Летчик из Пензы и Балканская война
Иль отравил твой мозг несчастный
Грядущих войн ужасный вид:
Ночной летун, во мгле ненастной
Земле несущий динамит?
(Авиатор. А.А. Блок)
Грядущих войн ужасный вид:
Ночной летун, во мгле ненастной
Земле несущий динамит?
(Авиатор. А.А. Блок)
Какому человеку не приятно, когда о его родной земле говорят, как о месте, давшем своей стране великих поэтов, писателей, ученых, историков, военных – словом людей, которые оставили в истории значительный след? Вот и моя родная Пенза и Пензенская область отметились тут целой гроздью имен. Ведь хотя М.Ю. Лермонтов и родился в Москве, но все детские-то годы провел в имении в Тарханах, потом тут же рядом Белинский, Салтыков-Щедрин у нас работал (и город Глупов, говорят, с Пензы срисовал – ха-ха!), дом-музей Ключевского, дом-музей Мейерхольда – стоят едва ли не в полукилометре друг от друга, и это только те люди, что сразу же приходят на память, а уж краеведы написали бы гораздо больше.
Вот так и бомбили во время Балканских войн - и первой, и второй! Правда, это фото 1914 года, но за два года ничего не изменилось!
Ну, а поскольку мы находимся на ВО, то и речь в данном случае пойдет о человеке военной биографии, интересной для нас тем, что этот пензенец принял участие как авиатор еще в Первой Балканской войне, то есть повоевал за границей еще до Первой мировой войны!
Речь пойдет о Петре Владимировиче Евсюкове, 1890 года рождения, причем в роду его был – вот уж поистине удивительно – митрополит московский, а затем и Всея Руси Иоасаф Скрипицин (1539 – 1542), крестивший самого Ивана Грозного! Отцом будущего летчика был пензенский земский врач Владимир Иванович, который… очень хотел построить дома летательный аппарат! Сын Борис (старший) и младший Петр в этом ему помогали и нередко прыгали с сарая, чтобы опробовать сделанные им крылья.
После его смерти его супруга в 1908 году продала в Пензе дом, имение в губернии и вместе с сестрой и пятью сыновьями уехала в Санкт-Петербург. Там Петр Владимирович поступил учиться в Горный институт, но мечтать о небе не перестал и в 1911 году поступил в летную школу Первого российского товарищества воздухоплавания. Инструктором его был поручик Е.В. Руднев.
Закончив обучение, П.В. Евсюков получил диплом пилота №22, то есть стал одним из первых российских летчиков. А тут как раз и началась Первая Балканская война и… как же не помочь братушкам-болгарам, решили пилоты и поехали на войну в составе добровольческого русского авиационного отряда, который организовал директор их же летной школы С.С. Щетинин. Отряд воевал в Болгарии с 1912 по 1913 год и занимался тем, что вел авиаразведку, осуществлял связь между частями болгарской армии, фотографировал позиции турецких войск и даже сбрасывал на них первые авиабомбы! Правда, бытовые условия не радовали. Авиаторам приходилось спать в ящиках из-под своих аппаратов.
Боевая работа была напряженной, не хуже, чем сейчас у наших летчиков в Сирии, особенно принимая во внимание на каких «этажерках» они летали. Например, 27 октября Евсюков три раза летал, поддерживая связь между двумя болгарскими армиями, причем во время последнего турки умудрились обстрелять его аэроплан шрапнелью. Видимо догадались поставить пушки под углом вверх, но, к счастью, не попали. Командование болгарской армии отправило в Россию телеграмму, где сообщалось о том, что за два часа двадцать минут Евсюков пролетел 200 километров, причем часть этого расстояния он пролетел над территорией врага!
В итоге весь отряд Щетинина болгары наградили народным орденом «За военные заслуги» 6-й степени, а начальник отряда и два летчика, одним из которых как раз и был Евсюков, получили еще и этот же орден, но уже 5-ой – с мечами, а Щетинину с короной и мечами!
Пытался Евсюков и сам конструировать аэропланы, встречался с Сикорским, Гаккелем, но своего собственного самолета так и не создал. Зато летом 1914 года он стал членом сразу двух спасательных экспедиций: Седова и Русанова. Для этой цели он модернизировал аэроплан «Фарман», то есть, скорее всего, поставил его на поплавки. Но тут началась Первая мировая война, о чем Евсюков узнал уже в Мурманске и сразу вернулся в Петербург, чтобы пойти на фронт пилотом-добровольцем. Однако повоевать ему так и не пришлось. 31 августа 1914 года во время испытаний гидросамолета М-2 конструкции Григоровича он погиб. Задел на вираже крылом за воду и разбился.
Ну, а теперь есть смысл вернуться к событиям Балканской войны, в которых участвовал летчик-пензенец и посмотреть, чему он там был либо мог быть свидетелем, и чем она обогатила тогдашнее военное искусство применительно к области авиации.
«Альбатрос» болгарского летчика Радула Милкова.
Во-первых – наемники. Именно они в этой войне впервые были задействованы в таком количестве, хотя и добровольцев в ней также хватало. Интересно, что костяк болгарских ВВС составляли тогда всего три летчика, у которых был всего один самолет! Но уже вскоре из Германии в Болгарию прибыли три «Альбатроса», а затем появились и летчики. Причем наблюдалась интересная картина: самолеты Германия поставляла Болгарии, а вот добровольцы немцы ехали почему-то в Турцию. Иностранные летчики-добровольцы приезжали в Болгарию каждый вместе со своим аэропланом – вот даже как, причем опять же ехали как в Болгарию, так и в Турцию.
Болгары сформировали 1,2, и 3-е аэропланные отделения смешанного состава, где были пилоты-болгары, русские, французы и итальянцы. В начале войны у них был всего 21 аппарат, но к концу их количество возросло до 35, как за счет покупок, так и трофеев.
Болгарский «Фарман» M.F.7.
Воевали главным образом так: летали на разведку позиций противника, фотографировали их, доставляли приказы, и лишь изредка бросали на головы противника ручные гранаты и бомбы. Всего болгары изготовили 80 авиационных бомб весом в полпуда с ручкой сзади, чтобы, перевесившись через борт аэроплана бросать их на головы турок. Причем, как и написал А. Блок, их начиняли тогда динамитом, что повышало их убойную силу в десятки раз. А итальянцы так и вовсе применяли «бомбы» размером с апельсин, начиненные пикратом калия! Гранаты брали ящиками, и, сорвав чеку, швыряли вниз, часто и не целясь. Главное было держать высоту, чтобы граната взрывалась сразу после падения. И действовало это чисто психологически очень сильно. С непривычки, конечно. Впрочем, турки обстреливали болгарские аэропланы из ружей. В частности, именно так под Адрианополем был сбит русский летчик Н. Костин, попавший в турецкий плен до конца войны.
Впрочем, если уж говорить о личностях, то… не русские авиаторы оказались в этой войне самыми, ну скажем так – «показательными». Ну, летали, ну честно выполняли свой долг. Куда интереснее для публики и того времени, да и современной тоже история американского летчика Берта Холла. С началом войны он немедленно поехал на Балканы, но не к болгарам, а к туркам. Видимо посчитал, что азиатам аэроплан будет в диковинку, и они ему больше заплатят. Так оно и оказалось. «Зарплата» летуна-наемника составила 100 долларов день, причем он договорился с турками, что летать будет только на разведку, хотя ему и намекали, что неплохо бы и бомбы побросать!
Летал он на французском аэроплане «Блерио» и имел французского механика Андре Пьерса, и вот именно это обстоятельство, как оказалось позднее, и спасло ему жизнь. А было так, что как-то раз турки задержали ему жалование и американец «не будь дурак» тут же взял и перелетел вместе со своим механиком к болгарам! И стал теперь летать для них, причем выполнил несколько очень рискованных полетов. Так, болгары попросили его высадить шпиона за линией фронта, и американец сначала отказался. Мол, разведка это одно, а шпионаж – нечто другое! Тогда болгары просто предложили больше денег и что бы вы думали? Американец согласился! Принципы – принципами, а валюта – валютой! И отвез шпиона куда надо, причем сел на неподготовленную площадку (это на своей-то «этажерке»), а потом еще и взлетел с нее. Но тут уже болгары задержали ему на целый месяц выплату жалования, и… наш бравый американец решил перелететь назад к туркам. И чем-то он себя выдал, потому что болгары его тут же арестовали за пособничество врагу, судили и приговорили к расстрелу. Причем не позволили даже обратиться в американское консульство – вот как они на него рассердились!
Реплика «Блерио» в полете.
И тут его механик-француз взял, да и отнес часть полученных им раньше денег одному из чинов болгарской армии. И что? Американца отпустили буквально за несколько часов до расстрела. Как говорится «денежкам все рады», главное знать, кому дать!
Ну, а сей доблестный янки, ускользнув из Болгарии своей авантюристической деятельности не оставил. С началом Первой мировой войны записался во французский Иностранный Легион, где его заметили и перевели в летчики. Скоро он уже летал на самолетах эскадрильи «Лафайет», сбил несколько германских самолетов и в конце войны оказался вторым выжившим летчиком из ее первоначального состава!
Информация