Как нас отучали от того, что Россия - супердержава

В своё время (декабрь 2010 года) Дмитрий Медведев (тогдашний президент России), читая лекцию в стенах Индийского технологического института, неожиданно для многих заявил, что Российская Федерация не претендует на роль супердержавы. Он отметил, что не в восторге от того, что кто-то использует подобную терминологию, потому что такие термины не помогают обеспечивать конкурентное развитие государства. Безусловно, Медведев хотел подчеркнуть, что в современном мире он видит стремление к многополярности, а значит, заявление о России как супердержаве может у кого-то вызвать нестандартную реакцию – реакцию на попытку РФ выделиться на фоне других. Хотя как можно выделиться, если речь идёт о многополярности?..



В общем, президент (тогдашний) хотел, чтобы вышло дипломатично, но вышло всё как-то сомнительно.

Помнится, что многие из тех, кто тогда имел возможность оценить речь Дмитрия Медведева в режиме реального времени, после услышанного подвергли слова Медведева острой критике. Причём речь, как не странно, идёт как о российской, так и об индийской общественности. В Индии Россию, что бы ни происходило на нашей политической и экономической площадках, привыкли воспринимать той державой, которая имеет достаточно большой вес в мире. Слова же российского лидера фактически были направлены на развенчание такого образа, а потому у многих из собравшихся от медведевского посыла возникло несколько двойственное чувство: если президент Великой страны заявляет, что эту страну не нужно считать Великой, а достаточно употребления эпитета конкурентоспособная, а то и просто близкая к возможностям экономической конкуренции, то начинают терзать смутные сомнения, как же с нынешней Россией так называемым зарубежным партнерам вообще себя вести…

Не меньшие сомнения стали терзать общественность и в России. Причём эти терзания не сошли на нет и по сей день. Попытаемся разобраться, в чём же сегодня заключаются эти противоречия, которые по большому счёту ударяют по самосознанию россиян, и по отношению к России граждан зарубежных государств.

Итак, в своё время буквально вместе с молоком матери к нам приходило понимание того, что страна, в которой мы родились – это по-настоящему великая держава, которая способна при большом желании решать даже самые сложные проблемы. Идейная подоплёка была столь основательной, что любые возникающие сомнения по этому поводу можно было считать от лукавого. Мы точно знали, что Мы – одна шестая часть суши, что у Нас самые большие запасы полезных ископаемых, что Мы – самая читающая нация в мире, что Мы создали самую лучшую на планете систему образования, что у Нас есть два союзника – армия и флот, и что Наша сила в дружбе народов.

Но вот пришла эпоха перемен (или, что будет точнее сказать, что эту эпоху притащили за уши), и перемены ударили по стране и нашему самосознанию так, что в головах зашумело. Нам вдруг стали активно вдалбливать в сознание идею о том, что все мы разные, и что у нас вообще мало общего, что объединили нас исключительно на крови, а не на факте наличия желания объединяться, и что главное благо за годы своего «беспросветного существования» мы упустили, но наши «друзья» с Запада всё же могут нам помочь – дадут хотя бы подержаться за кончик хвоста этого самого блага. За конец хвоста мы, конечно, ухватились, но при этом пришлось «вкусить» и всё то, что из-под этого самого хвоста периодически отскакивало в нашу сторону, да ещё и ощущать на себе удары «благостных» задних копыт… Естественно, нас сразу же принялись отучать от понятия того, что мы – супердержава. Супердержава на тот момент в мире осталась одна, и она решила блюсти свой уникальный статус, доставшийся ей фактически в качестве подарка от тех, кто своими руками расколол Советский Союз.
В один момент нарушился складывающийся десятилетиями геополитический симбиоз. Большинство бывших советских республик не знали, что делать со свалившейся на них независимостью, страны Восточной Европы стали осматриваться по сторонам в поисках новых стратегических партнёров, заморские социалистические территории (Вьетнам, Куба, КНДР, ряд африканских стран) фактически оказались в полнейшей изоляции.

Но чтобы у людей не возникало желания горевать по этому поводу, идейные вдохновители построения однополярного мира быстро заявили о том, что никакой это был не симбиоз, а самое обычное экономическое и политическое паразитирование... Мол, Россия паразитировала на Прибалтике, страны Варшавского договора – на России, молдаване пили соки украинцев, украинцы паразитировали на землях крымских татар и так до бесконечности. «Открытые» таким образом глаза и без того потерявших веру в себя и свою страну людей увидели тотальную разобщённость и декларируемый откуда-то извне тезис о том, что человек человеку волк. Такие лозунги как равенство, братство, дружба народов, преемственность поколений стали уступать свои места лозунгам совсем другого характера: личное обогащение, пренебрежение общественными ценностями, правовой нигилизм, полная и неограниченная свобода за счёт свободы других. Мы проглотили эту пилюлю, вынув её из красивой упаковки, и лишь спустя некоторое время осознали всю её горечь, осознаём и по сей день…

А пока это осознание к нам приходило, представители многих иностранных государств задавались вопросом, Россия окончательно потеряла своё лицо и превратилась в один из столпов однополярного мира, поддерживающий звёздно-полосатую «демократию» с наличием экспортного варианта, или же рано или поздно вспомнит о том, что роль столпа для поддержки чуждых ей идей и интересов – не её роль. Кто-то явно желал, чтобы Россия именно эту роль и играла до конца своего существования на карте мира, а кто-то открыто заявлял, что если Россия не воспрянет, то мир окончательно погрузится в хаос. А погружение в хаос проявляло себя во всё более уродливых формах: от беспардонного вторжения «несущих мир» натовских войск в Югославию до превращения Севера Африки и Ближнего Востока в зону непрекращающихся военных столкновений.

Однако хаос, как симптом однополярности, показывал и показывает себя не только в военном плане. Хаос пришёл в экономику, которую все последние годы пытались свести исключительно к западному варианту с основой на нескончаемой череде кредитов и перекредитований. Мыльные экономические пузыри стали надуваться в разных регионах мира, лопаясь и забрызгивая всех. Хаос пришёл в культуру. Если раньше нам прививали необходимость заботы о родной природе, уважения к представителям старшего поколения, воинам-освободителям, то сегодня, оказывается, первостепенную заботу мы должны проявлять, разве что, в отношении ЛГБТ-сообщества, радуясь тому, как с поцелуями на глазах собравшихся браком сочетаются Иван с Иваном, а Марья с Марьей…

Очевидно, что сегодня есть определённый запрос на то, чтобы Россия сама для себя определилась со своей ролью в глобальном мире. Если она (то есть мы) собирается (собираемся) позиционировать себя как государство, которое способно решать глобальные геополитические задачи, отстаивать свои интересы и защищать интересы своих стратегических партнёров и друзей, то пора этот запрос удовлетворять. Площадок для этого немало (и Таможенный союз, и ШОС, и БРИКС). Ну, а если и дальше наш удел – оставаться немыми соучастниками культивации одного полюса мира, то можно и дальше заявлять о том, что нам до сверхдержавы далеко, да и не наше это…