Криптоаналитики Третьего рейха. Часть 3
Данные радиоперехватов переговоров советского флота «арктические волки» Деница использовали для работы в Заполярье. Подлодки фашистов были в Баренцовом, Белом и Карском морях, а также в устье Енисея, вОбской губе, море Лаптевых и у побережья Таймыра. Основной целью, естественно, были гражданские суда конвоев Северного морского пути. В период, предшествовавший большой войне, немцы слушали наш радиоэфир из норвежского города Киркенеса. Но уже в 1942 году на острове Земля Александра, что входит в архипелаг Земля Франца-Иосифа, была построена 24-я база метеорологической и пеленгаторной службы кригсмарине. В этом пункте нередко останавливались подводники Третьего рейха для пополнения запасов и отдыха. 24-я база была не единственной – со временем в Заполярье развернули целую сети пеленгаторов, которые дополнительно выполняли функцию координаторов действий подводных сил.
Достаточно нетривиально была построена коммуникация между фашистскими субмаринами в водах Арктики. Так, летом 1943 года акустики советского тральщика зафиксировали в районе мыса Желания (архипелаг Новая Земля) настоящую акустическую линию связи между подлодками противника. По свидетельству специалистов, немцы обменивались четырехзначными звукоподобными текстами, причем зафиксировано это было сразу на четырех субмаринах. Очевидно, моряки-подводники просто перестукивались с помощью стальных предметов, используя корпус в качестве гигантского барабана. Во второй половине войны немцы уже могли общаться по радиоканалу между собой на глубинах, не превышающих 20 метров. А световая сигнализация использовалась в надводном положении.
Подводные лодки кригсмарине нередко становились жертвами войны на криптографическом фронте
Если гражданский флот Англии использовал до середины войны откровенно устаревшие шифры, то советский их зачастую вообще не имел. Торговый флот Главного управления Северного морского пути вел переговоры в радиоэфире открытым текстом! В таких сообщениях шла речь о местонахождении судов, маршрутах конвоев и зимовках полярников. Только серьезные потери от немецких торпед заставили в 1943 году прекратить самоубийственную практику. Нацисты также получали информацию о советских шифрах посредство силовых акций – в сентябре 1944 года немецкий десант высадился с подводной лодки на мысе Стерлигова и захватил радиошифры полярной станции.
Карл Дениц провожает в море очередного "волка" из "стаи"
Советская радиоразведка также не сидела сложа руки и достаточно активно работала в Заполярье. Над перехватом вражеского радиообмена трудились специально организованные береговые группы, морские суда и гражданские полярные станции. Разведка Северного флота всю поступающую информацию тщательно анализировала, что позволяло выявлять места скопления немецких субмарин. За счет этого конвои обходили такие «крысиные гнезда» на безопасном расстоянии. Если возможности обойти такое скопления не было, то усиливали эскортное сопровождение судов. Работа служб перехвата и аналитиков Северного флота позволила в итоге снизить потери гражданских судов от действий немецких подводников. Нередко немецкие подводные силы несли потери от столкновений с советским флотом. Август 1943 года ознаменовался победой подводной лодки С-101 (командир – капитан-лейтенант Е.Н. Трофимов, старший на борту – капитан 2 ранга П.И. Егоров) над фашистской субмариной U-639 (командир — обер-лейтенант Вальтер Вихман). Зная из сводок по немецкому радиообмену о квадрате поиска субмарин, С-101 тремя торпедами отправил на дно спокойно идущую в надводном положении U-639. Фашисты шли после грязного дела — установки мин в Обской губе. На месте гибели немецкой лодки и 47 подводников нашли почти неповрежденную сигнальную книгу, ставшую впоследствии «золотым ключиком» советских дешифраторов.
Гросс-адмирал Карл Дениц со своим штабом
Теперь вернемся к «Энигме». Точнее, к сомнениям немцев относительно стойкости этой шифровальной машины к взлому. Именно активный перехват британского радиообмена создал у руководства армии и флота Германии ложное представление о «прочности» её алгоритмов шифрования. Британская программа «Ультра» с её, казалось бы, абсурдной степенью секретности полностью оправдала себя и стала настоящим триумфом разведслужб Англии в этом вопросе. Ни разу немцы в радиоперехватах не учуяли даже намека на свидетельства взлома «Энигмы». Хотя еще в 1930 году один из самых профессиональных немецких криптоаналитиков Георг Шредер, познакомившись с чудо-шифратором, воскликнул: «Энигма – дерьмо!» Фактически основным стимулом для дальнейшего усовершенствования «Энигмы» немцам были мелкие инциденты с дискредитацией шифров и принцип «так надо». Самым главным «дежурным по панике» в Третьем рейхе был гросс-адмирал Дениц, постоянно высказывающий свои сомнения относительно стойкости «Энигмы». Тревогу в первый раз он поднял в середине 1940 года, когда пропало судно метеоразведки C-26 с экземпляром шифровальной машины на борту. В этом же году на дно отправилась субмарина U-13, в которой также были шифровальные книги и «Энигмы». Но гросс-адмирала тогда смогли успокоить, рассказав красивую историю о смываемой типографской краске на секретных документах и строгих инструкциях, касающихся уничтожения шифрмашины в случае затопления. В этот раз бдительность Деница удалось усыпить. Служба связи ВМС фашистской Германии тщательно проанализировала криптографическую стойкость «Энигмы» и пришла в восторг от собственных выводов. Капитан Людвиг Стаммель, задействованный в аналитической работе, как-то сказал по этому поводу: «Криптографические алгоритмы «Энигмы» намного лучше любого другого метода, в том числе используемого противником». Странной кажется слепая вера руководства вермахта и флота в то, что фашистские шифры остаются нераскрытыми, в то время как они сами свободно читают британские коды. Ощущение превосходства над противником и его интеллектуальными способностями сыграло злую шутку с Третьим рейхом.
Карл Дениц — главный критик криптографической стойкости "Энигмы"
Но Дениц не унимался. Весной 1941 году он обратил внимание на то, как старательно избегает британский флот ловушек кригсмарине: капитаны кораблей словно заранее знали о скоплениях субмарин. Карла и в этот раз удалось усмирить. Примерно в этот же период немцы «хакнули» английский код ВМС №3. В радиоперехватах не было ни слова о том, что противник читает «Энигму». Несмотря на это, определенные меры предосторожности все-таки были приняты: ключевые установки шифровальной техники на кораблях и субмаринах с 1941 года были разделены. Также гросс-адмирал значительно сузил круг лиц из высшего командования, имевших доступ к координатам скоплений «волчьих стай».
В мемуарах Дениц писал:
Если вышеописанное можно отнести к очевидным успехам британской операции «Ультра», то провалы этой суперсекретной программы также не были принятым немцами всерьез. Так, в мае 1941 года на Крите фашистам в руки попала телеграмма для британского генерала Фрейбера, в которой содержится информация, полученная англичанами из дешифровок «Энигмы». Конечно, прямым текстом об этом телеграмме не сообщалось, но информация такого уровня секретности передавалась в эфир немцами исключительно посредством «Энигмы». Данные ушли в Берлин, но никакой реакции не дождались ни немцы, ни британцы.
Продолжение следует…
Достаточно нетривиально была построена коммуникация между фашистскими субмаринами в водах Арктики. Так, летом 1943 года акустики советского тральщика зафиксировали в районе мыса Желания (архипелаг Новая Земля) настоящую акустическую линию связи между подлодками противника. По свидетельству специалистов, немцы обменивались четырехзначными звукоподобными текстами, причем зафиксировано это было сразу на четырех субмаринах. Очевидно, моряки-подводники просто перестукивались с помощью стальных предметов, используя корпус в качестве гигантского барабана. Во второй половине войны немцы уже могли общаться по радиоканалу между собой на глубинах, не превышающих 20 метров. А световая сигнализация использовалась в надводном положении.
Подводные лодки кригсмарине нередко становились жертвами войны на криптографическом фронте
Если гражданский флот Англии использовал до середины войны откровенно устаревшие шифры, то советский их зачастую вообще не имел. Торговый флот Главного управления Северного морского пути вел переговоры в радиоэфире открытым текстом! В таких сообщениях шла речь о местонахождении судов, маршрутах конвоев и зимовках полярников. Только серьезные потери от немецких торпед заставили в 1943 году прекратить самоубийственную практику. Нацисты также получали информацию о советских шифрах посредство силовых акций – в сентябре 1944 года немецкий десант высадился с подводной лодки на мысе Стерлигова и захватил радиошифры полярной станции.
Карл Дениц провожает в море очередного "волка" из "стаи"
Советская радиоразведка также не сидела сложа руки и достаточно активно работала в Заполярье. Над перехватом вражеского радиообмена трудились специально организованные береговые группы, морские суда и гражданские полярные станции. Разведка Северного флота всю поступающую информацию тщательно анализировала, что позволяло выявлять места скопления немецких субмарин. За счет этого конвои обходили такие «крысиные гнезда» на безопасном расстоянии. Если возможности обойти такое скопления не было, то усиливали эскортное сопровождение судов. Работа служб перехвата и аналитиков Северного флота позволила в итоге снизить потери гражданских судов от действий немецких подводников. Нередко немецкие подводные силы несли потери от столкновений с советским флотом. Август 1943 года ознаменовался победой подводной лодки С-101 (командир – капитан-лейтенант Е.Н. Трофимов, старший на борту – капитан 2 ранга П.И. Егоров) над фашистской субмариной U-639 (командир — обер-лейтенант Вальтер Вихман). Зная из сводок по немецкому радиообмену о квадрате поиска субмарин, С-101 тремя торпедами отправил на дно спокойно идущую в надводном положении U-639. Фашисты шли после грязного дела — установки мин в Обской губе. На месте гибели немецкой лодки и 47 подводников нашли почти неповрежденную сигнальную книгу, ставшую впоследствии «золотым ключиком» советских дешифраторов.
Гросс-адмирал Карл Дениц со своим штабом
Теперь вернемся к «Энигме». Точнее, к сомнениям немцев относительно стойкости этой шифровальной машины к взлому. Именно активный перехват британского радиообмена создал у руководства армии и флота Германии ложное представление о «прочности» её алгоритмов шифрования. Британская программа «Ультра» с её, казалось бы, абсурдной степенью секретности полностью оправдала себя и стала настоящим триумфом разведслужб Англии в этом вопросе. Ни разу немцы в радиоперехватах не учуяли даже намека на свидетельства взлома «Энигмы». Хотя еще в 1930 году один из самых профессиональных немецких криптоаналитиков Георг Шредер, познакомившись с чудо-шифратором, воскликнул: «Энигма – дерьмо!» Фактически основным стимулом для дальнейшего усовершенствования «Энигмы» немцам были мелкие инциденты с дискредитацией шифров и принцип «так надо». Самым главным «дежурным по панике» в Третьем рейхе был гросс-адмирал Дениц, постоянно высказывающий свои сомнения относительно стойкости «Энигмы». Тревогу в первый раз он поднял в середине 1940 года, когда пропало судно метеоразведки C-26 с экземпляром шифровальной машины на борту. В этом же году на дно отправилась субмарина U-13, в которой также были шифровальные книги и «Энигмы». Но гросс-адмирала тогда смогли успокоить, рассказав красивую историю о смываемой типографской краске на секретных документах и строгих инструкциях, касающихся уничтожения шифрмашины в случае затопления. В этот раз бдительность Деница удалось усыпить. Служба связи ВМС фашистской Германии тщательно проанализировала криптографическую стойкость «Энигмы» и пришла в восторг от собственных выводов. Капитан Людвиг Стаммель, задействованный в аналитической работе, как-то сказал по этому поводу: «Криптографические алгоритмы «Энигмы» намного лучше любого другого метода, в том числе используемого противником». Странной кажется слепая вера руководства вермахта и флота в то, что фашистские шифры остаются нераскрытыми, в то время как они сами свободно читают британские коды. Ощущение превосходства над противником и его интеллектуальными способностями сыграло злую шутку с Третьим рейхом.
Карл Дениц — главный критик криптографической стойкости "Энигмы"
Но Дениц не унимался. Весной 1941 году он обратил внимание на то, как старательно избегает британский флот ловушек кригсмарине: капитаны кораблей словно заранее знали о скоплениях субмарин. Карла и в этот раз удалось усмирить. Примерно в этот же период немцы «хакнули» английский код ВМС №3. В радиоперехватах не было ни слова о том, что противник читает «Энигму». Несмотря на это, определенные меры предосторожности все-таки были приняты: ключевые установки шифровальной техники на кораблях и субмаринах с 1941 года были разделены. Также гросс-адмирал значительно сузил круг лиц из высшего командования, имевших доступ к координатам скоплений «волчьих стай».
В мемуарах Дениц писал:
«Читал ли противник наш радиообмен, и если да, то в какой степени, — установить уверенно, несмотря на все наши усилия, нам не удалось. Во многих случаях резкое изменение курса конвоя наводило нас на мысль, что противник делал это. В то же время было много и таких случаев, когда, несмотря на оживленный радиообмен подводных лодок в определенном районе, одиночно следовавшие суда противника и даже конвои шли прямо в тот район, где только что были потоплены суда или даже имел место бой с атаковавшими конвой подводными лодками».
Если вышеописанное можно отнести к очевидным успехам британской операции «Ультра», то провалы этой суперсекретной программы также не были принятым немцами всерьез. Так, в мае 1941 года на Крите фашистам в руки попала телеграмма для британского генерала Фрейбера, в которой содержится информация, полученная англичанами из дешифровок «Энигмы». Конечно, прямым текстом об этом телеграмме не сообщалось, но информация такого уровня секретности передавалась в эфир немцами исключительно посредством «Энигмы». Данные ушли в Берлин, но никакой реакции не дождались ни немцы, ни британцы.
Продолжение следует…
Информация