Как анархисты хотели свергнуть советскую власть. «Чернознамённое» подполье в 1920-е — 1930-е гг.
Начиная с середины 1920-х гг. анархисты, как и представители других политических партий и организаций, лишились возможности легально действовать на территории Советского Союза. Многими отечественными историками прекращение легальной деятельности анархистов во второй половине 1920-х гг. рассматривалось как прекращение существования анархистского движения в Советском Союзе. Однако исследования таких российских и украинских ученых как С.М. Быковский, Л.А. Должанская, А.В. Дубовик, Я.В. Леонтьев, А.Л. Никитин, Д.И. Рублев, посвященные нелегальному анархистскому движению в СССР в 1920-е — 1930-е гг., позволяют опровергнуть этот вывод. На основании изучения архивных материалов, зарубежной анархистской печати, а также мемуарной литературы, становится очевидным, что в Советском Союзе в 1920-е — 1930-е гг. анархистское движение продолжало существовать и вело достаточно активную деятельность.
Наглядное представление о степени активности анархистов в исследуемый период дают документы органов государственной безопасности. В ОГПУ было создано специальное 1-е отделение, специализирующееся на борьбе с анархистами. Его начальник А.Ф. Рутковский в докладной записке сообщал, что в период с ноября 1924 по январь 1925 «деятельность анархистов проходила оживленно, имея тенденцию к углублению и расширению». В это время только в Москве находилось под наблюдением органов ОГПУ около 750 анархистов, в целом же по Советскому Союзу насчитывалось 4000 анархистов, за которыми вели наблюдение советские спецслужбы. В результате только двух операций ОГПУ в Ленинграде было арестовано свыше 90 человек, еще 20 человек было арестовано по делу анархистов-моряков на Балтийском флоте.
Документы международной организации «Анархический Черный Крест», созданной для помощи анархистам-политическим заключенным, оценивают численность только тех заключенных, о существовании которых проинформировали корреспонденты, в 1925-1926 гг. — 1200-1400 анархистов и 700 левых эсеров.
Согласно исследователю Я.В.Леонтьеву, пик нелегальной деятельности анархистов в Советском Союзе пришелся на 1926 год. Именно в это время численность участников нелегального анархистского движения в СССР фактически сравнялась с численностью анархистского движения эпохи первой русской революции. Исследователь В.В. Кривенький оценивал численность анархистов в 1903-1910 гг. приблизительно в 7 тысяч человек, тогда как в 1925-1926 гг. только состоящих на учете в ОГПУ анархистов было 4 тысячи человек. Поэтому, как отмечает Я.В. Леонтьев, можно говорить о существовании забытой исследователями «третьей волны» отечественного анархизма (первая — 1903-1917, вторая — 1917-1921).
В 1920-е — 1930-е гг. в рядах анархистского движения продолжали действовать как ветераны, в том числе и со стажем подпольной работы, уходящим в эпоху революции 1905-1907 гг., так и молодежь. Показательно, что многие молодые люди в 1924-1926 гг. имели возраст 18-20 лет, то есть, по определению, не имели никакого отношения к анархизму до революции 1917 года.
Дочь Чуковского и «Черный набат»
Одним из примеров широкого участия молодежи в деятельности нелегального анархистского движения в СССР является т.н. «дело о журнале «Черный набат». Известность оно получило, в том числе, и потому, что в качестве одной из главных обвиняемых по нему проходила дочь известного писателя Корнея Ивановича Чуковского Лидия Чуковская (на фото)
Предыстория дела о журнале «Черный набат» относится к 1924 году, когда в Ленинграде, в Российском институте истории искусств (РИИИ), появился анархистский кружок. Инициатором создания анархистского кружка был студент РИИИ Юрий Криницкий, прежде проживавший в Ташкенте и имевший связи с ташкентскими анархо-синдикалистами. В ночь с 3 на 4 ноября 1924 года Криницкий и поддерживавшие его студенты РИИИ Александра Квачевская, Мария Кривцова, Евгения Ольшевская, Вениамин Раков и Пантелеймон Скрипников были арестованы. Криницкий был выслан сроком на три года в Зырянский край, Квачевская и Раков — на два года в Казахстан, остальные — освобождены. 25 сентября 1926 года Криницкий публично отрекся от своих анархистских взглядов в усть-сысольской газете и написал на 16 листах подробные показания, адресовав их заместителю начальника Зырянского ОГПУ (Разумов А. Памяти юности Лидии Чуковской — Звезда, 1999, № 9.).
Однако в РИИИ анархистская деятельность продолжилась. Продолжались и репрессии ОГПУ: 13 марта 1925 года было решено выслать в Казахстан Аиду Басевич, 19 июня 1925 года на 3 года была выслана в Среднюю Азию Раиса Шульман, названная в документах ОГПУ «руководительницей анархо-подпольного кружка среди студентов РИИИ». После ареста Шульман вдохновительницей подпольной работы в РИИИ стала Екатерина Боронина. По ее инициативе в июле 1926 года был отпечатан в нескольких экземплярах первый и единственный номер журнала «Черный набат». Издатели посвящали журнал 50-летию со дня смерти М.А.Бакунина.
Свою позицию в отношении советской власти авторы журнала выразили четко и бескомпромиссно: надо бороться со всеми видами капитализма, но в СССР все главные силы анархисты должны направить именно против государственного капитализма, проводимого партией большевиков. Издатели журнала выражали солидарность с махновским движением и восстанием в Кронштадте. Выход из сложившейся ситуации они видели в строительстве анархистских федеративных организаций синдикалистского типа.
Сразу же после выхода журнала кружок попал в поле зрения органов ОГПУ. Было решено: Штюрмер К.А. и Голоульникова А.Е. заключить в концентрационный лагерь на 3 года, Боронину Е.А. и Соловьева В.С. выслать в Туркестан на 3 года, Кочетова Г.П., Чуковскую Л.К., Саакова А.Н. выслать в Саратов на 3 года, Михайлова-Гарина Ф.И. и Иванова Я.И. выслать в Казахстан на 3 года, Издебскую С.А., Бударина И.В., Голубеву А.П. выслать в Сибирь на 3 года, Штюрмер Г.А. выслать на Украину на 3 года, Циммерман Т.А., Кокушкину Т.М. и Волжинскую Н.Г. выслать из Ленинграда условно. Кружки, подобные действовавшему в РИИИ, появлялись и в других городах Советского Союза.
Наследники Махно на Украине
Большую активность, чем в РСФСР, в описываемый период анархисты проявляли на Украине. В ряде городов УССР продолжали действовать анархистские организации, являвшиеся прямыми наследниками Конфедерации анархистов Украины «Набат». Несмотря на последовавшие за разгромом махновского движения массовые аресты анархистов на Украине, уже в 1923 году анархистам Харькова удалось объединить разрозненные кружки в одну общегородскую организацию на основе прежних принципов Конфедерации анархистов Украины «Набат».
Анархисты развернули активную деятельность на ряде крупных предприятий Харькова, в том числе на паровозостроительном заводе и в железнодорожном депо.
В трамвайном депо агитацию вел ветеран движения Авенир Урядов, отбывший еще царскую каторгу. Охваченными пропагандой оказались и объединенные в артели ремесленники, среди которых работали ветераны движения П.Захаров и Г.Цесник. В Харьковском технологическом институте была создана студенческая группа во главе с А.Володарским и Б. Немирецким (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» — http//socialist.memo.ru). В первой половине 1924 года харьковские анархисты организовали несколько экономических стачек на предприятиях и в железнодорожных мастерских, выдвинув требования снижения норм выработки или отказа от их повышения.
Вторую по значимости роль в анархистском движении Украины после Харькова играла Одесса. Одесские анархисты через советско-польскую границу в районе Ровно наладили коридор для доставки на территорию СССР анархистской литературы, издававшейся за рубежом русскими эмигрантами — анархистами. Через ровенский канал, как указывает историк украинского анархизма А.В.Дубовик, литература доставлялась не только на Украину, но также в Москву, Ленинград, Курск, города Поволжья.
Активная деятельность анархистов в 1924 году была остановлена органами ОГПУ. Весной 1924 года были разгромлены нелегальные анархистские группы в Юзово, Полтаве, Клинцах, в августе 1924 прошла серия арестов анархистов в Харькове, Киеве, Екатеринославе. Только в Харькове было арестовано свыше 70 человек, наиболее активные из которых были приговорены к заключению в Соловецких лагерях особого назначения.
Репрессии, тем не менее, не уничтожили полностью анархистское движение на Украине. Об этом свидетельствует, в частности, секретный циркуляр ГПУ УССР «О махновцах», в котором предписывалось органам ГПУ обратить особое внимание на регионы, в которых в 1919-1921 гг. активно действовала Революционная повстанческая армия Украины Н.И.Махно.
Несмотря на разгром махновского движения в начале 1920-х годов, отдельные группы махновцев продолжали существование в ряде населенных пунктов УССР. Освободившийся в конце 1925 года из харьковской тюрьмы ГПУ В.Ф. Белаш по поручению харьковской группы анархистов совершил поездку по району действия махновцев с целью выявления подпольных групп и установления связи между ними и анархистами Харькова.
В результате поездки Белаш вышел на действующую в Гуляй-Поле группу анархистов, во главе которой стояли братья Влас и Василий Шаровские. Ветераны махновского движения периодически проводили собрания, вели среди молодежи пропаганду анархизма, создавали небольшие коммуны и артели. В селе Басань Пологовского района действовала коммуна «Авангард», также коммуны существовали в селах Керменчик, Большая Янисоль, Константиновка.
Однако, как отмечает А.В.Дубовик, подробно исследовавший этот вопрос, при «инспектировании» Гуляй-Польского района Белаш испытывал определенные затруднения, которые были связаны с тем, что многие бывшие махновцы, действовавшие в районе, не доверяли Белашу, только что освободившемуся из тюрьмы ГПУ. В частности, Белашу так и не удалось получить достоверной информации о деятельности в Мариуполе нелегальной анархистской группы во главе с бывшим махновским командиром Авраамом Будановым.
Авраам Буданов, освободившийся по амнистии в конце 1923 года, организовал в районе Мариуполя группу, распространявшую листовки среди рабочих предприятий и крестьян окрестных сел. В 1928 году, в связи с началом тотальной коллективизации, группа Буданова приняла решение перейти от пропагандистской работы к организации партизанских отрядов и приступила к сбору оружия. В конце 1928 года группа была арестована, в результате обысков у ее активистов было найдено оружие. По приговору Авраам Буданов и его ближайший помощник Пантелеймон Белочуб были расстреляны.
Подобная вооруженная анархистская группа в том же году была разоблачена органами ГПУ в Межевском районе Днепропетровской области. Она действовала под руководством также освободившегося по амнистии Ивана Чернокнижного. В махновской армии Чернокнижный был председателем Реввоенсовета. В результате оперативных мероприятий органами ГПУ было арестовано 7 участников группы Чернокнижного, изъято 17 бомб, 10 винтовок, 1340 патронов. Согласно циркулярному письму № 34 ОГПУ «Об анархистах», всего за 1928 год на Украине было арестовано 23 анархиста и 21 махновец.
Аршинов продвигает «Платформу»
Необходимо отметить, что с действующими на территории Украины анархистскими группами старались наладить связи анархисты, действующие за рубежом. В конце 1920-х гг. бывшие махновцы, эмигрировавшие из страны, консолидировались вокруг двух центров — Парижского и Бухарестского. В Париже, как известно, проживал сам Нестор Махно, а в Бухаресте находился бывший начальник артиллерии Революционной повстанческой армии Украины В.Данилов. Именно Бухарестский центр Данилова играл, в силу географической близости, первостепенную роль в связях с действовавшими на Украине анархистами. Данилов проявлял значительную активность, засылая на территорию СССР своих агентов. В сентябре 1928 года Одессу и Гуляй Поле посетили посланные из Бухареста эмиссары Фома Кущ и Константин Чуприна, установившие связи с анархистами и благополучно вернувшиеся в Румынию.
Как известно, в конце 1920-х гг. с идеей пересмотра анархистской тактики выступил один из наиболее видных деятелей движения Петр Аршинов, которого поддержал Нестор Махно. Участник движения с начала ХХ века, впоследствии один из руководителей махновщины, Петр Аршинов, находившийся в 1920-е годы в эмиграции, опубликовал т.н. «Организационную платформу», в которой предлагал преобразовать анархистское движение, придать ему более дисциплинированный и структурированный характер, то есть, по сути, приступить к строительству анархо-коммунистической партии. Существенной ревизии подверг Аршинов и традиционные представления анархистов о переходе к анархической модели общества. Аршинов и его сторонники высказались за переходную ступень к анархизму, чем поставили себя в промежуточное положение между собственно анархистами и марксистами. Взгляды Аршинова на строительство анархистского движения известны в исторической науке как платформизм (от «Организационная платформа»).
Выступление Аршинова и Махно с «Организационной платформой» вызвало весьма активные дискуссии в анархистской среде, как в эмиграции, так и в Советском Союзе. С резкой критикой концепции переходного периода к анархическому обществу выступил В.М.Волин (Эйхенбаум). Среди советских анархистов отношение к предложенной Аршиновым и Махно программе так же разнилось. Против платформизма выступил А.Н.Андреев, который предложил создавать не массовую анархо-коммунистическую партию, а, наоборот, сеть разрозненных и законспирированных даже друг от друга групп близких товарищей. Андреева поддержал находившийся в Москве видный итальянский анархист Ф.Гецци. Тем не менее, появились в СССР и сторонники платформизма, особенно среди украинских анархистов, у которых и Аршинов, и, тем более, Махно, пользовались значительным авторитетом.
Летом 1929 года платформисты предприняли попытку распространения своей деятельности на территорию Советского Союза. В Москве сложилась близкая к платформизму группа ветеранов движения, которая приступила к организации «Союза рабочих анархистов». В результате организационной деятельности группы «Союза рабочих анархистов» появились в ряде городов Центральной России, Урала и Сибири.
Эмиссар Союза Давид Скиталец (бывший еще за 18 лет до этого одним из лидеров Союза черноморских моряков) выехал в портовые города Украины и Крыма с целью установления контакта с моряками Черноморского флота. Обретя соратников среди моряков, московская группа платформистов смогла наладить поставки в СССР анархистской литературы, в первую очередь издававшегося в Париже русскоязычного журнала «Дело труда». Однако уже к концу 1929 года Союз рабочих анархистов был разгромлен органами ОГПУ. Несмотря на преследования со стороны ОГПУ, в конце 1920-х гг. деятельность анархистов была достаточно активной. Причем в деятельности анархистских организаций участвовали не только ветераны движения, но и молодежь, происходил приток новых членов организаций, и, даже, переход из «партии власти» в ряды анархистских организаций.
Переход в глубокое подполье
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. политический режим в Советском Союзе еще более ужесточился. Подавлению оппозиции внутри собственно ВКП (б) сопутствовали репрессии против всех остальных инакомыслящих, в том числе и анархистов. С начала 1930-х гг. органы государственной безопасности приступили к репрессиям и против тех анархистов, которые уже давно не принимали участия в движении и даже состояли в ВКП (б). В течение 1930-х гг. жертвами репрессий стали практически все проживавшие на территории Советского Союза ветераны анархистского движения, в том числе и те из них, которые занимали высокие государственные посты. Одним из первых, в 1930 году был репрессирован Константин Акашев, первый главнокомандующий военно-воздушными силами РККА, с 1906 года участвовавший в анархо-коммунистическом движении.
В 1930 гг. органами ОГПУ был проведен ряд операций против сохранявшихся анархо-мистических групп. В июне 1930 года была ликвидирована группа «Орден Духа» в Нижнем Новгороде, в августе 1930 г. — группа «Орден тамплиеров и розенкрейцеров» в Сочинском районе Северо-Кавказского края. При их ликвидации выяснилось, что они поддерживали тесные связи с московским центром анархо-мистиков. В сентябре 1930 года аресты анархо-мистиков прошли в Москве. Были арестованы все лидеры анархо-мистиков, а также сотрудничавшие с ними рядовые участники анархо-мистических групп. Наиболее значительные сроки — по 5 лет исправительно-трудовых лагерей — получили лидеры групп А.А.Солонович (на фото), Н.И.Проферансов, Г.И. Аносов, Д.А.Бем, Л.А.Никитин, В.Н.Сно.
Несмотря на репрессии, анархисты продолжали нелегальную деятельность. Как и во второй половине 1920-х гг., в 1930-е гг. основной упор делался на агитацию и пропаганду анархистских идей среди рабочих, студенческой молодежи, крестьян, служащих. В первой половине 1930-х гг. четко обозначились несколько центров анархистского движения на территории СССР.
Наиболее сильные позиции анархисты традиционно имели на Украине. Такое положение вещей сохранилось и в первой половине 1930-х гг. Среди центров анархистского движения на Украине можно отметить, в первую очередь, Харьков, а также Елизаветград, Днепропетровск, Симферополь, Киев. В Харькове в 1930 году произошла значительная активизация анархистов, связанная с возвращением многих из них из ссылки по истечению срока. Была воссоздана общегородская нелегальная организация анархистов, действовавшая по принципам КАУ «Набат». Ее руководителями оставались Павел Захаров, Григорий Цесник, Авенир Урядов, Ревека Ярошевская — анархисты с дореволюционным стажем подпольной работы (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru;).
В связи с началом всеобщей коллективизации и последовавшего за ней голода на Украине харьковские анархисты поставили задачу создания подпольной печати, которая могла бы охватить как можно большую часть трудящихся. Для покрытия финансовых расходов на издательскую деятельность Григорий Цесник, основываясь на опыте дореволюционных анархистских групп чернознаменцев и безначальцев, предложил провести экспроприацию банка, но его предложение не встретило поддержки у остальных анархистов. Средства было решено собрать за счет выручки подконтрольной анархистам артели по производству керамических изделий и коммуны анархистов и эсеров в поселке Мерефа Харьковской области.
В Елизаветграде была создана группа анархо-синдикалистов во главе с «Ваней Черным». В Днепропетровске продолжала существование созданная еще в 1928 году группа под руководством паровозного машиниста Леонида Лебедева. В Симферополе анархистскую группу воссоздали освободившиеся из ссылки Борис и Любовь Немирецкие, в Киеве аналогичную деятельность развил также освободившийся из ссылки Липовецкий. В Черкассах действовал анархо-синдикалистский кружок Дмитрия Абламского, разгромленный в 1932 году органами госбезопасности (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru;).
На втором месте по значимости в качестве центров нелегального анархистского движения на территории СССР оказался ряд городов Центральной России. В Воронеж, Курск и Орел к этому времени были сосланы многие активные анархисты, как с Украины, так и из Москвы и Ленинграда. В Воронеже в 1931 году, после отбытия ссылки в Сибири и Средней Азии, обосновался известный деятель анархистского движения Арон Барон. В Курске анархистскую группу создали выходцы из Одессы Берта Тубисман и Арон Вайнштейн.
Летом 1933 года В.Ф. Белаш, который к этому времени был завербован органами ОГПУ, совершил поездку по южным регионам РСФСР, имея своей целью выявить существующие нелегальные группы анархистов. Белаш побывал в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Тихорецкой, Новороссийске, Бердянске, Туапсе и ряде городов Крымской области, но ни с кем на связь не вышел. Подробные показания о своей поездке он дал лишь в 1937 году, после своего ареста в Краснодаре. Согласно этим показаниям, инициаторами объединения анархистов в единую организацию были анархисты Харькова. По их инициативе Белаш и отправился в инспекционную поездку, причем ее негативные результаты харьковских анархистов не смутили. Отсутствие анархистских групп на юге РСФСР и в Крыму не помешает, как утверждал один из лидеров харьковских анархистов Петр Захаров, объединить анархистов в самой Украине. В 1934 году анархисты Харькова планировали провести восстановительный съезд Конфедерации анархистов Украины «Набат». Согласно показаниям В.Ф. Белаша, харьковским анархистам действительно удалось наладить связь с представителями ряда нелегально действующих анархистских групп, как на Украине, так и за ее пределами, в том числе выйти на связь с Ароном Бароном, обосновавшимся в Воронеже.
Однако органам государственной безопасности удалось предотвратить проведение анархистами съезда. Одновременно в Харькове, Воронеже, Курске, Орле была проведена широкомасштабная операция по аресту участников нелегальных анархистских групп. В Харькове было арестовано несколько десятков анархистов (однако высылке подверглись лишь 8 человек), в Воронеже, Курске и Орле — 23 человека, среди которых были как ветераны движения, такие, как Арон Барон (на фото) или 48-летняя Берта Тубисман, так и молодые люди 1908-1909 гг. рождения. Решением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 14 мая 1934 года все они были сосланы сроком на 3 года каждый.
Подавление антисоветского подполья
В Ленинграде в первой половине 1930-х гг. возобновили свою деятельность некоторые вернувшиеся из ссылки анархисты — участники кружка в Российском институте истории искусств (РИИИ) в середине 1920-х гг. Вениамин Раков и Александр Сааков вернулись из Саратова, Аида Басевич — из Казахстана. Кроме того, в Ленинград, по предложению Лидии Чуковской, которая сама, впрочем, прервала свои связи с анархистским движением, прибыла Дина Цойриф, с которой Лидия Чуковская познакомилась в саратовской ссылке. Практически сразу же после прибытия в Ленинград анархисты попали под наблюдение органов ОГПУ. Постановлением Выездной сессии Коллегии ОГПУ от 8 декабря 1932 года Дина Цойриф, Николай Викторов и Вениамин Раков были заключены на три года в политизолятор, Юрий Кочетов выслан также на три года в Среднюю Азию.
В 1934-1936 гг. был арестован ряд видных в прошлом анархистов, тесно сотрудничавших с советской властью. Герман Сандомирский, находившийся с начала 1920-х гг. на службе в Народном комиссариате иностранных дел СССР, был арестован и сослан в Енисейск. В декабре 1934 г. в городе Рудни Смоленской области был арестован Александр Таратута, работавший агрономом-экономистом в тресте «Союзконсервмолоко». Он был помещен в Верхне-Уральский, а затем — в Суздальский политизолятор. Также около 1936 года был арестован Даниил Новомирский — бывший лидер анархо-синдикалистов, с 1920 года состоявший в РКП (б). Петр Аршинов, вернувшийся в 1935 году в СССР под гарантии безопасности, данные его бывшим сокамерником Серго Орджоникидзе, также был арестован и погиб во время допроса.
В 1937 году подавляющее большинство активных участников анархистского движения оказались в изоляторах и лагерях, а также в ссылке в Сибири, Средней Азии и на Урале. В репрессивной политике органов государственной безопасности СССР произошло смещение приоритетов. Главным объектом репрессий в 1937 году стали не внепартийные инакомыслящие, а члены ВКП (б), которых подозревали в симпатиях к «право-троцкистскому блоку».
В 1937 году в УССР было арестовано 23 анархиста, в том числе в Николаеве — анархистская группа из 15 человек. Другие арестованные были уцелевшими анархистами-одиночками из Донецкой области, Днепропетровска, Харькова, Киевской области. В середине февраля 1938 года в Гуляй-Поле и Днепропетровске было арестовано более 30 бывших активных участников махновского движения, которым предъявили обвинение в принадлежности к нелегальной организации «Гуляй-Польский военно-махновский контрреволюционный повстанческий полк», связях с украинским националистическим центром в Киеве, заграничным центром махновского движения в Бухаресте и Центральной анархической группой в Москве, вооруженной борьбе с советской властью, подготовке восстания, антисоветской агитации, подготовке террора и диверсий. В Ленинграде в 1937-1938 гг. были расстреляны участники разгромленного еще в 1930 году в Ташкенте анархо-антропософского кружка Римма Николаева, Александр Спарионапте и Юлиан Шуцкий.
В 1937-1938 гг. продолжались репрессии и в отношении ветеранов анархистского движения, которые и прежде, в течение первой половины 1930-х гг., подвергались арестам. В 1937 году был расстрелян Александр Таратута, в 1938 году — расстреляны Ольга Таратута, Герман Сандомирский и Иван Строд — один из командиров партизан Восточной Сибири в годы Гражданской войны, ближайший соратник Н.А.Каландаришвили, участвовавший в деятельности федерации анархистов-коммунистов Иркутска в 1918-1921 гг. В 1937 году был репрессирован и Владимир (Билл) Шатов — известный анархо-синдикалист, в 1921-1934 гг. бывший членом ЦИК СССР и занимавший ряд важных правительственных постов (в т.ч. заместителя народного комиссара путей сообщения, и.о. начальника Главного управления железнодорожного строительства Наркомата путей сообщения). В 1939 году был арестован итальянский анархист Франческо Гецци, который был приговорен к 8 годам заключения за «контрреволюционную агитацию».
Судя по дальнейшему повороту событий в деле Гецци, он продолжил активную анархистскую деятельность и в местах лишения свободы, поскольку в 1943 году по делу Гецци было вынесено решение о приговоре его к расстрелу, но Гецци умер в лагере несколько раньше. Более благосклонной судьба оказалась к лидерам «неонигилистов» А.Н. Андрееву и его супруге З.Б.Гандлевской. Арестованные в 1937 году в Ярославле-на-Волге, они были приговорены к 8 годам лагерей и этапированы сначала в Вологодскую тюрьму, а затем в лагеря Колымского края. Многие из оставшихся в живых анархистов продолжали деятельность и в местах лишения свободы. Они объявляли голодовки протеста, писали жалобы руководителям партии и государства, в том числе и И.В. Сталину. Известно, в частности, что арестованные в 1937 году в Ярославле супруги А.Н. Андреев и З.Б. Гандлевская предприняли голодовку.
Конец 1940-х гг. характеризовался новой волной репрессий против тех немногих анархистов, которые, отбыв в конце 1930-х — начале 1940-х гг. срока заключения, вновь оказались на свободе. Известно, по меньшей мере, несколько таких дел. В 1946 году из колымских лагерей были освобождены А.Н. Андреев и З.Б. Гандлевская. Они прибыли в г. Черкассы, Киевской обл. УССР, где Андреев смог устроиться заведующим материальным складом ОКСа на машиностроительном заводе им. Петровского. Тем не менее, 24 февраля 1949 года, Андреев и Гандлевская были вновь арестованы. При обыске у них обнаружили экземпляр книги Андреева «Неонигилизм», два тома работ П.А.Кропоткина и М.А.Бакунина. Через 8 месяцев заключения в тюрьме, Андреев и Гандлевская были сосланы в Новосибирскую область, в Дубровинский совхоз № 257 Усть-Таркского района, где и находились до освобождения, последовавшего в 1954 году.
Одновременно последовали аресты и тех немногих уцелевших деятелей анархистского движения революционных лет, которые уже долгое время находились на службе советского государства. Так, 2 марта 1949 года был арестован Александр Улановский, участник анархистского движения еще со времен революции 1905-1907 гг., после прихода к власти большевистской партии работавший в советской военной разведке — сначала в зарубежном агентурном аппарате, затем на преподавательских должностях в школах Разведуправления РККА. Улановский был осужден на 10 лет лишения свободы, так как в молодости принадлежал к анархистскому движению.
В советских лагерях оказалась вдова Н.И.Махно Г.А.Кузьменко, которая после окончания Великой отечественной войны вернулась на родину, где получила 10 лет заключения и после освобождения проживала вместе с дочерью Еленой в г. Джезказгане в глубокой бедности (на фото — жена и дочь Махно — Галина Кузьменко и Елена Михненко).
Летом 1950 года была арестована известная советская писательница Евгения Таратута, которая была дочерью известного анархиста дореволюционных лет Александра Таратута, расстрелянного еще в 1937 году. В 1951 году выслали из Москвы уже отбывшую к этому времени несколько сроков Любовь Абрамовну Альтшуль — в прошлом активную анархистку, жену прославленного героя Гражданской войны Анатолия Железнякова («матрос Железняк»). Продолжались преследования и бывших участников анархистского кружка в РИИИ, действовавшего еще в середине 1920-х гг. Так, в 1946-1947 гг. органы государственной безопасности собирали материалы для повторного ареста Федора Гарина-Михайлова, Александра Саакова и Тамары Циммерман. В 1953 году Брянское управление МГБ СССР готовило материалы для объявления во всесоюзный розыск Юрия Кочетова. Значительное смягчение политики в отношении бывших активных анархистов последовало после смерти И.В. Сталина в 1953 году и ареста Л.П. Берия.
Таким образом, можно сделать вывод, что во второй половине 1920-х — 1930-х гг. в Советском Союзе действительно существовало нелегальное анархистское движение. Это движение напрямую наследовало своим непосредственным предшественникам — анархистскому движению периода революции 1917 года и Гражданской войны, и дореволюционному анархистскому движению.
Идеологическая ориентация нелегального анархистского движения в СССР во второй половине 1920-х — 1930-х гг. отличалась разнообразием. При этом ведущую роль в движении играли представители анархо-синдикализма и анархо-коммунизма. Именно на основе принципов анархо-синдикализма и анархо-коммунизма происходило объединение нелегальных организаций. Более малочисленные кружки могли ориентироваться и на иные направления в анархизме, в том числе на анархо-индивидуализм и анархо-мистицизм. Деятельность нелегальных организаций во второй половине 1920-х — 1930-х гг. носила, в первую очередь, агитационно-пропагандистский характер. В то же время имели место создание коммун и артелей анархистов, а также попытки создания вооруженных подпольных организаций и перехода к экспроприаторской и террористической деятельности. В результате планомерной политики советского правительства по борьбе с оппозиционными и антигосударственными политическими силами, к началу 1940-х г. нелегальное анархистское движение в СССР фактически оказалось разгромленным.
При написании статьи использованы следующие материалы:
1. Быковский С. Анархисты — члены Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В кн.: Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев: образование, развитие, ликвидация. 1921-1935. М., 2004. С. 83-108.
2. Должанская Л.А. «Я был и остался анархистом»: судьба Франческо Гецци (по материалам следственного дела) // Петр Алексеевич Кропоткин и проблемы моделирования историко-культурного развития цивилизации. Материалы международной научной конференции. СПб, 2005.
3. Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. // сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru.
4. Леонтьев Я., Быковский С. Из истории последних страниц анарходвижения в СССР: дело А. Барона и С. Рувинского (1934 г.). В кн.: Петр Алексеевич Кропоткин и проблемы моделирования историко-культурного развития цивилизации: материалы международной научной конференции / Сост. П.И. Талеров. — СПб. 2005. С. 157-171.
5. Разумов А. Памяти юности Лидии Чуковской // Звезда. 1999. №9.
6. Шубин А.В. Проблемы переходного периода в идеологии российской анархистской эмиграции 20 — 30-х гг. // Анархия и власть: Сб. ст. М., 1992.
Наглядное представление о степени активности анархистов в исследуемый период дают документы органов государственной безопасности. В ОГПУ было создано специальное 1-е отделение, специализирующееся на борьбе с анархистами. Его начальник А.Ф. Рутковский в докладной записке сообщал, что в период с ноября 1924 по январь 1925 «деятельность анархистов проходила оживленно, имея тенденцию к углублению и расширению». В это время только в Москве находилось под наблюдением органов ОГПУ около 750 анархистов, в целом же по Советскому Союзу насчитывалось 4000 анархистов, за которыми вели наблюдение советские спецслужбы. В результате только двух операций ОГПУ в Ленинграде было арестовано свыше 90 человек, еще 20 человек было арестовано по делу анархистов-моряков на Балтийском флоте.
Документы международной организации «Анархический Черный Крест», созданной для помощи анархистам-политическим заключенным, оценивают численность только тех заключенных, о существовании которых проинформировали корреспонденты, в 1925-1926 гг. — 1200-1400 анархистов и 700 левых эсеров.
Согласно исследователю Я.В.Леонтьеву, пик нелегальной деятельности анархистов в Советском Союзе пришелся на 1926 год. Именно в это время численность участников нелегального анархистского движения в СССР фактически сравнялась с численностью анархистского движения эпохи первой русской революции. Исследователь В.В. Кривенький оценивал численность анархистов в 1903-1910 гг. приблизительно в 7 тысяч человек, тогда как в 1925-1926 гг. только состоящих на учете в ОГПУ анархистов было 4 тысячи человек. Поэтому, как отмечает Я.В. Леонтьев, можно говорить о существовании забытой исследователями «третьей волны» отечественного анархизма (первая — 1903-1917, вторая — 1917-1921).
В 1920-е — 1930-е гг. в рядах анархистского движения продолжали действовать как ветераны, в том числе и со стажем подпольной работы, уходящим в эпоху революции 1905-1907 гг., так и молодежь. Показательно, что многие молодые люди в 1924-1926 гг. имели возраст 18-20 лет, то есть, по определению, не имели никакого отношения к анархизму до революции 1917 года.
Дочь Чуковского и «Черный набат»
Одним из примеров широкого участия молодежи в деятельности нелегального анархистского движения в СССР является т.н. «дело о журнале «Черный набат». Известность оно получило, в том числе, и потому, что в качестве одной из главных обвиняемых по нему проходила дочь известного писателя Корнея Ивановича Чуковского Лидия Чуковская (на фото)Предыстория дела о журнале «Черный набат» относится к 1924 году, когда в Ленинграде, в Российском институте истории искусств (РИИИ), появился анархистский кружок. Инициатором создания анархистского кружка был студент РИИИ Юрий Криницкий, прежде проживавший в Ташкенте и имевший связи с ташкентскими анархо-синдикалистами. В ночь с 3 на 4 ноября 1924 года Криницкий и поддерживавшие его студенты РИИИ Александра Квачевская, Мария Кривцова, Евгения Ольшевская, Вениамин Раков и Пантелеймон Скрипников были арестованы. Криницкий был выслан сроком на три года в Зырянский край, Квачевская и Раков — на два года в Казахстан, остальные — освобождены. 25 сентября 1926 года Криницкий публично отрекся от своих анархистских взглядов в усть-сысольской газете и написал на 16 листах подробные показания, адресовав их заместителю начальника Зырянского ОГПУ (Разумов А. Памяти юности Лидии Чуковской — Звезда, 1999, № 9.).
Однако в РИИИ анархистская деятельность продолжилась. Продолжались и репрессии ОГПУ: 13 марта 1925 года было решено выслать в Казахстан Аиду Басевич, 19 июня 1925 года на 3 года была выслана в Среднюю Азию Раиса Шульман, названная в документах ОГПУ «руководительницей анархо-подпольного кружка среди студентов РИИИ». После ареста Шульман вдохновительницей подпольной работы в РИИИ стала Екатерина Боронина. По ее инициативе в июле 1926 года был отпечатан в нескольких экземплярах первый и единственный номер журнала «Черный набат». Издатели посвящали журнал 50-летию со дня смерти М.А.Бакунина.
Свою позицию в отношении советской власти авторы журнала выразили четко и бескомпромиссно: надо бороться со всеми видами капитализма, но в СССР все главные силы анархисты должны направить именно против государственного капитализма, проводимого партией большевиков. Издатели журнала выражали солидарность с махновским движением и восстанием в Кронштадте. Выход из сложившейся ситуации они видели в строительстве анархистских федеративных организаций синдикалистского типа.
Сразу же после выхода журнала кружок попал в поле зрения органов ОГПУ. Было решено: Штюрмер К.А. и Голоульникова А.Е. заключить в концентрационный лагерь на 3 года, Боронину Е.А. и Соловьева В.С. выслать в Туркестан на 3 года, Кочетова Г.П., Чуковскую Л.К., Саакова А.Н. выслать в Саратов на 3 года, Михайлова-Гарина Ф.И. и Иванова Я.И. выслать в Казахстан на 3 года, Издебскую С.А., Бударина И.В., Голубеву А.П. выслать в Сибирь на 3 года, Штюрмер Г.А. выслать на Украину на 3 года, Циммерман Т.А., Кокушкину Т.М. и Волжинскую Н.Г. выслать из Ленинграда условно. Кружки, подобные действовавшему в РИИИ, появлялись и в других городах Советского Союза.
Наследники Махно на Украине
Большую активность, чем в РСФСР, в описываемый период анархисты проявляли на Украине. В ряде городов УССР продолжали действовать анархистские организации, являвшиеся прямыми наследниками Конфедерации анархистов Украины «Набат». Несмотря на последовавшие за разгромом махновского движения массовые аресты анархистов на Украине, уже в 1923 году анархистам Харькова удалось объединить разрозненные кружки в одну общегородскую организацию на основе прежних принципов Конфедерации анархистов Украины «Набат».
Анархисты развернули активную деятельность на ряде крупных предприятий Харькова, в том числе на паровозостроительном заводе и в железнодорожном депо.
В трамвайном депо агитацию вел ветеран движения Авенир Урядов, отбывший еще царскую каторгу. Охваченными пропагандой оказались и объединенные в артели ремесленники, среди которых работали ветераны движения П.Захаров и Г.Цесник. В Харьковском технологическом институте была создана студенческая группа во главе с А.Володарским и Б. Немирецким (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» — http//socialist.memo.ru). В первой половине 1924 года харьковские анархисты организовали несколько экономических стачек на предприятиях и в железнодорожных мастерских, выдвинув требования снижения норм выработки или отказа от их повышения.
Вторую по значимости роль в анархистском движении Украины после Харькова играла Одесса. Одесские анархисты через советско-польскую границу в районе Ровно наладили коридор для доставки на территорию СССР анархистской литературы, издававшейся за рубежом русскими эмигрантами — анархистами. Через ровенский канал, как указывает историк украинского анархизма А.В.Дубовик, литература доставлялась не только на Украину, но также в Москву, Ленинград, Курск, города Поволжья.
Активная деятельность анархистов в 1924 году была остановлена органами ОГПУ. Весной 1924 года были разгромлены нелегальные анархистские группы в Юзово, Полтаве, Клинцах, в августе 1924 прошла серия арестов анархистов в Харькове, Киеве, Екатеринославе. Только в Харькове было арестовано свыше 70 человек, наиболее активные из которых были приговорены к заключению в Соловецких лагерях особого назначения.
Репрессии, тем не менее, не уничтожили полностью анархистское движение на Украине. Об этом свидетельствует, в частности, секретный циркуляр ГПУ УССР «О махновцах», в котором предписывалось органам ГПУ обратить особое внимание на регионы, в которых в 1919-1921 гг. активно действовала Революционная повстанческая армия Украины Н.И.Махно.
Несмотря на разгром махновского движения в начале 1920-х годов, отдельные группы махновцев продолжали существование в ряде населенных пунктов УССР. Освободившийся в конце 1925 года из харьковской тюрьмы ГПУ В.Ф. Белаш по поручению харьковской группы анархистов совершил поездку по району действия махновцев с целью выявления подпольных групп и установления связи между ними и анархистами Харькова.В результате поездки Белаш вышел на действующую в Гуляй-Поле группу анархистов, во главе которой стояли братья Влас и Василий Шаровские. Ветераны махновского движения периодически проводили собрания, вели среди молодежи пропаганду анархизма, создавали небольшие коммуны и артели. В селе Басань Пологовского района действовала коммуна «Авангард», также коммуны существовали в селах Керменчик, Большая Янисоль, Константиновка.
Однако, как отмечает А.В.Дубовик, подробно исследовавший этот вопрос, при «инспектировании» Гуляй-Польского района Белаш испытывал определенные затруднения, которые были связаны с тем, что многие бывшие махновцы, действовавшие в районе, не доверяли Белашу, только что освободившемуся из тюрьмы ГПУ. В частности, Белашу так и не удалось получить достоверной информации о деятельности в Мариуполе нелегальной анархистской группы во главе с бывшим махновским командиром Авраамом Будановым.
Авраам Буданов, освободившийся по амнистии в конце 1923 года, организовал в районе Мариуполя группу, распространявшую листовки среди рабочих предприятий и крестьян окрестных сел. В 1928 году, в связи с началом тотальной коллективизации, группа Буданова приняла решение перейти от пропагандистской работы к организации партизанских отрядов и приступила к сбору оружия. В конце 1928 года группа была арестована, в результате обысков у ее активистов было найдено оружие. По приговору Авраам Буданов и его ближайший помощник Пантелеймон Белочуб были расстреляны.
Подобная вооруженная анархистская группа в том же году была разоблачена органами ГПУ в Межевском районе Днепропетровской области. Она действовала под руководством также освободившегося по амнистии Ивана Чернокнижного. В махновской армии Чернокнижный был председателем Реввоенсовета. В результате оперативных мероприятий органами ГПУ было арестовано 7 участников группы Чернокнижного, изъято 17 бомб, 10 винтовок, 1340 патронов. Согласно циркулярному письму № 34 ОГПУ «Об анархистах», всего за 1928 год на Украине было арестовано 23 анархиста и 21 махновец.
Аршинов продвигает «Платформу»
Необходимо отметить, что с действующими на территории Украины анархистскими группами старались наладить связи анархисты, действующие за рубежом. В конце 1920-х гг. бывшие махновцы, эмигрировавшие из страны, консолидировались вокруг двух центров — Парижского и Бухарестского. В Париже, как известно, проживал сам Нестор Махно, а в Бухаресте находился бывший начальник артиллерии Революционной повстанческой армии Украины В.Данилов. Именно Бухарестский центр Данилова играл, в силу географической близости, первостепенную роль в связях с действовавшими на Украине анархистами. Данилов проявлял значительную активность, засылая на территорию СССР своих агентов. В сентябре 1928 года Одессу и Гуляй Поле посетили посланные из Бухареста эмиссары Фома Кущ и Константин Чуприна, установившие связи с анархистами и благополучно вернувшиеся в Румынию.
Как известно, в конце 1920-х гг. с идеей пересмотра анархистской тактики выступил один из наиболее видных деятелей движения Петр Аршинов, которого поддержал Нестор Махно. Участник движения с начала ХХ века, впоследствии один из руководителей махновщины, Петр Аршинов, находившийся в 1920-е годы в эмиграции, опубликовал т.н. «Организационную платформу», в которой предлагал преобразовать анархистское движение, придать ему более дисциплинированный и структурированный характер, то есть, по сути, приступить к строительству анархо-коммунистической партии. Существенной ревизии подверг Аршинов и традиционные представления анархистов о переходе к анархической модели общества. Аршинов и его сторонники высказались за переходную ступень к анархизму, чем поставили себя в промежуточное положение между собственно анархистами и марксистами. Взгляды Аршинова на строительство анархистского движения известны в исторической науке как платформизм (от «Организационная платформа»).
Выступление Аршинова и Махно с «Организационной платформой» вызвало весьма активные дискуссии в анархистской среде, как в эмиграции, так и в Советском Союзе. С резкой критикой концепции переходного периода к анархическому обществу выступил В.М.Волин (Эйхенбаум). Среди советских анархистов отношение к предложенной Аршиновым и Махно программе так же разнилось. Против платформизма выступил А.Н.Андреев, который предложил создавать не массовую анархо-коммунистическую партию, а, наоборот, сеть разрозненных и законспирированных даже друг от друга групп близких товарищей. Андреева поддержал находившийся в Москве видный итальянский анархист Ф.Гецци. Тем не менее, появились в СССР и сторонники платформизма, особенно среди украинских анархистов, у которых и Аршинов, и, тем более, Махно, пользовались значительным авторитетом. Летом 1929 года платформисты предприняли попытку распространения своей деятельности на территорию Советского Союза. В Москве сложилась близкая к платформизму группа ветеранов движения, которая приступила к организации «Союза рабочих анархистов». В результате организационной деятельности группы «Союза рабочих анархистов» появились в ряде городов Центральной России, Урала и Сибири.
Эмиссар Союза Давид Скиталец (бывший еще за 18 лет до этого одним из лидеров Союза черноморских моряков) выехал в портовые города Украины и Крыма с целью установления контакта с моряками Черноморского флота. Обретя соратников среди моряков, московская группа платформистов смогла наладить поставки в СССР анархистской литературы, в первую очередь издававшегося в Париже русскоязычного журнала «Дело труда». Однако уже к концу 1929 года Союз рабочих анархистов был разгромлен органами ОГПУ. Несмотря на преследования со стороны ОГПУ, в конце 1920-х гг. деятельность анархистов была достаточно активной. Причем в деятельности анархистских организаций участвовали не только ветераны движения, но и молодежь, происходил приток новых членов организаций, и, даже, переход из «партии власти» в ряды анархистских организаций.
Переход в глубокое подполье
В конце 1920-х — начале 1930-х гг. политический режим в Советском Союзе еще более ужесточился. Подавлению оппозиции внутри собственно ВКП (б) сопутствовали репрессии против всех остальных инакомыслящих, в том числе и анархистов. С начала 1930-х гг. органы государственной безопасности приступили к репрессиям и против тех анархистов, которые уже давно не принимали участия в движении и даже состояли в ВКП (б). В течение 1930-х гг. жертвами репрессий стали практически все проживавшие на территории Советского Союза ветераны анархистского движения, в том числе и те из них, которые занимали высокие государственные посты. Одним из первых, в 1930 году был репрессирован Константин Акашев, первый главнокомандующий военно-воздушными силами РККА, с 1906 года участвовавший в анархо-коммунистическом движении.
В 1930 гг. органами ОГПУ был проведен ряд операций против сохранявшихся анархо-мистических групп. В июне 1930 года была ликвидирована группа «Орден Духа» в Нижнем Новгороде, в августе 1930 г. — группа «Орден тамплиеров и розенкрейцеров» в Сочинском районе Северо-Кавказского края. При их ликвидации выяснилось, что они поддерживали тесные связи с московским центром анархо-мистиков. В сентябре 1930 года аресты анархо-мистиков прошли в Москве. Были арестованы все лидеры анархо-мистиков, а также сотрудничавшие с ними рядовые участники анархо-мистических групп. Наиболее значительные сроки — по 5 лет исправительно-трудовых лагерей — получили лидеры групп А.А.Солонович (на фото), Н.И.Проферансов, Г.И. Аносов, Д.А.Бем, Л.А.Никитин, В.Н.Сно. Несмотря на репрессии, анархисты продолжали нелегальную деятельность. Как и во второй половине 1920-х гг., в 1930-е гг. основной упор делался на агитацию и пропаганду анархистских идей среди рабочих, студенческой молодежи, крестьян, служащих. В первой половине 1930-х гг. четко обозначились несколько центров анархистского движения на территории СССР.
Наиболее сильные позиции анархисты традиционно имели на Украине. Такое положение вещей сохранилось и в первой половине 1930-х гг. Среди центров анархистского движения на Украине можно отметить, в первую очередь, Харьков, а также Елизаветград, Днепропетровск, Симферополь, Киев. В Харькове в 1930 году произошла значительная активизация анархистов, связанная с возвращением многих из них из ссылки по истечению срока. Была воссоздана общегородская нелегальная организация анархистов, действовавшая по принципам КАУ «Набат». Ее руководителями оставались Павел Захаров, Григорий Цесник, Авенир Урядов, Ревека Ярошевская — анархисты с дореволюционным стажем подпольной работы (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru;).
В связи с началом всеобщей коллективизации и последовавшего за ней голода на Украине харьковские анархисты поставили задачу создания подпольной печати, которая могла бы охватить как можно большую часть трудящихся. Для покрытия финансовых расходов на издательскую деятельность Григорий Цесник, основываясь на опыте дореволюционных анархистских групп чернознаменцев и безначальцев, предложил провести экспроприацию банка, но его предложение не встретило поддержки у остальных анархистов. Средства было решено собрать за счет выручки подконтрольной анархистам артели по производству керамических изделий и коммуны анархистов и эсеров в поселке Мерефа Харьковской области.
В Елизаветграде была создана группа анархо-синдикалистов во главе с «Ваней Черным». В Днепропетровске продолжала существование созданная еще в 1928 году группа под руководством паровозного машиниста Леонида Лебедева. В Симферополе анархистскую группу воссоздали освободившиеся из ссылки Борис и Любовь Немирецкие, в Киеве аналогичную деятельность развил также освободившийся из ссылки Липовецкий. В Черкассах действовал анархо-синдикалистский кружок Дмитрия Абламского, разгромленный в 1932 году органами госбезопасности (Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. — сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru;).
На втором месте по значимости в качестве центров нелегального анархистского движения на территории СССР оказался ряд городов Центральной России. В Воронеж, Курск и Орел к этому времени были сосланы многие активные анархисты, как с Украины, так и из Москвы и Ленинграда. В Воронеже в 1931 году, после отбытия ссылки в Сибири и Средней Азии, обосновался известный деятель анархистского движения Арон Барон. В Курске анархистскую группу создали выходцы из Одессы Берта Тубисман и Арон Вайнштейн.
Летом 1933 года В.Ф. Белаш, который к этому времени был завербован органами ОГПУ, совершил поездку по южным регионам РСФСР, имея своей целью выявить существующие нелегальные группы анархистов. Белаш побывал в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Тихорецкой, Новороссийске, Бердянске, Туапсе и ряде городов Крымской области, но ни с кем на связь не вышел. Подробные показания о своей поездке он дал лишь в 1937 году, после своего ареста в Краснодаре. Согласно этим показаниям, инициаторами объединения анархистов в единую организацию были анархисты Харькова. По их инициативе Белаш и отправился в инспекционную поездку, причем ее негативные результаты харьковских анархистов не смутили. Отсутствие анархистских групп на юге РСФСР и в Крыму не помешает, как утверждал один из лидеров харьковских анархистов Петр Захаров, объединить анархистов в самой Украине. В 1934 году анархисты Харькова планировали провести восстановительный съезд Конфедерации анархистов Украины «Набат». Согласно показаниям В.Ф. Белаша, харьковским анархистам действительно удалось наладить связь с представителями ряда нелегально действующих анархистских групп, как на Украине, так и за ее пределами, в том числе выйти на связь с Ароном Бароном, обосновавшимся в Воронеже.
Однако органам государственной безопасности удалось предотвратить проведение анархистами съезда. Одновременно в Харькове, Воронеже, Курске, Орле была проведена широкомасштабная операция по аресту участников нелегальных анархистских групп. В Харькове было арестовано несколько десятков анархистов (однако высылке подверглись лишь 8 человек), в Воронеже, Курске и Орле — 23 человека, среди которых были как ветераны движения, такие, как Арон Барон (на фото) или 48-летняя Берта Тубисман, так и молодые люди 1908-1909 гг. рождения. Решением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 14 мая 1934 года все они были сосланы сроком на 3 года каждый. Подавление антисоветского подполья
В Ленинграде в первой половине 1930-х гг. возобновили свою деятельность некоторые вернувшиеся из ссылки анархисты — участники кружка в Российском институте истории искусств (РИИИ) в середине 1920-х гг. Вениамин Раков и Александр Сааков вернулись из Саратова, Аида Басевич — из Казахстана. Кроме того, в Ленинград, по предложению Лидии Чуковской, которая сама, впрочем, прервала свои связи с анархистским движением, прибыла Дина Цойриф, с которой Лидия Чуковская познакомилась в саратовской ссылке. Практически сразу же после прибытия в Ленинград анархисты попали под наблюдение органов ОГПУ. Постановлением Выездной сессии Коллегии ОГПУ от 8 декабря 1932 года Дина Цойриф, Николай Викторов и Вениамин Раков были заключены на три года в политизолятор, Юрий Кочетов выслан также на три года в Среднюю Азию.
В 1934-1936 гг. был арестован ряд видных в прошлом анархистов, тесно сотрудничавших с советской властью. Герман Сандомирский, находившийся с начала 1920-х гг. на службе в Народном комиссариате иностранных дел СССР, был арестован и сослан в Енисейск. В декабре 1934 г. в городе Рудни Смоленской области был арестован Александр Таратута, работавший агрономом-экономистом в тресте «Союзконсервмолоко». Он был помещен в Верхне-Уральский, а затем — в Суздальский политизолятор. Также около 1936 года был арестован Даниил Новомирский — бывший лидер анархо-синдикалистов, с 1920 года состоявший в РКП (б). Петр Аршинов, вернувшийся в 1935 году в СССР под гарантии безопасности, данные его бывшим сокамерником Серго Орджоникидзе, также был арестован и погиб во время допроса.
В 1937 году подавляющее большинство активных участников анархистского движения оказались в изоляторах и лагерях, а также в ссылке в Сибири, Средней Азии и на Урале. В репрессивной политике органов государственной безопасности СССР произошло смещение приоритетов. Главным объектом репрессий в 1937 году стали не внепартийные инакомыслящие, а члены ВКП (б), которых подозревали в симпатиях к «право-троцкистскому блоку».
В 1937 году в УССР было арестовано 23 анархиста, в том числе в Николаеве — анархистская группа из 15 человек. Другие арестованные были уцелевшими анархистами-одиночками из Донецкой области, Днепропетровска, Харькова, Киевской области. В середине февраля 1938 года в Гуляй-Поле и Днепропетровске было арестовано более 30 бывших активных участников махновского движения, которым предъявили обвинение в принадлежности к нелегальной организации «Гуляй-Польский военно-махновский контрреволюционный повстанческий полк», связях с украинским националистическим центром в Киеве, заграничным центром махновского движения в Бухаресте и Центральной анархической группой в Москве, вооруженной борьбе с советской властью, подготовке восстания, антисоветской агитации, подготовке террора и диверсий. В Ленинграде в 1937-1938 гг. были расстреляны участники разгромленного еще в 1930 году в Ташкенте анархо-антропософского кружка Римма Николаева, Александр Спарионапте и Юлиан Шуцкий.
В 1937-1938 гг. продолжались репрессии и в отношении ветеранов анархистского движения, которые и прежде, в течение первой половины 1930-х гг., подвергались арестам. В 1937 году был расстрелян Александр Таратута, в 1938 году — расстреляны Ольга Таратута, Герман Сандомирский и Иван Строд — один из командиров партизан Восточной Сибири в годы Гражданской войны, ближайший соратник Н.А.Каландаришвили, участвовавший в деятельности федерации анархистов-коммунистов Иркутска в 1918-1921 гг. В 1937 году был репрессирован и Владимир (Билл) Шатов — известный анархо-синдикалист, в 1921-1934 гг. бывший членом ЦИК СССР и занимавший ряд важных правительственных постов (в т.ч. заместителя народного комиссара путей сообщения, и.о. начальника Главного управления железнодорожного строительства Наркомата путей сообщения). В 1939 году был арестован итальянский анархист Франческо Гецци, который был приговорен к 8 годам заключения за «контрреволюционную агитацию».
Судя по дальнейшему повороту событий в деле Гецци, он продолжил активную анархистскую деятельность и в местах лишения свободы, поскольку в 1943 году по делу Гецци было вынесено решение о приговоре его к расстрелу, но Гецци умер в лагере несколько раньше. Более благосклонной судьба оказалась к лидерам «неонигилистов» А.Н. Андрееву и его супруге З.Б.Гандлевской. Арестованные в 1937 году в Ярославле-на-Волге, они были приговорены к 8 годам лагерей и этапированы сначала в Вологодскую тюрьму, а затем в лагеря Колымского края. Многие из оставшихся в живых анархистов продолжали деятельность и в местах лишения свободы. Они объявляли голодовки протеста, писали жалобы руководителям партии и государства, в том числе и И.В. Сталину. Известно, в частности, что арестованные в 1937 году в Ярославле супруги А.Н. Андреев и З.Б. Гандлевская предприняли голодовку.
Конец 1940-х гг. характеризовался новой волной репрессий против тех немногих анархистов, которые, отбыв в конце 1930-х — начале 1940-х гг. срока заключения, вновь оказались на свободе. Известно, по меньшей мере, несколько таких дел. В 1946 году из колымских лагерей были освобождены А.Н. Андреев и З.Б. Гандлевская. Они прибыли в г. Черкассы, Киевской обл. УССР, где Андреев смог устроиться заведующим материальным складом ОКСа на машиностроительном заводе им. Петровского. Тем не менее, 24 февраля 1949 года, Андреев и Гандлевская были вновь арестованы. При обыске у них обнаружили экземпляр книги Андреева «Неонигилизм», два тома работ П.А.Кропоткина и М.А.Бакунина. Через 8 месяцев заключения в тюрьме, Андреев и Гандлевская были сосланы в Новосибирскую область, в Дубровинский совхоз № 257 Усть-Таркского района, где и находились до освобождения, последовавшего в 1954 году.
Одновременно последовали аресты и тех немногих уцелевших деятелей анархистского движения революционных лет, которые уже долгое время находились на службе советского государства. Так, 2 марта 1949 года был арестован Александр Улановский, участник анархистского движения еще со времен революции 1905-1907 гг., после прихода к власти большевистской партии работавший в советской военной разведке — сначала в зарубежном агентурном аппарате, затем на преподавательских должностях в школах Разведуправления РККА. Улановский был осужден на 10 лет лишения свободы, так как в молодости принадлежал к анархистскому движению.
В советских лагерях оказалась вдова Н.И.Махно Г.А.Кузьменко, которая после окончания Великой отечественной войны вернулась на родину, где получила 10 лет заключения и после освобождения проживала вместе с дочерью Еленой в г. Джезказгане в глубокой бедности (на фото — жена и дочь Махно — Галина Кузьменко и Елена Михненко). Летом 1950 года была арестована известная советская писательница Евгения Таратута, которая была дочерью известного анархиста дореволюционных лет Александра Таратута, расстрелянного еще в 1937 году. В 1951 году выслали из Москвы уже отбывшую к этому времени несколько сроков Любовь Абрамовну Альтшуль — в прошлом активную анархистку, жену прославленного героя Гражданской войны Анатолия Железнякова («матрос Железняк»). Продолжались преследования и бывших участников анархистского кружка в РИИИ, действовавшего еще в середине 1920-х гг. Так, в 1946-1947 гг. органы государственной безопасности собирали материалы для повторного ареста Федора Гарина-Михайлова, Александра Саакова и Тамары Циммерман. В 1953 году Брянское управление МГБ СССР готовило материалы для объявления во всесоюзный розыск Юрия Кочетова. Значительное смягчение политики в отношении бывших активных анархистов последовало после смерти И.В. Сталина в 1953 году и ареста Л.П. Берия.
Таким образом, можно сделать вывод, что во второй половине 1920-х — 1930-х гг. в Советском Союзе действительно существовало нелегальное анархистское движение. Это движение напрямую наследовало своим непосредственным предшественникам — анархистскому движению периода революции 1917 года и Гражданской войны, и дореволюционному анархистскому движению.
Идеологическая ориентация нелегального анархистского движения в СССР во второй половине 1920-х — 1930-х гг. отличалась разнообразием. При этом ведущую роль в движении играли представители анархо-синдикализма и анархо-коммунизма. Именно на основе принципов анархо-синдикализма и анархо-коммунизма происходило объединение нелегальных организаций. Более малочисленные кружки могли ориентироваться и на иные направления в анархизме, в том числе на анархо-индивидуализм и анархо-мистицизм. Деятельность нелегальных организаций во второй половине 1920-х — 1930-х гг. носила, в первую очередь, агитационно-пропагандистский характер. В то же время имели место создание коммун и артелей анархистов, а также попытки создания вооруженных подпольных организаций и перехода к экспроприаторской и террористической деятельности. В результате планомерной политики советского правительства по борьбе с оппозиционными и антигосударственными политическими силами, к началу 1940-х г. нелегальное анархистское движение в СССР фактически оказалось разгромленным.
При написании статьи использованы следующие материалы:
1. Быковский С. Анархисты — члены Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В кн.: Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев: образование, развитие, ликвидация. 1921-1935. М., 2004. С. 83-108.
2. Должанская Л.А. «Я был и остался анархистом»: судьба Франческо Гецци (по материалам следственного дела) // Петр Алексеевич Кропоткин и проблемы моделирования историко-культурного развития цивилизации. Материалы международной научной конференции. СПб, 2005.
3. Дубовик А.В. Анархическое подполье на Украине в 1920-х — 1930-х гг. // сайт «Российские социалисты и анархисты после октября 1917 года» socialist.memo.ru.
4. Леонтьев Я., Быковский С. Из истории последних страниц анарходвижения в СССР: дело А. Барона и С. Рувинского (1934 г.). В кн.: Петр Алексеевич Кропоткин и проблемы моделирования историко-культурного развития цивилизации: материалы международной научной конференции / Сост. П.И. Талеров. — СПб. 2005. С. 157-171.
5. Разумов А. Памяти юности Лидии Чуковской // Звезда. 1999. №9.
6. Шубин А.В. Проблемы переходного периода в идеологии российской анархистской эмиграции 20 — 30-х гг. // Анархия и власть: Сб. ст. М., 1992.
Информация