Герой своего времени
«Успех на войне зависит от двух условий, таланта военачальника и духа войска. Талант военачальника заключается в понимании своего народа и уменье пользовался его качествами. То и дpугoe не может быть приобретено ни в каких академиях».
Василий Верещагин. Солдаты у крепостной стены
Все, кто по настоящему изучал (в школе или в вузе) русскую литературу XIX столетия, наверняка обращали внимание на то, что большая часть главных героев книг, известных нам по учебным программам – это всевозможные Онегины, Печорины, Базаровы и Раскольниковы разного калибра. Это самые яркие и ключевые персонажи. Все они мечутся в поисках правды, кто от безденежья или от стремления к справедливости, а кто и просто от скуки, все совершают при этом в разной степени деструктивные поступки, вплоть до человекоубийства. Но изменить людей и мир они, как правило не могут. Во всяком случае, у Чичиковых и Хлестаковых это получается намного лучше. А между тем, если бы российское общество того времени состояло только из подобных личностей, то вряд ли Российская империя смогла бы стать великой державой. Можно было бы сказать, например, такую фразу: «пока русский царь ловит рыбу Европа может подождать», опираясь на подобных персонажей?
Но, к сожалению, не было в русской литературе своего Киплинга, и мы очень мало знаем о тех, кому Россия обязана своим величием (и, кстати, великая русская литература тоже обязана). Михаил Григорьевич Черняев – покоритель Кокандского ханства, Чимкента и Ташкента, главнокомандующий сербской армией, туркестанский генерал-губернатор – один из таких реально существовавших людей и при этом, безусловно, настоящий герой своего времени. «Слуга царю, отец солдатам», а кроме того выдающийся государственный деятель, он тоже познал и мучительные поиски правды, и нравственные сомнения, так хорошо описанные в русской классике. Он тоже боролся с несправедливостью и противодействием политической системы, внутренними и внешними врагами России, отсталостью и откровенным предательством. И хотя поражений в этой борьбе у него было больше, чем побед, сделать ему удалось немало. Наверное, потому, что деятельное и созидательное начало, а также, извините за банальность, любовь к Отечеству составляли внутренний стержень его личности.
Его не сломало обучение в Дворянском полку (кадетский корпус), куда его в двенадцатилетнем возрасте отдал отец. Порядки там были суровые, если не сказать жестокие. Так один из директоров, по фамилии Пущин был в то время уволен за то,что до смерти засек одного из кадетов. Впоследствии Черняев, будучи офицером и генералом всегда уважительно относился ко всем подчиненным и требовал этого от других командиров.
Его военная карьера началась в 1854 году под Севастополем. «За отличие, храбрость и примерное мужество при героической защите Севастополя и за отбитие штурма 27 августа 1855ог.» он был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» и произведён в подполковники.
После войны Михаил Григорьевич поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, а после завершения учебы был послан в действующую армию в Валахию. Оттуда – под Оренбург. В 1858 году Черняев принимал участие в первой экспедиции на судах Аральской флотилии вглубь Хивинского ханства по течению Амударьи (жители города Кунграда восстали против хана и русская армия пришла им на помощь). Здесь он снова показал свою храбрость и военный талант, прикрывая во главе небольшого отряда отход основных сил. Надо сказать, что во время двухлетнего пребывания этих краях он тщательно изучал географию, обычаи и языки местных жителей, стремясь понять их психологию, найти пути к взаимопониманию с этими народами. Этим же отличалась и его последующая служба на Кавказе. Там он обратил на себя внимание генерал-фельдмаршала князя Александра Ивановича Барятинского, который в дальнейшем способствовал новому назначению Черняева в Среднюю Азию.
Там в 1864 году началась большая война с Кокандским ханством. В сентябре небольшой отряд во главе с полковником Черняевым взял штурмом Чимкент, считавшийся неприступной крепостью. Взяв город в осаду он долго не мог придумать план штурма но однажды объезжая с небольшим отрядом крепостной ров, наполненный водой, он обнаружил водосток уходивший в небольшой свод в крепостной стене. Выхватив револьвер и шашку, он перебрался по деревянным мосткам внутрь. Его люди устремились за ним. Эта небольшая разведка обернулась грандиозной победой: появление русских внутри городских стен вызвало панику и в результате город был взят практически без сопротивления. Победа была громкой и прославила Черняева на всю Россию. Ее можно было бы считать случайностью, но в апреле 65 года Черняев берет самый крупный и богатый город ханства – Ташкент. У него было примерно две с половиной тысячи человек, а обороняли город не менее пятнадцати тысяч. Поначалу Черняев собирался взять город измором, считая что сил для штурма недостаточно. Но во время осады родился дерзкий план: захватить ночью Камеланские ворота. Эта спецоперация была блестяще подготовлена и проведена. Полковник сам возглавлял небольшой отряд, скрытно преодолевший стену у ворот. После того, как стража была перебита, русские быстро овладели городом, используя панику и нерешительность противника.
Эта победа прославила имя Черняева. Русские газеты называли его «Ташкентский лев» и «Ермак XIX века». Но одновременно начались и интриги против него, инспирированные англичанами с помощью своих агентов влияния в Петербурге. Назначенный губернатором Туркестанского края (включавшего теперь и часть Кокандского ханства) Черняев развил бурную деятельность по хозяйственному освоению и расширению новых территорий. Разумеется, англичане видели в этом угрозу своим интересам в Средней Азии и в результате их усилий в 1866 году Черняев был отозван.
Поселившись в Москве он через некоторое время выкупил петербургскую газету «Русский Мир» и вскоре сделал ее печатным органом патриотов-славянофилов, выступавших против влияния иностранцев и бюрократии. В газете он регулярно публиковал и собственные статьи, подписывая их псевдонимом «Стрелок». Но деятельность Черняева на этом поприще, видимо, не совсем отвечала его интересам. Борьба с политическими противниками, особенно с военным министром графом Дмитрием Алексеевичем Милютиным – автором военной реформы, которую многие тогда считали неудачной и не отвечающей интересам государства – отнимала много сил, но мало влияла на внутреннюю политику. (Возможно из-за того, что сама газета была популярной только в довольно узком кругу славянофилов.) Военное дело было для Черняева более привлекательным, однако на службе в армии его видеть не хотели, несмотря на народное признание и уважение солдат и офицеров.
Поэтому, когда в 1875 году началось сербское восстание в Герцеговине (которая еще оставалась в составе Османской империи), он сумел добиться официального приглашения от сербского правительства для участия в предстоящей войне с Турцией.
Известие о назначении Черняева главнокомандующим сербской армией привлекало множество добровольцев в Сербию. На этой войне Черняев снова проявил себя как выдающийся военачальник и организатор.
Он упорно занимался как непосредственным обучением солдат и офицеров, так и военными реформами, фактически с нуля создавая организационную структуру сербской армии. Впоследствии он описывал свой опыт создания боеспособной армии из необученных крестьян, высоко оценивая моральные качества сербов.
«Доказательством могут служить бывшие у меня три роты стоячего войска, из которых я сделал три батальона, влив в ряды милиционеров. Несмотря на то, что обученных солдат была только одна четвертая часть, батальоны эти дрались превосходно. Сербская артиллерия была относительно стойкости безукоризненна, хотя была составлена при самых ограниченных кадрах из милиционеров второго класса…
…Сербский народ необыкновенно послушен и вынослив и из него можно образовать хорошее войско. Мне неоднократно случалось в сражении собирать опрокинутую часть и возвращать в огонь и повторять это по несколько раз с одною и тою же частью. Им недоставало более сообразной с целью организации и главное командования. Один офицер приходился более чем на тысячу человек, тогда как опыт показал необходимость офицера на каждые пятьдесят человек».
Несколько успешных сражений, особенно героическая оборона крепости Шуматовец, подтвердили правоту этих слов.
Однако таланта и энергии русского генерала было недостаточно для противодействия турецкой армии, более сильной и хорошо обеспеченной ресурсами. Победить турок сербы не могли без внешней помощи.
Причиной военной неудачи сербов в этом конфликте обычно называют в первую очередь организационное преимущество турецкой армии, которая к тому времени ускоренными темпами модернизировалась, все больше используя всестороннюю помощь Германии. Реже упоминается раскол в сербском обществе того времени – политические противостояния не могли не сказываться на состоянии сербской армии, особенно дисциплине и боевом духе. Полуколониальная страна разрывалась между зависимостью от английских (и в меньшей степени французских) банкиров, иностранных владельцев компаний с одной стороны и политическим влиянием Австро-Венгрии с другой. Все эти стороны в одинаковой степени не были заинтересованы в усилении и победах Сербии. Война была для них приемлема только как фактор взаимного ослабления противников (и большей их зависимости от западных держав). Особенно много усилий к срыву кампаний Черняева прилагали англичане. Их агенты влияния систематически срывали поставки в армию. А главное – финансировали различные политические партии, усиливая внутриполитическую борьбу, а вместе с ней и раскол в обществе.
Вскоре сильный общественный резонанс, вопреки усилиям русской (а также английской и австрийской) дипломатии, заставил Россию вмешаться в конфликт. Назревала крупная война, но из Петербурга требовали, чтобы Черняев покинул Сербию. Из Белграда он уехал в Прагу, с целью найти там поддержку славянских организаций, которые были тогда очень влиятельны в Австро-Венгерии. Это вызвало сильное недовольство в Вене (подъем славянского самосознания всегда воспринимался там как прямая угроза империи) и Черняеву пришлось возвратиться в Россию.
Когда русско-турецкая война наконец началась (в 1877 году) ему опять не нашлось места в действующей армии. Военная карьера, впрочем на этом не кончилась – уже после войны его два раза избирали членом Императорского военного совета, но из-за сильных разногласий со многими генералами и чиновниками Черняеву так и не удалось добиться кардинальных изменений в военных реформах.
Умер Михаил Григорьевич Черняев в 1898 году в родовом имении Тубышки Могилёвской губернии.
К сожалению, нельзя не отметить, что судьба этого талантливого полководца была очень характерна для своего времени. Вот как писал об этом Антон Иванович Деникин в своей книге «Старая армия»:
«…Генерал Куропаткин в своих «Итогах» несчастной японской войны писал о командном составе:
«Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, в России не выдвигались вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед».
Конечно, не одно военное ведомство, но и весь бюрократический аппарат государства в большей или меньшей степени страдал этим грехом. Только последствия были неравноценны, ибо на войне за это расплачиваются лишней кровью. Генерал Куропаткин имел достаточное основание для своего пессимизма на примере старшего генералитета маньчжурских армий, на редкость неудачного. Но и в прежнее время люди «беспокойные» с немалым трудом пробивались к командным высотам сквозь фамусовско-молчалинское окружение. Так, вознесенный более почитанием армии, народа и общества, нежели признанием военных сфер, выдвинулся Белый генерал — Скобелев. Другой достойный его современник ген. Черняев остался в тени. Покоритель Ташкента жил в отставке, в обидном бездействии, на скудную пенсию, на которую, вдобавок, накладывал руку контроль по нелепым, чисто формальным поводам. И Черняев с горечью рапортовал: «Сохраню себе в утешение неоспоримое право считать, что покорение к подножию русского престола обширного и богатого края сделано мною не только дешево, но отчасти и на собственный счет» (Два года черняевских походов обошлись казне в ничтожную сумму — 280 тыс. руб.).»
Михаил Григорьевич Черняев
Василий Верещагин. Солдаты у крепостной стены
Все, кто по настоящему изучал (в школе или в вузе) русскую литературу XIX столетия, наверняка обращали внимание на то, что большая часть главных героев книг, известных нам по учебным программам – это всевозможные Онегины, Печорины, Базаровы и Раскольниковы разного калибра. Это самые яркие и ключевые персонажи. Все они мечутся в поисках правды, кто от безденежья или от стремления к справедливости, а кто и просто от скуки, все совершают при этом в разной степени деструктивные поступки, вплоть до человекоубийства. Но изменить людей и мир они, как правило не могут. Во всяком случае, у Чичиковых и Хлестаковых это получается намного лучше. А между тем, если бы российское общество того времени состояло только из подобных личностей, то вряд ли Российская империя смогла бы стать великой державой. Можно было бы сказать, например, такую фразу: «пока русский царь ловит рыбу Европа может подождать», опираясь на подобных персонажей?
Но, к сожалению, не было в русской литературе своего Киплинга, и мы очень мало знаем о тех, кому Россия обязана своим величием (и, кстати, великая русская литература тоже обязана). Михаил Григорьевич Черняев – покоритель Кокандского ханства, Чимкента и Ташкента, главнокомандующий сербской армией, туркестанский генерал-губернатор – один из таких реально существовавших людей и при этом, безусловно, настоящий герой своего времени. «Слуга царю, отец солдатам», а кроме того выдающийся государственный деятель, он тоже познал и мучительные поиски правды, и нравственные сомнения, так хорошо описанные в русской классике. Он тоже боролся с несправедливостью и противодействием политической системы, внутренними и внешними врагами России, отсталостью и откровенным предательством. И хотя поражений в этой борьбе у него было больше, чем побед, сделать ему удалось немало. Наверное, потому, что деятельное и созидательное начало, а также, извините за банальность, любовь к Отечеству составляли внутренний стержень его личности.
Его не сломало обучение в Дворянском полку (кадетский корпус), куда его в двенадцатилетнем возрасте отдал отец. Порядки там были суровые, если не сказать жестокие. Так один из директоров, по фамилии Пущин был в то время уволен за то,что до смерти засек одного из кадетов. Впоследствии Черняев, будучи офицером и генералом всегда уважительно относился ко всем подчиненным и требовал этого от других командиров.
Его военная карьера началась в 1854 году под Севастополем. «За отличие, храбрость и примерное мужество при героической защите Севастополя и за отбитие штурма 27 августа 1855ог.» он был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» и произведён в подполковники.
После войны Михаил Григорьевич поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, а после завершения учебы был послан в действующую армию в Валахию. Оттуда – под Оренбург. В 1858 году Черняев принимал участие в первой экспедиции на судах Аральской флотилии вглубь Хивинского ханства по течению Амударьи (жители города Кунграда восстали против хана и русская армия пришла им на помощь). Здесь он снова показал свою храбрость и военный талант, прикрывая во главе небольшого отряда отход основных сил. Надо сказать, что во время двухлетнего пребывания этих краях он тщательно изучал географию, обычаи и языки местных жителей, стремясь понять их психологию, найти пути к взаимопониманию с этими народами. Этим же отличалась и его последующая служба на Кавказе. Там он обратил на себя внимание генерал-фельдмаршала князя Александра Ивановича Барятинского, который в дальнейшем способствовал новому назначению Черняева в Среднюю Азию.
Там в 1864 году началась большая война с Кокандским ханством. В сентябре небольшой отряд во главе с полковником Черняевым взял штурмом Чимкент, считавшийся неприступной крепостью. Взяв город в осаду он долго не мог придумать план штурма но однажды объезжая с небольшим отрядом крепостной ров, наполненный водой, он обнаружил водосток уходивший в небольшой свод в крепостной стене. Выхватив револьвер и шашку, он перебрался по деревянным мосткам внутрь. Его люди устремились за ним. Эта небольшая разведка обернулась грандиозной победой: появление русских внутри городских стен вызвало панику и в результате город был взят практически без сопротивления. Победа была громкой и прославила Черняева на всю Россию. Ее можно было бы считать случайностью, но в апреле 65 года Черняев берет самый крупный и богатый город ханства – Ташкент. У него было примерно две с половиной тысячи человек, а обороняли город не менее пятнадцати тысяч. Поначалу Черняев собирался взять город измором, считая что сил для штурма недостаточно. Но во время осады родился дерзкий план: захватить ночью Камеланские ворота. Эта спецоперация была блестяще подготовлена и проведена. Полковник сам возглавлял небольшой отряд, скрытно преодолевший стену у ворот. После того, как стража была перебита, русские быстро овладели городом, используя панику и нерешительность противника.
Эта победа прославила имя Черняева. Русские газеты называли его «Ташкентский лев» и «Ермак XIX века». Но одновременно начались и интриги против него, инспирированные англичанами с помощью своих агентов влияния в Петербурге. Назначенный губернатором Туркестанского края (включавшего теперь и часть Кокандского ханства) Черняев развил бурную деятельность по хозяйственному освоению и расширению новых территорий. Разумеется, англичане видели в этом угрозу своим интересам в Средней Азии и в результате их усилий в 1866 году Черняев был отозван. Поселившись в Москве он через некоторое время выкупил петербургскую газету «Русский Мир» и вскоре сделал ее печатным органом патриотов-славянофилов, выступавших против влияния иностранцев и бюрократии. В газете он регулярно публиковал и собственные статьи, подписывая их псевдонимом «Стрелок». Но деятельность Черняева на этом поприще, видимо, не совсем отвечала его интересам. Борьба с политическими противниками, особенно с военным министром графом Дмитрием Алексеевичем Милютиным – автором военной реформы, которую многие тогда считали неудачной и не отвечающей интересам государства – отнимала много сил, но мало влияла на внутреннюю политику. (Возможно из-за того, что сама газета была популярной только в довольно узком кругу славянофилов.) Военное дело было для Черняева более привлекательным, однако на службе в армии его видеть не хотели, несмотря на народное признание и уважение солдат и офицеров.
Поэтому, когда в 1875 году началось сербское восстание в Герцеговине (которая еще оставалась в составе Османской империи), он сумел добиться официального приглашения от сербского правительства для участия в предстоящей войне с Турцией.
Известие о назначении Черняева главнокомандующим сербской армией привлекало множество добровольцев в Сербию. На этой войне Черняев снова проявил себя как выдающийся военачальник и организатор.
Он упорно занимался как непосредственным обучением солдат и офицеров, так и военными реформами, фактически с нуля создавая организационную структуру сербской армии. Впоследствии он описывал свой опыт создания боеспособной армии из необученных крестьян, высоко оценивая моральные качества сербов.
«Доказательством могут служить бывшие у меня три роты стоячего войска, из которых я сделал три батальона, влив в ряды милиционеров. Несмотря на то, что обученных солдат была только одна четвертая часть, батальоны эти дрались превосходно. Сербская артиллерия была относительно стойкости безукоризненна, хотя была составлена при самых ограниченных кадрах из милиционеров второго класса…
…Сербский народ необыкновенно послушен и вынослив и из него можно образовать хорошее войско. Мне неоднократно случалось в сражении собирать опрокинутую часть и возвращать в огонь и повторять это по несколько раз с одною и тою же частью. Им недоставало более сообразной с целью организации и главное командования. Один офицер приходился более чем на тысячу человек, тогда как опыт показал необходимость офицера на каждые пятьдесят человек».
Несколько успешных сражений, особенно героическая оборона крепости Шуматовец, подтвердили правоту этих слов.
Однако таланта и энергии русского генерала было недостаточно для противодействия турецкой армии, более сильной и хорошо обеспеченной ресурсами. Победить турок сербы не могли без внешней помощи.
Причиной военной неудачи сербов в этом конфликте обычно называют в первую очередь организационное преимущество турецкой армии, которая к тому времени ускоренными темпами модернизировалась, все больше используя всестороннюю помощь Германии. Реже упоминается раскол в сербском обществе того времени – политические противостояния не могли не сказываться на состоянии сербской армии, особенно дисциплине и боевом духе. Полуколониальная страна разрывалась между зависимостью от английских (и в меньшей степени французских) банкиров, иностранных владельцев компаний с одной стороны и политическим влиянием Австро-Венгрии с другой. Все эти стороны в одинаковой степени не были заинтересованы в усилении и победах Сербии. Война была для них приемлема только как фактор взаимного ослабления противников (и большей их зависимости от западных держав). Особенно много усилий к срыву кампаний Черняева прилагали англичане. Их агенты влияния систематически срывали поставки в армию. А главное – финансировали различные политические партии, усиливая внутриполитическую борьбу, а вместе с ней и раскол в обществе.
Вскоре сильный общественный резонанс, вопреки усилиям русской (а также английской и австрийской) дипломатии, заставил Россию вмешаться в конфликт. Назревала крупная война, но из Петербурга требовали, чтобы Черняев покинул Сербию. Из Белграда он уехал в Прагу, с целью найти там поддержку славянских организаций, которые были тогда очень влиятельны в Австро-Венгерии. Это вызвало сильное недовольство в Вене (подъем славянского самосознания всегда воспринимался там как прямая угроза империи) и Черняеву пришлось возвратиться в Россию.
Когда русско-турецкая война наконец началась (в 1877 году) ему опять не нашлось места в действующей армии. Военная карьера, впрочем на этом не кончилась – уже после войны его два раза избирали членом Императорского военного совета, но из-за сильных разногласий со многими генералами и чиновниками Черняеву так и не удалось добиться кардинальных изменений в военных реформах.
Умер Михаил Григорьевич Черняев в 1898 году в родовом имении Тубышки Могилёвской губернии.
К сожалению, нельзя не отметить, что судьба этого талантливого полководца была очень характерна для своего времени. Вот как писал об этом Антон Иванович Деникин в своей книге «Старая армия»:
«…Генерал Куропаткин в своих «Итогах» несчастной японской войны писал о командном составе:
«Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, в России не выдвигались вперед, а преследовались; в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед».
Конечно, не одно военное ведомство, но и весь бюрократический аппарат государства в большей или меньшей степени страдал этим грехом. Только последствия были неравноценны, ибо на войне за это расплачиваются лишней кровью. Генерал Куропаткин имел достаточное основание для своего пессимизма на примере старшего генералитета маньчжурских армий, на редкость неудачного. Но и в прежнее время люди «беспокойные» с немалым трудом пробивались к командным высотам сквозь фамусовско-молчалинское окружение. Так, вознесенный более почитанием армии, народа и общества, нежели признанием военных сфер, выдвинулся Белый генерал — Скобелев. Другой достойный его современник ген. Черняев остался в тени. Покоритель Ташкента жил в отставке, в обидном бездействии, на скудную пенсию, на которую, вдобавок, накладывал руку контроль по нелепым, чисто формальным поводам. И Черняев с горечью рапортовал: «Сохраню себе в утешение неоспоримое право считать, что покорение к подножию русского престола обширного и богатого края сделано мною не только дешево, но отчасти и на собственный счет» (Два года черняевских походов обошлись казне в ничтожную сумму — 280 тыс. руб.).»
Информация