнском сражении. Окажись он на левом фланге 1-й армии, и судьба германского 1-го резервного корпуса была бы печальна. Даже оторвавшись от преследования, он был бы ослаблен настолько, что 6АК мог бы и устоять, не позволив замкнуть кольцо окружения вокруг центральных корпусов 2-й армии. Да и на помощь 2АК вполне мог бы успеть, ибо был бы ближе всех.
2. В реальной истории 2 АК на правом фланге второй армии нет. Но если Артамонов не дезинформирует Самсонова сообщением об успехе в отражении атаки корпуса Франсуа, то Самсонов заранее отводит центральные корпуса назад, собирает в кулак и, не допустив окружения, удерживает позиции на линии Уздау — Ортельсбург в течение 3-х дней. Реально? Полагаю, более чем. А на 4-й день на горизонте появляется Ренненкампф. То есть именно Артамонов совершил ключевую оплошность, предопределив общую неудачу армии.
3. Самсонов не отступает, а даже, имея на плечах 1-й резервный корпус, последовательно атакует германские 20-й и 1-й корпуса. Без сомнения, потери будут огромны, но не больше, чем случилось в реальной истории, учитывая попавших в плен. Но ведь и потери немцев будут аналогичны. Ведь в сражениях Восточной Пруссии немцы и русские несли равные потери. У нас окажутся небоеспособными 13 и 15 корпуса, но и немцы потеряют 20-й и 1-й. Окружения не произойдёт, а в течение 3-х дней в Алленштейне появляется конница Ренненкампфа. В результате выгонять Ренненкампфа Гинденбургу будет просто нечем и ему придётся отступать за Вислу.
Результатом всех вариантов является захват Восточной Пруссии и осада Кёнигсберга.
И хотя история пошла по четвертому, самому, неудачному для нас сценарию, приведённые выше соображения свидетельствуют: никакого предрешённого поражения не было и в помине. Более того, Гинденбург изначально имел небольшие шансы и совершенно справедливо опасался неблагоприятного для себя исхода. Даже ошибка Самсонова имела причиной отсутствие достоверной информации на момент принятия решения, а вовсе не изначально безнадёжное состояние дел.
Итоги рассмотрения мифа № 3
1. Обвинения Ренненкампфа в предательстве — ложь. Он сделал всё, что мог, и ему не хватило суток. Ещё сутки, и он стал бы национальным героем.
2. Ошибки Самсонова вызваны недостоверной информацией, получаемой им из штаба фронта. Его упрекают в утрате управления армией из-за поездки в Надрау. Но если он узнал о реальном состоянии дел только 28 числа, то не важно, из какого места был отдан приказ об отступлении. Это уже ничего не могло изменить. Разве что жив бы остался.
3. Сил 1-й армии вполне хватило для противостояния атакам Притвица. Сил 2-й было достаточно, чтобы отбить атаки Гинденбурга. То есть причина поражения — в стечении обстоятельств, а не в принципиальной невозможности.
То есть шанс выиграть сражение в Восточной Пруссии был. Упустили, да. Но он был.
Но что было бы, пойди история по любому из первых трёх сценариев и оправдайся довоенный стратегический план?
Это уже будет чистая альтернатива, целью которой является обоснование утверждения, что мир вполне мог бы обойтись без четырёхлетней бойни и малой кровью. Правда, это был бы совсем другой мир.
Об этом читайте в 3-й части.
Продолжение следует…
Информация