Испанская ошибка Наполеона. Сломить народ и сплотить
12 неудач Наполеона. На финише 1808 год. Император всё ещё верил в то, что сможет решить испанскую проблему одним решительным ударом.
Переговоры в Эрфурте с Александром I не стали для него триумфом, но на какое-то время позволили не опасаться удара в спину. Можно было вести за Пиренеи лучшие силы армии. В итоге Великую армию составили 8 корпусов и резерв, силы которых достигали 250 тысяч человек.
28-тысячный I корпус остался под началом Виктора, получившего маршальский жезл совсем недавно. Маршал Бессьер передал командование II корпусом Сульту (28 тысяч человек), а сам возглавил кавалерийский резерв, в III корпусе маршала Монсея было 18 тысяч человек, в IV Лефевра – 20 тысяч. 24 тысячи маршала Мортье составили V корпус, в VI корпусе у маршала Нея было 29 тысяч человек, в VII генерала Сен-Сира — 35 тысяч, в VIII генерала Жюно – 19 тысяч. Гвардией командовал генерал Вальтер.
Несмотря на то, что его силы не были собраны в единый кулак, Наполеон рассчитывал воспользоваться тем, что испанские армии были разбросаны практически по всей северной части страны. Он также стремился ударить по противнику до присоединения к нему английской армии генерала Мура, которая от Лиссабона спешно двигалась к Саламанке.
Испанцы, которых насчитывалось не менее 200 тысяч, в свою очередь, возобновили атаки на разделённые французские корпуса. Первой перешла в наступление левофланговая Галисийская армия Блейка, которая к концу сентября вытеснила французов из Бильбао. Французам угрожал удар в тыл со стороны 32-тысячной испанской группировки.
50-летний Жоакин Блейк, уроженец Малаги с ирландскими корнями, был одним из самых опытных и энергичных испанских генералов. Своим наступлением он начал воплощать в жизнь весьма смелый план окружения наполеоновских войск. Дэвид Чандлер, самый авторитетный из современных исследователей походов Наполеона, жёстко раскритиковал замысел испанцев, прежде всего за то, что ни одна из наступающих армий не располагала достаточными силами.
Однако если бы испанцы, объединившись с английской армией Мура, сумели опередить Наполеона в сосредоточении всех сил, план мог и сработать. Но это если бы разрозненным испанским армиям не противостоял сам император французов. Наполеон быстро стягивал свои корпуса к центру, готовя наступление на Мадрид, в котором не собирался обращать внимания ни на какие препятствия. К тому же, удар слева Блейку не удался. 31 декабря он атаковал при Сорносе IV французский корпус, сменивший силы Сульта, но был отброшен. Войска маршала Лефевра, преследуя галисийскую армию, снова заняли Бильбао.
К этому времени французы уже перешли в наступление по всем направлениям. Только малочисленный III корпус Монсея был оставлен в качестве прикрытия против испанской армии центра под командование генерала Кастаньоса численностью более 30 тысяч человек. Кастаньоса подкрепляла 25-тысячная Арагонская армия генерала Палафокса, 28-летнего светского ловеласа, ставшего настоящим героем осады Сарагосы. Ему приходилось считаться с тем, что арагонцы, занимавшие правый фланг, который по плану должен был ударить навстречу Блейку, категорически не желали сражаться вдали от границ своей провинции.
А Наполеон со II и VI французскими корпусами, гвардией и резервами уже выдвигался к Бургосу, не дожидаясь пока корпуса Мортье и Жюно ещё следовали к Пиренеям. Неутомимый Блейк оставил все попытки угрожать правому крылу французов, отступив к Эспиносе. После двухдневной схватки с корпусом Виктора отходить пришлось уже к Леону, где Блейк смог собрать только 15 тысяч человек из своих 32-х. При этом Наполеону не удалось преградить отступление остаткам армии Блейка силами Сульта, который ограничился тем, что очистил от противника Бискайю и занял Старую Кастилию вместе с Леоном.
После этого за левый фланг испанцев принялся уже маршал Ланн, явно засидевшийся в испанском захолустье. Со своими 30 тысячами человек Ланн переправился через реку Эбро в Лодосе и атаковал при Туделе куда более многочисленные Арагонскую и Андалузскую армии. Несмотря на то, что в них было не меньше 45 тысяч, поражение было полным, и испанская верховная хунта, при всём своём бессилии, даже отстранила от командования генерала Кастаньоса, победителя Дюпона.
Примерно в это время Наполеону стало известно о том, что генерал Джон Мур вот-вот приведёт 20 тысяч англичан к Саламанке. I корпус Виктора присоединился к императору в Бургосе, а Лефевр с VI корпусом из Бильбао уже передвинулся в Вальядолид, и ему ставится задача ударить по тылам Палафокса и Кастаньоса, разбитых Ланном. От англичан Наполеон прикрывается тремя кавалерийскими дивизиями, направленными в Паленсию, а Лефевр вынудил Палафокса с армией запереться в Сарагосе.
Разбитый Кастаньос сумел собрать около 12 тысяч человек на перекрёстке в древнем Калатаюде, к юго-востоку от Сарагосы, и двинул их через Сигуэнсу на Мадрид. Без единого серьёзного сражения Наполеон расшвырял испанские армии, словно старую мебель. Обеспечив себя с флангов, император направил свои I корпус, гвардию и резервную кавалерию прямиком на Мадрид. На его пути стояла последняя нетронутая из испанских армий – Кастильская.
Под командованием генерала Бенито де Сан-Хуана было около 20 тысяч человек, из которых 8 тысяч обороняли у Сомосьерры дефиле в горах Гвадаррамы. Испанцы с полным основанием считали свою позицию неприступной. Через теснину Сомосьерры в то время проходила всего одна узкая дорога с несколькими поворотами. Обход позиции был практически невозможен, или же требовал массу времени и не давал обходящему никаких преимуществ.
Генерал Сан-Хуан вполне грамотно расставил на поворотах дороги свои четырёх-орудийные батареи – их было всего четыре. Дорога оказалась простреливаемой пушками испанцев на протяжении нескольких километров. Испанский командующий учёл почти всё, но не мог учесть беспримерной доблести польских улан, сражавшихся за Наполеона.
Французская армия втянулась в дефиле у Сомосьерры 30 ноября, причём император вместе со штабом и эскортом из кавалеристов, не ожидая отпора, ехали впереди колонн. Первыми, кому достался залп испанских пушек, оказались гвардейские Конные егеря, которыми командовал Филипп де Сегюр, автор бесподобных мемуаров. Ядра долетали даже до наполеоновской свиты, а эскадрону Сегюра пришлось отступить.
Многотысячная французская колонна вынуждена была остановиться среди гор, со склонов которых им вполне могли угрожать испанские герильяс. Нужно было подтягивать артиллерию, но Наполеон не хотел ждать. Рядом с ним был только второй эскадрон эскорта – польские уланы Яна Козетульского, не имевшие пик и формально числившиеся в армии у Наполеона шеволежёрами. Император приказал ему атаковать батареи в лоб, сказав Козетульскому: «поляки, возьмите мне эти пушки». Кто-то из офицеров свиты, услышав приказ, набрался смелости возразить императору, сказав, что это невозможно.
«Как? Невозможно? Я не знаю такого слова! Для моих поляков нет ничего невозможного!» — отвечал император. Козетульский тут же пустил эскадрон в галоп. Историки, причём не только польские и французские, до сих пор спорят, что кричали уланы — Vive l'Empereur! или что-то славянское – матерное. Первую батарею польские герои смели, несмотря на то, что под Козетульским была убита лошадь и невзирая на ураганный огонь.
Впрочем, насколько ураганной могла быть пальба тогдашних пушек, можно прочитать у Толстого, но и вторую батарею полякам удалось сбить сразу. После крутого поворота в ущелье их вёл уже лейтенант Дзевановский. Серьёзные потери, особенно среди офицеров, пошли уже на третьей батарее, где ранили саблей лейтенанта Ниголевского, а под Дзевановским была убита лошадь.
Однако уланы неслись дальше, и с ходу взяли четвёртую батарею, вслед за тремя первыми. Добивала испанцев пехота – дивизия Рюффена, прошедшая мимо уже не страшных батарей. Ворота в Мадрид были фактически открыты. 2 декабря французы были у стен Мадрида, а 4 декабря вступили в поверженную испанскую столицу.
К тому времени англичане генерала Мура успели обосноваться в Саламанке, и им на подкрепление в Ла-Корунье высадились полки генерала Бейрда. Соединившиеся в Майорге английские войска решили ударить по II корпусу французов, который оказался в Сальдане слишком далеко от главных сил Наполеона. Располагая уже 25 тысячами человек, Мур направился в Саагун против Сульта, на помощь которому уже спешил Наполеон, выступивший 22 декабря из Мадрида. Под личным командованием императора были VI корпус, гвардия и резервная кавалерия. Наполеон стремительно двигался на Тордесильяс, чтобы отрезать армию Мура от моря. В это время VIII корпус Жюно успел вступить в Бургос, чтобы подкрепить Сульта, и только часть французской конницы оставалась в Мадриде. Маршал Лефевр с частью своего IV корпуса занимал Талаверу, а I корпус Виктора обосновался в Толедо.
27 декабря Наполеон прибыл в Медину дель Рио-Секко, но генералу Муру, сумевшему собрать уже 30 тысяч человек, удалось уйти из-под удара. Вряд ли англичане смогли бы тогда устоять перед мощной французской армией. Впоследствии наполеоновским маршалам уже никогда не выпадет шанса сразиться с ними при таком преимуществе в силах. Наполеон промаршировал за армией Мура только до Асторги, что уже совсем недалеко от Атлантики.
Дальше англичан преследовали маршал Сульт и генерал Жюно, у которых было не больше 35 тысяч человек, но ведь английский командующий этого не знал. Впрочем, ещё и корпус Нея в виде резерва двигался несколько позади Сульта и Жюно. Джон Мур только 12 января добрался до Ла-Коруньи, имея под своей командой к тому времени уже всего 19 тысяч человек. От его измученной полуголодной армии успели отколоться почти все испанские союзные войска. А тут ещё из-за непогоды из Виго в Ла-Корунью не смогли добраться английские корабли.
Генералу Муру не оставалось ничего другого, как принимать сражение. Корпус Сульта атаковал его позиции 16 января, но не добился серьёзного успеха. Однако сам Джон Мур был смертельно ранен в бою, зато его войска успели осуществить долгожданную посадку на суда. И только 20 января Ла-Корунья сдалась французам. Наполеон заставил себя самого поверить в то, что англичане больше не вернутся в Испанию, ограничившись небольшой дырой в Континентальной блокаде, которой оставалась Португалия. С теми войсками, которые не гонялись за англичанами, он вернулся в Вальядолид ещё 1 января.
Пока император совершал свой поход к Асторге, маршал Лефевр отбил испанский набег на Мадрид, а герцогу Инфантадо, который сменил генерала Кастаньоса, крепко досталось от корпуса Виктора при Уклесе. Это обошлось испанцам в 30 орудий и 8 тысяч пленных. После блистательной победы при Туделе V французский корпус Мортье и III корпус, который от стареющего Монсея принял генерал Жюно, общей численностью 40 тысяч человек, под командованием маршала Ланна, приступили к осаде Сарагосы.
В то же время в Каталонии продолжал одерживать победы генерал Гувьон Сен-Сир, который со своим VII корпусом в итоге оттеснил испанскую армию Вивеса, которого сменил генерал Рединг, отступить к Таррагоне.
Всего за два месяца Наполеон рассеял все противостоявшие ему испанские армии, вынудил англичан покинуть Пиренеи, вернул в столицу короля Жозефа, усмирил Каталонию и приступил к осаде Сарагосы – последнего оплота старой Испании. Казалось, что страну вполне можно считать покорённой. Лучше было бы, конечно, своей, как Италию, ведь не зря же Наполеон упразднял инквизицию, закрывал монастыри, отменял феодальные привилегии и внутренние таможенные пошлины.
С сугубо военной точки зрения короткую испанскую кампанию Наполеона можно считать безупречной. Быстрота и натиск не хуже суворовских сочетались с традиционной пунктуальностью, которую демонстрировал верный Бертье во главе наполеоновского штаба. Даже случайное поражение не могло угрожать точности расчетов императора. Он сломил сопротивление народа, до этого разобщённого как никакой другой, но в итоге и сплотил его.
Скорее всего, если бы Наполеону не пришлось отбыть из Испании, и страна и народ надолго остались бы подобием французской колонии – не самой покорной, но тихой. Не французам, а англичанам пришлось бы в дальнейшем сражаться на чужом поле. Французы уже были готовы к вторжению в Андалусию и Португалию, но из Парижа Наполеону сообщили, что Австрия в ближайшие дни начнёт новую войну.
Наполеон немедленно отправился в Париж, что лишь подтверждает признание им ошибки со столь глубоким вмешательством в испанские дела. Впрочем, ещё когда война в Германии даже не началась, Наполеону пришло сообщение, вроде бы обещавшее решение. 21 февраля пала Сарагоса. Её защищали 20 тысяч испанских регулярных войск и 40 тысяч жителей, под командованием молодого генерала Палафокса. Город всё же не смог удержаться против двух французских корпусов.
Новый перелом не в пользу французов случился в Испании позже, когда в дело всерьёз ввязалась Британия. У Наполеона так ничего и не получилось с Испанией, поскольку там своё слово неожиданно сказал народ, а не только общество. В России Наполеон даже не стал предлагать народу свои «европейские перемены», считая русских недостаточно цивилизованными для этого.
Среди прочих испанских ошибок Наполеона нередко забывают одну, едва ли не главную. Победа в Испании на самом деле вряд ли помогла бы наполеоновской Франции одержать верх в торговой войне с Англией за счёт континентальной блокады. Возможно, что более перспективным вариантом для Франции было бы оставить все Пиренеи по ту линию фронта, что, между прочим, могло бы потом сработать и в случае с Россией.
С ним были лучшие из лучших
Переговоры в Эрфурте с Александром I не стали для него триумфом, но на какое-то время позволили не опасаться удара в спину. Можно было вести за Пиренеи лучшие силы армии. В итоге Великую армию составили 8 корпусов и резерв, силы которых достигали 250 тысяч человек.
28-тысячный I корпус остался под началом Виктора, получившего маршальский жезл совсем недавно. Маршал Бессьер передал командование II корпусом Сульту (28 тысяч человек), а сам возглавил кавалерийский резерв, в III корпусе маршала Монсея было 18 тысяч человек, в IV Лефевра – 20 тысяч. 24 тысячи маршала Мортье составили V корпус, в VI корпусе у маршала Нея было 29 тысяч человек, в VII генерала Сен-Сира — 35 тысяч, в VIII генерала Жюно – 19 тысяч. Гвардией командовал генерал Вальтер.
Несмотря на то, что его силы не были собраны в единый кулак, Наполеон рассчитывал воспользоваться тем, что испанские армии были разбросаны практически по всей северной части страны. Он также стремился ударить по противнику до присоединения к нему английской армии генерала Мура, которая от Лиссабона спешно двигалась к Саламанке.
Испанцы, которых насчитывалось не менее 200 тысяч, в свою очередь, возобновили атаки на разделённые французские корпуса. Первой перешла в наступление левофланговая Галисийская армия Блейка, которая к концу сентября вытеснила французов из Бильбао. Французам угрожал удар в тыл со стороны 32-тысячной испанской группировки.
50-летний Жоакин Блейк, уроженец Малаги с ирландскими корнями, был одним из самых опытных и энергичных испанских генералов. Своим наступлением он начал воплощать в жизнь весьма смелый план окружения наполеоновских войск. Дэвид Чандлер, самый авторитетный из современных исследователей походов Наполеона, жёстко раскритиковал замысел испанцев, прежде всего за то, что ни одна из наступающих армий не располагала достаточными силами.
Генерал Хоакин Блейк
Однако если бы испанцы, объединившись с английской армией Мура, сумели опередить Наполеона в сосредоточении всех сил, план мог и сработать. Но это если бы разрозненным испанским армиям не противостоял сам император французов. Наполеон быстро стягивал свои корпуса к центру, готовя наступление на Мадрид, в котором не собирался обращать внимания ни на какие препятствия. К тому же, удар слева Блейку не удался. 31 декабря он атаковал при Сорносе IV французский корпус, сменивший силы Сульта, но был отброшен. Войска маршала Лефевра, преследуя галисийскую армию, снова заняли Бильбао.
К этому времени французы уже перешли в наступление по всем направлениям. Только малочисленный III корпус Монсея был оставлен в качестве прикрытия против испанской армии центра под командование генерала Кастаньоса численностью более 30 тысяч человек. Кастаньоса подкрепляла 25-тысячная Арагонская армия генерала Палафокса, 28-летнего светского ловеласа, ставшего настоящим героем осады Сарагосы. Ему приходилось считаться с тем, что арагонцы, занимавшие правый фланг, который по плану должен был ударить навстречу Блейку, категорически не желали сражаться вдали от границ своей провинции.
А Наполеон со II и VI французскими корпусами, гвардией и резервами уже выдвигался к Бургосу, не дожидаясь пока корпуса Мортье и Жюно ещё следовали к Пиренеям. Неутомимый Блейк оставил все попытки угрожать правому крылу французов, отступив к Эспиносе. После двухдневной схватки с корпусом Виктора отходить пришлось уже к Леону, где Блейк смог собрать только 15 тысяч человек из своих 32-х. При этом Наполеону не удалось преградить отступление остаткам армии Блейка силами Сульта, который ограничился тем, что очистил от противника Бискайю и занял Старую Кастилию вместе с Леоном.
После этого за левый фланг испанцев принялся уже маршал Ланн, явно засидевшийся в испанском захолустье. Со своими 30 тысячами человек Ланн переправился через реку Эбро в Лодосе и атаковал при Туделе куда более многочисленные Арагонскую и Андалузскую армии. Несмотря на то, что в них было не меньше 45 тысяч, поражение было полным, и испанская верховная хунта, при всём своём бессилии, даже отстранила от командования генерала Кастаньоса, победителя Дюпона.
Польская слава Сомосьерры
Примерно в это время Наполеону стало известно о том, что генерал Джон Мур вот-вот приведёт 20 тысяч англичан к Саламанке. I корпус Виктора присоединился к императору в Бургосе, а Лефевр с VI корпусом из Бильбао уже передвинулся в Вальядолид, и ему ставится задача ударить по тылам Палафокса и Кастаньоса, разбитых Ланном. От англичан Наполеон прикрывается тремя кавалерийскими дивизиями, направленными в Паленсию, а Лефевр вынудил Палафокса с армией запереться в Сарагосе.
Разбитый Кастаньос сумел собрать около 12 тысяч человек на перекрёстке в древнем Калатаюде, к юго-востоку от Сарагосы, и двинул их через Сигуэнсу на Мадрид. Без единого серьёзного сражения Наполеон расшвырял испанские армии, словно старую мебель. Обеспечив себя с флангов, император направил свои I корпус, гвардию и резервную кавалерию прямиком на Мадрид. На его пути стояла последняя нетронутая из испанских армий – Кастильская.
Под командованием генерала Бенито де Сан-Хуана было около 20 тысяч человек, из которых 8 тысяч обороняли у Сомосьерры дефиле в горах Гвадаррамы. Испанцы с полным основанием считали свою позицию неприступной. Через теснину Сомосьерры в то время проходила всего одна узкая дорога с несколькими поворотами. Обход позиции был практически невозможен, или же требовал массу времени и не давал обходящему никаких преимуществ.
Генерал Сан-Хуан вполне грамотно расставил на поворотах дороги свои четырёх-орудийные батареи – их было всего четыре. Дорога оказалась простреливаемой пушками испанцев на протяжении нескольких километров. Испанский командующий учёл почти всё, но не мог учесть беспримерной доблести польских улан, сражавшихся за Наполеона.
Французская армия втянулась в дефиле у Сомосьерры 30 ноября, причём император вместе со штабом и эскортом из кавалеристов, не ожидая отпора, ехали впереди колонн. Первыми, кому достался залп испанских пушек, оказались гвардейские Конные егеря, которыми командовал Филипп де Сегюр, автор бесподобных мемуаров. Ядра долетали даже до наполеоновской свиты, а эскадрону Сегюра пришлось отступить.
Многотысячная французская колонна вынуждена была остановиться среди гор, со склонов которых им вполне могли угрожать испанские герильяс. Нужно было подтягивать артиллерию, но Наполеон не хотел ждать. Рядом с ним был только второй эскадрон эскорта – польские уланы Яна Козетульского, не имевшие пик и формально числившиеся в армии у Наполеона шеволежёрами. Император приказал ему атаковать батареи в лоб, сказав Козетульскому: «поляки, возьмите мне эти пушки». Кто-то из офицеров свиты, услышав приказ, набрался смелости возразить императору, сказав, что это невозможно.
«Как? Невозможно? Я не знаю такого слова! Для моих поляков нет ничего невозможного!» — отвечал император. Козетульский тут же пустил эскадрон в галоп. Историки, причём не только польские и французские, до сих пор спорят, что кричали уланы — Vive l'Empereur! или что-то славянское – матерное. Первую батарею польские герои смели, несмотря на то, что под Козетульским была убита лошадь и невзирая на ураганный огонь.
Впрочем, насколько ураганной могла быть пальба тогдашних пушек, можно прочитать у Толстого, но и вторую батарею полякам удалось сбить сразу. После крутого поворота в ущелье их вёл уже лейтенант Дзевановский. Серьёзные потери, особенно среди офицеров, пошли уже на третьей батарее, где ранили саблей лейтенанта Ниголевского, а под Дзевановским была убита лошадь.
Однако уланы неслись дальше, и с ходу взяли четвёртую батарею, вслед за тремя первыми. Добивала испанцев пехота – дивизия Рюффена, прошедшая мимо уже не страшных батарей. Ворота в Мадрид были фактически открыты. 2 декабря французы были у стен Мадрида, а 4 декабря вступили в поверженную испанскую столицу.
Неуловимые англичане
К тому времени англичане генерала Мура успели обосноваться в Саламанке, и им на подкрепление в Ла-Корунье высадились полки генерала Бейрда. Соединившиеся в Майорге английские войска решили ударить по II корпусу французов, который оказался в Сальдане слишком далеко от главных сил Наполеона. Располагая уже 25 тысячами человек, Мур направился в Саагун против Сульта, на помощь которому уже спешил Наполеон, выступивший 22 декабря из Мадрида. Под личным командованием императора были VI корпус, гвардия и резервная кавалерия. Наполеон стремительно двигался на Тордесильяс, чтобы отрезать армию Мура от моря. В это время VIII корпус Жюно успел вступить в Бургос, чтобы подкрепить Сульта, и только часть французской конницы оставалась в Мадриде. Маршал Лефевр с частью своего IV корпуса занимал Талаверу, а I корпус Виктора обосновался в Толедо.
Генерал Джон Мур, не побеждённый Наполеоном и павший при Ла-Корунье
27 декабря Наполеон прибыл в Медину дель Рио-Секко, но генералу Муру, сумевшему собрать уже 30 тысяч человек, удалось уйти из-под удара. Вряд ли англичане смогли бы тогда устоять перед мощной французской армией. Впоследствии наполеоновским маршалам уже никогда не выпадет шанса сразиться с ними при таком преимуществе в силах. Наполеон промаршировал за армией Мура только до Асторги, что уже совсем недалеко от Атлантики.
Дальше англичан преследовали маршал Сульт и генерал Жюно, у которых было не больше 35 тысяч человек, но ведь английский командующий этого не знал. Впрочем, ещё и корпус Нея в виде резерва двигался несколько позади Сульта и Жюно. Джон Мур только 12 января добрался до Ла-Коруньи, имея под своей командой к тому времени уже всего 19 тысяч человек. От его измученной полуголодной армии успели отколоться почти все испанские союзные войска. А тут ещё из-за непогоды из Виго в Ла-Корунью не смогли добраться английские корабли.
Генералу Муру не оставалось ничего другого, как принимать сражение. Корпус Сульта атаковал его позиции 16 января, но не добился серьёзного успеха. Однако сам Джон Мур был смертельно ранен в бою, зато его войска успели осуществить долгожданную посадку на суда. И только 20 января Ла-Корунья сдалась французам. Наполеон заставил себя самого поверить в то, что англичане больше не вернутся в Испанию, ограничившись небольшой дырой в Континентальной блокаде, которой оставалась Португалия. С теми войсками, которые не гонялись за англичанами, он вернулся в Вальядолид ещё 1 января.
Пока император совершал свой поход к Асторге, маршал Лефевр отбил испанский набег на Мадрид, а герцогу Инфантадо, который сменил генерала Кастаньоса, крепко досталось от корпуса Виктора при Уклесе. Это обошлось испанцам в 30 орудий и 8 тысяч пленных. После блистательной победы при Туделе V французский корпус Мортье и III корпус, который от стареющего Монсея принял генерал Жюно, общей численностью 40 тысяч человек, под командованием маршала Ланна, приступили к осаде Сарагосы.
В то же время в Каталонии продолжал одерживать победы генерал Гувьон Сен-Сир, который со своим VII корпусом в итоге оттеснил испанскую армию Вивеса, которого сменил генерал Рединг, отступить к Таррагоне.
В Париж, по делу, срочно
Всего за два месяца Наполеон рассеял все противостоявшие ему испанские армии, вынудил англичан покинуть Пиренеи, вернул в столицу короля Жозефа, усмирил Каталонию и приступил к осаде Сарагосы – последнего оплота старой Испании. Казалось, что страну вполне можно считать покорённой. Лучше было бы, конечно, своей, как Италию, ведь не зря же Наполеон упразднял инквизицию, закрывал монастыри, отменял феодальные привилегии и внутренние таможенные пошлины.
С сугубо военной точки зрения короткую испанскую кампанию Наполеона можно считать безупречной. Быстрота и натиск не хуже суворовских сочетались с традиционной пунктуальностью, которую демонстрировал верный Бертье во главе наполеоновского штаба. Даже случайное поражение не могло угрожать точности расчетов императора. Он сломил сопротивление народа, до этого разобщённого как никакой другой, но в итоге и сплотил его.
Маршала Бертье многие историки считают автором половины наполеоновских побед
Скорее всего, если бы Наполеону не пришлось отбыть из Испании, и страна и народ надолго остались бы подобием французской колонии – не самой покорной, но тихой. Не французам, а англичанам пришлось бы в дальнейшем сражаться на чужом поле. Французы уже были готовы к вторжению в Андалусию и Португалию, но из Парижа Наполеону сообщили, что Австрия в ближайшие дни начнёт новую войну.
Наполеон немедленно отправился в Париж, что лишь подтверждает признание им ошибки со столь глубоким вмешательством в испанские дела. Впрочем, ещё когда война в Германии даже не началась, Наполеону пришло сообщение, вроде бы обещавшее решение. 21 февраля пала Сарагоса. Её защищали 20 тысяч испанских регулярных войск и 40 тысяч жителей, под командованием молодого генерала Палафокса. Город всё же не смог удержаться против двух французских корпусов.
Новый перелом не в пользу французов случился в Испании позже, когда в дело всерьёз ввязалась Британия. У Наполеона так ничего и не получилось с Испанией, поскольку там своё слово неожиданно сказал народ, а не только общество. В России Наполеон даже не стал предлагать народу свои «европейские перемены», считая русских недостаточно цивилизованными для этого.
Среди прочих испанских ошибок Наполеона нередко забывают одну, едва ли не главную. Победа в Испании на самом деле вряд ли помогла бы наполеоновской Франции одержать верх в торговой войне с Англией за счёт континентальной блокады. Возможно, что более перспективным вариантом для Франции было бы оставить все Пиренеи по ту линию фронта, что, между прочим, могло бы потом сработать и в случае с Россией.
Информация