Шифровальная служба Советского Союза. «Адские машины». Часть 4
В большинстве специализированных информационных источников как в России, так за границей упоминаются иностранные электромеханические шифраторы. В СССР также есть немалые достижения в этой сфере, но в силу определенных причин мы мало знаем об этом. А рассказать есть о чем, тем более что шифраторами дело не ограничивалось. Так, Особое техническое бюро (Остехбюро), созданное в 1921 году, уже через три года после основания приступило к разработке первых текстовых электромеханических шифраторов. Изначально задуманное как филиала московского НИИ-20, Остехбюро со временем стало крупным центром компетенций по темам минного, торпедного дела, подводного плавания, связи, телемеханики, а также парашютной техники. В частности, были представлены новинки управления радиовзрывателями с помощью кодированных сигналов. Этот прорыв был совершен в 1925 году, а уже спустя год были получены первые наработки по дистанционному управлению плавающими снарядами. Как видно, тема, аналогичная современной «Статус-6», была заложена ещё в предвоенное время.
Руководитель бюро Владимир Иванович Бекаури в 1927 году непосредственно курировал разработку прибора «БЕМИ» (Бекаури и Миткевич), который был предназначен для управления взрывами фугасов на расстоянии около 700 км с помощью мощных радиовещателей. В 1931 году появились первые макеты дисковых шифраторов, а в 1936 году прошла испытания секретная аппаратура шифрованной связи «Ширма». Для интересов ВВС в Остехбюро разработали высококлассную помехоустойчивую аппаратуру радиосвязи «Изумруд», которой оснащались дальние бомбардировщики и разведчики. Применялись «Изумруды» и для связи штабов ВВС друг с другом. Однако наибольшую известность приобрели проекты радиоуправляемых мин, танков, торпед, самолетов, а также дальнейшего совершенствования темы «БЕМИ». Такая техника стала во время войны полной неожиданностью для немецких войск — они долгое время не могли понять причины необъяснимых взрывов глубоко в тылу собственных войск. Понимание пришло с новыми разведданными, которые описывали новые инженерные боеприпасы русских. В секретном приказе Гитлера, который попал в руки отечественных спецслужб в декабре 1941 году, говорилось:
Одним из резонансных применений новой разработки стал взрыв 14 ноября 1941 года в подвале дома №17 Дзержинского в Харькове 350-килограммового фугаса. Сигнал на радиоуправляемую мину Ф-10 был послан с Воронежской радиовещательной станции в 4.20 утра, когда комендант города генерал-майор Георг фон Браун мирно спал в своей резиденции в нескольких метрах от мощного фугаса. К слову, фон Браун был близким родственников знаменитого немецкого конструктора, ставшего очень востребованным после войны в США. Несколько тонн подобных «подарков» немцы извлекли из подвалов оккупированного Киева. Были заминированы большинство зданий правительства, театры, штабы НКВД, Крещатик и Успенский собор. Один из киевских рабочих указал оккупантам на музей Ленина, из подвала которого немецкие саперы извлекли не менее 1,5 тонны тринитротолуола, которые должны были поднять квартал на воздух по кодированной радиограмме. Однако это помогло лишь частично, и 24 сентября 1941 года на воздух все-таки взлетел Крещатик и его окрестности. Мины детонировали с заранее определенной последовательностью, разрушив полевую комендатуру, жандармерию, склады и кинотеатр. Через месяц, 22 октября, радиофугас взорвался в Одессе, которая была занята румынскими войсками, уничтожив под завалами здания НКВД до 50 генералов и офицеров штаба 10-й пехотной дивизии 4-й румынской армии. Главной целью был командир дивизии генерал Ион Глогоджану, который стал одной из множества жертв этой диверсии.
Блок управления объектной мины Ф-10 без корпуса
Типовой советский радиофугас представлял собой ящик 40х38х28 см, в котором располагалось взрывное радиоустройство Ф-10 (немцы именовали её Apparat F10), а мощность заряда могла варьироваться в больших пределах. К каждой такой закладке прилагалась радиоантенна длиной 30 метров, которая обычно закапывалась. Это стало ахиллесовой пятой отечественной разработки – немцы просто окапывали подозрительный участок со всех сторон канавой на 50-70 см и нередко натыкались на приемную антенну. Питался восьмиламповый радиоприемник от штатной аккумуляторной батареи, емкости которой обычно хватало на работу в режиме приема от 4 до 40 суток. Кроме этого, в комплектность заряда обязательно входил дешифратор радиосигнала «Аппарат А». Блок управления подрывом мог располагаться как в непосредственной близости от заряда, так и на удалении до 50 метров, соединенный со взрывчаткой электровзрывной линией. Подрывать такую закладку могла передающая аппаратура не ниже дивизионного звена. Одной из таких стала радиостанция оперативного звена РАТ, обладающая выходной мощностью в один киловатт и дальностью действия до 600 км. Также в этой компании выделяется радиостанция РАО-КВ мощностью 400-500 Вт с дальнобойностью порядка 300 км, и самая «слабая» РСБ-Ф на 40-50 Вт с радиусом действия до 30 км. Указанные радиостанции работали в диапазоне 25-120 метров (короткие и средние волны). Аккумуляторов батареи хватало не более чем на четверо суток постоянной работы – сказывались большие потери на накал радиоламп. По этой причине в конструкцию мины внесли часовой механизм, которые периодически выключал питание. В режиме работы, когда 150 секунд мина в боевом положении, а 150 секунд «отдыхает», время режима ожидания составляет 20 дней. В положении 5 (5 минут работы и 5 минут отдыха) срок работы возрастает до максимально возможных 40 суток. Естественно, с учетом характера работы часового механизма кодированный радиосигнал на взрыв должен подаваться продолжительностью не менее 1 минуты (постоянная работа), 6 минут (в режиме 150 секунд) и 10 минут (в ритме 5 минут включено – 5 минут выключено). Мину Ф-10 можно было установить на самоподрыв от взрывателя замедленного действия – на 10, 16, 35, 60 или даже 120 суток. Для надежности срабатывания заряда инструкция рекомендовала устанавливать на объекте сразу 2-3 мины. О принципе инициации взрыва финский сапер Юкка Лайнен писал: «Взрыватель действует на принципе трех последовательно включенных камертонов, которых заставляют вибрировать с помощью тройного сигнала звуковой частоты (использовались паузовые мелодии Харьковской и Минской гражданских широковещательных радиостанций)». Впервые Красная Армия апробировала инженерный боеприпас новой конструкции 12 июня 1942 года на Северном фронте, когда подорвали оставленный поселок Струги Красные Псковской области. Взорвались сразу три мины по 250 килограммов тротила в каждой – сигнал о детонации был отправлен с расстояния в 150 км. Для фиксации последствий акции через два дня над поселком пролетели разведчики, который обнаружили три огромные воронки и груды разрушенных зданий.
Немцы выносят радиофугасы Ф-10 из киевского Музея им. В. И. Ленина, 1941 год
В конце 1941 года немцы на своей шкуре поняли, с чем имеют дело, и организовали кампанию по поиску и обезвреживанию мин типа Ф-10. Для начала важные здания на оккупированной территории прослушивали специальной акустической аппаратурой Elektro-Akustik, позволявшей улавливать тиканье часового механизма на расстояния до 6 метров. Также к немцам попала инструкция к радиомине, что позволило организовать глушение силами саперной роты, состоящей из 62 человек, имеющих на вооружении несколько 1,5-киловаттных передатчиков и приемников. Примечательно, что типичной уловкой советских саперов специального назначения, которые работали с Ф-10, была установка обычной мины нажимного действия поверх закладки радиофугаса. Очевидно, это эффективно усыпляло бдительность немцев – в Харькове из 315 мин Ф-10, установленных отступающими советскими частями, немцы смогли обезвредить только 37.
Приемник и батарея радиофугаса. На нижней фотографии видны цифры 6909-XXXIV. По поводу первого "арабского" числа предположений нет, а вот "римская оцифровка", по мнению немцев, означает условный номер длины, на которую настроена мина. Так, XXXIV может говорить о частоте 412,8-428,6 килогерц. Если на коробке номер был больше, чем XVIII, то это означало, что "адская машина" настроена для особого дальнего управления и отличалась высокой чувствительностью
В воспоминаниях маршала инженерных войск В. К. Харченко можно найти такие слова:
До 1943 года Красная Армия «кошмарила» тылы оккупантов радиоминами, а их создатель В. И. Бекаури не дожил до триумфа собственного детища – в 1938 году был расстрелян по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Все обвинения были сняты только в 1956 году.
В конце повествования стоит привести слова генерала Гельмута Вейдлинга об отечественных радиофугасах, которые были записаны в Берлине в мае 1945 года: «У нас соответствующей техники не было, а что касается радиофугасов, то ваши инженеры далеко опередили наших…»
Продолжение следует...
Руководитель бюро Владимир Иванович Бекаури в 1927 году непосредственно курировал разработку прибора «БЕМИ» (Бекаури и Миткевич), который был предназначен для управления взрывами фугасов на расстоянии около 700 км с помощью мощных радиовещателей. В 1931 году появились первые макеты дисковых шифраторов, а в 1936 году прошла испытания секретная аппаратура шифрованной связи «Ширма». Для интересов ВВС в Остехбюро разработали высококлассную помехоустойчивую аппаратуру радиосвязи «Изумруд», которой оснащались дальние бомбардировщики и разведчики. Применялись «Изумруды» и для связи штабов ВВС друг с другом. Однако наибольшую известность приобрели проекты радиоуправляемых мин, танков, торпед, самолетов, а также дальнейшего совершенствования темы «БЕМИ». Такая техника стала во время войны полной неожиданностью для немецких войск — они долгое время не могли понять причины необъяснимых взрывов глубоко в тылу собственных войск. Понимание пришло с новыми разведданными, которые описывали новые инженерные боеприпасы русских. В секретном приказе Гитлера, который попал в руки отечественных спецслужб в декабре 1941 году, говорилось:
«Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии «адские машины», принцип действия которых еще не определен, наша разведка установила в боевых частях Красной Армии саперов-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей военнопленных пересмотреть состав пленных русских с целью выявления специалистов данной номенклатуры. При выявлении военнопленных саперов-радистов специальной подготовки последних немедленно доставить самолетом в Берлин. О чем доложить по команде лично мне».
Одним из резонансных применений новой разработки стал взрыв 14 ноября 1941 года в подвале дома №17 Дзержинского в Харькове 350-килограммового фугаса. Сигнал на радиоуправляемую мину Ф-10 был послан с Воронежской радиовещательной станции в 4.20 утра, когда комендант города генерал-майор Георг фон Браун мирно спал в своей резиденции в нескольких метрах от мощного фугаса. К слову, фон Браун был близким родственников знаменитого немецкого конструктора, ставшего очень востребованным после войны в США. Несколько тонн подобных «подарков» немцы извлекли из подвалов оккупированного Киева. Были заминированы большинство зданий правительства, театры, штабы НКВД, Крещатик и Успенский собор. Один из киевских рабочих указал оккупантам на музей Ленина, из подвала которого немецкие саперы извлекли не менее 1,5 тонны тринитротолуола, которые должны были поднять квартал на воздух по кодированной радиограмме. Однако это помогло лишь частично, и 24 сентября 1941 года на воздух все-таки взлетел Крещатик и его окрестности. Мины детонировали с заранее определенной последовательностью, разрушив полевую комендатуру, жандармерию, склады и кинотеатр. Через месяц, 22 октября, радиофугас взорвался в Одессе, которая была занята румынскими войсками, уничтожив под завалами здания НКВД до 50 генералов и офицеров штаба 10-й пехотной дивизии 4-й румынской армии. Главной целью был командир дивизии генерал Ион Глогоджану, который стал одной из множества жертв этой диверсии.
Блок управления объектной мины Ф-10 без корпуса
Типовой советский радиофугас представлял собой ящик 40х38х28 см, в котором располагалось взрывное радиоустройство Ф-10 (немцы именовали её Apparat F10), а мощность заряда могла варьироваться в больших пределах. К каждой такой закладке прилагалась радиоантенна длиной 30 метров, которая обычно закапывалась. Это стало ахиллесовой пятой отечественной разработки – немцы просто окапывали подозрительный участок со всех сторон канавой на 50-70 см и нередко натыкались на приемную антенну. Питался восьмиламповый радиоприемник от штатной аккумуляторной батареи, емкости которой обычно хватало на работу в режиме приема от 4 до 40 суток. Кроме этого, в комплектность заряда обязательно входил дешифратор радиосигнала «Аппарат А». Блок управления подрывом мог располагаться как в непосредственной близости от заряда, так и на удалении до 50 метров, соединенный со взрывчаткой электровзрывной линией. Подрывать такую закладку могла передающая аппаратура не ниже дивизионного звена. Одной из таких стала радиостанция оперативного звена РАТ, обладающая выходной мощностью в один киловатт и дальностью действия до 600 км. Также в этой компании выделяется радиостанция РАО-КВ мощностью 400-500 Вт с дальнобойностью порядка 300 км, и самая «слабая» РСБ-Ф на 40-50 Вт с радиусом действия до 30 км. Указанные радиостанции работали в диапазоне 25-120 метров (короткие и средние волны). Аккумуляторов батареи хватало не более чем на четверо суток постоянной работы – сказывались большие потери на накал радиоламп. По этой причине в конструкцию мины внесли часовой механизм, которые периодически выключал питание. В режиме работы, когда 150 секунд мина в боевом положении, а 150 секунд «отдыхает», время режима ожидания составляет 20 дней. В положении 5 (5 минут работы и 5 минут отдыха) срок работы возрастает до максимально возможных 40 суток. Естественно, с учетом характера работы часового механизма кодированный радиосигнал на взрыв должен подаваться продолжительностью не менее 1 минуты (постоянная работа), 6 минут (в режиме 150 секунд) и 10 минут (в ритме 5 минут включено – 5 минут выключено). Мину Ф-10 можно было установить на самоподрыв от взрывателя замедленного действия – на 10, 16, 35, 60 или даже 120 суток. Для надежности срабатывания заряда инструкция рекомендовала устанавливать на объекте сразу 2-3 мины. О принципе инициации взрыва финский сапер Юкка Лайнен писал: «Взрыватель действует на принципе трех последовательно включенных камертонов, которых заставляют вибрировать с помощью тройного сигнала звуковой частоты (использовались паузовые мелодии Харьковской и Минской гражданских широковещательных радиостанций)». Впервые Красная Армия апробировала инженерный боеприпас новой конструкции 12 июня 1942 года на Северном фронте, когда подорвали оставленный поселок Струги Красные Псковской области. Взорвались сразу три мины по 250 килограммов тротила в каждой – сигнал о детонации был отправлен с расстояния в 150 км. Для фиксации последствий акции через два дня над поселком пролетели разведчики, который обнаружили три огромные воронки и груды разрушенных зданий.
Немцы выносят радиофугасы Ф-10 из киевского Музея им. В. И. Ленина, 1941 год
В конце 1941 года немцы на своей шкуре поняли, с чем имеют дело, и организовали кампанию по поиску и обезвреживанию мин типа Ф-10. Для начала важные здания на оккупированной территории прослушивали специальной акустической аппаратурой Elektro-Akustik, позволявшей улавливать тиканье часового механизма на расстояния до 6 метров. Также к немцам попала инструкция к радиомине, что позволило организовать глушение силами саперной роты, состоящей из 62 человек, имеющих на вооружении несколько 1,5-киловаттных передатчиков и приемников. Примечательно, что типичной уловкой советских саперов специального назначения, которые работали с Ф-10, была установка обычной мины нажимного действия поверх закладки радиофугаса. Очевидно, это эффективно усыпляло бдительность немцев – в Харькове из 315 мин Ф-10, установленных отступающими советскими частями, немцы смогли обезвредить только 37.
Приемник и батарея радиофугаса. На нижней фотографии видны цифры 6909-XXXIV. По поводу первого "арабского" числа предположений нет, а вот "римская оцифровка", по мнению немцев, означает условный номер длины, на которую настроена мина. Так, XXXIV может говорить о частоте 412,8-428,6 килогерц. Если на коробке номер был больше, чем XVIII, то это означало, что "адская машина" настроена для особого дальнего управления и отличалась высокой чувствительностью
В воспоминаниях маршала инженерных войск В. К. Харченко можно найти такие слова:
«Управляемые по радио советские мины причиняли гитлеровцам немалые потери. Но дело было не только в этом. Приборы Ф-10 вместе с обычными минами замедленного действия создавали в стане врага нервозность, затрудняли использование и восстановление важных объектов. Они заставляли противника терять время, столь драгоценное для наших войск суровым летом и осенью 1941 года».
До 1943 года Красная Армия «кошмарила» тылы оккупантов радиоминами, а их создатель В. И. Бекаури не дожил до триумфа собственного детища – в 1938 году был расстрелян по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Все обвинения были сняты только в 1956 году.
В конце повествования стоит привести слова генерала Гельмута Вейдлинга об отечественных радиофугасах, которые были записаны в Берлине в мае 1945 года: «У нас соответствующей техники не было, а что касается радиофугасов, то ваши инженеры далеко опередили наших…»
Продолжение следует...
Информация