Конкистадоры против ацтеков. Часть 6. Битва при Отумбе: вопросов больше, чем ответов
Дорог ей народ испанский,
Нам же суждено погибнуть,
Мне, что всех богов несчастней,
Бедной Мексике моей.
(Г. Гейне. Вицлипуцли. Перевод Н. Гумилева)[right][/right]
В прошлый раз мы оставили Кортеса и его людей, вырвавшимися из лап смерти в «Ночь печали», в самом что ни на есть бедственном положении. Да, они сумели прорваться, и сначала ацтеки их даже не преследовали, занятые жертвоприношением тех из них, кто попался на свое несчастье к ним в руки. И это дало оставшимся хоть какую-то надежду. Хотя и довольно слабую. Испанцам нужно было добраться до союзной Тлашкалы, передвигаясь по стране, где смерть угрожала им буквально из-за каждого куста. Кроме того, многие из них были ранены, а оружие пришло в негодность.
Фрагмент манускрипта в университете Техаса в Остине является самым ранним из тлашкальских пиктографических документов о конкисте. На нем показано прибытие Кортеса и его солдат в Тлашкалу после битвы при Отумбе.
Берналь Диас дель Кастилье сообщал о том положении, в котором очутились испанцы и их силах следующее:
«Все теперешнее наше войско состояло из 440 человек, 20 лошадей, 12 арбалетчиков и 7 аркебузников, причем все, как уже сказано многажды, были изранены, запасы пороха истощились, тетивы у арбалетов взмокли... Итак, нас было теперь столько же, как при приезде с Кубы; тем осторожнее и сдержаннее должны мы были быть, и Кортес внушал, особенно людям Нарваэса, чтоб никто никоим образом не смел обижать тлашкальца...»
Прибытие Кортеса и его воинов в Тлашкалу после битвы при Отумбе. («Полотно из Тлашкалы»)
Тлашкальцев или тлашкаланцев в армии Кортеса по-прежнему было достаточно много, хотя Диас нам их количества и не сообщает. Но все равно это были индейцы, сражавшиеся с ацтеками их же оружием. Практически все испанцы были ранены. Даже Кортес и тот получил два ранения в голову камнями из пращи во время разведывательного рейда. Все лошади были также сильно изнурены переходами и почти все тоже ранены. Пушки Кортес потерял в Теночтитлане при переправе через каналы. Там же на дне их оказались и ядра, и бочонки с порохом.
Но жертвоприношение, устроенное ацтеками после «Ночи печали», дали испанцам некоторую фору и они, побитые и потрепанные, но по крайней мере живые, двинулись назад в сторону союзной Тлашкалы. При этом они обошли озеро Тешкоко с севера, после чего повернули на восток. При этом их постоянно преследовали вражеские стрелки, забрасывавшие их издали камнями. Испанцы ничего с ними поделать не могли и так и брели по дороге, под каменьями и стрелами своих врагов. Наконец испанцы достигли долины Отумбы. Именно эту равнину индейцы выбрали для последнего удара по испанцам. Располагалась она неподалеку от священных развалин города Теотиуакана и по мнению индейских полководцев идеально подходила для того, чтобы смять горстку испанцев массами своей пехоты. Ореола непобедимости испанцы в их глазах уже лишились, пушек, убивавших их массами, их враги лишились, и индейские вожди надеялись, что уж теперь-то добить испанцев не составит большого труда. Что же касается крупных андалузских коней, то до сих пор они видели их только в городе, где подвижность испанской конницы была сильно ограничена, а копыта коней скользили по гладким камням мостовых. Поэтому ацтеки и на этот раз совершенно недооценивали возможностей всадников и по сути дела дали Кортесу возможность сражаться на местности, удобной для действия конницы, пусть даже и малочисленной.
«Битва в ночи». Рисунок из книги «История Тлашкалы».
Сражение в долине Отумбы произошло 7 июля 1520 года и приняло характер ближнего боя, поскольку стрелять испанцам было уже попросту нечем. Участник сражения Алонсо де Агилар писал в своих воспоминаниях, что у Кортеса в глазах стояли слезы, когда он обратился к своим людям с призывом сделать еще одно, последнее усилие. Сам Кортес в письме к королю Карлу писал об этом так: «Мы едва могли отличить своих от врагов — так яростно и на таком близком расстоянии сражались они с нами. Мы были уверены, что настал наш последний день, ибо индейцы были очень сильны, а мы, изнуренные, почти все раненые и ослабевшие от голода, могли оказать им только незначительное сопротивление».
Подобный взгляд на вещи неудивителен, поскольку считается, что испанцы в этом сражении встретились с 20-тысячной (и даже 30-тысячной) армией ацтеков. Впрочем, трудно сказать насколько эти подсчеты достоверны. Понятно, что солдаты, сражавшиеся много лет, на глаз могли определить количество воинов, стоявших в плотных порядках, но в то же время достоверность таких вот подсчетов «на глазок» всегда очень и очень сомнительна.
«Кодекс Мендоса» — ценнейший исторический источник эпохи завоевания Мексики. Внизу – изображения воинов-ацтеков в хлопковых панцирях и мечами макуавитль в руках. (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
Берналь Диас, например, утверждал, что никто из воевавших испанцев дотоле не встречал такого большого индейского войска. Считается, что на поле Отумбы собрался весь цвет воинства Мешико, Тескоко и других соседних больших городов ацтеков. Естественно, что в силу традиции все воины были в полагавшимся им пестрых одеждах и уборах из перьев. Ну, а вожди щеголяли в золотых украшениях, сверкавших на солнце, и высоких уборах из перьев птицы кетсаль, видимых издали. Над их головами развивались штандарты – одним словом, военные традиции Месоамерики в данном случае проявились особенно ярко и наглядно, да и с чего бы это было ацтекам их менять, выходя на битву против горстки израненных и обессиленных испанцев, смертность которых была буквально только что доказана на вершине Большого Теокали?! Поэтому и военные вожди ацтеков, и их жрецы, вдохновлявшие воинов на битву, не могли представить себе иного результата сражения, чем полная победа над испанцами, с последующим их пленением и жертвоприношением.
Однако они не представляли себе и силы удара тяжелой кавалерии испанских рыцарей, которым было особенно удобно действовать на равнине. 23 (данные Википедии, однако непонятно почему столько, если Диас пишет о 20 оставшихся лошадях?!) всадника, сомкнув строй, накатывались на ряды индейцев и возвращались назад, а затем вновь разгонялись и со всей силы обрушивались на ацтеков, оставляя позади себя просеку из трупов. «Условия местности были весьма выгодны для действий конницы, и наши конные кололи копьями, прорывали ряды врага, кружились вокруг него, внезапно ударяя в тыл, по временам врубаясь в самую гущу. Конечно, все всадники и лошади, как и все наши, были изранены и покрыты кровью, своей и чужой, но натиск наш не ослабевал» — сообщает Кортес.
Рыцарь 1590 года. (Рис. Грехэма Тэрнера) Очевидно, что испанцам из экспедиции Кортеса было невозможно сохранить подобное снаряжение после всех приключившихся неприятностей!
По опыту боя в Теночтитлане в «Ночь печали», вожди ацтеков никак не ожидали ударов такой силы. Но и сомкнутый строй испанской пехоты, поддержанной союзными тлашкаланцами, тоже пусть и медленно, но, тем не менее, наступал неотвратимо, без устали работая мечами и копьями. Возбуждение, охватившее испанцев, было столь велико, что многим во время боя являлись видения —Святой Яков на небе, который и вел их в бой. Причем каждая атака конницы Кортеса не только приводила к большим потерям среди воинов-индейцев, но стоила им множества командиров, которых испанцы убивали в первую очередь. Все видели, что испанцы целенаправленно убивают именно их и это приводило воинов в смятение. Когда же Кортес смог сразить их главнокомандующего (он пробился к тому месту, где он сидел в паланкине и пронзил его копьем!) — Сиуаку, в рядах индейцев сразу же началось повальное бегство. Сначала побежали жрецы, а за ними и все ацтекское войско.
Воин с копьем с деревянным наконечником, усаженным пластинками обсидиана. «Кодекс Мендоса» (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
А теперь давайте немного прервемся и зададим себе ряд вопросов, ответов на которые история нам не дает. То есть, мы имеем письменные свидетельства очевидцев, но целый ряд моментов из них остается неясным. Итак, испанцы были изранены и истощены – сомневаться в этом не приходится. И сражались холодным оружием. Кони тоже были не в лучшей форме. Но… как могли 20 (23) всадника и коня вообще уцелеть в схватке с тысячами воинов? А как же палицы макуавитль, ударом которых можно было располосовать шею лошади так, что ее гибель была лишь делом нескольких минут? Ах, на них были доспехи? Но какие? Закрывавшие круп – самое легкоранимое место у лошади, и шею? То есть испанцы потеряли пушки, но сумели сохранить громоздкие и тяжелые конские латы, отступая по дамбам в «Ночь печали»? Если же на них латы были, включая и конские доспехи, то как они форсировали последний, самый глубокий пролом в дамбе? И опять же доспехи… Кортес был ранен камнями в голову, выпущенными из пращи… А где был его шлем? Кстати, и сам Кортес, и Диас постоянно пишут о том, что и воины-испанцы, и их кони были покрыты кровью, а это могло быть лишь в том случае, если бы доспехов на них не было!
Но, где тогда были лучники-ацтеки, которые могли бы стрелять в лошадей, стоя от них сбоку? Мечники с палицами макуавитль? Копейщики с копьями, с наконечниками из дерева с пластинками из абсидиана? А может быть раны, наносимые всем этим оружием, были несерьезны? Да нет, известно, что индейцы и лошадей у испанцев убивали… но только почему-то не в этом сражении.
Второй интересный момент, а чем сражались всадники-испанцы в том бою? Дело в том, что длина копья всадника должна быть больше длины копья пехотинца и почему так – понятно. То есть кроме своих, да еще и конских доспехов, испанцы в «Ночь печали» должны были тащить на себе (пусть даже роль носильщиков и выполняли у них тлашкаланцы!) еще и связки всаднических копий. И вместе с этим нелегким, а главное – громоздким грузом, переправляться через проломы в дамбах. Что-то уже очень это все из области фантастики.
Гораздо проще предположить, что никаких доспехов, кроме хлопковых панцирей, ну и может быть кирас и нескольких шлемов на испанцах вообще не было. Что рубили они ацтеков мечами, а копья у кого и были (Кортес проткнул Сиуаку копьем), но не всаднические, а «какие бог послал», и то не у всех.
Страница 137 из «Кодекса Мендоса», где перечисляется дань ацтекам от следующих селений: Шилотепек, Тлачко, Цайаналькильпа, Мичмалойан, Тепетитлан, Акашочитла, Текосаутлан в виде привычных индейцам рисунков: 400 нош очень нарядных юбок и уипилей. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош юбок такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош плащей такого рисунка. 400 нош нарядных накидок такого рисунка. Живой орел, которого они давали с каждой данью, иногда трех, другой раз четырех, в другой раз больше или меньше. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Два ларя с маисом и шалфеем. Два ларя с фасолью и уаутли.
А вот индейцы, скорее всего, в этой битве вообще сражались… безоружными или же в лучшем случае бросались в испанцев камнями. «Врага нужно брать в плен живым!» — твердили им жрецы. Превосходство индейцев на поле боя казалось им подавляющим и… они вполне могли в прямом смысле этого слова приказать своим воинам не убивать испанцев и их коней, а наваливаться массой и… пленить их любой ценой, дабы еще больше порадовать своих кровожаждущих богов! Ну, а испанцам такая тактика была только на руку! И будь это иначе, ни один из испанцев после той битвы в живых бы не остался.
Страница 196 из «Кодекса Мендоса», где по-испански записана дань ацтекам селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан.
Страница 195 из «Кодекса Мендосы», где перечисляется дань ацтекам от селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан уже в виде рисунков: 400 нош больших плащей. Двадцать чаш чистого золотого песка. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Пять мешков кошенили. Четыреста связок кецали, ценных перьев. Сорок мешков зерен, называемых кошениль. Один предмет тлапилони из ценных перьев такой формы, который служил царским знаком. Неудивительно, что ацтеков за это ненавидели, а на испанцев смотрели, как на освободителей. Им не нужны были перья и шкуры. Им было достаточно золота!
Сам Кортес в письме к императору Карлу объяснял свой успех так: «Однако Господу нашему было угодно явить своё могущество и милосердие, ибо при всей нашей слабости нам удалось посрамить их гордыню и дерзость, — множество индейцев было перебито, и среди них многие знатные и почитаемые особы; а все потому, что их было слишком много, и, друг другу мешая, они не могли ни сражаться как следует, ни убежать, и в сих трудных делах мы провели большую часть дня, пока Господь не устроил так, что погиб какой-то очень знаменитый их вождь, и с его гибелью сражение прекратилось…»
Вот таким чудесным образом армия Кортеса и была спасена, но могла всего лишь продолжить марш к Тлашкале. Берналь Диас сообщал, что кроме тех потерь, что испанцы понесли в «Ночь Печали», в битве при Отумбе было убито еще 72 солдата, а также пять испанских женщин, что прибыли в Ноавую Испанию вместе с экспедицией Нарваэса. Кстати, люди Нарваэса как и в «Ночь печали» пострадали в ней сильнее остальных, поскольку еще не привыкли к войне не на жизнь, а на смерть и к суровой дисциплине, необходимой в войне с индейцами.
Головы испанцев и их коней, принесенные индейцами в жертву своим богам!
Между тем ацтеки, потерпев поражение на поле войны, попытались переманить тлашкальтеков на свою сторону, и предложили им старые раздоры забыть и объединить свои силы против пришельцев. И в Тлашкале были люди, которые склонялись к этому предложению. Но правители города решили остаться верными Кортесу, и предупредили всех о последствиях измены и переходу на сторону Мехико. Поэтому, когда испанцы 10 июля наконец-тог добрались до Тлашкалы, их встретили добрыми словами: «Здесь ваш дом, здесь вы можете отдохнуть и развеселиться после перенесенных вами страданий».
Продолжение следует…
Нам же суждено погибнуть,
Мне, что всех богов несчастней,
Бедной Мексике моей.
(Г. Гейне. Вицлипуцли. Перевод Н. Гумилева)[right][/right]
В прошлый раз мы оставили Кортеса и его людей, вырвавшимися из лап смерти в «Ночь печали», в самом что ни на есть бедственном положении. Да, они сумели прорваться, и сначала ацтеки их даже не преследовали, занятые жертвоприношением тех из них, кто попался на свое несчастье к ним в руки. И это дало оставшимся хоть какую-то надежду. Хотя и довольно слабую. Испанцам нужно было добраться до союзной Тлашкалы, передвигаясь по стране, где смерть угрожала им буквально из-за каждого куста. Кроме того, многие из них были ранены, а оружие пришло в негодность.
Фрагмент манускрипта в университете Техаса в Остине является самым ранним из тлашкальских пиктографических документов о конкисте. На нем показано прибытие Кортеса и его солдат в Тлашкалу после битвы при Отумбе.
Берналь Диас дель Кастилье сообщал о том положении, в котором очутились испанцы и их силах следующее:
«Все теперешнее наше войско состояло из 440 человек, 20 лошадей, 12 арбалетчиков и 7 аркебузников, причем все, как уже сказано многажды, были изранены, запасы пороха истощились, тетивы у арбалетов взмокли... Итак, нас было теперь столько же, как при приезде с Кубы; тем осторожнее и сдержаннее должны мы были быть, и Кортес внушал, особенно людям Нарваэса, чтоб никто никоим образом не смел обижать тлашкальца...»
Прибытие Кортеса и его воинов в Тлашкалу после битвы при Отумбе. («Полотно из Тлашкалы»)
Тлашкальцев или тлашкаланцев в армии Кортеса по-прежнему было достаточно много, хотя Диас нам их количества и не сообщает. Но все равно это были индейцы, сражавшиеся с ацтеками их же оружием. Практически все испанцы были ранены. Даже Кортес и тот получил два ранения в голову камнями из пращи во время разведывательного рейда. Все лошади были также сильно изнурены переходами и почти все тоже ранены. Пушки Кортес потерял в Теночтитлане при переправе через каналы. Там же на дне их оказались и ядра, и бочонки с порохом.
Но жертвоприношение, устроенное ацтеками после «Ночи печали», дали испанцам некоторую фору и они, побитые и потрепанные, но по крайней мере живые, двинулись назад в сторону союзной Тлашкалы. При этом они обошли озеро Тешкоко с севера, после чего повернули на восток. При этом их постоянно преследовали вражеские стрелки, забрасывавшие их издали камнями. Испанцы ничего с ними поделать не могли и так и брели по дороге, под каменьями и стрелами своих врагов. Наконец испанцы достигли долины Отумбы. Именно эту равнину индейцы выбрали для последнего удара по испанцам. Располагалась она неподалеку от священных развалин города Теотиуакана и по мнению индейских полководцев идеально подходила для того, чтобы смять горстку испанцев массами своей пехоты. Ореола непобедимости испанцы в их глазах уже лишились, пушек, убивавших их массами, их враги лишились, и индейские вожди надеялись, что уж теперь-то добить испанцев не составит большого труда. Что же касается крупных андалузских коней, то до сих пор они видели их только в городе, где подвижность испанской конницы была сильно ограничена, а копыта коней скользили по гладким камням мостовых. Поэтому ацтеки и на этот раз совершенно недооценивали возможностей всадников и по сути дела дали Кортесу возможность сражаться на местности, удобной для действия конницы, пусть даже и малочисленной.
«Битва в ночи». Рисунок из книги «История Тлашкалы».
Сражение в долине Отумбы произошло 7 июля 1520 года и приняло характер ближнего боя, поскольку стрелять испанцам было уже попросту нечем. Участник сражения Алонсо де Агилар писал в своих воспоминаниях, что у Кортеса в глазах стояли слезы, когда он обратился к своим людям с призывом сделать еще одно, последнее усилие. Сам Кортес в письме к королю Карлу писал об этом так: «Мы едва могли отличить своих от врагов — так яростно и на таком близком расстоянии сражались они с нами. Мы были уверены, что настал наш последний день, ибо индейцы были очень сильны, а мы, изнуренные, почти все раненые и ослабевшие от голода, могли оказать им только незначительное сопротивление».
Подобный взгляд на вещи неудивителен, поскольку считается, что испанцы в этом сражении встретились с 20-тысячной (и даже 30-тысячной) армией ацтеков. Впрочем, трудно сказать насколько эти подсчеты достоверны. Понятно, что солдаты, сражавшиеся много лет, на глаз могли определить количество воинов, стоявших в плотных порядках, но в то же время достоверность таких вот подсчетов «на глазок» всегда очень и очень сомнительна.
«Кодекс Мендоса» — ценнейший исторический источник эпохи завоевания Мексики. Внизу – изображения воинов-ацтеков в хлопковых панцирях и мечами макуавитль в руках. (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
Берналь Диас, например, утверждал, что никто из воевавших испанцев дотоле не встречал такого большого индейского войска. Считается, что на поле Отумбы собрался весь цвет воинства Мешико, Тескоко и других соседних больших городов ацтеков. Естественно, что в силу традиции все воины были в полагавшимся им пестрых одеждах и уборах из перьев. Ну, а вожди щеголяли в золотых украшениях, сверкавших на солнце, и высоких уборах из перьев птицы кетсаль, видимых издали. Над их головами развивались штандарты – одним словом, военные традиции Месоамерики в данном случае проявились особенно ярко и наглядно, да и с чего бы это было ацтекам их менять, выходя на битву против горстки израненных и обессиленных испанцев, смертность которых была буквально только что доказана на вершине Большого Теокали?! Поэтому и военные вожди ацтеков, и их жрецы, вдохновлявшие воинов на битву, не могли представить себе иного результата сражения, чем полная победа над испанцами, с последующим их пленением и жертвоприношением.
Однако они не представляли себе и силы удара тяжелой кавалерии испанских рыцарей, которым было особенно удобно действовать на равнине. 23 (данные Википедии, однако непонятно почему столько, если Диас пишет о 20 оставшихся лошадях?!) всадника, сомкнув строй, накатывались на ряды индейцев и возвращались назад, а затем вновь разгонялись и со всей силы обрушивались на ацтеков, оставляя позади себя просеку из трупов. «Условия местности были весьма выгодны для действий конницы, и наши конные кололи копьями, прорывали ряды врага, кружились вокруг него, внезапно ударяя в тыл, по временам врубаясь в самую гущу. Конечно, все всадники и лошади, как и все наши, были изранены и покрыты кровью, своей и чужой, но натиск наш не ослабевал» — сообщает Кортес.
Рыцарь 1590 года. (Рис. Грехэма Тэрнера) Очевидно, что испанцам из экспедиции Кортеса было невозможно сохранить подобное снаряжение после всех приключившихся неприятностей!
По опыту боя в Теночтитлане в «Ночь печали», вожди ацтеков никак не ожидали ударов такой силы. Но и сомкнутый строй испанской пехоты, поддержанной союзными тлашкаланцами, тоже пусть и медленно, но, тем не менее, наступал неотвратимо, без устали работая мечами и копьями. Возбуждение, охватившее испанцев, было столь велико, что многим во время боя являлись видения —Святой Яков на небе, который и вел их в бой. Причем каждая атака конницы Кортеса не только приводила к большим потерям среди воинов-индейцев, но стоила им множества командиров, которых испанцы убивали в первую очередь. Все видели, что испанцы целенаправленно убивают именно их и это приводило воинов в смятение. Когда же Кортес смог сразить их главнокомандующего (он пробился к тому месту, где он сидел в паланкине и пронзил его копьем!) — Сиуаку, в рядах индейцев сразу же началось повальное бегство. Сначала побежали жрецы, а за ними и все ацтекское войско.
Воин с копьем с деревянным наконечником, усаженным пластинками обсидиана. «Кодекс Мендоса» (Бодлианская библиотека Оксфордского университета)
А теперь давайте немного прервемся и зададим себе ряд вопросов, ответов на которые история нам не дает. То есть, мы имеем письменные свидетельства очевидцев, но целый ряд моментов из них остается неясным. Итак, испанцы были изранены и истощены – сомневаться в этом не приходится. И сражались холодным оружием. Кони тоже были не в лучшей форме. Но… как могли 20 (23) всадника и коня вообще уцелеть в схватке с тысячами воинов? А как же палицы макуавитль, ударом которых можно было располосовать шею лошади так, что ее гибель была лишь делом нескольких минут? Ах, на них были доспехи? Но какие? Закрывавшие круп – самое легкоранимое место у лошади, и шею? То есть испанцы потеряли пушки, но сумели сохранить громоздкие и тяжелые конские латы, отступая по дамбам в «Ночь печали»? Если же на них латы были, включая и конские доспехи, то как они форсировали последний, самый глубокий пролом в дамбе? И опять же доспехи… Кортес был ранен камнями в голову, выпущенными из пращи… А где был его шлем? Кстати, и сам Кортес, и Диас постоянно пишут о том, что и воины-испанцы, и их кони были покрыты кровью, а это могло быть лишь в том случае, если бы доспехов на них не было!
Но, где тогда были лучники-ацтеки, которые могли бы стрелять в лошадей, стоя от них сбоку? Мечники с палицами макуавитль? Копейщики с копьями, с наконечниками из дерева с пластинками из абсидиана? А может быть раны, наносимые всем этим оружием, были несерьезны? Да нет, известно, что индейцы и лошадей у испанцев убивали… но только почему-то не в этом сражении.
Второй интересный момент, а чем сражались всадники-испанцы в том бою? Дело в том, что длина копья всадника должна быть больше длины копья пехотинца и почему так – понятно. То есть кроме своих, да еще и конских доспехов, испанцы в «Ночь печали» должны были тащить на себе (пусть даже роль носильщиков и выполняли у них тлашкаланцы!) еще и связки всаднических копий. И вместе с этим нелегким, а главное – громоздким грузом, переправляться через проломы в дамбах. Что-то уже очень это все из области фантастики.
Гораздо проще предположить, что никаких доспехов, кроме хлопковых панцирей, ну и может быть кирас и нескольких шлемов на испанцах вообще не было. Что рубили они ацтеков мечами, а копья у кого и были (Кортес проткнул Сиуаку копьем), но не всаднические, а «какие бог послал», и то не у всех.
Страница 137 из «Кодекса Мендоса», где перечисляется дань ацтекам от следующих селений: Шилотепек, Тлачко, Цайаналькильпа, Мичмалойан, Тепетитлан, Акашочитла, Текосаутлан в виде привычных индейцам рисунков: 400 нош очень нарядных юбок и уипилей. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош юбок такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош нарядных плащей такого рисунка. 400 нош плащей такого рисунка. 400 нош нарядных накидок такого рисунка. Живой орел, которого они давали с каждой данью, иногда трех, другой раз четырех, в другой раз больше или меньше. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Два ларя с маисом и шалфеем. Два ларя с фасолью и уаутли.
А вот индейцы, скорее всего, в этой битве вообще сражались… безоружными или же в лучшем случае бросались в испанцев камнями. «Врага нужно брать в плен живым!» — твердили им жрецы. Превосходство индейцев на поле боя казалось им подавляющим и… они вполне могли в прямом смысле этого слова приказать своим воинам не убивать испанцев и их коней, а наваливаться массой и… пленить их любой ценой, дабы еще больше порадовать своих кровожаждущих богов! Ну, а испанцам такая тактика была только на руку! И будь это иначе, ни один из испанцев после той битвы в живых бы не остался.
Страница 196 из «Кодекса Мендоса», где по-испански записана дань ацтекам селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан.
Страница 195 из «Кодекса Мендосы», где перечисляется дань ацтекам от селений Тлачкиауко, Ачиотлан, Сапотлан уже в виде рисунков: 400 нош больших плащей. Двадцать чаш чистого золотого песка. Один доспех с ценными перьями, такого вида. Один круглый щит с ценными перьями, такого вида. Пять мешков кошенили. Четыреста связок кецали, ценных перьев. Сорок мешков зерен, называемых кошениль. Один предмет тлапилони из ценных перьев такой формы, который служил царским знаком. Неудивительно, что ацтеков за это ненавидели, а на испанцев смотрели, как на освободителей. Им не нужны были перья и шкуры. Им было достаточно золота!
Сам Кортес в письме к императору Карлу объяснял свой успех так: «Однако Господу нашему было угодно явить своё могущество и милосердие, ибо при всей нашей слабости нам удалось посрамить их гордыню и дерзость, — множество индейцев было перебито, и среди них многие знатные и почитаемые особы; а все потому, что их было слишком много, и, друг другу мешая, они не могли ни сражаться как следует, ни убежать, и в сих трудных делах мы провели большую часть дня, пока Господь не устроил так, что погиб какой-то очень знаменитый их вождь, и с его гибелью сражение прекратилось…»
Вот таким чудесным образом армия Кортеса и была спасена, но могла всего лишь продолжить марш к Тлашкале. Берналь Диас сообщал, что кроме тех потерь, что испанцы понесли в «Ночь Печали», в битве при Отумбе было убито еще 72 солдата, а также пять испанских женщин, что прибыли в Ноавую Испанию вместе с экспедицией Нарваэса. Кстати, люди Нарваэса как и в «Ночь печали» пострадали в ней сильнее остальных, поскольку еще не привыкли к войне не на жизнь, а на смерть и к суровой дисциплине, необходимой в войне с индейцами.
Головы испанцев и их коней, принесенные индейцами в жертву своим богам!
Между тем ацтеки, потерпев поражение на поле войны, попытались переманить тлашкальтеков на свою сторону, и предложили им старые раздоры забыть и объединить свои силы против пришельцев. И в Тлашкале были люди, которые склонялись к этому предложению. Но правители города решили остаться верными Кортесу, и предупредили всех о последствиях измены и переходу на сторону Мехико. Поэтому, когда испанцы 10 июля наконец-тог добрались до Тлашкалы, их встретили добрыми словами: «Здесь ваш дом, здесь вы можете отдохнуть и развеселиться после перенесенных вами страданий».
Продолжение следует…
Информация