Обоснование президентом Трампом необходимости контроля над ядерными вооружениями
Часть 2
Часть первая: «Золотой купол» и контроль над ядерными стратегическими вооружениями: новый договор, хитростью и обманом?
Президент Трамп давно интересовался темой контроля над ядерными вооружениями. В 1984 году он выступал за то, чтобы возглавить переговоры США с СССР, заявив репортеру: «Это должен делать тот, кто умеет вести переговоры, а не те представители, которых я видел в прошлом», добавив самоуверенно: «Чтобы узнать всё о ракетах, потребуется полтора часа» (Romano, 1984). В то время мир ожидал новых переговоров между госсекретарем Джорджем Шульцем и министром иностранных дел Андреем Громыко, которые в конечном итоге переросли в переговоры по ядерным и космическим вооружениям, а затем привели к Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (Gwertzman, 1984).
Учитывая его интерес к ядерным вопросам, неудивительно, что президент Трамп в течение своего первого срока на посту президента предпринял три попытки контроля над вооружениями: переговоры с Ким Чен Ыном о денуклеаризации Северной Кореи, попытку заключить трехстороннее соглашение о контроле над вооружениями с Китаем и Россией, а когда эти усилия не привели к вовлечению Китая, двусторонние переговоры с Россией.
Президент Трамп думает, что рационализирует переговоры о «денуклеаризации» — возможно, как гибрид его предыдущих дипломатических усилий по ограничению ядерного арсенала Северной Кореи и достижению трёхстороннего контроля над вооружениями — имея в виду три идеи. Во-первых, Трамп отмечает: «У нас уже так много ядерного оружия… Вы могли бы уничтожить мир 50 раз, 100 раз» — здесь явно Трамп преувеличивает, ядерные арсеналы с середины 1960-х годов на порядок ослабли по суммарному мегатоннажу (Miller and Price 2025).
Во-вторых, президент утверждает, что расходы могут быть перераспределены во всех трёх странах, если наращивание ядерного потенциала будет ограничено. Наконец, Трамп намекает на наращивание ядерного потенциала Китая, считая, что проект Пекина идёт по пути к достижению уровня арсеналов США и России. Каждое обоснование является общим элементом давней стратегии США по получению контроля над ядерными вооружениями стран — потенциальных противников (Miller and Price, 2025).
Снижение ядерного риска для США и вероятности применения ядерного оружия было и, вероятно, останется приоритетом национальной безопасности США. Во время его первой администрации в Обзоре ядерной политики президент Трамп отметил значительный прогресс в сокращении мирового ядерного арсенала более чем на 85 процентов со времен окончания холодной войны, а Договор о нераспространении ядерного оружия был назван «краеугольным камнем режима ядерного нераспространения» (Министерство обороны США, 2018 г.).
Обзор ядерной политики сформулировал ядерную политику, соответствующую историческому подходу США, который поддерживал глобальные усилия по нераспространению и разоружению, в то же время гарантируя Соединенным Штатам монопольную возможность сохранения ядерного сдерживания и гарантированного превосходства над любой страной, за исключением России. Заинтересованность президента Трампа в виде количественных ограничений или даже сокращений не является чем-то необычным для президентов США, формулирующих традиционно приоритеты контроля над вооружениями, даже если сокращения в настоящее время маловероятны, учитывая сегодняшнюю геополитику.
Экономия средств также является общеизвестной целью политики США в области контроля над вооружениями. Хотя предотвращение войны и эскалации военных действий обычно является приоритетом в сфере контроля над вооружениями, не менее важным является снижение давления, вынуждающего к увеличению расходов на ядерные силы, и использование этих ресурсов для других целей (Larsen and Wirtz, 2009). Соединенные Штаты могли бы использовать эту потенциальную экономию для финансирования других оборонных приоритетов, высвобождения ресурсов для внутренних инвестиций или сокращения дефицита бюджета. Ограничивая рост российских и китайских ядерных сил, Соединенные Штаты могли бы удовлетворить собственную потребность в значительном увеличении ядерных сил, что сопряжено со значительными расходами.
Наконец, администрацию Трампа пугают растущие региональные амбиции Китая и стремительное наращивание им арсенала стратегического ядерного оружия и новых стратегических систем доставки — всё это служит мощным стимулом для Вашингтона к поиску подходов и содержательного взаимодействия с Пекином в области контроля над вооружениями.
Администрация Байдена провела единственную консультацию с Китаем по контролю над вооружениями и нераспространению в ноябре 2023 года, не достигнув конкретных результатов ни по ограничениям ядерных вооружений, ни по более скромным соглашениям о снижении риска. Неудивительно, что китайские официальные лица, ссылаясь на гораздо большие арсеналы США и России, продолжают выступать за более существенные сокращения между Соединенными Штатами и Россией, прежде чем Китай рассмотрит возможность участия в контроле над вооружениями.
Президент Трамп отмечает дестабилизирующий фактор расширяющегося ядерного потенциала Китая, который отодвинет традиционную ориентацию Китая на ограниченные и эффективные средства сдерживания. Взаимодействие в области контроля над вооружениями может помочь уменьшить непрозрачность в ядерных отношениях между США и Китаем, даже если количественные ограничения останутся труднодостижимыми в ближайшей перспективе (Готтемюллер, 2025).
«Золотой купол» и динамика развития средств нападения и защиты
Указ президента 14186 «Железный купол для Америки» устанавливает цель политики противоракетной обороны США как «сдерживание — и защиту — своих граждан и критически важной инфраструктуры от любого иностранного воздушного нападения на территорию США» (Белый дом, 2025 г.). Тем самым политика направлена на устранение угроз, исходящих от баллистических, гиперзвуковых ракет, крылатых ракет и беспилотных летательных аппаратов, имеющихся у равных, почти равных и не равных по потенциалу противников (Разведывательное управление обороны, 2025 г.).
Указ президента поручает Министерству обороны представить технические и военные требования к новым возможностям противоракетной обороны, а также план их внедрения и финансирования. В ближайшей перспективе Пентагон объединит существующие возможности противовоздушной и противоракетной обороны под единую систему командования и управления, ориентированную на более всеобъемлющую оборону страны, одновременно разрабатывая планы по созданию еще более обширной системы в долгосрочной перспективе (Шинэго, 2025 г.).
В среднесрочной перспективе президент Трамп уже обсуждал развертывание космических датчиков, средств обнаружения и слежения и ракет-перехватчиков — системы, спроектированной таким образом, что «гиперзвуковые ракеты, баллистические ракеты и современные крылатые ракеты — все они будут сбиты в воздухе», — чтобы завершить «работу, которую президент Рейган начал 40 лет назад» (Трамп, 2025).
Судя по новостным сообщениям, работа Министерства обороны продолжается: должностные лица разрабатывают «различные варианты» выполнения директив указа и информируют соответствующие органы Конгресса о первоначальной структуре программы «Золотой купол» (новое название «Железный купол для Америки»). В апреле представители Министерства обороны представили президенту Трампу варианты низкого, среднего и высокого уровня сложности с соответствующими различными ценами (Copp, 2025). Однако пока неясно, какой вариант (или варианты) президент Трамп выберет по мере развития программы.
Менее амбициозный план мог бы предусматривать незначительное повышение способности США защищаться от ограниченных ракетных ударов. Специалисты по противоракетной обороне могли бы реализовать такой план с относительно небольшими затратами, без существенных изменений в запланированной структуре и составе сил. Например, Министерство обороны могло бы незначительно расширить существующую наземную систему обороны на среднем участке траектории, состоящую из 44 ракет-перехватчиков, базирующихся на Аляске и в Калифорнии, или министр обороны мог бы отдать распоряжение боевым кораблям, оснащенным системой ПВО и ПРО «Иджис», уделить первоочередное внимание задаче противоракетной обороны США. Более скромный подход мог бы даже включать ограниченное количество космических перехватчиков для отражения атак баллистических ракет.
В сочетании с наступательным ядерным потенциалом США, более ограниченная версия программы «Золотой купол», основанная на политике, представленной в двух последних обзорах ПРО, может якобы посеять сомнения у любого противника, включая Россию и Китай, в успешности ограниченного нападения с применением обычных или ядерных вооружений на Соединенные Штаты. В результате противнику придется нанести более масштабный ракетный удар, чтобы повысить вероятность оперативного успеха, что сопряжено с повышенным риском массированного возмездия и эскалации со стороны США. Столкнувшись с таким выбором, американская система обороны может удержать Россию или Китай от нанесения ограниченных ударов — по крайней мере, так гласит теоретическая конструкция, которую разрабатывают в Пентагоне.
С другой стороны, самый амбициозный план «Золотой купол», по мнению Трампа, мог бы быть направлен на защиту от всего спектра потенциальных ракетных угроз против Соединенных Штатов, включая масштабные и сложные атаки со стороны России и Китая, как по отдельности, так и одновременно. Публичные заявления администрации Трампа о «Золотом куполе», похоже, соответствуют этой «высокоуровневой» категории, но неясно, будут ли реализованы – и могут ли – практические шаги, необходимые для реализации столь обширного видения, и обеспечены ли они ресурсами в течение ближайшего десятилетия. Такой план изменил бы многолетнюю политику США, направленную на то, чтобы национальная противоракетная оборона была сосредоточена на сдерживании ограниченных ракетных атак. Помимо значительных инвестиций в оборону США от беспилотников и крылатых ракет, это почти наверняка потребовало бы существенных инвестиций в космическую противоракетную оборону для противодействия баллистическим ракетам.
Сторонники мощной национальной системы ПРО в США, охватывающей весь спектр средств, утверждают, что, помимо преимуществ, предоставляемых ограниченной системой, мощный потенциал усилит позиции США на будущих переговорах по новому СНВ и усилит ядерное сдерживание, заставив их противников усомниться в эффективности их ядерного потенциала второго удара, способного выдержать сочетание наступательных и оборонительных возможностей США. «Ястребы» в США, которые придерживаются подобной стратегии, считают:
Если противник опасается первого удара США как более вероятного варианта в условиях эскалации конфликта, считается, он может быть менее склонен к агрессии с применением обычных вооружений или эскалации конфликта до полномасштабного обмена ядерными ударами.
Технические барьеры для создания космической сети датчиков и ракет-перехватчиков сейчас гораздо ниже, чем во времена Стратегической оборонной инициативы Рейгана, также известной как «Звёздные войны». Тем не менее попытка создания «Золотого купола», призванного стать «противоракетным щитом» против крупномасштабных ударов России и Китая, потребовала бы значительных затрат и создала бы конкуренцию другим оборонным приоритетам (Congressional Research Service 2025). Безусловно, стремление США к созданию космической противоракетной обороны, даже если вряд ли когда-либо удастся создать настоящий непроницаемый «щит», вызвало бы наибольшую озабоченность и обеспокоенность в России и Китае.
Утверждения как сторонников, так и критиков о том, что система ПРО типа «Звёздных войн» может быть 100-процентно эффективной, преувеличены. Россия и Китай разрабатывают наступательные ракетные системы, специально разработанные для преодоления американской противоракетной обороны.
Существующие и планируемые к выпуску межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) и баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) обладают достаточной дальностью и забрасываемым весом для доставки большого количества ядерных боеголовок по целям на территории США таким образом, что это, вероятно, сломит даже серьёзную оборону. Российская ракетная система КР 9М730 «Буревестник» предназначена для полёта по извилистым, низковысотным траекториям, позволяющим наносить ядерные удары в обход противоракетной обороны. А торпеда «Посейдон» может доставлять ядерные боеголовки мультимегатонного класса к побережью США из-под воды (Kaur, 2023).
Китай, со своей стороны, инвестирует в гиперзвуковые маневренные ракеты, а также в систему дробно-орбитальной бомбардировки, каждая из которых разработана для гарантированной доставки боеголовок по территории США даже при наличии надёжной обороны. Китай также активно наращивает количество развернутых ракет, гарантируя себе возможность наносить масштабные и сложные удары, которые сокрушат даже высокоэффективную систему США (Разведывательное управление обороны, 2025 г.).
Критически важно, что соотношение затрат и обмена — стоимость развертывания улучшенных или дополнительных наступательных возможностей по сравнению со стоимостью компенсирующих оборонительных мер — вероятно, продолжит благоприятствовать наступательным возможностям. Успешный перехват ПРО технически сложен и зависит от высокоэффективных перехватчиков, некинетических возможностей, датчиков (средств обнаружения) и высокоскоростной связи.
Противоракетная оборона для защиты Соединенных Штатов от различных ракетных атак гораздо сложнее, чем задачи, к примеру, выполняемые Украиной против российских ударных беспилотников, баллистических и крылатых ракет, или совместные усилия США и Израиля против ракетных атак Ирана и хуситов в Йемене. Согласно одной из оценок, развертывание системы ПРО с эффективностью 90% потребует от Соединенных Штатов расходов как минимум в восемь раз больше, чем у атакующей стороны (Moric and Kadyshev, 2024).
Сложность картины угроз, с которой сталкиваются разработчики противоракетной обороны, побуждает сторонников проекта «Золотой купол» обратить внимание на космические возможности. Как пояснил генерал Стивен Уайтинг из Космических сил США:
Настало время чётко заявить, что нам нужны космические ракеты и системы вооружения. Нам нужны орбитальные перехватчики… Мы называем это оружием, и оно нам нужно для сдерживания космического конфликта и для достижения успеха, если мы ввяжемся в такую борьбу (Copp, 2025).
Российское и китайское восприятие противоракетной обороны США
Россия и Китай давно выступают против расширения системы противоракетной обороны США, и в последние годы они не желают вести с Соединёнными Штатами предметный диалог, направленный на снижение ядерного риска и достижение прогресса в достижении договорённостей о контроле над вооружениями. В течение 20 лет Россия обвиняла выход США из Договора по противоракетной обороне (ПРО) 1972 года и разработку Соединёнными Штатами современных систем противоракетной обороны в качестве наиболее серьёзного препятствия для стратегической стабильности. Обсуждения вопросов противоракетной обороны и стратегической стабильности, как правило, сосредоточены на действиях, предпринятых США.
Договор по ПРО между Соединенными Штатами и Советским Союзом ограничивал размещение противоракет двумя районами в каждой стране: одним — для защиты столицы и другим — для защиты базы МБР. Он также требовал, чтобы системы противоракетной обороны располагались достаточно далеко друг от друга, чтобы их объединение не создавало региональной обороны или «зачатка» общенациональной системы обороны. В 1974 году стороны внесли поправки в договор, еще больше ограничив допустимые оборонительные системы одним объектом для каждой стороны.
В преддверии выхода американской стороны из Договора по ПРО российские официальные лица предупреждали, что американская система противоракетной обороны, задуманная президентом Джорджем Бушем-младшим, будет противоречить Договору по ПРО и сведет на нет тщательно выстроенный двусторонний стратегический порядок. Министр иностранных дел Игорь Иванов подробно изложил аргументы в пользу сохранения Договора по ПРО, а также его продолжающейся связи с дальнейшими сокращениями стратегических наступательных вооружений, в журнале Foreign Affairs (Иванов, 2000). Иванов предупредил, что прекращение действия Договора по ПРО «будет иметь разрушительный эффект домино для существующей системы соглашений о контроле над вооружениями и разоружении». Однако в 2002 году США всё равно вышли из договора.
Как при Клинтоне, так и при Буше заявленным обоснованием создания ограниченного потенциала национальной противоракетной обороны было якобы стремление опережать угрозы со стороны «государств-изгоев», а не пытаться лишить Россию возможности стратегического сдерживания Соединенных Штатов. Однако для России американская противоракетная оборона, разработанная с учетом ракетных угроз со стороны так называемых государств-изгоев, которые развивались и расширялись год от года, означала, что защита от ограниченных угроз превратится в защиту от современных баллистических ракет, составляющих основу российского сдерживания. Возможно, не менее важно и то, что Москва рассматривала решение Вашингтона разрушить тщательно разработанную архитектуру стратегической стабильности как одностороннюю проекцию мощи США.
Несмотря на опасения, Россия поначалу реагировала на выход США из Договора по ПРО весьма сдержанно. В 2002 году, в том же году, когда США вышли из Договора по ПРО, США и Россия даже смогли успешно заключить Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), который ограничил количество развернутых стратегических ядерных боезарядов каждой страны 1700–2200 единицами. Но ситуация изменилась на Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года, когда Владимир Путин выступил против вторжения Запада в ближнее зарубежье России, а также во внутреннюю политику страны (Шанкер и Ландер, 2007). Он утверждал, что планы США по расширению системы ПРО «нарушат, полностью нарушат» хрупкий баланс стратегических наступательных сил, являющихся основой стабильного ядерного сдерживания.
Российская сторона продолжает настаивать, приводя именно этот аргумент уже два десятилетия. Россия обладает на сегодня наступательным потенциалом, ограниченным Договором СНВ-3, в 1 550 ядерных боеголовок, способных достичь целей на территории Соединённых Штатов, но при наличии мощной системы ПРО у США коэффициент вероятности (надёжности) доставки стратегических ядерных боеприпасов к целям может резко сократиться с 0,89 (89%) для БР и 0,8 (80%) для КР до 0,1-0,2 (10-20%) с учётом противодействия национальной ПРО, что резко меняет баланс стратегических сил и приводит к усилению нестабильности в евроатлантических отношениях. Этот аргумент вполне естественно стимулирует Россию к модернизации и обновлению ядерного арсенала и отсутствию всяческого желания подпускать американцев к контролю над собственными стратегическими вооружениями.
Китай также выступил против выхода США из Договора по ПРО, отметив его важность для поддержания стратегической стабильности. Китайские эксперты опасались, что развитие противоракетной обороны США, наряду с передовыми возможностями нанесения ударов обычным оружием, может включать в себя неядерные контрсиловые возможности, которые могли бы поставить под угрозу стратегический ядерный потенциал Пекина для нанесения ответного удара (Чжао и Стефанович, 2023). Для Пекина подход «сверху вниз», необходимый для стабилизации отношений в целом, требовал, чтобы противоракетная оборона США оставалась на втором плане как двусторонний вопрос, пока обе стороны пытаются укрепить доверие.
По мере роста напряженности в двусторонних отношениях усиливалось и негативное отношение Китая к американской системе противоракетной обороны. В ответ на «Обзор противоракетной обороны» президента Трампа за 2019 год китайские официальные лица выразили «крайнее недовольство и решительное возражение», обвинив Соединенные Штаты в подрыве стратегической стабильности и «необоснованно» рассуждая об угрозе, исходящей от Китая (O'Connor, 2019). Реакции Китая и России на «Обзор противоракетной обороны» за 2019 год были схожими и, вероятно, в некоторой степени скоординированными, что свидетельствует о растущем сближении позиций двух стран в стратегических вопросах.
Стремление Китая к быстрому наращиванию своих ядерных сил свидетельствует о том, что он либо существенно изменил свою оценку сил, необходимых для гарантированного ответного удара, либо считает более вероятным конфликт с Соединенными Штатами. Это также может означать, что Китай трансформировал свою военную и ядерную стратегию таким образом, что ядерные силы требуются для решения дополнительных задач, таких как угроза ограниченного применения ядерного оружия в качестве щита для агрессии против соседей с применением обычных вооружений, варианты управления эскалацией в условиях существующих и новых ограниченных ядерных возможностей США или их сочетание.
Независимо от мотивации, Китай, вероятно, будет рассматривать более мощный потенциал национальной противоракетной обороны США как подкрепление обоснования наращивания и повышение необходимости дальнейшего расширения своих ядерных сил; как минимум, руководство Пекина найдет оправдание для расширения разработки гиперзвуковых планирующих носителей, неядерных МБР и систем орбитальной бомбардировки, которые в совокупности могут представлять уникальные, нерасчётные угрозы для территории США, которые создают дополнительную нагрузку на стратегическую оборону США.
Россия и Китай, несомненно, негативно отреагируют на проект «Золотой купол», и он, безусловно, повлияет на их подход к любым инициативам по контролю над вооружениями с Соединёнными Штатами. В мае МИД Китая заявил, что «Золотой купол» «повышает риск превращения космоса в поле боя, подпитывает гонку вооружений и подрывает международную безопасность», в ответ на описание новой архитектуры президентом Трампом (Reals 2025).
Хотя высокоэффективная противоракетная оборона может повлиять на способность стратегических наступательных вооружений достигать своих целей, Россия и Китай обладают достаточным ядерным потенциалом для преодоления американской ПРО сегодня, завтра и в ближайшем будущем. Однако пессимистичное планирование каждой из стран в отношении того, что может произойти в будущем, в сочетании с желанием использовать американскую ПРО в качестве политической дубинки, гарантирует, что ни Москва, ни Пекин вряд ли будут серьёзно рассматривать переговоры по контролю над вооружениями с Соединёнными Штатами, если вопрос о противоракетной обороне будет снят с повестки дня.
Продолжение в следующей части...
Информация