Какими ножницами будут резать наш федеральный бюджет
Когда все должны всем, а никто никому
Россия уже больше тридцати лет живёт в том мире, где все должны всем, но кто-то уверен, что никому и ничего. Хотя последние, кто они – уточнять нет нужды, лучше и больше других манипулируют долгами и бюджетными проблемами. Манипулируют и курсами неконвертируемых или плохо конвертируемых валют, таких как российский рубль.
Запад давно приватизировал проценты российских резервных средств, впереди — их полномасштабное освоение, хотя прямой нужды в этом никакой, так как просто деньги, обеспеченные чем угодно, только не чем-то действительно реальным, вряд ли помогут.
Впрочем, как раз российские резервы по части «обеспечения» дадут фору любым иным, в том числе и ФРС, хотя под его дудку танцевать приходится в любом случае. До чего дотанцуемся, сейчас мало кто понимает — сценарии чем дальше, тем хуже.
И самый актуальный из них сулит нам бюджетный дефицит на уровне такого, как накануне дефолта. Расходы казны, по всему судя, придётся секвестировать, хотя вместо этого незвучного термина сейчас в деловых СМИ предпочли вспомнить небезызвестные «ножницы Кудрина».
При этом никто не вспомнил про более древние «ножницы Троцкого» Современные налоги и ножницы Троцкого, когда ради финансирования индустриализации сильно завышались цены на промышленную продукцию и занижались — на сельскохозяйственную.
Перекосы в финансах и в целом экономике молодой республики помогла окончательно исправить только коллективизация, на смену которой в наше время пришла приватизация, и о необходимости её нового этапа сейчас в либеральной экономической тусовке не говорит только ленивый.
Из другой оперы
Ну а термин «ножницы Кудрина» всплыл из прошлого без какой бы то ни было ссылки на Троцкого, поскольку это было совсем из другой оперы. Спустя всего несколько лет после дефолта, но ещё до кризиса 2008 года, тогдашний министр финансов Алексей Кудрин решил отказаться от ещё советской практики начисления сумм текущих платежей на базе ранее достигнутых показателей.
Имея в реальности непредсказуемую цену нефти и плохо предсказуемый курс рубля, Минфин регулярно нарывался на «недоплаты», а изредка и на «переплаты» от экспортёров. И если в первом варианте взять для казны что-то ещё обычно не получалось, то во втором чаще всего переплаченное приходилось возвращать.
Виноватым оказывалось финансовое ведомство, страдал бюджет, и, когда экспортную пошлину на нефть и нефтепродукты рассчитывали на основе мониторинга цен, не спасали даже займы под завышенные проценты – как было как раз перед дефолтом.
Термин с Кудриным, уже покинувшим посты министра и вице-премьера, вспомнили в пандемию из-за резкого падения цен на нефть, о чём, впрочем, быстро забыли после короткой ценовой войны Саудовской Аравии с Россией. Цена российской нефти марки Urals в те тревожные дни упала даже ниже цены отсечения, после которой становится обязательной продажа экспортной выручки.
Сейчас в повестке дня другая напасть — укрепление рубля, радующее обывателей, но совершенно неуместное на фоне завышенных ставок, начиная с ключевой. Стабилизации цен рубль с курсом около 80 за доллар никак не способствует.
Но на данный момент спрос на импорт остаётся низким, бюджетные проблемы приходится решать без девальваций и с жёстким исполнением бюджетного правила, в соответствии с которым, когда цена на нефть марки Urals падает ниже цены отсечения в 60 долларов за баррель, требуется продажа валюты из ФНБ.
Пока ради получения рублей для уплаты налогов и сборов жизнь вынуждает экспортёров продавать всё больше и больше валюты, что укрепляет рубль. Однако рубль довольно давно остановился в росте, что можно считать признаком дополнительной эмиссии денег и вливаний всё из того же ФНБ, хотя подтверждённой информации об этом всё ещё нет.
На грани оправданного риска
Экспортёров же не раздевают догола убойно высоким курсом рубля только потому, что принимают во внимание те риски, которые сейчас связаны с экспортом углеводородов из страны.
Экспортёры сильно теряют в рублях, то есть в выручке, продавая на внутреннем рынке 90% зачисленной валюты, причём в двухнедельный срок. И это после того, как не менее 40% валютной выручки зачислялись на счета в уполномоченных банках. Тем не менее никакого выжидания более выгодной конъюнктуры на рынке не наблюдается. Экспортеры продают на внутреннем рынке те самые 90% своей валютной выручки, хотя нормативы гораздо ниже.
Как не согласиться с главой ЦБ РФ Эльвирой Набиуллиной, которая не сомневается, что «рыночной экономике нужен такой курс национальной валюты, который отражает баланс спроса и предложения валюты со стороны разных участников». Кто бы спорил, если бы эта аксиома – теоретическая, подтверждалась бы практикой.
Надо помнить, что так называемый демпферный механизм, который снижает обязательства нефтяников перед бюджетом в связи с нефтяной конъюнктурой, действует ещё с 2019 г., а в его формуле учтено всё: и санкции, и потолок цен, и даже скидка на Urals к эталонной Brent.
Рубль укрепился не только и не столько из-за продажи валюты экспортёрами – на него влияли и высокая ставка ЦБ РФ, и регулярные продажи валюты тем же Банком России, и повышение налога на прибыль. На выплату налогов нужны рубли – а если растёт спрос на них, растёт и курс.
Но бороться с бюджетным дефицитом и удобнее, и дешевле при стабильном, а лучше — крепком рубле. Поэтому ЦБ РФ точно будет снижать ставку очень и очень медленно. А перенести без потерь даже не самый пугающий дефицит бюджета в 1,7-1,8 процента ВВП всё же проще, чем встретиться нос к носу с проблемой острого дефицита текущих доходов.
Тогда Банк России уже вместе с Минфином будут вынуждены тратить ранее накопленные ликвидные валютные активы для финансирования текущих расходов.
Информация