Последний великий казачий бунт. Восстание Емельяна Пугачёва
С 1769 года Россия вела тяжёлую, но весьма успешную войну с Турцией за обладание Черноморией. Однако в самой России было очень неспокойно, в это время начался мятеж, вошедший в историю под названием "пугачёвского бунта". Многие обстоятельства подготовили почву для такого бунта, а именно:
1. Усилилось недовольство поволжских народов национальным и религиозным угнетением, а также произволом царских властей. Чинились всевозможные препоны для традиционной народной религии и в деятельности имамов, мулл, мечетей и медресе, а часть коренного населения неосмотрительно подвергалась насильственной христианизации. На Южном Урале на купленных за бесценок у башкир землях предприниматели строили металлургические заводы, нанимали за гроши башкир на вспомогательные работы. У коренного населения отбирали соляные промыслы, берега рек и озёр, лесные дачи и пастбища. Огромные массивы непроходимого леса хищнически вырубались или выжигались для производства угля.
2. Во второй половине XVIII века усилился крепостнический гнёт крестьян. После смерти царя Петра в России начался длительный период "бабьего правления", и императрицы раздали помещикам, в том числе своим многочисленным фаворитам, сотни тысяч государственных крестьян. В результате каждый второй крестьянин Великороссии стал крепостным. Стремясь повысить доходность поместий, помещики увеличивали размеры барщины, их права стали неограниченными. Они могли запороть человека до смерти, купить, продать, обменять, отправить в солдаты. Кроме этого на жизнь наложился мощный моральный фактор сословной несправедливости. Дело в том, что 18 февраля 1762 года императором Петром III был принят указ о вольности дворянства, предоставивший право господствующему сословию по своему выбору либо служить государству, либо уходить в отставку и уезжать в свои имения. Издревле у народа, в разных его сословиях, существовало твёрдое убеждение, что каждое сословие, в меру сил и способностей, служит государству во имя его процветания и народного блага. Бояре и дворяне служат в войске и учреждениях, крестьяне трудятся на земле, в своих усадьбах и в дворянских вотчинах, работные и мастеровые люди — в мастерских, на заводах, казаки — на границе. А тут целому сословию предоставили право бездельничать, годами отлёживаться на диванах, пьянствовать, развратничать и есть дармовой хлеб. Вот эта бездеятельность, бесполезность, праздность и развратная жизнь богатых дворян особенно раздражала и угнетала трудовое крестьянство. Дело усугублялось тем, что отставные дворяне большую часть жизни стали проводить в своих поместьях. Прежде они большую часть жизни и времени проводили на службе, и вотчинами фактически управляли старосты из своих же, местных крестьян. В отставку дворяне выходили после 25 лет службы, в зрелых летах, часто больные и израненные, умудрённые многолетней службой, знаниями и житейским опытом. Теперь же молодые и здоровые люди обоего пола буквально изнывали и маялись от безделья, выдумывали себе всё новые, зачастую развратные, развлечения, которые требовали всё больше денег. В порывах необузданной жадности многие помещики отбирали у крестьян землю, заставляя их всю неделю трудиться на барщине. Крестьяне нутром и умом понимали, что правящие круги, освобождая себя от службы и трудов, всё сильнее затягивали крепостные путы и угнетали трудовое, но бесправное крестьянство. Поэтому и стремились восстановить справедливый, по их мнению, прошлый уклад жизни, заставить зарвавшихся дворян служить Отечеству.
3. Было также большое недовольство горнозаводских рабочих тяжёлым, каторжным трудом и плохими условиями жизни. К государственным заводам приписывали крепостных крестьян. Труд их на заводе засчитывался как отработка барщины. Средства для питания эти крестьяне должны были получать от своих подсобных хозяйств. Приписных заставляли трудиться на заводах до 260 дней в году, им мало оставалось времени для труда на своих подворьях. Их хозяйства беднели и оскудевали, а люди жили в крайней нищете. "Купецким" владельцам в 40-х годах также разрешили "вывоз всяких чинов людей" на уральские заводы. Только заводчик Твердышев к 60-годам XVIII века для своих заводов приобрёл свыше 6 тысяч крестьян.
Заводчики-крепостники заставляли холопов отрабатывать "урок" не только за себя, но и за умерших, больных, беглых крестьян, за стариков и детей. Словом трудовые повинности возросли многократно и люди не могли выбраться из пожизненной тяжкой кабалы. Наряду с приписными и крепостными в цехах трудились работные, мастеровые и беглые ("сходцы") люди. За каждую беглую душу, взятую на работу, хозяин платил по 50 рублей в казну и владел ей пожизненно.
4. Были недовольны и казаки. Яицкие казаки издревле славились своим вольнолюбием, стойкостью в старой вере и в завещанных предками традициях. После разгрома Булавинского восстания Пётр I попытался ограничить казачьи вольности на Яике, разогнать старообрядцев и обрить казакам бороды, и получил соответствующий протест и противодействие, продолжавшиеся несколько десятилетий, пережившие самого императора, а позже породившие мощные восстания. С 1717 года яицкие атаманы перестали выбираться, а стали назначаться и в Петербург шли непрерывные жалобы и доносы на назначаемых царём атаманов. Из Петербурга назначались проверочные комиссии, которые с переменным успехом частью гасили недовольство, а частью, вследствие коррумпированности самих комиссаров, усугубляли его. Противостояние государственной власти и Яицкого войска в 1717-1760 годах переросло в затяжной конфликт, в ходе которого яицкие казаки размежевались на "согласных" атаманов и старшин и "несогласных" простых войсковых казаков. Чашу терпения переполнил следующий случай. С 1752 года Яицкое войско, после долгой борьбы с купеческим кланом Гурьевых, получило на откуп богатые рыбные промыслы в нижнем течении Яика. Атаман Бородин со старшинами использовали выгодный промысел для собственного обогащения. Казаки писали жалобы, но им не давали ходу. В 1763 году казаки послали жалобу с ходоками. Атамана Бородина сняли с должности, но ходока — войскового старшину Логинова обвинили в кляузе и сослали в Тобольск, а 40 казаков-подписантов наказали плетьми и выслали из Яицкого городка. Но это не смирило казаков, и они отправили в Петербург новую делегацию во главе с сотником Портновым. Делегатов арестовали и отправили под конвоем на Яик. Туда же прибыла новая комиссия во главе с генералом фон Траубенбергом. Этот иноземец и бурбон начал свою деятельность с того, что выпорол семерых выборных уважаемых казаков, обрил им бороды и отправил под конвоем в Оренбург. Это сильно возмутило вольнолюбивых станичников. 12 января авторитетные казаки Перфильев и Шагаев собрали Круг и огромная масса казаков отправилась к дому где расположился жестокий генерал. Впереди с иконами шли старики, женщины и священник, они несли петицию, пели псалмы и хотели миром добиться решения спорных, но важных вопросов. Но их встретили солдаты с ружьями и канониры с пушками. Когда казачья масса вышла на площадь перед Войсковой избой, барон фон Траубенберг приказал открыть огонь из пушек и ружей. В результате кинжального огня более 100 человек погибло, часть бросились бежать, но большинство казаков, презрев смерть, бросились на пушки и голыми руками перебили и передушили канониров. Орудия развернули и в упор расстреляли солдат-карателей. Генерала Траубенберга изрубили шашками, капитана Дурново избили, атамана и старшин повесили. Тут же избрали нового атамана, старшин и Круг. Но прибывший из Оренбурга отряд карателей во главе с генералом Фрейманом упразднил новую власть, а потом исполнил прибывшее из Петербурга решение по делу восставших казаков. Все участники были выпороты, кроме того 16 казакам вырвали ноздри, выжгли на лице клеймо "вор" и сослали на каторгу в Сибирь, 38 казаков с семьями были высланы в Сибирь, 25 отправлены в солдаты. На остальных наложили огромную контрибуцию — 36765 рублей. Но жестокая расправа не смирила яицких казаков, они лишь затаили свой гнев и злобу и ждали момента для ответного удара.
5. Некоторые историки не отрицают и "крымско-турецкий след" в пугачёвских событиях, на это указывают и некоторые факты биографии Пугачёва. Но сам Емельян не признал связь с турками и крымцами даже под пыткой.
Всё это порождало острое недовольство властью, побуждало искать выход в активном протесте и сопротивлении. Нужны были лишь зачинщики и лидеры движения. Зачинщики появились в лице яицких казаков, а предводителем мощного казацко-крестьянского восстания стал Емельян Иванович Пугачёв.
Рис. 1. Емельян Пугачёв
Пугачёв родился на Дону, в 1742 году в станице Зимовейской, той самой, где вырос мятежный атаман С.Т. Разин. Его отец происходил из простых казаков. До 17 лет Емеля жил в семье отца, занимаясь хозяйством, а после ухода его в отставку занял его место в полку. В 19 лет женился, а вскоре отправился с полком в поход в Польшу и Пруссию и участвовал в Семилетней войне. За расторопность и живость ума его назначают адъютантом командира полка И.Ф. Денисова. В 1768 году он отправляется на войну с Турцией, за отличие при взятии крепости Бендеры получает чин хорунжего. Но тяжёлая болезнь заставляет его покинуть армию в 1771 году, в рапорте записано: "… и гнили у него грудь и ноги". Пугачёв пытается выйти в отставку по болезни, но получает отказ. В декабре 1771 года он тайно бежит на Терек. Перед терским атаманом Павлом Татарниковым он представляется в качестве добровольного поселенца и приписывается к станице Ищорской, где вскоре его избирают станичным атаманом. Казаки станиц Ищорской, Наурской и Голюгаевской решают послать его в Петербург в Военную коллегию с прошением о прибавке жалованья и провианта. Получив 20 рублей денег и станичную печать, он выезжает в лёгкую станицу (командировку). Однако в Петербурге его арестовывают и сажают на гауптвахту. Но вместе с караульным солдатом он бежит из под стражи и приходит в родные места. Там его снова арестовывают и конвоируют в Черкасск. Но он с помощью сослуживца по Семилетней войне снова бежит и скрывается на Украине. С группой местных жителей он уходит на Кубань к казакам-некрасовцам. В ноябре 1772 года он прибыл в Яицкий городок и лично убедился в каком напряжении и тревоге жили яицкие казаки в ожидании репрессий за убитого царского карателя — генерала фон Траубенберга. В одной из бесед с хозяином дома, казаком-старовером Д. И. Пьянковым Емельян выдаёт себя за императора Петра III Фёдоровича, а тот поделился невероятной новостью с друзьями. Но по доносу Пугачёва арестовали, били батогами, заковали в кандалы и отправили в Симбирск, затем в Казань. Но он и оттуда бежит и скитается по Дону, Уралу и в других краях. Прямо-таки настоящий казачий Рэмбо или ниндзя. Длительные скитания озлобили его и многому научили. Он своими глазами наблюдал нелёгкую жизнь угнетённого народа, и зародилась в буйной казачьей голове дума помочь бесправному народу обрести желаемую свободу и зажить всем миром по-казацки, широко, вольно и в большом достатке. При очередном прибытии на Урал он уже предстал перед казаками в качестве "государя Петра III Фёдоровича", и под его именем стал издавать манифесты с обещанием широких свобод и материальных благ всем недовольным. Написанные безграмотным, но живым, образным и доступным языком пугачёвские манифесты были, по справедливому выражению А.С. Пушкина, "удивительным образцом народного красноречия". Уже многие годы по бескрайним просторам России-матушки гуляла легенда о чудесном спасении императора Петра III и таких самозванцев в то время были десятки, но Пугачёв оказался самым незаурядным и удачливым. И народ поддержал самозванца. Безусловно, своим ближайшим сподвижникам Д. Караваеву, М. Шигаеву, И. Зарубину, И. Ушакову, Д. Лысову, И. Почиталину он признавался, что имя царя он принял для воздействия на простых людей, так легче было их поднять на восстание, а сам он простой казак. Но яицкие казаки остро нуждались в авторитетном и умелом вожаке, под знаменем и руководством которого они бы встали на борьбу с корыстными и своевольными боярами, чиновниками и жестокими генералами. На самом деле не многие люди верили, что Пугачёв является Петром III, но многие пошли за ним, такова была жажда бунта. На хутор братьев Толкачёвых, расположенный в 100 верстах от Яицкого городка, 17 сентября 1773 года прибыло около 60 казаков. Пугачёв обратился к ним с пламенной речью и "царским манифестом", написанным Иваном Почиталиным. С этим небольшим отрядом Пугачёв отправился в сторону Яицкого городка. По дороге к нему приставали десятки лиц простого народа: русские и татары, калмыки и башкиры, казахи и киргизы. Отряд достиг численности 200 человек и подошёл к Яицкому городку. Предводитель восставших послал в столицу войска грозный указ о добровольной сдаче, но получил отказ. Не овладев городком штурмом, повстанцы отправились вверх по Яику, взяли Гниловский форпост и созвали Войсковой казацкий круг. Войсковым атаманом избрали Андрея Овчинникова, полковником Дмитрия Лысова, есаулом Андрея Витошнова, здесь же выбрали сотников и хорунжих. Продвигаясь вверх по Яику повстанцы без боя заняли форпосты Генварцовский, Рубежный, Кирсановский, Иртекский. Илецкий городок пытался оказать сопротивление, но атаман Овчинников явился туда с манифестом и гарнизон из 300 человек при 12 пушках прекратил сопротивление и встретил "царя Петра" хлебом-солью. Недовольные толпами присоединялись к восставшим, и, как потом скажет А. С. Пушкин, "начался русский бунт, бессмысленный и беспощадный".
Рис. 2. Сдача крепости Пугачёву
Оренбургский губернатор Рейнсдорп приказал бригадиру Билову с отрядом в 400 человек при 6 пушках двинуться навстречу повстанцам на выручку Яицкому городку. Однако большой отряд мятежников подошёл к крепости Рассыпной и 24 сентября гарнизон сдался без боя. 27 сентября пугачёвцы подошли к Татищевской крепости. Крупное укрепление на пути к Оренбургу имело гарнизон до 1000 воинов при 13 орудиях. Кроме того в крепости находился отряд бригадира Билова. Первый приступ осаждённые отразили. В составе отряда Билова сражалась 150 оренбургских казаков сотника Тимофея Падурова, которых послали для перехвата повстанцев двигавшихся в обход крепости. К удивлению гарнизона Татищевской, отряд Т. Падурова открыто перешёл на сторону Пугачёва. Это и подорвало силы защитников. Мятежники подожгли деревянные стены, бросились на приступ и прорвались в крепость. Солдаты почти не сопротивлялись, казаки перешли на сторону самозванца. С офицерами жестоко расправились: Билову отрубили голову, с коменданта полковника Елагина содрали кожу, тело тучного офицера использовали для лечения ран, срезали сало и смазывали раны. Жену Елагина изрубили, дочь-красавицу Пугачёв взял себе в наложницы, а позже, натешившись по примеру Стеньки Разина, убил вместе с семилетним братом.
Не в пример всем другим казакам-оренбуржцам, под крепостью Татищевской произошёл едва ли не единственный случай добровольного перехода 150 оренбургских казаков на сторону мятежников. Что заставило сотника Т. Падурова изменить присяге, сдаться воровским казакам, служить самозванцу и в конечном итоге закончить жизнь на виселице? Сотник Тимофей Падуров — выходец из состоятельной казачьей семьи. Он имел большой надел земли и хутор в верховьях реки Сакмары. В 1766 году он избирается в Комиссию подготовки нового Уложения (свода законов) и несколько лет живёт в Петербурге и вращается в придворных кругах. После роспуска комиссии он назначается атаманом исетских казаков. На этой должности он не поладил с комендантом Челябинской крепости подполковником Лазаревым и, начиная с 1770 года, они засыпали губернатора Рейнсдорпа взаимными доносами и жалобами. Не добившись правды, сотник весной 1772 года выехал из Челябы в Оренбург на линейную службу, где с отрядом пробыл до сентября 1773 года. В самый ответственный момент сражения за Татищевскую крепость он с отрядом и перешёл на сторону мятежников, тем самым помог взять крепость и расправиться с её защитниками. Видимо, Падуров не забыл своих прежних обид, питал отвращение к чужеземной царице-немке, её фаворитам и пышному окружению, которое он наблюдал в Петербурге. Он по-настоящему поверил в высокую миссию Пугачёва, с его помощью хотел свергнуть ненавистную царицу. Отметим, что царистские устремления казаков, их попытки посадить на трон своего, казацкого царя, неоднократно повторялись в российской истории XVI-XVIII веков. По сути дела, с момента прекращения царствования династии Рюриковичей и с началом воцарения нового клана Романовых, из казачьей среды постоянно выдвигались "цари и царевичи", претенденты на московскую корону. Сам Емельян неплохо играл роль царя, заставлял всех своих соратников, а также попавших в плен царских офицеров и дворян подыгрывать ему, присягать на верность, целовать руку.
Несогласных тут же жестоко карал — казнил, вешал, пытал. Эти факты подтверждают версию историков об упорной борьбе казаков за свою казацко-русско-ордынскую династию. Приход умного, деятельного и авторитетного казака Т. Падурова в лагерь пугачёвцев оказался большой удачей. Ведь этот сотник хорошо знал придворную жизнь, мог в живых красках рассказать простым людям о быте и нравах царицы, развенчать её развратное, похотливое и вороватое окружение, всем легендам и версиям о царском происхождении Пугачёва придать видимую правдивость и реальные краски. Пугачёв высоко оценил Падурова, произвёл его в полковники, назначил состоять при "императорской особе" и исполнять обязанности Государственного секретаря. Вместе с бывшим капралом Белобородовым и хорунжим Еткульской станицы Шундеевым он вёл штабную работу и составлял "царские манифесты и указы". Но не только. С небольшим отрядом казаков он выехал навстречу карательному отряду полковника Чернышова, заблудившемуся в степи. Предъявив ему свой Золотой Депутатский знак, он вошёл в доверие к полковнику и вывел его отряд в самый центр повстанческого лагеря. Окружённые солдаты и казаки побросали ружья и сдались, 30 офицеров повесили. На разгром восставших к Оренбургу был отправлен большой отряд генерал-майора В.А. Кара, который был назначен Главнокомандующим, всего более 1500 солдат при 5 орудиях. При отряде находилась сотня конных башкир батыра Салавата Юлаева. Пугачёвцы окружили отряд правительственных войск вблизи деревни Юзеевки. В решительный момент боя башкиры перешли на сторону восставших, что и решило исход боя. Часть солдат влилась в ряды мятежников, часть перебили. Пугачёв пожаловал Юлаеву чин полковника, с этого момента башкиры приняли самое активное участие в восстании. Для их привлечения Пугачёв бросил в национальные массы популистские лозунги: об изгнании русских из Башкирии, об уничтожении всех крепостей и заводов, о передаче всех угодий в руки башкирского народа. Это были лживые, оторванные от жизни обещания, ибо невозможно повернуть движение прогресса вспять, но они пришлись по душе коренному населению. Подход новых казачьих, башкирских и рабочих отрядов под Оренбург усилил армию Пугачёва. Во время полугодовой осады Оренбурга руководители восстания особое внимание уделяли обучению войск. Будучи опытным боевым офицером неутомимый предводитель обучал своих ополченцев военному делу. Армия Пугачёва, как и регулярная, делилась на полки, роты и сотни. Было сформировано три рода войск: пехота, артиллерия и конница. Правда хорошее вооружение имели только казаки, простой люд, башкиры и крестьяне были вооружены чем попало. Под Оренбургом повстанческая армия выросла до 30 тысяч человек при 100 пушках с 600 канонирами. Одновременно Пугачёв чинил суд и расправу над пленными и пролил реки крови.
Рис. 3. Суд Пугачёва
Но все приступы по взятию Оренбурга были отбиты с большими потерями для осаждавших. Оренбург в то время был первоклассной крепостью с 10 бастионами. В рядах защитников находились 3000 хорошо обученных солдат и казаков Отдельного Оренбургского корпуса, со стен палили 70 пушек. Разгромленный генерал Кар сбежал в Москву и навёл там большую панику. Тревога охватила и Петербург. Екатерина потребовала скорейшего заключения мира с турками, назначила новым главнокомандующим энергичного и талантливого генерала А.И. Бибикова, а за голову Пугачёва учредила награду в 10 тысяч рублей. Но дальнозоркий и умный генерал Бибиков говорил царице: "Не Пугачёв важен, важно всеобщее негодование…". В конце 1773 года повстанцы подступили к Уфе, но все попытки взять неприступную крепость были успешно отбиты. В Исетскую провинцию для захвата Челябинска был послан полковник Иван Грязнов. По дороге он захватывал крепости, форпосты и станицы, к нему примкнули казаки и солдаты Стерлитамакской пристани, Табынского городка, Богоявленского завода, станиц Кундравинской, Коельской, Верхнеувельской, Чебаркульской и других поселений. Отряд пугачёвского полковника вырос до 6 тысяч человек. Повстанцы двинулись к крепости Челябинской. Воевода Исетской провинции А. П. Верёвкин принял решительные меры по усилению крепости. В декабре 1773 года он приказал собрать в округе 1300 "временных казаков" и гарнизон Челябы вырос до 2000 человек при 18 орудиях. Но многие защитники её сочувствовали восставшим и 5 января 1774 года в крепости вспыхнуло восстание. Его возглавили атаман челябинских казаков Иван Уржумцев и хорунжий Наум Невзоров. Казаки под руководством Невзорова захватили пушки, стоявшие возле воеводского дома, и открыли из них огонь по солдатам гарнизона. Казаки ворвались в дом воеводы и учинили над ним жестокую расправу, избив до полусмерти. Но увлёкшись расправой с ненавистными офицерами, повстанцы оставили пушки без должного присмотра. Подпоручик Пушкарёв с Тобольской ротой и канонирами отбил их и открыл огонь по мятежникам. В схватке атаман Уржумцев был убит, а Невзоров с казаками покинули город. 8 января к крепости подошёл Иван Грязнов с войсками и дважды штурмовал её, но гарнизон храбро и умело держал оборону. От крепостной артиллерии наступавшие понесли большие потери. К осаждённым прорвалось подкрепление секунд-майора Фадеева и части Сибирского корпуса генерала Деколонга. Грязнов снял осаду и ушёл в Чебаркуль, но получив подкрепление снова занял станицу Першино под Челябинском. 1 февраля в районе Першино произошло сражение отряда Деколонга с повстанцами. Не добившись успеха, правительственные войска отступили в крепость, а 8 февраля покинули её и отступили в Шадринск. Восстание ширилось, огромная территория была охвачена всепожирающим пожаром братоубийственной войны. Но многие крепости упорно не сдавались. Гарнизон Яицкой крепости, не соглашаясь ни на какие посулы пугачёвцев, продолжал сопротивление. Командиры повстанцев решили: если крепость будет взята, перевешать не только офицеров, но и их семьи. Были намечены места, где будет висеть тот или иной человек. Значились там и жена и пятилетний сын капитана Крылова, будущий баснописец Иван Крылов. Как и в любой гражданской войне, взаимная ненависть была так велика, что с той и другой стороны в боях принимали участие все, способные носить оружие. В составе противоборствующих войск были не только земляки-соседи, но и близкие родственники. Отец шёл на сына, брат на брата. Старожилы Яицкого городка рассказывали характерную сцену. С вала крепости кричал младший брат приближавшемуся к нему с толпой повстанцев старшему брату: "Братец родимый, не подходи! Убью". А брат с лестницы ему в ответ: "Я тебе дам, убью! Постой влезу на вал, надеру тебе чуб, впредь не будешь стращать старшего брата". И выпалил младший брат в него из пищали и покатился старший брат в ров. Сохранилась и фамилия братьев — Горбуновы. На мятежной территории господствовала жуткая неразбериха. Активизировались шайки разбойников-барантачей. В больших масштабах они практиковали угон людей из приграничной полосы в плен к кочевникам. Всеми мерами пытавшиеся погасить восстание Пугачёва командиры правительственных войск, нередко принуждены были ввязываться в схватки с этими хищниками вместе с повстанцами. Командир одного из таких отрядов поручик Г.Р.Державин, будущий поэт, узнав о том, что вблизи бесчинствует шайка кочевников поднял до шестисот крестьян, многие из которых сочувствовали Пугачёву, и с ними и командой в 25 гусар атаковал крупный отряд киргиз-кайсаков и освободил до восьмисот русских пленных. Однако освобождённые пленники объявили поручику, что также сочувствуют Пугачёву.
Затянувшаяся осада Оренбурга и Яицкого городка позволили царским воеводам подтянуть к городу большие силы регулярной армии и дворянских ополчений Казани, Симбирска, Пензы, Свияжска. 22 марта повстанцы потерпели жестокое поражение от правительственных войск у крепости Татищевской. Поражение подействовало на многих из них угнетающе. Хорунжий Бородин попытался захватить Пугачёва и выдать властям, но неудачно. Пугачёвский полковник Мусса Алиев захватил и выдал видного повстанца Хлопушу. 1 апреля при выходе из Сакмарского городка к Яицкому городку многотысячная армия Пугачёва была атакована и разбита войсками генерала Голицына. В плен попали видные вожди: Тимофей Мясников, Тимофей Падуров, писари Максим Горшков и Андрей Толкачёв, думный дьяк Иван Почиталин, главный судья Андрей Витошнов, казначей Максим Шигаев. Одновременно с разгромом главных сил мятежников под Оренбургом, подполковник Михельсон со своими гусарами и карабинерами учинил полный разгром повстанцев под Уфой. В апреле 1774 года Главком царских войск генерал Бибиков в Бугульме был отравлен пленным польским конфедератом. Новый Главком князь Ф.Ф. Щербатов сосредоточил крупные воинские силы и стремился привлечь для борьбы с повстанцами коренное население. От регулярной армии мятежники терпели всё новые поражения.
После этих разгромов Пугачёв решил двинуться в Башкирию и с этого момента начался наиболее успешный период его войны с царской властью. Один за другим он занимал заводы, пополняя свою армию рабочими, оружием и боеприпасами. После штурма и уничтожения крепости Магнитной (ныне Магнитогорск), он собрал там совещание башкирских старшин, обещал вернуть им земли и угодья, разрушить укрепления Оренбургской линии, рудники и заводы, изгнать всех русских. Видя разрушенную крепость и окрестные рудники, башкирские старшины с большой радостью встретили обещания и посулы "надежи-государя" стали помогать ему хлебом и солью, фуражом и провиантом, людьми и конями. У Пугачёва собралось до 11 тысяч боевиков-мятежников, с которыми он двигался по Оренбургской линии, занимал, разрушал и сжигал крепости. 20 мая они штурмом взяли наиболее мощную Троицкую крепость. Но 21 мая перед крепостью появились войска Сибирского корпуса генерала Деколонга. Повстанцы атаковали их всеми силами, но не выдержали мощного натиска храбрых и верных присяге солдат, дрогнули и побежали, потеряв при этом до 4 тысяч убитыми, 9 пушек и весь обоз.
Рис. 4. Бой у Троицкой крепости
С остатками армии Пугачёв разграбил Нижнеувельское, Кичигинское и Коельское укрепления, через Варламово и Кундравы пошёл на Златоустовский завод. Однако вблизи Кундравов мятежники имели встречный бой с отрядом И.И. Михельсона и потерпели новое поражение. Пугачёвцы оторвались от отряда Михельсона, который также понёс большие потери и отказался от преследования, разграбили Миасский, Златоустовский и Саткинский заводы и соединились с отрядом С. Юлаева. Молодой поэт-джигит с отрядом около 3000 человек активно действовал в горно-промышленной зоне Южного Урала. Он сумел захватить несколько горных заводов, Симский, Юрюзанский, Усть-Катавский и другие, разрушил и сжёг их. Всего в ходе восстания частичному и полному уничтожению подверглись 69 заводов Урала, 43 завода вообще не участвовали в повстанческом движении, остальные создали у себя отряды самообороны и отстояли свои предприятия, либо откупились от повстанцев. Поэтому в 70 годы XVIII века промышленное производство по всему Уралу резко сократилось. В июне 1774 года отряды Пугачёва и С. Юлаева соединились и осадили крепость Оса. После тяжёлого боя крепость сдалась, и Пугачёву открылась дорога на Казань, его армия быстро пополнялась добровольцами. С 20 тысячами повстанцев он обрушился на город с четырёх сторон. 12 июля повстанцы ворвались в город, но кремль устоял. К городу подошёл неутомимый, энергичный и умелый Михельсон и у города развернулось полевое сражение. Разбитые пугачёвцы, числом около 400 человек, переправились на правый берег Волги.
Рис. 5. Суд Пугачёва в Казани
С приходом Пугачёва в Поволжье начался третий и последний этап его борьбы. Огромные массы крестьян и поволжских народов всколыхнулись и поднялись на борьбу за мнимую и действительную свободу. Крестьяне, получив манифест Пугачёва, убивали помещиков, вешали приказчиков, жгли господские усадьбы. Пугачёвский отряд повернул на юг, на Дон. Поволжские города сдавались Пугачёву без боя, пали Алатырь, Саранск, Пенза, Петровск, Саратов… Наступление шло стремительно. Забирали города и сёла, чинили суд и расправу над господами, освобождали колодников, конфисковали имущество дворян, раздавали хлеб голодным, забирали оружие и боеприпасы, верстали добровольцев в казаки и уходили, оставляя после себя пламя и пепел. 21 августа 1774 года повстанцы подошли к Царицыну, неутомимый Михельсон следовал по пятам. Штурм города-крепости не удался. 24 августа Михельсон настиг Пугачёва у Чёрного яра. Сражение закончилось полным разгромом, 2 тысячи мятежников было убито, 6 тысяч попали в плен. С отрядом в две сотни повстанцев вождь ускакал в заволжские степи. Но дни мятежного атамана были сочтены. Главкомом войск, действовавших против мятежников, назначили деятельного и талантливого генерала Петра Панина, а на южном участке все силы подчинили А.В. Суворову. И что очень важно, Пугачёва не поддержал Дон. Об этом обстоятельстве следует сказать особо. На Дону правил Совет Старшин из 15-20 человек и атаман. Круг собирался ежегодно 1 января и проводил выборы всех старшин, кроме атамана. Царём Петром I с 1718 года была введёна назначаемость атаманов (чаще всего пожизненная). Это укрепляло центральную власть в казачьих областях, но вместе с тем вело к злоупотреблению этой властью. При Анне Иоанновне донским атаманом был назначен славный казак Данила Ефремов, через некоторое время он был назначен войсковым атаманом пожизненно. Но власть испортила его, и при нём началось бесконтрольное господство силы и денег. В 1755 году за многие заслуги атамана он был пожалован генерал-майором, а в 1759 году за заслуги в Семилетней войне ещё и тайным советником с нахождением при особе императрицы, а наказным атаманом на Дону был назначен его сын Степан Ефремов. Таким образом, власть на Дону высочайшим распоряжением императрицы Елизаветы Петровны превращалась в наследственную и бесконтрольную. С этого времени атаманское семейство перешло в стяжательстве все нравственные границы, и в отместку на них обрушилась лавина жалоб. Ещё с 1764 года по жалобам казаков Екатерина потребовала от атамана Ефремова отчёт о доходах, земельных и прочих владениях, промыслах его и старшин. Отчёт её не удовлетворил и по её указанию работала комиссия по экономическому положению на Дону. Но комиссия работала не шатко, не валко. В 1766 году было проведено межевание земель и незаконно занятые юрты были отобраны. В 1772 году комиссия дала, наконец, заключение о злоупотреблениях атамана Степана Ефремова, он был арестован и отправлен в Петербург. Дело это, накануне бунта Пугачёва, приняло политический оборот, тем более, что атаман Степан Ефремов имел личные заслуги перед императрицей. В 1762 году, будучи во главе лёгкой станицы (делегации) в Петербурге он принимал участие в перевороте, возведшим Екатерину на престол и был награждён за это именным оружием. Арест и следствие по делу атамана Ефремова разрядило обстановку на Дону и донские казаки оказались практически не причастны к пугачёвскому бунту. Более того донские полки приняли активное участие в подавлении мятежа, пленении Пугачёва и умирении мятежных районов в течение нескольких последующих лет. Не случись осуждения императрицей вороватого атамана, Пугачёв, без сомнения, нашёл бы поддержку на Дону и размах пугачёвского бунта был бы совершенно иным.
Безнадёжность дальнейшего продолжения мятежа поняли и видные сподвижники Пугачёва. Его соратники — казаки Творогов, Чумаков, Железнов, Федульев и Бурнов 12 сентября схватили и связали Пугачёва. 15 сентября его доставили в Яицкий городок, одновременно туда прибыл генерал-поручик А.В. Суворов. Будущий генералиссимус при допросе подивился здравым рассуждениям и военным дарованиям "злодея". В специальной клетке, под большим конвоем, сам Суворов препроводил разбойника в Москву.
Рис. 6 Пугачёв в клетке
9 января 1775 года суд приговорил Пугачёва к четвертованию, императрица заменила его казнью через усекновение головы. 10 января, на Болотной площади, Пугачёв взошёл на эшафот, поклонился на четыре стороны, тихо произнёс: "Прости, народ православный" и сложил свою бедовую голову на плаху, которую топор мгновенно отсёк. Здесь же через повешение казнили четырёх его ближайших сподвижников: Перфильева, Шигаева, Падурова и Торнова.
Рис. 7 Казнь Пугачёва
И всё же восстание не было бессмысленным, как говорил великий поэт. Правящие круги смогли убедиться в силе и ярости народного гнева и пошли на серьёзные уступки и послабления. Заводчикам было предписано "умножить платежи за работу вдвое и сверх установленных норм к работе не принуждать". В национальных районах прекратили религиозные гонения, разрешили строить мечети и перестали с них брать налоги. Но злопамятная императрица Екатерина II, отметив верность оренбургских казаков, вознегодовала на яицких. Яицкое войско императрица хотела упразднить вообще, но потом по просьбе Потёмкина простила. Чтобы предать мятеж полному забвению, войско переименовали в Уральское, реку Яик в Урал, Яицкую крепость в Уральск и т.п. Екатерина II упразднила войсковой круг и выборное управление. Выбор атаманов и старшин окончательно перешёл к правительству. У войска отобрали все пушки и запретили их иметь впредь. Запрет был отменён только спустя 140 лет с началом мировой войны. Впрочем Яицкому войску ещё повезло. Волжских казаков, также замешанных в бунте, переселили на Северный Кавказ, а Запорожскую Сечь и вовсе ликвидировали. После бунта не менее десяти лет уральские и оренбургские казаки были вооружены только холодным оружием, пищали и боеприпасы получали только при угрозе боестолкновения. Месть победителей была не менее страшной, чем кровавые подвиги пугачёвцев. В Поволжье и на Урале свирепствовали карательные отряды. Тысячи повстанцев: казаков, крестьян, русских, башкир, татар, чувашей были казнены без всякого суда, порой просто по прихоти карателей. В бумагах Пушкина об истории пугачёвского бунта есть заметка о том, что поручик Державин приказал повесить двух повстанцев "из поэтического любопытства". Вместе с тем казаки, оставшиеся верными императрице, были щедро награждены.
Таким образом, в XVII-XVIII веках окончательно сложился тип казака — универсального воина, одинаково способного участвовать в морских и речных набегах, сражаться на суше как в конном, так и в пешем строю, прекрасно знающего артиллерийское, фортификационное, осадное, минное и подрывное дело. Но главным видом боевых действий прежде были морские и речные набеги. Преимущественно конными казаки стали позже при Петре I, после запрета в 1695 г. выхода в море. По своей сути казаки — это каста воинов, кшатриев (в Индии — каста воинов и царей), многие века защищавших веру православную и землю русскую. Подвигами казаков Русь становилась мощной империей: Ермак преподнес Ивану Грозному Сибирское ханство. Сибирские и дальневосточные земли по рекам Обь, Енисей, Лена, Амур, также Чукотка, Камчатка, Средняя Азия, Кавказ были присоединены во многом благодаря воинской доблести казаков. Украину воссоединил с Россией казачий атаман (гетман) Богдан Хмельницкий. Но казаки нередко выступали и против центральной власти (примечательна их роль в русской Смуте, в восстаниях Разина, Булавина и Пугачёва). Много и упорно днепровские казаки бунтовали и в Речи Посполитой. В значительной степени это объяснялось тем, что предки казаков идейно были воспитаны в Орде на законах Ясы Чингисхана, согласно которой настоящим царём мог быть только чингизид, т.е. потомок Чингисхана. Все остальные владыки, включая Рюриковичей, Гедиминовичей, Пястов, Ягеллонов, Романовых и прочих, в их глазах были недостаточно легитимны, были "царями не настоящими", и казакам морально и физически дозволялось участвовать в их свержении, бунтах и прочей антиправительственной деятельности. А в процессе крушения Орды, когда в ходе усобиц и борьбы за власть были уничтожены сотни чингизидов, в том числе и казачьими саблями, также и чингизиды лишились казачьего пиетета. Не следует сбрасывать со счетов и простое желание «показаковать», воспользоваться слабостью власти и взять в ходе смут законные и богатые трофеи. Папский посол в Сечи отец Пирлинг, немало и успешно потрудившийся для того, чтобы направить воинственный пыл казаков на земли еретиков московитов и османов, так писал об этом в своих воспоминаниях: «Казаки писали свою историю саблей, и не на страницах древних книг, но на полях битвы оставляло это перо свой кровавый след. Для казачества было привычным делом доставлять троны всевозможным претендентам. В Молдавии и Валахии периодически прибегали к их помощи. Для грозной вольницы Днепра и Дона было совершенно безразлично, подлинные или мнимые права принадлежат герою минуты. Для них важно было одно — чтобы на долю их выпала хорошая добыча. А можно ли было сравнивать жалкие придунайские княжества с безграничными равнинами русской земли, полной сказочных богатств?»
Однако с конца XVIII века и до Октябрьской революции казаки безоговорочно и усердно выполняли роль защитников российской государственности и опоры царской власти, получив от революционеров даже прозвище "царских сатрапов". Каким-то чудом чужеродной царице-немке и её выдающимся вельможам сочетанием разумных реформ и карательных акций удалось вбить в буйную казачью голову устойчивую мысль о том, что Екатерина II и её потомки — это "настоящие" цари, а Россия — это настоящая империя, местами "покруче" Орды. Эта метаморфоза в сознании казаков, происшедшая в конце XVIII века, на самом деле казачьими историками и писателями ещё мало исследована и изучена. Но есть непреложный факт: с конца XVIII века и до Октябрьской революции казачьи бунты как рукой сняло, и захлебнулся самый кровавый, длительный и знаменитый в истории России бунт — "казачий бунт".
Использованы материалы:
Мамонов В.Ф. и др. История казачества Урала. Оренбург, Челябинск, 1992.
Шибанов Н.С. Оренбургское казачество XVIII—XIX века. Челябинск, 2003.
Гордеев А.А. История казачества.
1. Усилилось недовольство поволжских народов национальным и религиозным угнетением, а также произволом царских властей. Чинились всевозможные препоны для традиционной народной религии и в деятельности имамов, мулл, мечетей и медресе, а часть коренного населения неосмотрительно подвергалась насильственной христианизации. На Южном Урале на купленных за бесценок у башкир землях предприниматели строили металлургические заводы, нанимали за гроши башкир на вспомогательные работы. У коренного населения отбирали соляные промыслы, берега рек и озёр, лесные дачи и пастбища. Огромные массивы непроходимого леса хищнически вырубались или выжигались для производства угля.
2. Во второй половине XVIII века усилился крепостнический гнёт крестьян. После смерти царя Петра в России начался длительный период "бабьего правления", и императрицы раздали помещикам, в том числе своим многочисленным фаворитам, сотни тысяч государственных крестьян. В результате каждый второй крестьянин Великороссии стал крепостным. Стремясь повысить доходность поместий, помещики увеличивали размеры барщины, их права стали неограниченными. Они могли запороть человека до смерти, купить, продать, обменять, отправить в солдаты. Кроме этого на жизнь наложился мощный моральный фактор сословной несправедливости. Дело в том, что 18 февраля 1762 года императором Петром III был принят указ о вольности дворянства, предоставивший право господствующему сословию по своему выбору либо служить государству, либо уходить в отставку и уезжать в свои имения. Издревле у народа, в разных его сословиях, существовало твёрдое убеждение, что каждое сословие, в меру сил и способностей, служит государству во имя его процветания и народного блага. Бояре и дворяне служат в войске и учреждениях, крестьяне трудятся на земле, в своих усадьбах и в дворянских вотчинах, работные и мастеровые люди — в мастерских, на заводах, казаки — на границе. А тут целому сословию предоставили право бездельничать, годами отлёживаться на диванах, пьянствовать, развратничать и есть дармовой хлеб. Вот эта бездеятельность, бесполезность, праздность и развратная жизнь богатых дворян особенно раздражала и угнетала трудовое крестьянство. Дело усугублялось тем, что отставные дворяне большую часть жизни стали проводить в своих поместьях. Прежде они большую часть жизни и времени проводили на службе, и вотчинами фактически управляли старосты из своих же, местных крестьян. В отставку дворяне выходили после 25 лет службы, в зрелых летах, часто больные и израненные, умудрённые многолетней службой, знаниями и житейским опытом. Теперь же молодые и здоровые люди обоего пола буквально изнывали и маялись от безделья, выдумывали себе всё новые, зачастую развратные, развлечения, которые требовали всё больше денег. В порывах необузданной жадности многие помещики отбирали у крестьян землю, заставляя их всю неделю трудиться на барщине. Крестьяне нутром и умом понимали, что правящие круги, освобождая себя от службы и трудов, всё сильнее затягивали крепостные путы и угнетали трудовое, но бесправное крестьянство. Поэтому и стремились восстановить справедливый, по их мнению, прошлый уклад жизни, заставить зарвавшихся дворян служить Отечеству.
3. Было также большое недовольство горнозаводских рабочих тяжёлым, каторжным трудом и плохими условиями жизни. К государственным заводам приписывали крепостных крестьян. Труд их на заводе засчитывался как отработка барщины. Средства для питания эти крестьяне должны были получать от своих подсобных хозяйств. Приписных заставляли трудиться на заводах до 260 дней в году, им мало оставалось времени для труда на своих подворьях. Их хозяйства беднели и оскудевали, а люди жили в крайней нищете. "Купецким" владельцам в 40-х годах также разрешили "вывоз всяких чинов людей" на уральские заводы. Только заводчик Твердышев к 60-годам XVIII века для своих заводов приобрёл свыше 6 тысяч крестьян.
Заводчики-крепостники заставляли холопов отрабатывать "урок" не только за себя, но и за умерших, больных, беглых крестьян, за стариков и детей. Словом трудовые повинности возросли многократно и люди не могли выбраться из пожизненной тяжкой кабалы. Наряду с приписными и крепостными в цехах трудились работные, мастеровые и беглые ("сходцы") люди. За каждую беглую душу, взятую на работу, хозяин платил по 50 рублей в казну и владел ей пожизненно.
4. Были недовольны и казаки. Яицкие казаки издревле славились своим вольнолюбием, стойкостью в старой вере и в завещанных предками традициях. После разгрома Булавинского восстания Пётр I попытался ограничить казачьи вольности на Яике, разогнать старообрядцев и обрить казакам бороды, и получил соответствующий протест и противодействие, продолжавшиеся несколько десятилетий, пережившие самого императора, а позже породившие мощные восстания. С 1717 года яицкие атаманы перестали выбираться, а стали назначаться и в Петербург шли непрерывные жалобы и доносы на назначаемых царём атаманов. Из Петербурга назначались проверочные комиссии, которые с переменным успехом частью гасили недовольство, а частью, вследствие коррумпированности самих комиссаров, усугубляли его. Противостояние государственной власти и Яицкого войска в 1717-1760 годах переросло в затяжной конфликт, в ходе которого яицкие казаки размежевались на "согласных" атаманов и старшин и "несогласных" простых войсковых казаков. Чашу терпения переполнил следующий случай. С 1752 года Яицкое войско, после долгой борьбы с купеческим кланом Гурьевых, получило на откуп богатые рыбные промыслы в нижнем течении Яика. Атаман Бородин со старшинами использовали выгодный промысел для собственного обогащения. Казаки писали жалобы, но им не давали ходу. В 1763 году казаки послали жалобу с ходоками. Атамана Бородина сняли с должности, но ходока — войскового старшину Логинова обвинили в кляузе и сослали в Тобольск, а 40 казаков-подписантов наказали плетьми и выслали из Яицкого городка. Но это не смирило казаков, и они отправили в Петербург новую делегацию во главе с сотником Портновым. Делегатов арестовали и отправили под конвоем на Яик. Туда же прибыла новая комиссия во главе с генералом фон Траубенбергом. Этот иноземец и бурбон начал свою деятельность с того, что выпорол семерых выборных уважаемых казаков, обрил им бороды и отправил под конвоем в Оренбург. Это сильно возмутило вольнолюбивых станичников. 12 января авторитетные казаки Перфильев и Шагаев собрали Круг и огромная масса казаков отправилась к дому где расположился жестокий генерал. Впереди с иконами шли старики, женщины и священник, они несли петицию, пели псалмы и хотели миром добиться решения спорных, но важных вопросов. Но их встретили солдаты с ружьями и канониры с пушками. Когда казачья масса вышла на площадь перед Войсковой избой, барон фон Траубенберг приказал открыть огонь из пушек и ружей. В результате кинжального огня более 100 человек погибло, часть бросились бежать, но большинство казаков, презрев смерть, бросились на пушки и голыми руками перебили и передушили канониров. Орудия развернули и в упор расстреляли солдат-карателей. Генерала Траубенберга изрубили шашками, капитана Дурново избили, атамана и старшин повесили. Тут же избрали нового атамана, старшин и Круг. Но прибывший из Оренбурга отряд карателей во главе с генералом Фрейманом упразднил новую власть, а потом исполнил прибывшее из Петербурга решение по делу восставших казаков. Все участники были выпороты, кроме того 16 казакам вырвали ноздри, выжгли на лице клеймо "вор" и сослали на каторгу в Сибирь, 38 казаков с семьями были высланы в Сибирь, 25 отправлены в солдаты. На остальных наложили огромную контрибуцию — 36765 рублей. Но жестокая расправа не смирила яицких казаков, они лишь затаили свой гнев и злобу и ждали момента для ответного удара.
5. Некоторые историки не отрицают и "крымско-турецкий след" в пугачёвских событиях, на это указывают и некоторые факты биографии Пугачёва. Но сам Емельян не признал связь с турками и крымцами даже под пыткой.
Всё это порождало острое недовольство властью, побуждало искать выход в активном протесте и сопротивлении. Нужны были лишь зачинщики и лидеры движения. Зачинщики появились в лице яицких казаков, а предводителем мощного казацко-крестьянского восстания стал Емельян Иванович Пугачёв.
Рис. 1. Емельян Пугачёв
Пугачёв родился на Дону, в 1742 году в станице Зимовейской, той самой, где вырос мятежный атаман С.Т. Разин. Его отец происходил из простых казаков. До 17 лет Емеля жил в семье отца, занимаясь хозяйством, а после ухода его в отставку занял его место в полку. В 19 лет женился, а вскоре отправился с полком в поход в Польшу и Пруссию и участвовал в Семилетней войне. За расторопность и живость ума его назначают адъютантом командира полка И.Ф. Денисова. В 1768 году он отправляется на войну с Турцией, за отличие при взятии крепости Бендеры получает чин хорунжего. Но тяжёлая болезнь заставляет его покинуть армию в 1771 году, в рапорте записано: "… и гнили у него грудь и ноги". Пугачёв пытается выйти в отставку по болезни, но получает отказ. В декабре 1771 года он тайно бежит на Терек. Перед терским атаманом Павлом Татарниковым он представляется в качестве добровольного поселенца и приписывается к станице Ищорской, где вскоре его избирают станичным атаманом. Казаки станиц Ищорской, Наурской и Голюгаевской решают послать его в Петербург в Военную коллегию с прошением о прибавке жалованья и провианта. Получив 20 рублей денег и станичную печать, он выезжает в лёгкую станицу (командировку). Однако в Петербурге его арестовывают и сажают на гауптвахту. Но вместе с караульным солдатом он бежит из под стражи и приходит в родные места. Там его снова арестовывают и конвоируют в Черкасск. Но он с помощью сослуживца по Семилетней войне снова бежит и скрывается на Украине. С группой местных жителей он уходит на Кубань к казакам-некрасовцам. В ноябре 1772 года он прибыл в Яицкий городок и лично убедился в каком напряжении и тревоге жили яицкие казаки в ожидании репрессий за убитого царского карателя — генерала фон Траубенберга. В одной из бесед с хозяином дома, казаком-старовером Д. И. Пьянковым Емельян выдаёт себя за императора Петра III Фёдоровича, а тот поделился невероятной новостью с друзьями. Но по доносу Пугачёва арестовали, били батогами, заковали в кандалы и отправили в Симбирск, затем в Казань. Но он и оттуда бежит и скитается по Дону, Уралу и в других краях. Прямо-таки настоящий казачий Рэмбо или ниндзя. Длительные скитания озлобили его и многому научили. Он своими глазами наблюдал нелёгкую жизнь угнетённого народа, и зародилась в буйной казачьей голове дума помочь бесправному народу обрести желаемую свободу и зажить всем миром по-казацки, широко, вольно и в большом достатке. При очередном прибытии на Урал он уже предстал перед казаками в качестве "государя Петра III Фёдоровича", и под его именем стал издавать манифесты с обещанием широких свобод и материальных благ всем недовольным. Написанные безграмотным, но живым, образным и доступным языком пугачёвские манифесты были, по справедливому выражению А.С. Пушкина, "удивительным образцом народного красноречия". Уже многие годы по бескрайним просторам России-матушки гуляла легенда о чудесном спасении императора Петра III и таких самозванцев в то время были десятки, но Пугачёв оказался самым незаурядным и удачливым. И народ поддержал самозванца. Безусловно, своим ближайшим сподвижникам Д. Караваеву, М. Шигаеву, И. Зарубину, И. Ушакову, Д. Лысову, И. Почиталину он признавался, что имя царя он принял для воздействия на простых людей, так легче было их поднять на восстание, а сам он простой казак. Но яицкие казаки остро нуждались в авторитетном и умелом вожаке, под знаменем и руководством которого они бы встали на борьбу с корыстными и своевольными боярами, чиновниками и жестокими генералами. На самом деле не многие люди верили, что Пугачёв является Петром III, но многие пошли за ним, такова была жажда бунта. На хутор братьев Толкачёвых, расположенный в 100 верстах от Яицкого городка, 17 сентября 1773 года прибыло около 60 казаков. Пугачёв обратился к ним с пламенной речью и "царским манифестом", написанным Иваном Почиталиным. С этим небольшим отрядом Пугачёв отправился в сторону Яицкого городка. По дороге к нему приставали десятки лиц простого народа: русские и татары, калмыки и башкиры, казахи и киргизы. Отряд достиг численности 200 человек и подошёл к Яицкому городку. Предводитель восставших послал в столицу войска грозный указ о добровольной сдаче, но получил отказ. Не овладев городком штурмом, повстанцы отправились вверх по Яику, взяли Гниловский форпост и созвали Войсковой казацкий круг. Войсковым атаманом избрали Андрея Овчинникова, полковником Дмитрия Лысова, есаулом Андрея Витошнова, здесь же выбрали сотников и хорунжих. Продвигаясь вверх по Яику повстанцы без боя заняли форпосты Генварцовский, Рубежный, Кирсановский, Иртекский. Илецкий городок пытался оказать сопротивление, но атаман Овчинников явился туда с манифестом и гарнизон из 300 человек при 12 пушках прекратил сопротивление и встретил "царя Петра" хлебом-солью. Недовольные толпами присоединялись к восставшим, и, как потом скажет А. С. Пушкин, "начался русский бунт, бессмысленный и беспощадный".
Рис. 2. Сдача крепости Пугачёву
Оренбургский губернатор Рейнсдорп приказал бригадиру Билову с отрядом в 400 человек при 6 пушках двинуться навстречу повстанцам на выручку Яицкому городку. Однако большой отряд мятежников подошёл к крепости Рассыпной и 24 сентября гарнизон сдался без боя. 27 сентября пугачёвцы подошли к Татищевской крепости. Крупное укрепление на пути к Оренбургу имело гарнизон до 1000 воинов при 13 орудиях. Кроме того в крепости находился отряд бригадира Билова. Первый приступ осаждённые отразили. В составе отряда Билова сражалась 150 оренбургских казаков сотника Тимофея Падурова, которых послали для перехвата повстанцев двигавшихся в обход крепости. К удивлению гарнизона Татищевской, отряд Т. Падурова открыто перешёл на сторону Пугачёва. Это и подорвало силы защитников. Мятежники подожгли деревянные стены, бросились на приступ и прорвались в крепость. Солдаты почти не сопротивлялись, казаки перешли на сторону самозванца. С офицерами жестоко расправились: Билову отрубили голову, с коменданта полковника Елагина содрали кожу, тело тучного офицера использовали для лечения ран, срезали сало и смазывали раны. Жену Елагина изрубили, дочь-красавицу Пугачёв взял себе в наложницы, а позже, натешившись по примеру Стеньки Разина, убил вместе с семилетним братом.
Не в пример всем другим казакам-оренбуржцам, под крепостью Татищевской произошёл едва ли не единственный случай добровольного перехода 150 оренбургских казаков на сторону мятежников. Что заставило сотника Т. Падурова изменить присяге, сдаться воровским казакам, служить самозванцу и в конечном итоге закончить жизнь на виселице? Сотник Тимофей Падуров — выходец из состоятельной казачьей семьи. Он имел большой надел земли и хутор в верховьях реки Сакмары. В 1766 году он избирается в Комиссию подготовки нового Уложения (свода законов) и несколько лет живёт в Петербурге и вращается в придворных кругах. После роспуска комиссии он назначается атаманом исетских казаков. На этой должности он не поладил с комендантом Челябинской крепости подполковником Лазаревым и, начиная с 1770 года, они засыпали губернатора Рейнсдорпа взаимными доносами и жалобами. Не добившись правды, сотник весной 1772 года выехал из Челябы в Оренбург на линейную службу, где с отрядом пробыл до сентября 1773 года. В самый ответственный момент сражения за Татищевскую крепость он с отрядом и перешёл на сторону мятежников, тем самым помог взять крепость и расправиться с её защитниками. Видимо, Падуров не забыл своих прежних обид, питал отвращение к чужеземной царице-немке, её фаворитам и пышному окружению, которое он наблюдал в Петербурге. Он по-настоящему поверил в высокую миссию Пугачёва, с его помощью хотел свергнуть ненавистную царицу. Отметим, что царистские устремления казаков, их попытки посадить на трон своего, казацкого царя, неоднократно повторялись в российской истории XVI-XVIII веков. По сути дела, с момента прекращения царствования династии Рюриковичей и с началом воцарения нового клана Романовых, из казачьей среды постоянно выдвигались "цари и царевичи", претенденты на московскую корону. Сам Емельян неплохо играл роль царя, заставлял всех своих соратников, а также попавших в плен царских офицеров и дворян подыгрывать ему, присягать на верность, целовать руку.
Несогласных тут же жестоко карал — казнил, вешал, пытал. Эти факты подтверждают версию историков об упорной борьбе казаков за свою казацко-русско-ордынскую династию. Приход умного, деятельного и авторитетного казака Т. Падурова в лагерь пугачёвцев оказался большой удачей. Ведь этот сотник хорошо знал придворную жизнь, мог в живых красках рассказать простым людям о быте и нравах царицы, развенчать её развратное, похотливое и вороватое окружение, всем легендам и версиям о царском происхождении Пугачёва придать видимую правдивость и реальные краски. Пугачёв высоко оценил Падурова, произвёл его в полковники, назначил состоять при "императорской особе" и исполнять обязанности Государственного секретаря. Вместе с бывшим капралом Белобородовым и хорунжим Еткульской станицы Шундеевым он вёл штабную работу и составлял "царские манифесты и указы". Но не только. С небольшим отрядом казаков он выехал навстречу карательному отряду полковника Чернышова, заблудившемуся в степи. Предъявив ему свой Золотой Депутатский знак, он вошёл в доверие к полковнику и вывел его отряд в самый центр повстанческого лагеря. Окружённые солдаты и казаки побросали ружья и сдались, 30 офицеров повесили. На разгром восставших к Оренбургу был отправлен большой отряд генерал-майора В.А. Кара, который был назначен Главнокомандующим, всего более 1500 солдат при 5 орудиях. При отряде находилась сотня конных башкир батыра Салавата Юлаева. Пугачёвцы окружили отряд правительственных войск вблизи деревни Юзеевки. В решительный момент боя башкиры перешли на сторону восставших, что и решило исход боя. Часть солдат влилась в ряды мятежников, часть перебили. Пугачёв пожаловал Юлаеву чин полковника, с этого момента башкиры приняли самое активное участие в восстании. Для их привлечения Пугачёв бросил в национальные массы популистские лозунги: об изгнании русских из Башкирии, об уничтожении всех крепостей и заводов, о передаче всех угодий в руки башкирского народа. Это были лживые, оторванные от жизни обещания, ибо невозможно повернуть движение прогресса вспять, но они пришлись по душе коренному населению. Подход новых казачьих, башкирских и рабочих отрядов под Оренбург усилил армию Пугачёва. Во время полугодовой осады Оренбурга руководители восстания особое внимание уделяли обучению войск. Будучи опытным боевым офицером неутомимый предводитель обучал своих ополченцев военному делу. Армия Пугачёва, как и регулярная, делилась на полки, роты и сотни. Было сформировано три рода войск: пехота, артиллерия и конница. Правда хорошее вооружение имели только казаки, простой люд, башкиры и крестьяне были вооружены чем попало. Под Оренбургом повстанческая армия выросла до 30 тысяч человек при 100 пушках с 600 канонирами. Одновременно Пугачёв чинил суд и расправу над пленными и пролил реки крови.
Рис. 3. Суд Пугачёва
Но все приступы по взятию Оренбурга были отбиты с большими потерями для осаждавших. Оренбург в то время был первоклассной крепостью с 10 бастионами. В рядах защитников находились 3000 хорошо обученных солдат и казаков Отдельного Оренбургского корпуса, со стен палили 70 пушек. Разгромленный генерал Кар сбежал в Москву и навёл там большую панику. Тревога охватила и Петербург. Екатерина потребовала скорейшего заключения мира с турками, назначила новым главнокомандующим энергичного и талантливого генерала А.И. Бибикова, а за голову Пугачёва учредила награду в 10 тысяч рублей. Но дальнозоркий и умный генерал Бибиков говорил царице: "Не Пугачёв важен, важно всеобщее негодование…". В конце 1773 года повстанцы подступили к Уфе, но все попытки взять неприступную крепость были успешно отбиты. В Исетскую провинцию для захвата Челябинска был послан полковник Иван Грязнов. По дороге он захватывал крепости, форпосты и станицы, к нему примкнули казаки и солдаты Стерлитамакской пристани, Табынского городка, Богоявленского завода, станиц Кундравинской, Коельской, Верхнеувельской, Чебаркульской и других поселений. Отряд пугачёвского полковника вырос до 6 тысяч человек. Повстанцы двинулись к крепости Челябинской. Воевода Исетской провинции А. П. Верёвкин принял решительные меры по усилению крепости. В декабре 1773 года он приказал собрать в округе 1300 "временных казаков" и гарнизон Челябы вырос до 2000 человек при 18 орудиях. Но многие защитники её сочувствовали восставшим и 5 января 1774 года в крепости вспыхнуло восстание. Его возглавили атаман челябинских казаков Иван Уржумцев и хорунжий Наум Невзоров. Казаки под руководством Невзорова захватили пушки, стоявшие возле воеводского дома, и открыли из них огонь по солдатам гарнизона. Казаки ворвались в дом воеводы и учинили над ним жестокую расправу, избив до полусмерти. Но увлёкшись расправой с ненавистными офицерами, повстанцы оставили пушки без должного присмотра. Подпоручик Пушкарёв с Тобольской ротой и канонирами отбил их и открыл огонь по мятежникам. В схватке атаман Уржумцев был убит, а Невзоров с казаками покинули город. 8 января к крепости подошёл Иван Грязнов с войсками и дважды штурмовал её, но гарнизон храбро и умело держал оборону. От крепостной артиллерии наступавшие понесли большие потери. К осаждённым прорвалось подкрепление секунд-майора Фадеева и части Сибирского корпуса генерала Деколонга. Грязнов снял осаду и ушёл в Чебаркуль, но получив подкрепление снова занял станицу Першино под Челябинском. 1 февраля в районе Першино произошло сражение отряда Деколонга с повстанцами. Не добившись успеха, правительственные войска отступили в крепость, а 8 февраля покинули её и отступили в Шадринск. Восстание ширилось, огромная территория была охвачена всепожирающим пожаром братоубийственной войны. Но многие крепости упорно не сдавались. Гарнизон Яицкой крепости, не соглашаясь ни на какие посулы пугачёвцев, продолжал сопротивление. Командиры повстанцев решили: если крепость будет взята, перевешать не только офицеров, но и их семьи. Были намечены места, где будет висеть тот или иной человек. Значились там и жена и пятилетний сын капитана Крылова, будущий баснописец Иван Крылов. Как и в любой гражданской войне, взаимная ненависть была так велика, что с той и другой стороны в боях принимали участие все, способные носить оружие. В составе противоборствующих войск были не только земляки-соседи, но и близкие родственники. Отец шёл на сына, брат на брата. Старожилы Яицкого городка рассказывали характерную сцену. С вала крепости кричал младший брат приближавшемуся к нему с толпой повстанцев старшему брату: "Братец родимый, не подходи! Убью". А брат с лестницы ему в ответ: "Я тебе дам, убью! Постой влезу на вал, надеру тебе чуб, впредь не будешь стращать старшего брата". И выпалил младший брат в него из пищали и покатился старший брат в ров. Сохранилась и фамилия братьев — Горбуновы. На мятежной территории господствовала жуткая неразбериха. Активизировались шайки разбойников-барантачей. В больших масштабах они практиковали угон людей из приграничной полосы в плен к кочевникам. Всеми мерами пытавшиеся погасить восстание Пугачёва командиры правительственных войск, нередко принуждены были ввязываться в схватки с этими хищниками вместе с повстанцами. Командир одного из таких отрядов поручик Г.Р.Державин, будущий поэт, узнав о том, что вблизи бесчинствует шайка кочевников поднял до шестисот крестьян, многие из которых сочувствовали Пугачёву, и с ними и командой в 25 гусар атаковал крупный отряд киргиз-кайсаков и освободил до восьмисот русских пленных. Однако освобождённые пленники объявили поручику, что также сочувствуют Пугачёву.
Затянувшаяся осада Оренбурга и Яицкого городка позволили царским воеводам подтянуть к городу большие силы регулярной армии и дворянских ополчений Казани, Симбирска, Пензы, Свияжска. 22 марта повстанцы потерпели жестокое поражение от правительственных войск у крепости Татищевской. Поражение подействовало на многих из них угнетающе. Хорунжий Бородин попытался захватить Пугачёва и выдать властям, но неудачно. Пугачёвский полковник Мусса Алиев захватил и выдал видного повстанца Хлопушу. 1 апреля при выходе из Сакмарского городка к Яицкому городку многотысячная армия Пугачёва была атакована и разбита войсками генерала Голицына. В плен попали видные вожди: Тимофей Мясников, Тимофей Падуров, писари Максим Горшков и Андрей Толкачёв, думный дьяк Иван Почиталин, главный судья Андрей Витошнов, казначей Максим Шигаев. Одновременно с разгромом главных сил мятежников под Оренбургом, подполковник Михельсон со своими гусарами и карабинерами учинил полный разгром повстанцев под Уфой. В апреле 1774 года Главком царских войск генерал Бибиков в Бугульме был отравлен пленным польским конфедератом. Новый Главком князь Ф.Ф. Щербатов сосредоточил крупные воинские силы и стремился привлечь для борьбы с повстанцами коренное население. От регулярной армии мятежники терпели всё новые поражения.
После этих разгромов Пугачёв решил двинуться в Башкирию и с этого момента начался наиболее успешный период его войны с царской властью. Один за другим он занимал заводы, пополняя свою армию рабочими, оружием и боеприпасами. После штурма и уничтожения крепости Магнитной (ныне Магнитогорск), он собрал там совещание башкирских старшин, обещал вернуть им земли и угодья, разрушить укрепления Оренбургской линии, рудники и заводы, изгнать всех русских. Видя разрушенную крепость и окрестные рудники, башкирские старшины с большой радостью встретили обещания и посулы "надежи-государя" стали помогать ему хлебом и солью, фуражом и провиантом, людьми и конями. У Пугачёва собралось до 11 тысяч боевиков-мятежников, с которыми он двигался по Оренбургской линии, занимал, разрушал и сжигал крепости. 20 мая они штурмом взяли наиболее мощную Троицкую крепость. Но 21 мая перед крепостью появились войска Сибирского корпуса генерала Деколонга. Повстанцы атаковали их всеми силами, но не выдержали мощного натиска храбрых и верных присяге солдат, дрогнули и побежали, потеряв при этом до 4 тысяч убитыми, 9 пушек и весь обоз.
Рис. 4. Бой у Троицкой крепости
С остатками армии Пугачёв разграбил Нижнеувельское, Кичигинское и Коельское укрепления, через Варламово и Кундравы пошёл на Златоустовский завод. Однако вблизи Кундравов мятежники имели встречный бой с отрядом И.И. Михельсона и потерпели новое поражение. Пугачёвцы оторвались от отряда Михельсона, который также понёс большие потери и отказался от преследования, разграбили Миасский, Златоустовский и Саткинский заводы и соединились с отрядом С. Юлаева. Молодой поэт-джигит с отрядом около 3000 человек активно действовал в горно-промышленной зоне Южного Урала. Он сумел захватить несколько горных заводов, Симский, Юрюзанский, Усть-Катавский и другие, разрушил и сжёг их. Всего в ходе восстания частичному и полному уничтожению подверглись 69 заводов Урала, 43 завода вообще не участвовали в повстанческом движении, остальные создали у себя отряды самообороны и отстояли свои предприятия, либо откупились от повстанцев. Поэтому в 70 годы XVIII века промышленное производство по всему Уралу резко сократилось. В июне 1774 года отряды Пугачёва и С. Юлаева соединились и осадили крепость Оса. После тяжёлого боя крепость сдалась, и Пугачёву открылась дорога на Казань, его армия быстро пополнялась добровольцами. С 20 тысячами повстанцев он обрушился на город с четырёх сторон. 12 июля повстанцы ворвались в город, но кремль устоял. К городу подошёл неутомимый, энергичный и умелый Михельсон и у города развернулось полевое сражение. Разбитые пугачёвцы, числом около 400 человек, переправились на правый берег Волги.
Рис. 5. Суд Пугачёва в Казани
С приходом Пугачёва в Поволжье начался третий и последний этап его борьбы. Огромные массы крестьян и поволжских народов всколыхнулись и поднялись на борьбу за мнимую и действительную свободу. Крестьяне, получив манифест Пугачёва, убивали помещиков, вешали приказчиков, жгли господские усадьбы. Пугачёвский отряд повернул на юг, на Дон. Поволжские города сдавались Пугачёву без боя, пали Алатырь, Саранск, Пенза, Петровск, Саратов… Наступление шло стремительно. Забирали города и сёла, чинили суд и расправу над господами, освобождали колодников, конфисковали имущество дворян, раздавали хлеб голодным, забирали оружие и боеприпасы, верстали добровольцев в казаки и уходили, оставляя после себя пламя и пепел. 21 августа 1774 года повстанцы подошли к Царицыну, неутомимый Михельсон следовал по пятам. Штурм города-крепости не удался. 24 августа Михельсон настиг Пугачёва у Чёрного яра. Сражение закончилось полным разгромом, 2 тысячи мятежников было убито, 6 тысяч попали в плен. С отрядом в две сотни повстанцев вождь ускакал в заволжские степи. Но дни мятежного атамана были сочтены. Главкомом войск, действовавших против мятежников, назначили деятельного и талантливого генерала Петра Панина, а на южном участке все силы подчинили А.В. Суворову. И что очень важно, Пугачёва не поддержал Дон. Об этом обстоятельстве следует сказать особо. На Дону правил Совет Старшин из 15-20 человек и атаман. Круг собирался ежегодно 1 января и проводил выборы всех старшин, кроме атамана. Царём Петром I с 1718 года была введёна назначаемость атаманов (чаще всего пожизненная). Это укрепляло центральную власть в казачьих областях, но вместе с тем вело к злоупотреблению этой властью. При Анне Иоанновне донским атаманом был назначен славный казак Данила Ефремов, через некоторое время он был назначен войсковым атаманом пожизненно. Но власть испортила его, и при нём началось бесконтрольное господство силы и денег. В 1755 году за многие заслуги атамана он был пожалован генерал-майором, а в 1759 году за заслуги в Семилетней войне ещё и тайным советником с нахождением при особе императрицы, а наказным атаманом на Дону был назначен его сын Степан Ефремов. Таким образом, власть на Дону высочайшим распоряжением императрицы Елизаветы Петровны превращалась в наследственную и бесконтрольную. С этого времени атаманское семейство перешло в стяжательстве все нравственные границы, и в отместку на них обрушилась лавина жалоб. Ещё с 1764 года по жалобам казаков Екатерина потребовала от атамана Ефремова отчёт о доходах, земельных и прочих владениях, промыслах его и старшин. Отчёт её не удовлетворил и по её указанию работала комиссия по экономическому положению на Дону. Но комиссия работала не шатко, не валко. В 1766 году было проведено межевание земель и незаконно занятые юрты были отобраны. В 1772 году комиссия дала, наконец, заключение о злоупотреблениях атамана Степана Ефремова, он был арестован и отправлен в Петербург. Дело это, накануне бунта Пугачёва, приняло политический оборот, тем более, что атаман Степан Ефремов имел личные заслуги перед императрицей. В 1762 году, будучи во главе лёгкой станицы (делегации) в Петербурге он принимал участие в перевороте, возведшим Екатерину на престол и был награждён за это именным оружием. Арест и следствие по делу атамана Ефремова разрядило обстановку на Дону и донские казаки оказались практически не причастны к пугачёвскому бунту. Более того донские полки приняли активное участие в подавлении мятежа, пленении Пугачёва и умирении мятежных районов в течение нескольких последующих лет. Не случись осуждения императрицей вороватого атамана, Пугачёв, без сомнения, нашёл бы поддержку на Дону и размах пугачёвского бунта был бы совершенно иным.
Безнадёжность дальнейшего продолжения мятежа поняли и видные сподвижники Пугачёва. Его соратники — казаки Творогов, Чумаков, Железнов, Федульев и Бурнов 12 сентября схватили и связали Пугачёва. 15 сентября его доставили в Яицкий городок, одновременно туда прибыл генерал-поручик А.В. Суворов. Будущий генералиссимус при допросе подивился здравым рассуждениям и военным дарованиям "злодея". В специальной клетке, под большим конвоем, сам Суворов препроводил разбойника в Москву.
Рис. 6 Пугачёв в клетке
9 января 1775 года суд приговорил Пугачёва к четвертованию, императрица заменила его казнью через усекновение головы. 10 января, на Болотной площади, Пугачёв взошёл на эшафот, поклонился на четыре стороны, тихо произнёс: "Прости, народ православный" и сложил свою бедовую голову на плаху, которую топор мгновенно отсёк. Здесь же через повешение казнили четырёх его ближайших сподвижников: Перфильева, Шигаева, Падурова и Торнова.
Рис. 7 Казнь Пугачёва
И всё же восстание не было бессмысленным, как говорил великий поэт. Правящие круги смогли убедиться в силе и ярости народного гнева и пошли на серьёзные уступки и послабления. Заводчикам было предписано "умножить платежи за работу вдвое и сверх установленных норм к работе не принуждать". В национальных районах прекратили религиозные гонения, разрешили строить мечети и перестали с них брать налоги. Но злопамятная императрица Екатерина II, отметив верность оренбургских казаков, вознегодовала на яицких. Яицкое войско императрица хотела упразднить вообще, но потом по просьбе Потёмкина простила. Чтобы предать мятеж полному забвению, войско переименовали в Уральское, реку Яик в Урал, Яицкую крепость в Уральск и т.п. Екатерина II упразднила войсковой круг и выборное управление. Выбор атаманов и старшин окончательно перешёл к правительству. У войска отобрали все пушки и запретили их иметь впредь. Запрет был отменён только спустя 140 лет с началом мировой войны. Впрочем Яицкому войску ещё повезло. Волжских казаков, также замешанных в бунте, переселили на Северный Кавказ, а Запорожскую Сечь и вовсе ликвидировали. После бунта не менее десяти лет уральские и оренбургские казаки были вооружены только холодным оружием, пищали и боеприпасы получали только при угрозе боестолкновения. Месть победителей была не менее страшной, чем кровавые подвиги пугачёвцев. В Поволжье и на Урале свирепствовали карательные отряды. Тысячи повстанцев: казаков, крестьян, русских, башкир, татар, чувашей были казнены без всякого суда, порой просто по прихоти карателей. В бумагах Пушкина об истории пугачёвского бунта есть заметка о том, что поручик Державин приказал повесить двух повстанцев "из поэтического любопытства". Вместе с тем казаки, оставшиеся верными императрице, были щедро награждены.
Таким образом, в XVII-XVIII веках окончательно сложился тип казака — универсального воина, одинаково способного участвовать в морских и речных набегах, сражаться на суше как в конном, так и в пешем строю, прекрасно знающего артиллерийское, фортификационное, осадное, минное и подрывное дело. Но главным видом боевых действий прежде были морские и речные набеги. Преимущественно конными казаки стали позже при Петре I, после запрета в 1695 г. выхода в море. По своей сути казаки — это каста воинов, кшатриев (в Индии — каста воинов и царей), многие века защищавших веру православную и землю русскую. Подвигами казаков Русь становилась мощной империей: Ермак преподнес Ивану Грозному Сибирское ханство. Сибирские и дальневосточные земли по рекам Обь, Енисей, Лена, Амур, также Чукотка, Камчатка, Средняя Азия, Кавказ были присоединены во многом благодаря воинской доблести казаков. Украину воссоединил с Россией казачий атаман (гетман) Богдан Хмельницкий. Но казаки нередко выступали и против центральной власти (примечательна их роль в русской Смуте, в восстаниях Разина, Булавина и Пугачёва). Много и упорно днепровские казаки бунтовали и в Речи Посполитой. В значительной степени это объяснялось тем, что предки казаков идейно были воспитаны в Орде на законах Ясы Чингисхана, согласно которой настоящим царём мог быть только чингизид, т.е. потомок Чингисхана. Все остальные владыки, включая Рюриковичей, Гедиминовичей, Пястов, Ягеллонов, Романовых и прочих, в их глазах были недостаточно легитимны, были "царями не настоящими", и казакам морально и физически дозволялось участвовать в их свержении, бунтах и прочей антиправительственной деятельности. А в процессе крушения Орды, когда в ходе усобиц и борьбы за власть были уничтожены сотни чингизидов, в том числе и казачьими саблями, также и чингизиды лишились казачьего пиетета. Не следует сбрасывать со счетов и простое желание «показаковать», воспользоваться слабостью власти и взять в ходе смут законные и богатые трофеи. Папский посол в Сечи отец Пирлинг, немало и успешно потрудившийся для того, чтобы направить воинственный пыл казаков на земли еретиков московитов и османов, так писал об этом в своих воспоминаниях: «Казаки писали свою историю саблей, и не на страницах древних книг, но на полях битвы оставляло это перо свой кровавый след. Для казачества было привычным делом доставлять троны всевозможным претендентам. В Молдавии и Валахии периодически прибегали к их помощи. Для грозной вольницы Днепра и Дона было совершенно безразлично, подлинные или мнимые права принадлежат герою минуты. Для них важно было одно — чтобы на долю их выпала хорошая добыча. А можно ли было сравнивать жалкие придунайские княжества с безграничными равнинами русской земли, полной сказочных богатств?»
Однако с конца XVIII века и до Октябрьской революции казаки безоговорочно и усердно выполняли роль защитников российской государственности и опоры царской власти, получив от революционеров даже прозвище "царских сатрапов". Каким-то чудом чужеродной царице-немке и её выдающимся вельможам сочетанием разумных реформ и карательных акций удалось вбить в буйную казачью голову устойчивую мысль о том, что Екатерина II и её потомки — это "настоящие" цари, а Россия — это настоящая империя, местами "покруче" Орды. Эта метаморфоза в сознании казаков, происшедшая в конце XVIII века, на самом деле казачьими историками и писателями ещё мало исследована и изучена. Но есть непреложный факт: с конца XVIII века и до Октябрьской революции казачьи бунты как рукой сняло, и захлебнулся самый кровавый, длительный и знаменитый в истории России бунт — "казачий бунт".
Использованы материалы:
Мамонов В.Ф. и др. История казачества Урала. Оренбург, Челябинск, 1992.
Шибанов Н.С. Оренбургское казачество XVIII—XIX века. Челябинск, 2003.
Гордеев А.А. История казачества.
Информация