Такая война. Кулак фронта и тыла. Часть 3
Трудно, наверное, найти в истории Советского Союза событие, которое объединило бы народ так, как Великая Отечественная война. В это время практически каждый советский человек не просто чувствовал свою личную ответственность за страну, но и мог влиять на ход войны. Сколько раз мы слышали, что советские люди вставали как один на борьбу с врагом. Сколько раз не уставали поражаться человеческому мужеству, героизму, самоотверженности. Фронт и тыл стали единым, нерушимым целым, монолитным кулаком, где были и женские, и детские руки.
Валентина Мазанова вспоминает и удивляется себе, тогдашней, старшему лейтенанту медицинской службы: «И страха тогда особого не было. Сначала, конечно, было не по себе. А потом, конечно, привыкаешь».
На войне Валентина оказалась 18-летней девчонкой. «Вначале нас определили в медсанбат сибирской стрелковой дивизии, которая формировалась в городе Абакане, а потом двинулась в эшелоне через всю страну, навстречу войне», — вспоминала она.
В пути они получили приказ — остановить продвижение немцев на Воронежском фронте. Практически сразу они вступили в бой.
«Немцы не выдерживали нашего «ура» и отступили перед рукопашной, залегли и открыли огонь на нашим солдатам. Появились раненые. И я бросилась со своей санитарной сумкой на зов «сестра, сестра», — говорит Валентина Мазанова.
Премудрости полевой медицины молоденькие медсёстры постигали в боевых условиях.
Самое сложное было оказывать помощь тяжелораненым. «Иногда смотришь, бедро так разворотило осколком, что все ткани, жилы, нервы наружу повылезали. Ну, ничего со временем привыкла. Не до эмоций стало, надо было быстро оказывать помощь», — вспоминает Мазанова.
В бою под Харьковом медсестра Валентина Мазанова была тяжело ранена. «Что-то сильное ударило мне в лицо. Я подумала, что это был стылый ком земли — ведь вокруг рвались снаряды. А никогда бы не подумала, что пуля вошла в подбородок, перебила челюсть и вышла где-то внизу, около шеи. Мой маскировочный халат начало заливать кровью».
От этого времени осталась справка о ранении. «В боях за Советскую Родину старшина-санинструктор Плёнкина (девичья фамилия) Валентина Ивановна в январе 1942 года тяжело ранена».
В госпитале Валентина провела полгода. Вернулась в батальон 1-го Белорусского фронта, куда её потом определили санинструктором и комсоргом роты.
«Как-то я шла в землянку, а оттуда выбежал молодой офицер и внимательно посмотрел на меня. Потом мы всё друг на друга поглядывали. Так до Берлина и поглядывали», — вспоминала Валентина.
Она прошла всю войну. Летом 1944 года участвовала в крупнейшей наступательной операции «Багратион». Вместе с боевыми товарищами дошла до стен Рейхстага.
«У меня есть фотография, где мы сидим за столом, у всех железные кружки, налили в них по сто грамм за Победу. Все палили в воздух. Изо всех видов оружия».
У войны не женское лицо. Об этом выражении знают все. В мирное время трудно представить себе, как женщины, созданные жизнью для её продолжения, существовали на войне, и каждый день преодолевали страх.
На войне было страшно, а женщине — страшно вдвойне. Об этом может рассказать любой участник войны. А женщины боялись, прежде всего, может быть, не смерти, а стать калекой, инвалидом, остаться изуродованными, лишиться женской привлекательности. Смертельно боялись попасть в плен потому, что хорошо себе представляли, какие муки предстоит вынести. Много было страхов, но это не помешало нашим женщинам воевать наравне с мужчинами, героически преодолевая все трудности военного времени.
Сколько жизней спасли такие же девочки-санитарки? Этого ни в одной статистике. Но есть воспоминания, и среди них рассказ выдающегося советского кинорежиссера Ростоцкого (снял фильм «А зори здесь тихие» и другие) о своей спасительнице Ане Чепурной, которая сделала то, что делают сегодняшние реаниматологи: постоянно наблюдала за состоянием тяжелораненого, уходящего из жизни, и не давала ему так рано покинуть этот мир, вводила ему лекарства, вытаскивала из забытья. После войны Ростоцкий нашёл Аню и всю свою жизнь дружил с ней.
Когда состоялась премьера фильма, Аня смотреть его не смогла, а только слушала: у неё развилась тяжёлая форма рака, которая привела к слепоте.
Изданная книга и вышедший спустя три года фильм рассказывали об абсолютной трагедии женщин на войне.
Правда, генералов в годы войны среди женщин не было, но несколько полковников в рядах Красной армии стояло.
Подвиг женщины на войне ценен гораздо выше, чем мужской. Это понятно. Война и женщина — понятия, конечно, несовместимые.
Женщин послу Победы демобилизовали в первую очередь, отправляли на Родину. Но нашей героине Валентине Ивановне пришлось задержаться в Берлине: молодой офицер, с которым она познакомилась при входе в землянку, попросил дать ему разрешение на заключение брака с ней. Валентина Ивановна показывает сохранившееся брачное свидетельство военного времени — обычный пожелтевший листок формата А4. В Берлине они сыграли единственную батальонную свадьбу: накрыли длинные столы и пили и за молодых, и за то, что остались в живых.
Спасённая армией Галина
В августе 1941 года выпускница Ленинградской десятилетки Галина Матвеева так же, как её земляки, рыла окопы. Совсем скоро, 8 сентября 1941 года, начнётся блокада Ленинграда.
Она стала телефонистом во взводе управления: приходилось 17 километров идти до работы и обратно до дома, держа 250-граммовый кусочек хлеба.
«Мама мне сказала, чтобы я ни в коем случае не смотрела и не дотрагивалась до хлеба. А ещё меня мама напутствовала — не еда важнее, а работа, движение. Вот, смотри, как надо стул ломать», — вспоминает Галина Матвеева.
И вдруг ей пришла повестка в военкомат. Она поняла, что спасена. Врач, осматривавший Галю, не поверил, что ей восемнадцать лет: истощённая девочка выглядела двенадцатилетней, но она всё-таки пошла воевать, убедив и командира в военкомате, и себя, что сможет всё выдержать. И первые полгода она не могла ничего делать — её выручали более крепкие девушки и только говорили ей, чтобы она держалась. А потом и Галина смогла полноценно выполнять поставленные задачи.
Валентина и Мария
Много добрых слов сказали в адрес своих старейших читательниц сотрудники библиотеки семейного чтения, что находится в посёлке Новая Соколовка. Несмотря на свой почтенный возраст, Валентина Александровна Кузнецова и Мария Васильевна Ушакова посещают библиотеку с завидным постоянством. «Не можем жить без книг», — говорят они чуть ли ни в один голос.
Мария Васильевна любила читать книги, сколько себя помнит. «А в войну книг не было», — вздыхает она. Да и не до чтения было тогдашним девчонкам и мальчишкам. Мария Васильевна вспоминает, как вместе с одноклассниками собирала пустые бутылки. Их потом наполняли горючей смесью, и бойцы на фронте поджигали ими вражеские танки. А ещё запомнилось Марии Васильевне, как ехала она от бабушки домой на санитарном поезде. Запрыгнула на подножку, вцепилась в поручни — тяжело, страшно, а домой как-то добираться надо. Хорошо, что девочку заметили врачи, втащили в тамбур, обогрели.
Поезд притормозил в Красном Сулине, и она успела сойти на родной станции.
После семилетки поступила на курсы бухгалтеров. Работала в бухгалтерии на шахте «Западная-Капитальная». Позже судьба привела Марию Васильевну в Волгоград, где на железнодорожной станции работала её сестра. Она помогла устроиться ей на работу. И 24 года, до самой пенсии, Мария трудилась кассиром. Свою работу она очень любила, потому что постоянно общалась с людьми.
В 1995 году Мария Васильевна вернулась в город Новошахтинск и поселилась в посёлке Новая Соколовка. И почти сразу же записалась в библиотеку.
Её подруга Валентина Александровна не словоохотлива. «Да что рассказывать-то? Из-за войны у нас ни детства, ни молодости не было», — говорит она. На долю Валентины Александровны выпало пережить оккупацию — трудное, голодное время. Затем было освобождение и труд наравне со взрослыми. Она до сих пор помнит, как во время уборки хлеба ходили они, подростки, на ток совхоза № 6, помогали веять и сушить зерно.
Потом была учёба в техникуме и работа табельщицей на шахте «Западной-Капитальной». Перед пуском шахты имени газеты «Комсомольская правда» Валентина Александровна перешла на это предприятие, где трудилась до самого выхода на пенсию.
«Я своего сына не продавала, я его послала Родину защищать»
Также сегодня предлагаю вашему вниманию воспоминания человека, отдавшего свою жизнь детям-сиротам, бывшего директора Новошахтинского детского дома, заслуженного учителя России, ветерана труда, труженика тыла Нины Васильевны Гончаровой:
«Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года ровно в 4 часа утра. И с самого утра мой отец Василий Афанасьевич Гончаров и почти все взрослые мужчины пошли к сельскому совету. Они шли по зову сердца добровольцами на фронт защищать свою Родину. Остались в нашем селе одни женщины, старики, дети. Фронту нужен был хлеб. И мы, дети, вместе со взрослыми выращивали пшеницу. Сеяли пшеницу, пололи ее. Когда созревала, косили ее вручную — серпами и косами, так как в то время в колхозе был всего один комбайн. Затем на молотилке молотили снопы, полученное зерно веяли и уже чистое отправляли в станицу Кущёвскую на элеватор, за 30 километров от нашего села Глебовка. Было очень тяжело, это был недетский труд. У нас были кровавые, посиневшие мозоли на руках, мы дышали пылью, смешанной с устюгами. Но мы не плакали, стойко переносили все это, считая, что мы тоже воюем, помогая фронту.
А фронт приближался, сдали Ростов. Наши матери и оставшиеся пожилые мужчины уехали под Кущёвку рыть окопы и противотанковые рвы, чтобы задержать стремительное продвижение немецких войск. Вскоре и у нас, за 30 километров от нашего села, завязались жестокие бои за хутор Поповка, расположенный на возвышенности. Длились они трое суток. В наших домах от взрывов бомб шатались стены и сыпались стекла. В наше село стали привозить раненых.
На третьи сутки бомбежка прекратилась, наступила «мёртвая» тишина. Даже птицы и животные чувствовали беду. У нас в деревне часов почти ни у кого не было. Мама, как и все женщины, просыпалась на заре с петушиным криком. В это утро его не было, не было и собачьего лая. И только стук колес повозки нарушил эту тишину.
Наш дом находился в центре села. Из повозки слышался стон. Солдат-возчик подошел к маме и стал ее просить оставить своего раненого друга и спасти его. Мама оставила раненого. Его отнесли в здравпункт, где эвакуированная врач извлекла из его тела осколки. Солдатскую одежду сожгли, переодели в гражданское. На дверях здравпункта написали «Тиф», а немцы его очень боялись. Этот раненый солдат находился у нас до выздоровления, звали его Володя, фамилии не знаю. Выздоровев, ушел искать свою часть.
При отступлении немецких войск нам пришлось пережить многое. Была зима. Как-то под вечер послышались гудки машины. Двор осветился множеством фар. В комнату вошли немцы. Нас с мамой и женщинами, которые у нас ночевали, выгнали на улицу. Ночевали мы в сарае с коровами и овцами.
Шло стремительное наступление наших войск. Немцы ушли из нашего села без сопротивления. Мы радовались своему освобождению, но страдания наши на этом не закончились. После десяти классов мои одноклассники ушли добровольно на фронт. Ушел и Миша Михайленко, с которым мы сидели за одной партой 10 лет. Пошел и с ним мой брат Александр. Через два месяца я получила от Миши письмо, в котором он объяснялся в любви ко мне и просил не выходить замуж, пока он не вернется с фронта. Я ответила, что люблю и буду ждать. Три месяца ответа от него не было. Вскоре получила письмо и увидела, что конверт подписан не его рукой. Вскрыла его и прочитала: «Ваш друг Михаил Михайленко погиб смертью храбрых в борьбе с фашистами...» Так я потеряла свою первую любовь и лучшего друга детства.
Каждый день все жители нашего села со страхом ожидали почту, так как после ее прихода из разных концов села слышался плач матерей, жен, потерявших своих родных и близких. Вскоре и мама получила извещение о гибели своего любимого сына Шурика. Она не плакала, молчала два месяца, ходила, как подстреленная птица, по двору, смотрела на нас с сестрой ничего не видящими глазами, изредка шептала: «Шурик, единственный...»
Через какое-то время ей принесли пенсию за погибшего кормильца. Надо было видеть, с каким гневом она сказала: «Я своего сына не продавала, я его послала Родину защищать», и получала всю жизнь пенсию по старости.
Информация