Почему Пётр осудил сына на смерть
Как и многие реформаторы и перестройщики после него, Пётр I хотел из «дикой» России построить «милую» Голландию, «просвещённую» Францию или Англию. Это привело к личной трагедии – убийству наследника-сына. А общим итогом западнизации России стала катастрофа 1917 года.Как уже ранее отмечалось, безнравственная жизнь царя стала основой для будущего конфликта отца с сыном. Очевидно, что разлука с матерью и холодность отца, не прошли бесследно для царевича Алексея. Пётр постоянно среди иностранцев, в разъездах и делах, а царевич оторван от отца. В результате противостояние отца и сына было заложено уже с детских лет. С этих лет ему была ненавистна Немецкая слобода, и иностранцы, которые, по его мнению, отняли у него его мать и отца. Отец променял сына и законную жену на иностранцев и полюбовницу-немку Анну Монс. В это же время закладывалась основа для оппозиционной партии, которая опасаясь чрезмерного влияния иностранцев в окружении царя, стали возлагать определённые надежды на царевича Алексея. В дальнейшем Алексею симпатизировали такие люди, как князь Я. Ф. Долгорукий, Б. П. Шереметев, Б. А. Голицын, С. Яворский, Д. М. и М. М. Голицыны.
Русский историк Н. Костомаров отмечал: «После того, что случилось между царем Петром и царицею Евдокиею, сердце царевича Алексея неизбежно должно было склоняться в сторону матери; сын не мог полюбить отца, и по мере того, как отец упорно держал несчастную мать в утеснении, в сердце сына укоренялась нелюбовь и отвращение к родителю. Так должно было произойти, так и случилось. Алексей не мог любить отца, после того, что отец сделал с его матерью. Естественно, должно было возникнуть в нём и отвращение оттого, что было поводом к поступку отца с его матерью, или что близко способствовало гонению, которое терпела его мать. Петр отверг Евдокию оттого, что ему нравилась другая женщина, а эта другая понравилась ему по иноземным приемам; в Евдокии Петру казались противными её русские ласки, русский склад этой женщины. Петр осудил невинную супругу на монастырскую нищету в то самое время, когда объявил гонение русскому платью и русской бороде, русским нравам и обычаям, и естественно было сыну возненавидеть иноземщину за свою мать и стало ему в противоположность с иноземщиною дорогим всё московско-русское». Завоевательные мероприятия Петра разоряли народ. Алексей не любил ни войны, ни военщины, не пленялся завоеваниями и приобретениями, его идеалом был мир и покой.
Таким образом, в семье Петра произошла трагедия, которая повторилась в судьбе самой России. Пётр отверг законную русскую жену ради иноземной красавицы. Любил её и даже хотел сделать её законной царицей. Та его предала. Затем Пётр нашел (или её вовремя подсунули) ещё одну иноземку - «кухарку» и «походную жену» Марту. Сделал её императрицей. Та в итоге его также предала. А когда Пётр начал осознавать свою ошибку, действовать в национальных интересах, решил отринуть ранее самых близких людей – Марту-Екатерину, Меншикова, то внезапно заболел и умер. Законного наследника уже не было, его убили. Началась эпоха дворцовых переворотов. Победа же западной модели модернизации в России – выстраивание колониального порядка с господами, дворянами-«европейцами» и закрепощенным народом, в конечном итоге привело к катастрофе 1917 года. Попытки отдельных государей – Павла, Николая I и Александра III, как то выправить ситуацию, спасти государство от катастрофы, смогли только «заморозить» Россию.
В 1699 году Пётр вспомнил про сына и хотел отправить его вместе с находившимся на русской службе саксонским дипломатом, генералом Карловичем учиться в Дрезден. Однако генерал погиб. В 1701 – 1702 гг., несмотря на усиленные просьбы Венского двора прислать царевича «для науки» в Вену, в качестве наставника был приглашён саксонец Нейгебауэр из Лейпцигского университета. Тот раньше был в свите Карловича. Иностранный специалист показал себя плохо и в 1702 г. потерял должность. Когда Алексей сопровождал отца в Архангельск, там немец поссорился с Вяземским. В пылу ссоры немец разразился такой бранью в адрес русских и всего русского, что его немедленно отправили в отставку. В 1703 г. Пётр выбрал нового наставника царевича – барона Генриха Гюйссена (Гизен). Барон был из древнего рода, имел отличное образование, военный и управленческий опыт. Гюйссен положительно отзывался о способностях и прилежании Алексея, выделяя его любовь к математике и иностранным языкам.
Появление в жизни Петра Марты Скавронской (при умелом содействии Меншикова), сыграли самую отрицательную роль в судьбе Алексея. Как отмечал историк М. П. Погодин, её отношение, если не действия, вместе с кознями Меншикова, решили впоследствии судьбу царевича. 1704 год прошёл для Алексея благополучно. Отец был им доволен. Но неожиданно от него удаляют барона Гюйссена (Гизеля), его отправляют с дипломатическим поручением. Царевич остается без должного воспитания. Парижский двор просит прислать Алексея для воспитания во Францию. Пётр отклоняет это предложение. Многие исследователи видят в этом интриги Меншикова.
«Что значит это удаление от царевича нужнейшего человека в самое важное для него время, от 15 до 20 почти лет? – пишет Погодин. – Поручения, данные Гизелю, очень незначительные и легко могли быть исполнены всяким другим. … Куда девалась прежняя заботливость царя о занятиях сына? … Не видать ли уже здесь, в отстранении Гизена, как и прежде в удалении Нейгебауэра, тайного намерения Меншикова приучать царевича к праздности и лени, давая ему простор и свободу для препровождения времени с его родными, приверженцами старины, с попами и монахами, к которым он получил известное расположение ещё при матери, - и тем самым приготовить будущий разрыв с отцом. Меншиков мог под каким-нибудь благовидным предлогом, подать злоумышленный совет Петру, послать Гизена в чужие края».
В ближний круг царевича в Преображенском в это время входили: Нарышкины, Н. Вяземский, Колычевы, домоправитель Еварлаков и целый ряд духовных лиц. Самыми близкими людьми были его тетки – дочери царя Алексея Михайловича. А в их ближнем кругу преобладали духовники, которых Алексей очень любил слушать. Представители духовенства, родственники по матери говорили о недовольстве, которое зреет в народе.
Алексей совершает самовольную поездку в Суздаль, к матери. Царевна Наталья Алексеевна, любимая сестра царя, донесет брату об этой поездке. Пётр вызовет царевича к себе в Жолкву (в Галиции), в начале 1707 года. Он был в гневе. Но отошёл и поручил сыну дело – ехать в Смоленск, собирать рекрутов и заготавливать провиант. Алексей к поручениям отца относился серьёзно и старался. Государь был доволен службой сына и после завершения одного дела, поручил другое. Пробыв в Смоленске пять месяцев, царевич отправляется в Москву. Фактически Алексей стал московским генерал-губернатором. Он наблюдает за укреплением города, собирает солдат и присутствует в канцелярии министров. Через царевича передавались приказания Петра, в это опасное время (опасались нападения шведской армии) он сам принимал меры к обороне Москвы, укрепляет Дорогобуж, ездит в Вязьму для осмотра магазинов (складов), наблюдал за содержанием пленных шведов и т. д. Это была перовая попытка Петра привлечь сына к государственной деятельности. Пятьдесят с лишним собственноручных писем царевича из Москвы показывают его активную деятельность. Между тем Гюйссен устроил дело о браке царевича с принцессой Шарлоттой Брауншвейг-Вольфенбюттельской, сестрой германской императрицы.
Чтобы объяснить противостояние сына и отца, а также доказать правоту Петра, позднее был создан миф о косном, глупом царевиче, которого пытались использовать представители консервативной партии, чтобы остановить реформирование России, вернуть страну в прошлое. Однако это обман. Царевич был умен. Много читал, охотно познавал новое. Ведь против петровских радикальных преобразований выступали не только староверы, верные своим устоям, не только тягловые сословия, несущие на себе всю тяжесть реформ и бесконечной войны, но и многие образованные люди, представители тогдашней элиты. Они сами учились и учили своих детей, знали иностранные языки, читали и собирали библиотеки, были не прочь съездить за границу, посмотреть на тамошние диковины, накупить вещей для близких и дома. Они были не прочь попользоваться плодами достижений Запада. Однако выступали против нарушения достоинства и спокойствия русского человека; против потока иностранцев, среди которых было много авантюристов, возможно, и шпионов; против бесконечной суеты, противоречивых реформ; разорительной, долголетней войны, которая принесла небольшой прибыток, но в конец разорила страну.
Царевич Алексей Петрович был близко к таким образованным людям. Царевич был умен и образован, любознателен, начитан. В этом он походил больше не на отца, а на деда – царя Алексея Михайловича. Подобно деду был тяжел на подъём, не любил суеты, постоянного движения, чем отличался Петр. Это был склонный к созерцанию и наблюдению человек. Алексей очень любил книги. Будучи за границей изучал историю, посещал памятные места и храмы. Кроме книг по богословию покупал во Франкфурте, Праге и других городах художественные книги, карты, портреты. Он любознателен, посещает монастыри Кракова, присутствует на диспутах в университете. Расспрашивает людей, записывает. Вдали от России интересуется её делами, требует сведений из Москвы. Как человек – благочестив, сердоболен к нищим, готов помочь друзьям деньгами и советом.
При этом царевич имел на вещи собственный взгляд и мнение. Обладал сильной волей и умел отстаивать своё мнение. Посланник фон Лоос писал 1 июля 1718 года о собрании сената, на котором Алексею предъявили серьёзные обвинения: «Царевич перед всем собранием с необычайным хладнокровием (которое, по-моему, граничило с отчаянием) сознался отцу в своем преступлении, но далеко не выразил ни малейшей покорности царю, не просил у него прощения; он резко объявил ему в глаза, что, будучи вполне уверен в том, что он нелюбим отцом, он думал, что это сознание избавляет его от обязанностей любви, которая должна быть взаимна. Он полагал себя вправе обнаружить свою ненависть против него, вступаясь за угнетенный народ, который стонет под игом слишком тяжелого правления и который готов оказать ему, царевичу, всякую помощь, какой он только попросит для проведения в исполнение своих возвышенных намерений».
Царевич не любил войны. По ряду его отметок можно увидеть резко отрицательное отношение Алексея Петровича к различным злоупотреблениям властью, стяжательству, жестокости, преследованию свободы слова. Алексей осуждал тех представителей духовенства, которые в угоду царю, потакали его дурным наклонностям. Ему ненавистна мачеха, она вызывала у него брезгливость. К Меншикову Алексей испытывал неприязнь до конца жизни. Царевич опасался подчинения России папскому престолу или протестантам, думал об изгнании иностранцев из России. Замкнутый и осторожный, в близком кругу, приняв кубок (как и отец, был слаб к вину), был опасно откровенен: «Когда буду государем, я старых всех переведу и изберу себе новых, по своей воле буду жить в Москве, а Петербург оставлю простым городом; кораблей держать не буду, войско стану держать только для обороны, а войны ни с кем иметь не хочу…».
При этом стоит помнить, что Алексей Петрович не был ярым ненавистником всего иностранного. Он с удовольствием ездил за границу и одной время даже хотел поселиться в какой-либо европейской стране. Никогда не выступал против основных реформ Петра. Но решительно осуждал петровские мероприятия, направленные на ограничение церкви. Он действительно не любил Петербург и желал вернуть столицу в Москву. Но в этом он был не одинок. Такой точки зрения придерживались многие его современники. Кроме того, царевич не одобрял чрезмерной увлеченности внешнеполитической деятельностью (войной), не без основания считая, что страна нуждается в мире.
Таким образом, царевич Алексей Петрович оказался поперек дороги сразу нескольким могучим силам. Реформатор-царь опасался, что при таком наследнике все его труды пойдут прахом. Он был холоден с сыном, что его ещё больше оттолкнуло Алексея от Петра. Иностранцы опасались за свою судьбу. Алексей Петрович мог резко изменить курс развития России, что было опасно для Запада. Алексей хорошо знал богословие, мог восстановить связь государства, церкви и народа. Приход к власти Алексея мог стать крайне опасным для Меншикова и Марты-Екатерины, они могли потерять своё место на вершине властного Олимпа. Это и предрешило трагическую судьбу Алексея.
Информация