Лётчик-мыслитель. Александр Иванович Покрышкин
«Потомство мое прошу брать мой пример: всякое дело начинать с благословением Божьим, до издыхания быть верным Отечеству, убегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы через истину и добродетель...»
А.В. Суворов
А.В. Суворов
Александр Покрышкин появился на свет 19 марта 1913 в городе Новониколаевске (ныне известном, как Новосибирск). Дедушку будущего героя звали Петром Осиповичем, и был он известным в округе каменщиком, выстроившим в частности новониколаевские привокзальные здания. Ту же профессию освоил и сын его Ваня. В январе 1907 протоиерей Вознесенской церкви обвенчал двадцатитрехлетнего Ивана Покрышкина и юную Ксению Мосунову. Поселились молодые супруги в не самой благополучной Закаменской части города — это была рабочая окраина, славившаяся лихими парнями. Впоследствии у Ивана и Ксении родилось десятеро детей, однако выжило лишь семеро — шестеро мальчиков и одна девочка. Александр в семье был вторым ребенком (после родившегося в 1910 первенца Василия).
После несчастного случая, произошедшего в 1908, отец Покрышкина получил инвалидность. Работу каменщика пришлось оставить, Иван Петрович подрабатывал возчиком, штамповщиком, а также по соглашению с городской управой рубил на Оби проруби. Его супруга Ксения Степановна вела домашнее хозяйство. Нет нужды говорить, что жила многодетная семья Покрышкиных небогато, тесно и трудно. Кроме прочего в городе отсутствовал водопровод, и стояла непролазная грязь. Бывали и большие пожары, к примеру, в 1908 без крова остались более шести тысяч человек, временно расположившись вдоль Каменки неподалеку от дома Покрышкиных.
В одной из своих книг Александр Иванович писал: «Двенадцатилетним мальчишкой я в первый раз увидел прилетевший к нам агитсамолет. Среди всех сбежавшихся на поле и окруживших летательный аппарат жителей города был и я... Потрогав его крылья, я сказал себе: «Сделаю все, но стану летчиком». Родители к устремлениям сына отнеслись неодобрительно, со слов будущего аса «только бабушка серьезно выслушала мою мечту. Возможно, в силу того, что я с огромным увлечением рассказал ей о самолете... Но защита была надежная. Только ее одной страшился отец...». В поступках «Сашки-летчика» сразу обнаружилось исключительно сильное волевое начало. Будучи подростком он в один момент бросил курить, когда учительница показала ему на картинке легкие курильщика, добавив: «С такими ведь невозможно стать летчиком». Каждое утром Александр выходил во двор — делал гимнастику и занимался с гирями, а зимой добавлял обтирание снегом. Земляки подсмеивались над его упражнениями, однако остановить Покрышкина ничто не могло: «Образ физически крепкого летчика неотступно преследовал меня».
Выделялся Александр и острым умом — в школе Покрышкина определили сразу во второй класс, а спустя два года он, доказав, что ему нечего делать в четвертом, отправился сразу в пятый. Среди школьных дисциплин предпочтение будущий летчик отдавал точным наукам. В 1926 родные впервые поняли, что Александр родился, что называется, «в рубашке». После скарлатины, которую Покрышкин подхватил вместе со своим пятнадцатилетним братом Васей, из больницы вышел только он один.
В 1928 Александр успешно окончил семилетку и подрабатывал кровельщиком в различных строительных организациях. Спустя два года (весной 1930) он вопреки желанию отца, хотевшего, чтобы его сын стал счетоводом, поступил в местную школу фабрично-заводского ученичества. В связи с возникшим дома конфликтом жить он ушел в общежитие. Два года Покрышкин учился в школе ФЗУ, а после ее окончания — в вечернем институте сельскохозяйственного машиностроения, днем работая на заводе «Сибкомбайнстрой» слесарем-инструментальщиком. Необходимо отметить, что, получив специальность, юноша отправлял часть вырученных денег домой, помогая кормить семью отцу, работавшему в то время в артели инвалидов. Судьба Ивана Петровича, к слову, сложилась трагически. За торговлю галантереей он был лишен избирательных прав и стал «лишенцем». С работы его уволили, много лет Покрышкин-старший безрезультатно пытался добиться справедливости. Списки лишенцев в те годы регулярно публиковались в местной печати и вывешивались на видных местах. Не вынеся тяжести «печати отверженного», в декабре 1934 Иван Петрович повесился...
В июне 1932 Покрышкин добровольно отправился служить. По комсомольской путевке молодого человека направили в авиационную школу, расположенную в городе Пермь. Однако по прибытии на место Александр Иванович неожиданно для себя обнаружил, что летное отделение в школе упразднено. Расстроенный молодой человек отправлял множество рапортов о переводе в летное училище, однако все ответы были кратки — авиации необходим и технический состав. Многие годы спустя супруга Александра Ивановича напишет: «Как-то раз в одном санатории мы повстречали человека, на имя которого Саша в свое время отправил сорок четыре рапорта с просьбой, чтобы его перевели в летное училище. Когда Александр Иванович ему об этом напомнил, тот сказал: «Знал бы, каким летчиком станешь, сам приехал бы за тобой после первого же письма».
Тем временем Покрышкину пришлось освоить ремесло авиатехника. Эту профессию он в соответствии со своим девизом: «Знать в авиации всё» изучил первоклассно. В декабре 1933 он окончил третью Пермскую военшколу авиатехников, а спустя год в Ленинграде — Курсы усовершенствования техсостава ВВС РККА. С конца 1934 по осень 1938 Александр Иванович работал старшим авиатехником звена в семьдесят четвертой стрелковой дивизии, размещенной в Краснодаре. В эти годы он предложил ряд усовершенствований конструкции разведчика Р-5 и авиапулемета ШКАС, разработал тренажер для летчиков. Некоторые свои работы он отправил в столицу, и в ответ получил благодарственное письмо от самого Николая Поликарпова. Инженерные знания, пытливый ум и энергичность Покрышкина оказались замечены командованием — ему поручили вести занятия с техперсоналом части. Кроме того молодой человек вел кружок планеристов и преподавал в аэроклубе Осоавиахима.
Но небо по-прежнему влекло Александра Ивановича с невероятной силой. Покрышкин регулярно поднимался в облака на планере, а также на Р-5 в качестве летчика-наблюдателя. Вместе с тем он продолжал совершенствовать свои навыки спортсмена — велосипедиста, стрелка, гимнаста. Кроме того он стал признанным знатоком военно-исторической литературы, посвященной освоению воздушного пространства. Дерзостные мечты о небе привели к неожиданному поступку, — оформив очередной отпуск, Покрышкин за семнадцать дней на отлично сдал годичные нормативы летной подготовки аэроклуба. После этого сопротивление отдела кадров ВВС оказалось сломлено, и вскоре Александр Иванович с чувством огромной радости выехал в Краснознаменную Качинскую авиашколу.
В 1939 старлей Покрышкин успешно окончил авиашколу и отправился в пятьдесят пятый истребительный авиаполк, базирующийся в Кировограде. Именно в этом месте и началась летная карьера знаменитого аса. Уже в первые месяцы Покрышкин явил себя приверженцем энергичного пилотирования с огромными перегрузками, инициатором стрельбы с коротких дистанций: «На двести метров стреляют слабаки, я буду бить на сто и меньше!». Свое стремление создать уникальный стиль полета Покрышкин основывал на знаниях тактики и техники, а также на опыте русских летчиков, сражавшихся на белофинском фронте, в Испании, на Хасане и Халхин-Голе. К слову, к дерзким полетам молодого человека, нарушавшим изжившие себя инструкции, спокойно отнеслись далеко не все командиры. Сам Александр Иванович писал: «В некоторых случаях мои действия приводили к конфликтным ситуациям, мне говорили: «Ты не Чкалов, ты Покрышкин, только вчера из техников выскочил и думаешь, что теперь бог?». Однако сибиряки упрямый народ, несмотря ни на что, я продолжал придерживаться своей линии».
Войну Александр Иванович встретил в Молдавии. В первый же день боевых действий 22 июня 1941 командир звена Покрышкин сбил над Одесской областью незнакомый ему самолет, приближавшийся с запада. Этот летательный аппарат оказался возвращающимся из разведки недавно поступившим в советские войска бомбардировщиком Су-2. Перед началом войны истребителям показывали фотографии и силуэты иностранных и советских самолетов, но изображения новой «Сушки» среди них не было.
Свой счет Александр Иванович открыл 23 июня, сбив первый Ме-109. А к третьему июля, его, уже имевшего несколько воздушных побед, самого сбили над рекой Прут зенитным огнем. Самолет после падения на опушку леса оказался полностью разрушен. Сам Покрышкин выжил, однако получил сильную травму ноги. На четвертые сутки ему удалось добраться до расположения своего полка. Лежа в госпитале, Александр Иванович завел тетрадку, в которую начал записывать свои соображения, мысли и расчеты, вылившиеся в знаменитый труд «Тактика истребителей в бою». Тетрадь эта была сохранена женой Покрышкина и передана впоследствии в Центральный музей Вооруженных Сил. В первых тактических набросках летчик предлагал внести изменения в боевой порядок звена. Авиагруппы, по его мнению, было необходимо составлять из пар, поскольку третья машина в звене ухудшала маневр группы. Стоит отметить, что летчик внимательно анализировал и технику врага, стараясь не упустить ни единой возможности поуправлять трофейными самолетами, дабы на личном опыте узнать об их слабых и сильных сторонах. В результате долгой кропотливой умственной работы постепенно родилась важнейшая формула воздушного боя, названная впоследствии «формулой грозы» и ставшая известной всей советской истребительной авиации. Ее составляли четыре элемента: ВЫСОТА-СКОРОСТЬ-МАНЕВР-ОГОНЬ. В своей науке побеждать выдающийся летчик одним из первых объединил в одно целое все важнейшие составляющие наступательного сражения в воздухе: разомкнутый боевой порядок, соколиный удар (атака сверху на скорости) и знаменитая этажерка (рассредоточение групп истребителей по высоте).
Спустя два месяца войны полк Покрышкина, летавший на И-153 и И-15, перевооружили на МиГи. Одним из первых на новой машине взлетел Александр Иванович. Переучивание не вызвало у него затруднений, при этом он, к слову, обнаружил опасный конструктивный дефект, впоследствии устраненный в серии. Творческий характер Покрышкина не остался незамеченным, командование полка поручило ему переучивание молодежи на МиГи. Кроме того ему вменялось знакомить со своими тактическими находками новоприбывших летчиков.
Однажды на склоне лет Александр Иванович сказал: «Кто не сражался в 1941-1942 годах, тот не видел по-настоящему войны». В этом была горькая правда — чего только не испытали советские летчики в ту тяжкую пору: штурмовки на истребителях, лишенных броневой защиты, отступление в обстановке частой потери управления и связи, переутомление после множества ежедневных боевых вылетов. Неоднократно техники с удивлением рассматривали дыры в «МиГе» Покрышкина. В одном из сражений пуля, отразившись от правого борта кабины, зацепила плечевые лямки парашюта, оцарапала подбородок пилота, забрызгав лобовое стекло кровью. Во время другого воздушного боя пуля из выпущенной стрелком бомбардировщика Ю-88 очереди угодила Александру Ивановичу прямо в прицел. Отклонись она влево или вправо на сантиметр, и разнесла бы пилоту голову. Дважды буквально у ног Покрышкина не взрывались бомбы, сброшенные на аэродром. Эти случаи, согласно словам Александра Ивановича, заставили его «уверовать в судьбу». Он писал в мемуарах: «Я сказал себе — никогда не буду прятаться от врагов и останусь жив, этому и следовал всегда».
В начале октября 1941 Покрышкин был во второй раз сбит. Произошло это в Запорожье, и несколько дней чудом оставшийся в живых после падения пилот выходил из окружения в составе небольшого отряда солдат. В самом конце невероятно сложного 1941 года Александру Ивановичу поручили выполнять разведывательные операции с целью предоставления командованию Южного фронта достоверной информации о расположении врага. В ноябре месяце в невероятно сложных метеоусловиях (нижняя кромка облаков едва не касалась земли, опустившись до тридцати метров) Покрышкин на бреющем полете обнаружил возле Ростова-на-Дону основные силы танковой армии фон Клейста. Важные, а главное точные разведданные позволили советским войскам вытеснить танковые дивизии противника из региона. Сложно представить от каких огромных потерь этот полет избавил Красную Армию. Командование также понимало это, а потому перед самым Новым годом Покрышкину вручили орден Ленина — по статуту в то время высший орден СССР.
В апреле 1942 часть Покрышкина базировалась на полевом аэродроме на окраине Краснодона. Именно здесь летчика приняли в Коммунистическую партию. А в августе 1942 авиаполк Александра Ивановича, к тому времени ставший шестнадцатым гвардейским, после тяжелых и кровопролитных боев в предгорьях Кавказа отвели в тыл с целью переучивания на новые машины. Все планы истребителей о скором возвращении на войну рухнули — боевую технику еще предстояло дождаться. Этот продолжительный и вынужденный отрыв от боевых действий стал для Покрышкина временем полным тяжелых переживаний и драматизма. Стоит отметить, что не терпевший несправедливости, трусости и косности Александр Иванович говорил, невзирая на лица и чины, то, что думал. Само собой подобное поведение приводило к осложнениям в отношениях летчика с начальством. Именно в тылу руководители полка, пользуясь своей властью, решили свести с ним счеты, вспомнив и полеты не по уставу, и сбитый Су-2, и случай, когда он приютил у себя детей летчика-«врага народа». Представление Александра Ивановича к званию Героя было отозвано. На аса завели дело, обвинив его в нарушении инструкций и наставлений по действиям истребителей. Находящегося под следствием и сидящего на гауптвахте Покрышкина исключили из членов партии и из штатного состава авиаполка. Сам пилот в ожидании трибунала продолжал разрабатывать новые тактические приемы, могущие, по его словам, «пригодиться друзьям-летчикам». К счастью, вся эта неприятная история окончилась благополучно. О травле уже известного аса узнал командир дивизии и принял меры по реабилитации героя. «Дело» в один момент прекратили, также было собрано партийное собрание полка, на котором Александра Ивановича прилюдно оправдали.
В мемуарах Покрышкин отмечал, что в те трудные дни он подумывал о самоубийстве, а спасла его поддержка молодой медицинской сестры Марий Коржук, с которой он познакомился летом 1942, когда навещал в госпитале раненого друга. Это была любовь с первого взгляда, вскоре они поженились, и свои чувства к Марии Кузьминичне летчик сохранил на всю жизнь. Впоследствии у них родилось двое детей — Александр и Светлана.
К марту 1943 в СССР, наконец-то, прибыли поставленные по ленд-лизу Р-39, прозванные «аэрокобрами». Сами американцы считали эти летательные аппараты тяжелыми и довольно опасными в управлении (имелись проблемы с выводом машин из плоского штопора). Однако советские летчики сумели справиться с этими недостатками, а отличная радиосвязь и мощное вооружение «аэрокобр» превратили эти летательные аппараты в одни из самых результативных за годы Второй Мировой. В это же время в ходе личной беседы с Покрышкиным генерал-майор Науменко (командующий четвертой воздушной армией) предложил ему должность замкомандира полка. Это было заманчивое предложение, однако Александр Иванович попросил командарма оставить его командиром эскадрильи. Именно с этой, обученной по собственной системе Покрышкина эскадрильей, Александр Иванович, находящийся в превосходной боевой форме, весной 1943 вернулся на фронт.
В это время в боевой деятельности авиаполка начинался новый этап — самое крупное и самое яростное воздушное сражение в небе над Кубанью. Эта воздушная битва не имела аналогов в Мировой войне по концентрации летательных аппаратов на узком участке фронта и плотности боев. Для удержания стратегического важного Таманского плацдарма немецкое командование сосредоточило на аэродромах Тамани, Крыма и юга Украины свыше тысячи самолетов. Сюда прибыли элитные эскадры истребителей — третья «Удет» и пятьдесят первая «Мельдерс», носящие названия в честь национальных героев-летчиков Германии. Каждый день над линией обороны противника проходило до пятидесяти групповых воздушных боев с одновременным участием до двухсот самолетов. По воспоминаниям очевидцев в воздухе творилась «настоящая мясорубка». Именно в это время инициатива в воздухе перешла к «сталинским соколам», а в действиях люфтваффе впервые стала наблюдаться вялость и нерешительность.
Особенную славу в тех боях стяжал шестнадцатый гвардейский авиаполк, первую эскадрилью которого вел Покрышкин. В одном из первых боев в начале апреля Александр Иванович на глазах у командующего ВВС фронта Константина Вершинина вбил в землю четыре «мессершмитта». За этот подвиг летчик был удостоен ордена Красного Знамени. В другом легендарном бою (29 апреля 1943) восьмерка «аэрокобр», ведомых Покрышкиным, рассеяла три эшелона Ю-87 (к слову, это около восьмидесяти самолетов), которых прикрывала десятка Me-109. Пока два советских летчика сковывали истребителей противника, шестеро остальных сквозь мощный огневой заслон — стрелки двадцати семи бомбардировщиков посылали навстречу им свыше четырехсот пуль в секунду — дважды повторенным «соколиным ударом» расстреляли двенадцать «юнкерсов» (четыре из которых были на счету Покрышкина).
Спустя несколько недель имя летчика гремело как в центральной, так и во фронтовой прессе. Корреспонденты писали: «Он не стреляет, он всем огнем наваливается и сжигает, как доменная печь». Начиная с Кубани, при появлении «аэрокобры» Покрышкина посты оповещения противника били тревогу. Известны случаи, когда на самолете Александра Ивановича вылетал кто-то из его товарищей, однако найти врага им было сложно — пилоты люфтваффе избегали боя. В одиночку против восьми, втроем против двадцати трех, вчетвером против пятидесяти вступал в сражение легендарный летчик. В каждом бою богатырь-сибиряк, вездесущий в небе и выдерживавший немыслимые для большинства летчиков перегрузки, брал на себя атаку ведущего вражеских групп. Еще по сражениям 1941-1942 годов он усвоил, что при количественном превосходстве противника единственным способом изменить ход боя является уничтожение вражеского командира-аса. Подобное сразу лишало немцев уверенности и управления.
Помимо замечательных личных побед Александр Иванович стал автором множества тактических новшеств, с 1943 ставших основой действий русской истребительной авиации и обеспечивших ее превосходство над противником. Сам Покрышкин, обладая ясным слогом, выступал в военной печати со статьями. Не останавливаясь на достигнутом, Александр Иванович разработал собственную методику подготовки асов. Огромное значение при этом он придавал слетанности в эскадрильях и боевой дружбе. Не раз ему приходилось оставлять уже пойманного в прицел немца ради спасения своего товарища. Зато до конца своих дней Покрышкин более всего гордился не медалями, а тем, что ни один из тех, кого он вел в битву, не погиб по его вине.
24 мая 1943 Александр Иванович в первый раз стал Героем Советского Союза. Война продолжалась, и Покрышкин также продолжал увеличивать счет сбитых вражеских самолетов. В конце августа 1943 Александру Ивановичу было вторично присвоено звание Героя. А в сентябре месяце состоялся еще один памятный бой летчика с группой Ю-88 в небе над Запорожьем, происходивший на глазах сотен зрителей с земли. В одной своей книге Покрышкин писал: «К тому времени мы не раз были свидетелями зверств фашистов. В душе стоял клубок лютой ненависти... Я вошел в строй бомбардировщиков, поймал в прицел ведущего. Одна очередь, и передо мной огромный шар огня. Крыло взорвавшегося Ю-88 пролетело мимо меня и попало в идущий рядом бомбардировщик. Я, не успев среагировать, пронзил центр огненного шара и очутился в строю немецких самолетов. «Юнкерсы», в панике выбрасывая бомбы, стали разворачиваться в обратную сторону. Я бросил машину на ближайший справа. Очередь по правому крылу, и из мотора показались струйки дыма. Однако бомбардировщик тянет к линии обороны. Прицелился в левый мотор и в упор дал очередь. Ю-88 падает на крутой берег Молочной...». К слову, вернувшемуся на аэродром Покрышкину сообщили, что второй бомбардировщик был командиром полка не засчитан, как самовозгоревшийся от взрыва ведущего.
В ноябре 1943 Покрышкин во время вылетов на свободную охоту сбил на воздушных коммуникациях врага над Черным морем четыре транспортных Ю-52. По словам одного историка истребительной авиации обнаружение этих одиночных летательных аппаратов в двухстах километрах от берега «может быть объяснено только гением летчика». Сам Александр Иванович описывал эти полеты в характерном лаконичном стиле: «В четвертом вылете обнаружил над морем Ю-52. Он двигался крадучись на высоте в семьдесят метров, скрываясь в бахроме облаков. Я подошел к нему снизу и очередью из всего оружия ударил по кабине. Противник круто рванулся к воде, я тут же второй очередью прошелся ему по «животу». Перескочил через хвост падающего самолета всего в нескольких метрах... Настроение мерзкое — едва не столкнулся». Об этом происшествии узнал генерал-лейтенант Хрюкин, бывший командующим восьмой воздушной армией. Вскоре Покрышкину были запрещены любые полеты над морем, о чем ас очень жалел.
В феврале 1944 Александр Иванович был вызван к высокому начальству. Летчику была предложена генеральская должность начотдела боевой подготовки истребительной авиации. Даже не раздумывая, Покрышкин отказался и вернулся на фронт. Весной 1944 он стал командиром шестнадцатого гвардейского авиаполка, а в июле 1944, получив звание полковника, — командиром девятой гвардейской истребительной авиадивизии. Комдивы на боевые задания летали редко — управление авиацией и штабная работа не позволяла им вести воздушные бои. Однако Покрышкин стал именно летающим комдивом. К примеру, в июле 1944 он, заменив раненого товарища, повел ударную восьмерку истребителей на группу Хш-129 и Ю-87, насчитывавшую более пятидесяти машин. В том бою он одержал три личных победы.
В августе 1944 за пятьдесят три сбитых самолета врага Александру Ивановичу в очередной, третий (!) раз присвоили звание Героя Советского Союза. Командующий восьмой Воздушной армией Тимофей Хрюкин писал в наградном листе: «Лучший советский ас, вожак, храбрейший из храбрых». А командир корпуса Александр Утин, поздравляя Покрышкина, сказал ему пророческие слова: «Рад за тебя! Это звание ты заслужил по праву. Носи его с гордостью, но запомни — три Звезды, это терновый венец, который всю жизнь будет больно колоть тебя...».
В последние годы войны Александр Иванович показал себя прекрасным комдивом. Несмотря на все запреты, он продолжал, хоть и реже, водить группы истребителей в воздушные сражения. Помимо этого он наилучшим образом организовал на земле подготовку летчиков, лучше всех устраивал аэродромную службу, точнее и быстрее всех перебазировался. Сам прославленный ас любил повторять: «Чтобы быстро действовать в воздухе, готовиться необходимо еще на земле». В Германии в феврале 1945, когда не хватало стационарных аэродромов, а поля были заминированы или раскисли, комдив Покрышкин первым стал применять в качестве взлетно-посадочных полос участки автомобильных дорог, в частности часть автострады Бреслау-Берлин. Ширина бетонного или асфальтового полотна была на три метра уже и, несмотря на определенный риск, целая истребительная авиадивизия около двух месяцев успешно действовала в таких условиях, не имея ни одной аварии. Подобное новшество позволило истребителям обеспечить с воздуха надежную поддержку наземных войск, бомбардировщиков и штурмовиков, громящих логово Гитлера.
Всего за время войны Александр Иванович совершил шестьсот пятьдесят вылетов, участвовал в полутора сотне воздушных сражений, лично сбил пятьдесят девять самолетов врага и еще шесть в группе. Стоит отметить, что неофициальный список побед летчика (как, впрочем, и всех авиаторов РККА) куда больше. К примеру, только в течение 1941 ас одержал пятнадцать побед, которые не вошли в общий счет. Причиной тому стало уничтожение всех бумаг штаба истребительного полка в ходе отступления. Кроме того до 1943 засчитывались сбитые самолеты врага только при их падении на территорию, контролируемую советскими войсками, а все машины, сбитые за линией фронта, не учитывались. Покрышкин между тем широко использовал тактику перехвата немецких бомбардировщиков на значительном удалении от фронта, пока те не объединились с истребителями прикрытия. Еще один момент указал в своей книге Григорий Дольников, генерал-полковник авиации: «Покрышкин нередко делился своими победами с подчиненными. Это на фронте было довольно распространенным явлением, этакая форма стимулирования и поддержки молодых летчиков... Я уверен, что личный счет Александра Ивановича был куда больше сотни». К слову, сам прославленный авиатор значения цифрам никогда не придавал: «Даже если не сбил противника, но заставил его сбросить бомбы, тем самым спася многих солдат на земле, разве не победа это?».
Послевоенная жизнь Александра Ивановича началась 24 июня 1945 с Парада Победы, в котором ас был удостоен чести нести знамя сводного полка первого Украинского фронта. А уже в июле этого года Покрышкин в качестве слушателя переступил порог Военной Академии Фрунзе. Окончил он ее, к слову, в 1948 с золотой медалью. Обучался летчик и в Военной Академии Генштаба (в 1956), после чего защитил кандидатскую диссертацию и написал много научных работ, а также ряд художественных произведений.
Стоит отметить, что генерал-лейтенант Василий Сталин, бывший командующим ВВС Московского военного округа, после войны пригласил полковника Покрышкина, бывшего командиром авиадивизии, к себе на место одного из заместителей. В назначенный срок комдив пришел к Сталину, дабы обсудить это предложение, однако в приемной адъютант передал ему, что Василий Иосифович уехал на ипподром. Герой войны терпеливо просидел в приемной несколько часов, после чего покинул помещение, высказав адъютанту с сибирской прямотой все, что он думает о подобной безалаберности. Подобное отношение к сыну вождя не осталось не замеченным, и только после кончины Иосифа Сталина, в августе 1953 трижды Герою дали первое генеральское звание. В эти годы (с 1949 по 1951) он служил замом командира тридцать третьего ИАК ПВО, а затем (с 1951 по 1955) командиром восемьдесят восьмого ИАК ПВО в разрушенном после войны Ржеве. После этого он один год командовал истребителями Северокавказской армии ПВО, а с 1959 по 1968 служил в Киеве командующим восьмой отдельной армией ПВО. В 1968 Покрышкина перевели в Москву замом Главкома ПВО страны. Стоит отметить, что все соединения под командованием Александра Ивановича становились лучшими, тем не менее, на высшие посты бравого летчика никогда не назначали. Причиной тому оставался его несгибаемый характер — на компромиссы он никогда не шел, а вещи всегда предпочитал называть своими именами. В качестве примера — несмотря на сильное давление, Покрышкин отказался прославлять Леонида Брежнева и его роль в боях за Кубань.
В 1972 Александру Ивановичу, наконец, присвоили звание маршала авиации. Летом этого же года он стал председателем ЦК ДОСААФ и оставался на этой должности в течение десяти лет, сделав многое для укрепления престижа воинской службы. Под руководством легендарного летчика развитие получила аэродромная сеть, пополнился парк вертолетов и самолетов, эффективно совершенствовалась подготовка специалистов для ВС. В системе ДОСААФ были созданы два авиационных училища, что позволило решить большинство проблем авиаспортклубов. Много внимания и времени Покрышкин уделял военно-патриотической работе с молодым поколением. Ведя столь бурную деятельность, Александр Иванович продолжал летать на различных типах реактивных самолетов, имевшихся в истребительной авиации страны. Также Покрышкин являлся видным государственным и общественным деятелем — с 1946 по 1984 он избирался депутатом Верховного Совета, возглавлял делегации в заграничных поездках, принимал участие в работе комиссии по иностранным делам. Квартира его была всегда полна однополчанами, друзьями, избирателями, прибывшими по депутатским делам. Стоит отметить, что Александр Иванович очень ценил людей, их труд и инициативу. Когда после одной сложной операции врачи рекомендовали ему работать не больше двух часов в день, Покрышкин подал рапорт об освобождении от должности. Рапорт вернули со словами: «Продолжайте трудиться, у вас же имеются заместители...». На это Покрышкин ответил: «Ни в коем случае. Я не желаю, чтобы люди смотрели мне в спину, когда я до конца смены буду уезжать домой...».
Разработанная прославленным асом тактика ведения воздушного сражения не теряла актуальности и в послевоенное время. Известный летчик Константин Сухов рассказывал историю о том, как в годы арабо-израильской войны, работая в Сирии военным советником по авиации, он предлагал местным летчикам организовать налет на позиции противника, применяя определенную тактику. В ответ он услышал: «Мы не будем так делать, Покрышкин предлагает иначе!». На вопросительный взгляд Константина Васильевича они показали ему изданную на арабском языке книжку. Выяснилось, что главком ВВС Сирии перевел и издал на собственные деньги в пять тысяч экземпляров тиражом книгу «Небо войны» Александра Ивановича.
В 1983 Покрышкин стал военным инспектором, советником Группы генинспекторов при Минобороны. На этом посту он посещал различные воинские части, общался с военнослужащими, делясь своим огромным боевым опытом. В это же время здоровье его начало сдавать, и все чаще Александр Иванович лежал в больничной палате. С последней своей должности он ушел сам.
Умер легендарный летчик в возрасте семидесяти двух лет 13 ноября 1985. Несколькими годами раньше доктора обнаружили у Покрышкина рак. Будучи тяжелобольным Александр Иванович лег в Кремлевскую больницу на сложное обследование и в результате непродуманных действий медиков потерял сознание, а спустя несколько дней скончался. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище.
По материалам книги А.В. Тимофеева «Покрышкин» и сайта http://www.biografguru.ru
Информация