Шведская торговля с Германией: руда, уголь и тюльпаны
Норвежский электровоз NSB El 12 тянет состав с рудой по железной дороге в Нарвик. Это послевоенное фото, но линия та же самая
Торговля Швеции и Германии во время войны обычно рассматривается исключительно через призму поставок шведской руды. Причем вокруг этого вопроса даже сложилось свое псевдознание, когда утверждается, что шведская железная руда обладала неким особым качеством, потому немцы ее ценили. Некоторая доля правды в этом есть, однако даже весьма осведомленные авторы знают не все детали, касающиеся шведской руды, которые некогда определяли ее поставки в Германию и использование в черной металлургии.
Помимо руды, шведско-германская торговля включала еще целый ряд позиций. К тому же Швеция торговала не только собственно с Германией, но и с оккупированными территориями: Норвегией, Голландией, Бельгией. Иными словами, Швеция, несмотря на свой нейтральный статус, де-факто была немаловажной частью оккупационного хозяйства, построенного немцами в ходе войны.
Шведы старались угодить немцам
Шведский нейтралитет держался, как уже было сказано в предыдущей статье, на договорах с Германией, причем этих договоров было довольно много. Швеция вступила в тесные экономические отношения с Германией еще в середине 1920-х годов, выделив несколько кредитов на покрытие репарационных платежей в рамках плана Дауэса и Юнга.
После прихода к власти нацистов началась новая эпоха, в которой шведы довольно быстро поняли агрессивный характер германской политики, поняли, что не имеют шансов на противостояние немцам в любой форме, и потому повели себя очень учтиво к немецким торговым и экономическим интересам.
В фондах РГВА сохранилось два дела, в которых содержатся протоколы переговоров шведского и германского правительственных комитетов по вопросам платежного и товарного оборота (Regierungsausschuß für Fragen des Zahlungs- und Warenverkehr) за 1938-1944 годы. Все протоколы и материалы к ним имеют гриф «Vertraulich» или «Streng Vertraulich», то есть «Секретно» или «Совершенно секретно».
Комитеты на встречах, которые проводились в Стокгольме, обсуждали размер товарооборота между двумя странами, объем и номенклатуру поставок с каждой стороны, так, чтобы сумма платежей с обоих сторон балансировалась. Фактически это был межгосударственный бартер, поскольку свободно конвертируемой валюты у Германии почти не было, а с началом войны свободная котировка рейхсмарки прекратилась. Немцы заменили свободно конвертируемую рейхсмарку (freie Reichsmark) на т. н. реестровую марку (die Registermark), которая использовалась при сравнении стоимости взаимных товарных поставок. «Реестровая марка» появилась еще до войны и некоторое время использовалась вместе со свободной рейхсмаркой, и, скажем, на Лондонской бирже стоимость «реестровой марки» составляла 56,5% от свободной марки в конце 1938 года и 67,75% в последний мирный день, 30 августа 1939 года (Bank für internationale Zahlungsausgleich. Zehnter Jahresbericht, 1. April 1939 – 31-März 1940. Basel, 27. Mai 1940, S. 34).
Обсудив все вопросы и договорившись об объемах и стоимости поставок, комиссии составляли протокол, который был обязателен к исполнению обеими сторонами. Уполномоченные по вопросам внешней торговли органы в обоих странах (в Германии это были отраслевые Reichsstelle) обязаны были разрешать импорт и экспорт только в рамках заключенных договоренностей. Покупатели импортных товаров оплачивали их в национальной валюте, в рейхсмарках или шведских кронах, а экспортеры получали оплату за свою продукцию тоже в национальной валюте. Банки Швеции и Германии осуществляли взаимозачет поставок и проводили другие платежи при необходимости.
Подобные встречи проводились регулярно, поскольку план торговли составлялся на каждый год. Поэтому в протоколах этих переговоров отразились многие моменты шведско-германской торговли во время войны.
В торговых договоренностях с Германией шведы уделяли большое внимание происходившим территориальным изменениям. Пусть не на другой день, но довольно быстро в Стокгольм прибывали немецкие представители и заключалась договоренность о торговле в новых условиях. Например, 12-13 марта 1938 года произошло присоединение Австрии к Рейху, а 19-21 мая 1938 года состоялись переговоры по вопросам платежного и товарного оборота с бывшей Австрией (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 8).
15 марта 1939 года произошла оккупация Чехии и превращение части ее территории в Протекторат Богемия и Моравия. С 22 по 31 мая 1939 года в Стокгольме обсуждался вопрос о торговле с этим протекторатом, стороны договорились осуществлять расчеты в свободной валюте (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 42). 3 июня 1939 года был подписан отдельный протокол о торговле с Судетской областью, включенной в территорию Рейха.
Можно было бы и не признавать этих территориальных изменений, особенно в случае с Чехословакией, и это мало повлияло бы на шведско-германскую торговлю. Однако шведы явно старались угодить Германии, на что указывает хотя бы протокол о торговле с Судетской областью. Вряд ли шведские торговые интересы в этой отторгнутой от Чехословакии области были настолько велики, чтобы рассматривать их отдельно, но шведы сделали это ради демонстрации своей дружественной Германии позиции.
В конце 1939 года немцы поблагодарили шведов. 11-22 декабря 1939 года в Стокгольме состоялись переговоры, в которых был выработан порядок торговли, использовавшийся потом всю войну. С 1 января 1940 года отменялись все предшествующие протоколы и вводился в действие новый протокол, уже с планом поставок. Швеции было предоставлено право экспортировать в новый Великогерманский рейх и контролируемые им территории в размере экспорта в Германию, Чехословакию и Польшу в 1938 году. Шведские интересы от начала войны не пострадали (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 63).
Чем торговали Германия и Швеция
В конце 1939 года Швеция и Германия договорились о том, что они будут продавать друг другу в ходе войны.
Швеция могла экспортировать в Германию:
Железная руда — 10 млн. тонн.
Древесноугольный чугун — 20 тысяч тонн.
Сосновое масло (Tallöl) — 8 тысяч тонн.
Ферросилиций — 4,5 тысячи тонн.
Силикомарганец — 1 тысячу тонн.
Германия могла экспортировать в Швецию:
Каменный уголь — до 3 млн. тонн.
Кокс — до 1,5 млн. тонн.
Стальпрокат — до 300 тысяч тонн.
Коксовый чугун — до 75 тысяч тонн.
Калийные соли — до 85 тысяч тонн.
Глауберова соль — до 130 тысяч тонн.
Пищевая соль — до 100 тысяч тонн.
Кальцинированная сода — до 30 тысяч тонн.
Каустическая сода — до 5 тысяч тонн.
Хлор жидкий — до 14 тысяч тонн (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 63-64).
В январе 1940 года состоялось еще одно заседание, на котором была подсчитана стоимость поставок. Со шведской стороны — 105,85 млн. рейхсмарок, с немецкой стороны — 105,148 млн. рейхсмарок (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 74). Немецкие поставки были меньше на 702 тысячи рейхсмарок. Однако шведы почти всегда предъявляли дополнительные просьбы, связанные с поставками небольших партий разнообразных химикатов, фармацевтических средств, машин и оборудования; они удовлетворялись за счет этого остатка.
К концу войны шведско-германская торговля значительно выросла в объеме стоимости и в ней появились новые товарные позиции, которые несколько изменили структуру торговли. По итогам переговоров 10 декабря 1943 — 10 января 1944 года торговый оборот сложился следующим образом:
Шведский экспорт в Германию:
Железная руда — 6,2 млн. тонн (поставки 1944 года), — 0,9 млн. тонн (остаток 1943 года).
Обожженный серный колчедан — 150 тысяч тонн.
Ферросилиций — 2,8 тысячи тонн.
Чугун и сталь — 40 тысяч тонн.
Цинковая руда — 50-55 тысяч тонн.
Подшипники — 18 млн. рейхсмарок.
Станки — 5,5 млн. рейхсмарок.
Машины по изготовлению подшипников — 2,6 млн. рейхсмарок.
Древесины — 50 млн. рейхсмарок.
Целлюлоза для искусственного волокна — 125 тысяч тонн.
Сульфатная целлюлоза — 80 тысяч тонн.
Германский экспорт в Швецию:
Каменный уголь — 2,240 млн. тонн.
Кокс — 1,7 млн. тонн.
Стальпрокат — 280 тысяч тонн.
Калийные соли — 41 тысяча тонн.
Глауберова соль — 50 тысяч тонн.
Каменная и пищевая соль — 230 тысяч тонн.
Кальцинированная сода — 25 тысяч тонн.
Хлористый кальций — 20 тысяч тонн (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 54-56).
Из этих данных, скучноватых на первый взгляд, можно сделать пару интересных выводов.
Во-первых, в шведско-германской торговле совершенно отсутствуют продовольствие, нефть и нефтепродукты. Если отсутствие продовольствия еще более или менее объяснимо тем, что Швеция обеспечивала сама себя и не нуждалась в ввозе, то вот отсутствие нефтепродуктов удивительно. Швеции требовалось около 1 млн. тонн нефтепродуктов в год, а Германия их не поставляла. Следовательно, были другие источники. Вероятнее всего, транзит из Румынии и Венгрии, но не только. Также шведы имели «форточку» для покупки нефтепродуктов, но где они их приобретали и как доставляли, пока остается неизвестным.
Во-вторых, шведы и немцы торговали почти исключительно промышленным сырьем, химикатами и оборудованием. Большое количество солей, которые Швеция покупала в Германии, шло на нужды агропромышленного сектора: калийные соли — удобрение, пищевая соль — консервация рыбы и мяса, хлористый кальций — пищевая добавка в консервировании овощей, мяса, производстве молочной продукции и хлеба, глауберова соль — вероятнее всего, использование в крупных холодильных установках. Кальцинированная сода — также пищевая добавка и компонент моющих средств. Каустическая сода — также моющие средства. Таким образом, значительная часть торговли была нацелена на укрепление продовольственного положения в Швеции и, вероятно, создания запасов продовольствия, что в тех условиях вполне понятно.
Бартерная экономика
При посредничестве Германии Швеция торговала и с оккупированными территориями. Всего черед две недели после окончательной оккупации Норвегии, которая произошла 16 июня 1940 года, в Стокгольме 1-6 июля 1940 года состоялись переговоры о возобновлении шведско-норвежской торговли. Стороны договорились, и с этого момента торговля Швеции с Норвегией велась на тех же основаниях, что и с Германией, то есть с помощью бартера.
Объем торговли был небольшой, около 40-50 млн. рейхсмарок в год, и тоже состоял почти целиком из сырья и химикатов. В первой половине 1944 года Норвегия поставляла в Швецию серу и серный колчедан, азотную кислоту, карбид кальция, кальциевую селитру, алюминий, цинк, графит и так далее. Шведский экспорт в Норвегию состоял из машин и оборудования, чугуна, стали и металлоизделий (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 12).
Точно так же и примерно в то же самое время была организована торговля Швеции с оккупированными Голландией и Бельгией. Она была несколько интереснее, чем с Норвегией, и совершенно другой по структуре.
В Голландию Швеция вывозила преимущественно пиломатериалы и целлюлозу на сумму 6,8 млн. рейхсмарок, или 53,5% всего вывоза на сумму 12,7 млн. рейхсмарок.
Шведские закупки в Голландии:
Тюльпанные луковицы — 2,5 млн. рейхсмарок.
Пищевая соль — 1,3 млн. рейхсмарок (35 тысяч тонн).
Искусственный шелк — 2,5 млн. рейхсмарок (600 тонн).
Радиоаппаратура — 3,8 млн. рейхсмарок.
Машины и оборудование — 1 млн. рейхсмарок (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 95).
Торговля с Бельгией была гораздо скромнее, и весь обмен имел объем всего в 4,75 млн. рейхсмарок.
Швеция вывозила в Бельгию целлюлозу, машины и подшипники и получала оттуда:
Тюльпанные луковицы — 200 тысяч рейхсмарок.
Фотоматериалы — 760 тысяч рейхсмарок.
Рентгеновская пленка — 75 тысяч рейхсмарок.
Стекло — 150 тысяч рейхсмарок.
Машины и оборудование — 450 тысяч рейхсмарок.
Искусственный шелк — 950 тысяч рейхсмарок (240 тонн).
Хлористый кальций — 900 тысяч рейхсмарок (15 тысяч тонн) — (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 96).
Закупки тюльпанных луковиц на 2,7 млн. рейхсмарок — это, конечно, впечатляет. Кто-то воевал, а кто-то клумбы украшал.
Луковицы тюльпанов. Это нужно было набрать целое судно тюльпанов, чтобы партия вышла на 2,7 миллиона рейхсмарок
Германия старалась поставить всю торговлю в континентальной Европе под свой контроль. Пользуясь тем, что в ходе войны весь морской и железнодорожный транспорт в Европе был под немецким контролем, немецкие торговые органы выступали посредниками в самых разнообразных сделках между разными странами. Швеция могла поставлять различные партии товаров в обмен на другие товары. Немцы создали своего рода торговое бюро, в котором заявки и предложения сводились вместе и можно было выбрать, что на что менять. К примеру, Болгария запросила у Швеции 200 тонн сапожных гвоздей и 500 тонн сапожных подковок в обмен на овчинные кожи. Испания предлагала Швеции поставить 200 тонн целлюлозы в обмен на 10 тонн сладкого миндаля. Было еще предложение Испании поставить подшипники в обмен на лимоны (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 17, л. 1-3). Ну и так далее.
Подобная бартерная экономика, судя по всему, получила довольно большое развитие, в нее были вовлечены все страны и территории Европы, независимо от их статуса: нейтралы, союзники Германии, оккупированные территории, протектораты.
Тонкости торговли железной рудой
Об экспорте Швецией железной руды в Германию написано много, но преимущественно в самых общих словах и выражениях, а вот технические детали найти очень трудно. Протоколы переговоров шведской и германской правительственных комиссий сохранили некоторое немаловажные детали.
Первое. Швеция поставляла в Германию в основном фосфористую железную руду. Руда делилась на сорта в зависимости от содержания примесей, главным образом фосфора, и это учитывалось в поставках.
Например, в 1941 году Швеция должна была поставить следующие сорта железной руды.
С высоким содержанием фосфора:
Kiruna-D — 3180 тысяч тонн.
Gällivare-D — 1250 тысяч тонн.
Grängesberg — 1300 тысяч тонн.
С низким содержанием фосфора:
Kiruna-A — 200 тысяч тонн.
Kiruna-B — 220 тысяч тонн.
Kiruna-C — 500 тысяч тонн.
Gällivare-C — 250 тысяч тонн.
Хвосты добычи апатитов — 300 тысяч тонн (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 180).
Итого: 5730 тысяч тонн фосфористой железной руды и 1470 тысяч тонн руды с низким содержанием фосфора. На руду с низким содержанием фосфора приходилось около 20% всего объема. В принципе, узнать, что руда в Кируна фосфористая, не составляет особого труда. Но вот в многочисленных работах по истории экономики Германии во время войны этот момент никем не отмечается, хотя он весьма важен.
Большая часть немецкой черной металлургии производила чугун из фосфористой руды и потом перерабатывала ее в сталь томасовским процессом в конвертерах с продувкой сжатым воздухом и добавлением известняка. В 1929 году из 13,2 млн. тонн чугуна томас-чугун (немцы употребляли для него особый термин — Thomasroheisen) составлял 8,4 млн. тонн, или 63,6% общей выплавки (Statistisches Jahrbuch für die Eisen- und Stahlindustrie. 1934. Düsseldorf, „Verlag Stahliesen m.b.H.“, 1934. S. 4). Сырьем для него была импортная руда: или из рудников Эльзаса и Лотарингии, или из Швеции.
Völklinger Hütte — один из крупных металлургических заводов в Германии, перерабатывавший фосфористую железную руду
Однако эльзасская и лотарингская руда, которую в 1940 году немцы снова захватили, была очень бедной, 28-34% содержания железа. Шведская руда Кируны была, наоборот, богатой, от 65 до 70% содержания железа. Немцы, разумеется, могли переплавить и бедную руду. В этом случае расход кокса возрастал в 3-5 раз, и доменная печь работала, по сути, как газогенератор, с побочным выходом чугуна и шлака. Но можно было просто смешать богатую и бедную руды и получить шихту вполне пристойного качества. Добавка 10-12% бедной руды не ухудшала условий плавки. Поэтому немцы покупали шведскую руду не только ради хорошего выхода чугуна, но и для возможности экономичного использования эльзасско-лотарингской руды. Дополнительно вместе с рудой прибывало фосфорное удобрение, что было выгодно, поскольку и фосфориты в Германии были импортными.
Томасовская сталь, впрочем, была более хрупкой по сравнению с сортами, выплавленными из руды с низким содержанием фосфора, поэтому она шла в основном на строительный металлопрокат и лист.
Второе. Предприятия, которые перерабатывали фосфористую руду, были сосредоточены в Рейнско-Вестфальском районе, отчего возникало требование к морским перевозкам. Почти 6 млн. тонн руды должно было быть доставлено в устье реки Эмс, откуда начинается канал Дортмунд — Эмс, соединяющийся с каналом Рейн — Херне, на котором расположены крупнейшие немецкие металлургические центры.
С захватом норвежского порта Нарвик, казалось бы, никаких проблем с вывозом быть не должно. Но проблемы возникли. Если до войны через Нарвик шло 5,5 млн. тонн, а через Лулео 1,6 млн. тонн руды, то в 1941 году ситуация поменялась на противоположную. Нарвик отправлял 870 тысяч тонн руды, а Лулео — 5 млн. тонн (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 180). Это было возможно, поскольку оба порта соединялись с Кирунаварой электрифицированной железной дорогой.
Схема железнодорожной линии на севере Швеции, связывающей рудники с морскими портами
Причина была очевидной. Северное море стало небезопасным, и многие капитаны отказывались идти в Нарвик. В 1941 году стали платить военную премию за доставку грузов, но и это не особенно помогло. Ставка премии составляла для Нарвика от 4 до 4,5 рейсхмарок за тонну груза, и она совсем не компенсировала риск получить торпеду в борт или бомбу в трюм. Потому руда пошла в Лулео и другие балтийские порты Швеции. Оттуда руда доставлялась более безопасным маршрутом из Балтики вдоль побережья Дании или по Кильскому каналу до места назначения.
Ставки фрахта были гораздо более щадящими, не так, как в Финляндии. Скажем, угольный фрахт Данциг — Лулео составлял от 10 до 13,5 кроны за тонну угля и от 12 до 15,5 кроны за тонну кокса (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 78-79). Примерно такие же ставки были и для руды. Соотношение шведской кроны к «реестровой рейхсмарке», как можно вычислить из протокола от 12 января 1940 года, составляло 1,68:1, то есть 1 крона 68 эре за рейхсмарку. Тогда дешевый фрахт Данциг — Лулео составлял 5,95 рейхсмарки за тонну, а дорогой — 9,22 рейхсмарки. На фрахт была еще комиссия: 1,25% и 0,25 рейхсмарки за тонну составлял сбор за хранение на складе в порту.
Почему финский фрахт был таким дорогим по сравнению со шведским? Во-первых, фактор опасности: маршрут в Хельсинки проходил вблизи вражеских (то есть советских) вод, могли быть атаки со стороны Балтфлота и авиации. Во-вторых, из Финляндии, очевидно, обратный грузопоток был меньше и был нерегулярным, в отличие от перевозок угля и руды. В-третьих, тут явно было и влияние высоких политических кругов, в частности Геринга: шведская руда как жизненно важный для Рейха ресурс должна была перевозиться дешево, а вот финнов фрахтконторы пусть обдирают как хотят.
Третье. То, что руда пошла в Лулео, имело негативные последствия. Нарвик до войны имел втрое большую пропускную способность, огромные склады для руды, и он не замерзал. Лулео же был портом небольшим, с менее развитым складским и перегрузочным хозяйством, да и Ботнический залив замерзал. Это все ограничивало перевозки.
В итоге немцы начали с наполеоновских планов, поставив ограничение вывоза шведской руды на уровне 11,48 млн. тонн на 1940 год. На следующий год, на переговорах 25 ноября — 16 декабря 1940 года, немецкая позиция изменилась: ограничения были сняты (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 119). Выяснилось, что столько руды вывезти из Швеции нельзя. Германия получила в 1940 году примерно 7,6 млн. тонн железной руды и еще осталось недопоставленным 820 тысяч тонн руды. На 1941 год договорились о поставке 7,2 млн. тонн руды с дополнительными закупками 460 тысяч тонн, и весь объем с остатками прошлого года достигал 8,480 млн. тонн. При этом возможности вывоза оценивались в 6,85 млн. тонн, то есть к концу 1941 года должно было накопиться 1,63 млн. тонн невывезенной руды (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 1, л. 180).
И в 1944 году стороны договорились о поставках 7,1 млн. тонн руды (6,2 млн. тонн добытой и 0,9 млн. тонн из оставшихся поставок 1943 года). 1,175 млн. тонн было отгружено до конца марта 1944 года. Был составлен помесячный план погрузки для оставшихся 5,9 млн. тонн на апрель-декабрь 1944 года, в рамках которого погрузка должна была увеличиться в 2,3 раза, с 390 тысяч тонн до 920 тысяч тонн в месяц (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 4). Впрочем, немцы тоже сильно недопоставляли уголь в Швецию. На конец декабря 1943 года у них осталось недопоставленного угля 1 млн. тонн и кокса — 655 тысяч тонн. Эти остатки были включены в договор на 1944 год (РГВА, ф. 1458, оп. 44, д. 2, л. 63-64).
В общем, из более детального рассмотрения тонкостей шведско-германской торговли становится не только понятно и очевидно, но и хорошо ощутимо, что Швеция, несмотря на свой нейтральный статус, была де-факто частью немецкого оккупационного хозяйства. Стоит отметить, что частью весьма выгодной. Германия тратила на шведскую торговлю ресурсы, имевшиеся у нее в избытке (уголь, минеральные соли), и не расходовала дефицитных ресурсов, таких, как нефть или нефтепродукты.
Информация