Комбат в 19 лет. Часть 1
В редакцию сайта «Военное обозрение» обратился внук солдата и попросил рассказать о своём деде, прошедшем горнило войны. Есенгазиев Орынгали Есенгазиевич: запомните это имя! В тяжёлую лямку войны он впрягся молодым человеком.
В его расчёте было две 122 миллиметровые гаубицы, а после гибели командира батареи — четыре. И самая сложная премудрость войны заключалось в первых шагах: молодому лейтенанту нужно было учиться управлять людьми и учиться умению закреплять орудие. Орынгали в 19 лет стал комбатом в составе 1-го Прибалтийского фронта, 381-й стрелковой дивизии, 1261-го стрелкового полка. Под Витебском, в деревне Волково, молодой командир придумал одну военную хитрость. Чтобы сохранить драгоценные орудия и обмануть немцев, они изготовили несколько ложных макетов орудий, установили их на огневых позициях рядом с настоящими пушками и открывали в вечерних сумерках из настоящих орудий огонь. Отстрелявшись, как можно скорее уходили из места ведения огня, увозили на лошадях драгоценные гаубицы. А немцы открывали огонь по фальшивым орудиям. Так удавалось сохранять драгоценное военное имущество, задействованное в наступательной операции по прорыву немецкой оборонительной линии «Вотан», которую немецкое командование приказало создать после своих поражений под Сталинградом и Курском. Немецкие инженеры постарались на славу: при создании Восточного вала по линии рек Нарва, Псков и других использовались самые передовые наработки немецкой военной мысли.
Гитлеровцы в несколько рядов окутали себя колючей проволокой, вырыли десятки дзотов, дотов, блиндажей, тысячи километров траншей, установили везде минные поля. Они думали, что под этим земляным, железобетонным «одеялом» их невозможно будет достать. А природные преграды — реки Нарва, средний Днепр — входили в оборонительную линию немцев. Гитлер, убеждённый своими генералами в неприступности обороны, хвастливо заявлял, что русские никогда не возьмут Восточный вал, иначе Днепр потечёт вспять. Но советские войска этот вал взяли: в нескольких местах оборона немцев была прорвана, и главная битва завязалась за Витебск, который был окружён. Пять гитлеровских дивизий были брошены на прорыв кольца.
В конце января — начале февраля 1944 года на белом, холодном снегу появлялись «тигры» и самоходки «Фердинанд», которые Орынгали с расчётами видели впервые. В своей книге воспоминаний он впоследствии напишет, что они увидели эти танки на передовой, всего в семистах метрах от позиций. Сначала они увидели роту в белых советских маскировочных халатах, которая неожиданно появилась на краю леса и направилась в противоположную от них сторону. Орынгали тогда подумал, что это очень странное поведение и стал приглядываться к ним повнимательнее из бинокля. Увидел, что у них торчат немецкие автоматы. А немцы, рассчитывая на свою наглость, шли в открытую, направляясь в сторону глубокого оврага, туда, где сконцентрировались основные немецкие силы. Артиллеристы открыли огонь. Рота была уничтожена почти полностью.
А через день, 2 февраля, около десяти часов утра на них двинулись два «тигра». Советские артиллеристы открыли огонь прямой наводкой. 16-килограммовые бронебойные снаряды снесли башню у одного танка, а второй повернул назад. Атака была отбита. Но по месту расположения батареи стал стрелять миномёт. По звуку выстрелов Орынгали понял, что скоро их «накроет».
Он очнулся от тишины. Шестеро человек вокруг него были убиты. А спину ему нестерпимо жгло — десять осколков извлекли потом врачи, когда верный ординарец Яшка нашёл своего командира, перевязал, и на себе несколько километров тащил, а потом в полевом госпитале наставил автомат на врачей и потребовал, чтобы сделали операцию командиру в первую очередь. На лицо ему наложили маску — наркоз — он снова ничего не помнил, а очнувшись, закричал от боли. И тогда ему впервые в жизни дали выпить спирт и снова он впал в забытьё. Здесь же рядом стонали ещё 12 бойцов.
В беспамятстве приходили к нему видения казахской привольной степи, его Родины, где издавна жили его предки и служили своему народу по мере своих сил и закалялись они в больший и малых делах, чтобы потом сталь своей души и сердца отдать служению Родине. В 1937 году мальчика отдали учиться в первую казахскую школу-интернат, где он смог научиться письму, литературе, математике и многим другим предметам, которые смогли вырвать его из темноты безграмотного плена. Мальчики и девочки стремились тогда получить красный значок «Ворошиловского стрелка», который ярким пламенем засверкал и у Орынгали, когда он научился метко стрелять из боевого оружия. Это была его первая награда. Как же он гордился ею! А ещё его душа ликовала и радовалась, когда они поднялись в четыре часа утра, чтобы пешком дойти до районного центра, где ему и его товарищам в торжественной обстановке вручали комсомольские билеты.
В 1939 году он поступил в сельскохозяйственный техникум в Алма-Ате. Приходилось жить ему в общежитии, где нередко отбивался вместе со своими друзьями от местной шпаны, вооружённой кастетами. И только принятие сталинского закона об уголовном наказании в отношении несовершеннолетних угомонило воинствующие банды.
Он до конца своей жизни запомнил, когда началась война. Плач женщин несколько приугомонил торжественно-радостный пыл подростков, когда они направились в военкомат. Там их не взяли, сказали, что позже они всё равно пригодятся. И они пригодились. Казахстан отправил на войну 1 200 000 человек. И в этот строй позже станет и Ормангали. Но сначала его вызвали в военкомат и предложили отправиться учиться в военное училище. Конечно же, он с радостью согласился: ведь он давно мечтал попасть в лётное училище, чтобы как Валерий Чкалов — кумир его юности — взлететь в небо.
Но он попал в Селищевское авиационное училище, где обучали на механиков для самолётов И-16. Они вставали ровно в четыре утра и отправлялись на занятия, которые проходили ежедневно — фронту нужны были специалисты. Но неожиданно их занятия в конце марта 1942 года были прерваны, курсантам приказали собрать в вещевые мешки всё самое необходимое, и отправили их на железнодорожную станцию, погрузили в товарные вагоны и повезли в Омск, Новосибирск. И никому из них не было известно, почему и куда они направляются. Изредка выбегали они на остановках за углём для своей буржуйки и снова мелькали рельсы. И становилось им уже привычной эта длинная дорога, которая, наконец, пришла к концу. Их привезли в Ачинск (город находится в 170 километрах западнее Красноярска), в Сумское высшее командное артиллерийское училище. Так неожиданно для 360 курсантов был изменён курс их подготовки потому, что в первые годы войны истребители И-16 практически были полностью уничтожены в воздушных боях, на их смену стали приходить новые модификации самолётов, а курсантов было решено обучать артиллерийскому делу. Гаубица образца 1938 года (М-30) станет для многих из них на все годы войны постоянной спутницей.
Курсанты здесь не без гордости узнали, что гаубица является самой мощной и современной частью вооружения Красной Армии, и ничего лучшего пока не придумали. Немцы в первые годы войны захватили несколько экземпляров орудий и использовали их против советских войск, они наладили даже выпуск снарядов.
Орынгали было весьма сложно постигать артиллерийскую науку потому, что он мало знал русский язык, и ему ещё с двумя курсантами приходилось дополнительно писать диктанты, постигать основы русского языка. Особенно прикипел он к лошадям, ему, казаху, это было крайне нужно, чтобы прикоснуться хоть небольшой частью своей души к тому, что так было дорого ему. Зимой 1942 года морозы достигали 50 градусов, и люди спасли животных, надевая на них специальные шерстяные намордники.
В начале 1943 года двести выпускников, в том числе и Орынгали, получили звания лейтенантов и были отправлены на фронт под Москву. Вместе со своим товарищем Новиковым они вдвоём попали в девятую гвардейскую дивизию, которой командовал генерал А.П. Белобородов. По дороге в Подмосковье они видели огромное количество немецкой техники, которая валялась повсюду, и её было столько много, что убирали её и после войны. А пока молодые лейтенанты только поражались, какие большие силы смогли стянуть гитлеровские захватчики, чтобы овладеть сердцем России, но это им не позволили сделать. После себя они оставили груды поверженной и искорёженной техники разной модификации, которая валялась здесь, выступая из-под снега чёрными останками.
Молодому лейтенанту повезло: бои шли преимущественно местного значения, и он смог привыкнуть к новой обстановке, поучить у опытных командиров умению управлять не только орудием, но и людьми. Попав во взвод управления, основной задачей которого являлось бесперебойное обеспечение связью, Орынгали приноравливался к боевым будням. Как-то увидел спящего своего земляка на посту, потихоньку забрал у него ружьё и приказал: «Встать!» А тот спит. Тогда он затормошил его, а когда солдат проснулся, жёстко объяснил ему, что вот так, «тёпленькими», их и берут часто в плен немецкие разведчики. Земляк клятвенно обещал ему, что не будет так делать.
Огромным потрясением стало участие молодого комбата в ходе боевых действий под Ржевом. Страшные условия ведения боевых действий против фашистских войск, превративших практически каждый метр земли в хорошо укреплённый район, обернулись тысячными потерями в рядах советских войск. Города Ржева не осталось вообще. Артиллерийских огонь стёр его с лица земли так же, как стёр с лица земли ненавистных оккупантов, которые несли огромные людские и материальные потери. Два раза советские войска вели наступление в данном районе, и каждый раз оборачивалось всё смертоносным огнём.
В 1943 году, в августе, Орынгали стал командиром двух 122-миллиметровых гаубиц артдивизиона 1261-го стрелкового полка 381-й стрелковой дивизии Калининского фронта. Место дислокации батареи было недалеко от города Великие Луки, примерно в девяти километрах от передовой. Этот последний остаток немецкого плацдарма, находившийся в 240 километрах от Ржева, предстояло взять нашим частям. Немцы здесь использовали вовсю крепостные сооружения времён Петра I: на угловых бастионах были установлены пулемёты, подвалы-дзоты были по всему периметру крепости, противотанковые рвы и проволочные заграждения, а главный крепостной вал каждый день немцы поливали водой, которая становилась ледяным белым препятствием.
Но артиллерия поработала на славу: точной наводкой было разрушено множество оборонительных немецких пунктов и к 20 января 1943 года немцы были отброшены на несколько километров, в район деревни Чернушки. Именно здесь совершил свой бессмертный подвиг Александр Матросов.
В районе Великих Лук началось временное затишье и бойцы, наконец, могли получить и ответить своим родным. Как же они радовались письмам из дома! Как же было хорошо узнать, что все родные Орынгали живы и здоровы. Они не писали ему, сколько лишений пришлось на их долю в тылу. В это время вся страна встала «в ружьё», чтобы выковать всё для фронта и всё для победы.
Город Великие Луки был разрушен до основания. Здесь проходили ожесточённые бои, и артиллеристам приходилось часто менять своё местоположение, чтобы спасти от миномётных обстрелов драгоценные орудия.
В августе 1943 года, накануне Смоленской наступательной операции, в войска прибыл Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин. Он проверил готовность к операции, на месте оценил подготовку армии к боевым действиям. На Калининском фронте, где воевал и Орынгали, Сталин сделал несколько замечаний по подготовке фронта к широкомасштабной боевой операции. Об этом бойцы узнали из фронтовой печати, и это известие придало им ещё больше сил.
13 августа войска Калининского фронта перешли в наступление, стремясь разгромить группировку противника в районе Духовщины-Демидов, а затем перешли вместе с основными силами в наступление по маршруту Рудня-Витебск. «В результате четырёхдневных атак Калининский фронт прорвал сильно укреплённую оборону противника, разгромил его опорные пункты в Рибшево, Вердино, Ломоносово, Панкратово, в ночь на 19 сентября штурмом был взят опорный пункт обороны гитлеровцев на путях к Смоленску — Духовищина», — так описал Орынгали в своей книге «Великая Отечественная Судьба комбата» события прошлых лет.
Снова наступило временное затишье. Войска снова остановились в оборонительном ожидании. Особое беспокойство доставляли наблюдательные полёты «рамы» — приходилось менять срочно диспозицию 122-миллиметровых гаубиц, которые было сложно маскировать. Только так можно было спасти орудия. Стрелять приходилось редко — артиллеристам выдавалось только три снаряда в день. Пользуясь данными полковой разведки, артиллеристы наносили весьма ощутимый урон врагу, поднакопив снарядов за неделю.
В это время разворачивались многодневные бои за Витебск, который был взят только в результате успешной операции «Багратион». Орынгали в своей книге пишет о трагической судьбе 33-ей армии Западного фронта, численностью 150 000 человек, которая на протяжении шести месяцев зимой 1943-1944 годов прорывала фашистскую оборону.
Продолжение следует…
Информация