Шифровальная служба Советского Союза. «Радиосвязь у нас не любят…» Часть 6
В начальный период Великой Отечественной войны связь вообще, а в особенности шифрованная осуществлялась с большими проблемами. Маршал Василевский так описывал ситуацию: «С самого начала войны Генеральный штаб испытывал затруднения из-за постоянной потери каналов связи с фронтами и армиями». Также военный начальник рассказывает о сходных проблемах предвоенного периода: «…недостатки во взаимодействии родов войск в бою, управлении войсками (озеро Хасан, 1938 год); в конце декабря 1939 года Главный военный совет был вынужден приостановить движение наших войск по причине того, чтобы более надежно организовать управление (война с Финляндией)». Маршал Баграмян делится сходными впечатлениями: «Частые порывы телефонных и телеграфных линий, неустойчивая работа радиостанций вынуждала полагаться, прежде всего, на офицеров связи, которые посылали в войска на машинах, мотоциклах и самолетах… Связь хорошо работала, когда войска стояли на месте и когда её никто не нарушал… И дело было не только в сложности создавшейся обстановки, но и в отсутствии должного опыта у штабов в управлении войсками в боевых условиях».
Советские радисты
Историк В. А. Анфилов в своих трудах о Великой Отечественной войне пишет:
Матросы-радисты под обстрелом
В войсках сложилась перед войной парадоксальная ситуация – радиосредствами подразделения были оснащены (пусть и слабо), но вот пользоваться ими никто не торопился. И даже опыт начала Второй мировой войны не сдвинул дело с мертвой точки. В основном все ориентировались на кабельные линии связи и телеграфы с телефонами Наркомата связи. Соответственно, не имея опыта работы с радиосвязью, шифровальщики с трудом могли заниматься пеленгацией и перехватом вражеских радиограмм. Специалисты особого отдела 20-й армии описывали ситуацию под Москвой зимой 1941 года:
Однако русские шифровальщики Великой Отечественной войны проявляли себя как настоящие герои, и стойкость шифров во многом была обеспечена их самоотверженной храбростью. И примеров здесь предостаточно.
Радистки Красной Армии
Август 1942 года. Приказ Адольфа Гитлера по вермахту: «…кто возьмет в плен русского шифровальщика, либо захватит в плен русскую шифровальную технику, будет награжден Железным крестом, отпуском на родину и обеспечен работой в Берлине, а после окончания войны – поместьем в Крыму». Такие беспрецедентные меры стимулирования личного состава были вынужденной мерой – гитлеровские дешифровальщики не могли читать русские радиограммы, закодированные машинными шифрами. А с 1942 года они вообще бросили эту затею и перестали перехватывать шифрограммы Красной Армии. Решили зайти с другой стороны и около Херсона организовали разведывательно-диверсионную школу с целью подготовки специалистов для добычи шифровальных аппаратов за линией фронта. Какой-то подробной и достоверной информации о деятельности самой школы и её «выпускников» до сих пор очень мало. Шифровальщики Советского Союза в годы войны были, пожалуй, одними из самым важных боевых единиц на фронте и за ними гитлеровцы вели настоящую охоту. Первыми приняли удар криптографы посольства СССР в Германии, когда 22 июня 1941 года в оперативном порядке успели уничтожить в кострах самое важное – шифры. Немцы же в Москве приступили к аналогичной работе в середине мая, а за день до нападения на СССР по приказу из Берлина уничтожили последние документы. История сохранила для нас имя одного из первых героев криптографической войны – шифровальщика советского торгового представительства в Берлине Николая Логачева. Подразделения СС в первый же день войны с самого утра приступили к штурму здания советского представительства. Логачев успел забаррикадироваться в одной из комнат и сжег все шифры, при этом постоянно теряя сознания от плотного дыма. Гитлеровцы все-таки взломали двери, но было поздно — шифры превратились в пепел и сажу. Шифровальщика жестоко избили и бросили в тюрьму, но позже обменяли на сотрудников немецких дипломатических представительств в Москве. Но так было далеко не всегда – чаще всего криптографы гибли при защите шифров. Так, офицер специальной связи Леонид Травцев под охранением трех танков и пехотного подразделения вез шифры и документы вблизи линии фронта. Сухопутный конвой попал в немецкую засаду и практически в полном составе погиб. Травцев с тяжелыми ранениями обеих ног смог открыть сейфы, облить шифровальные документы бензином и поджечь. Офицер спецсвязи погиб в перестрелке с гитлеровцами, сохранив в тайне ключи к советским шифрам.
Боевой листок, информирующий о подвиге радистки-шифровальщицы
Наградной лист Стемпковской Елены Константиновны
Елена Стемпковская дежурила у командного пункта в окружении, где её захватили в плен гитлеровцы. Младший сержант успела до пленения застрелить трех нападавших, но силы были далеко не равными. Стемпковскую пытали несколько дней, отрубили кисти обеих рук, но кодовые переговорные таблицы так и остались тайной для гитлеровцев. Елене Константиновне Стемпковской посмертно присвоено звание Героя Советского Союза Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года.
Герой Советского Союза (посмертно) Стемпковская Елена Константиновна
Устав Военно-морского флота по отношению к должностным обязанностям шифровальщиков особенно строг. Вот как описывает писатель-маринист Валентин Пикуль судьбу криптографа на военном корабле:
В этой связи нельзя не сделать отступление, касающееся новейшей истории России. В августе 2000 года атомный подводный ракетный крейсер «Курск» погиб во время учений, унеся на дно весь экипаж. Примечательно, что из соображений секретности старший специалист спецсвязи гвардии старший мичман Игорь Ерасов был назван в итоговом списке погибших помощником по снабжению. Намного позже следственная группа военной прокуратуры в ходе разбора поднятого фрагмента корпуса АПРК «Курск» нашла Игоря Ерасова именно там, где он и должен быть – в третьем отсеке на шифровальном посту. Мичман обнимал стоящую на коленях стальную шкатулку, в которую успел сложить кодовые таблицы и другие секретные документы… Игорь Владимирович Ерасов посмертно награждён Орденом Мужества.
Продолжение следует…
Советские радисты
Историк В. А. Анфилов в своих трудах о Великой Отечественной войне пишет:
«Связь часто нарушалась из-за повреждения узлов и линий связи, частых перемещений штатов, а порой и нежеланием пользоваться радиосвязью. Основным средством связи в звене полк-батальон считали проводную связь. Хотя имевшиеся в частях радиостанции считались вполне надежными, они использовались редко… Радиосвязь разрешалось использовать только на прием… Видимо, боялись, как бы что-нибудь не подслушала иностранная разведка… Следует заметить, что немецкой разведке накануне войны удалось многое узнать о наших западных приграничных военных округах… Радиоразговоры были настолько усложнены долгим и трудоемким кодированием текста, что к ним прибегали неохотно. Ввиду этого в войсках предпочитали пользоваться проводной связью… Частые нарушения связи и недостаток технических средств чрезвычайно затрудняли управление войсками…»
Матросы-радисты под обстрелом
В войсках сложилась перед войной парадоксальная ситуация – радиосредствами подразделения были оснащены (пусть и слабо), но вот пользоваться ими никто не торопился. И даже опыт начала Второй мировой войны не сдвинул дело с мертвой точки. В основном все ориентировались на кабельные линии связи и телеграфы с телефонами Наркомата связи. Соответственно, не имея опыта работы с радиосвязью, шифровальщики с трудом могли заниматься пеленгацией и перехватом вражеских радиограмм. Специалисты особого отдела 20-й армии описывали ситуацию под Москвой зимой 1941 года:
«Связь. Этот участок является узким местом в работе соединений фронта. Даже при условиях ведения оборонительного боя, когда передвижения никакого не производится, связь с частями армии часто нарушалась. Причем, почти как закон, при нарушении проводной связи очень редко обращались к помощи радио. Радиосвязь у нас не любят и не умеют с ней работать… Все инстанции располагают хорошей аппаратурой, но в недостаточном количестве. Не хватает радистов, отдельные радисты плохо подготовлены. Был случай, когда прислали радистов, но половину из них пришлось забраковать и отослать обратно из-за недостаточной подготовленности. Необходимо принять все меры к тому, чтобы радиосвязь превратилась у нас в основной вид связи командиров всех степени, уметь её использовать…»
Однако русские шифровальщики Великой Отечественной войны проявляли себя как настоящие герои, и стойкость шифров во многом была обеспечена их самоотверженной храбростью. И примеров здесь предостаточно.
Радистки Красной Армии
Август 1942 года. Приказ Адольфа Гитлера по вермахту: «…кто возьмет в плен русского шифровальщика, либо захватит в плен русскую шифровальную технику, будет награжден Железным крестом, отпуском на родину и обеспечен работой в Берлине, а после окончания войны – поместьем в Крыму». Такие беспрецедентные меры стимулирования личного состава были вынужденной мерой – гитлеровские дешифровальщики не могли читать русские радиограммы, закодированные машинными шифрами. А с 1942 года они вообще бросили эту затею и перестали перехватывать шифрограммы Красной Армии. Решили зайти с другой стороны и около Херсона организовали разведывательно-диверсионную школу с целью подготовки специалистов для добычи шифровальных аппаратов за линией фронта. Какой-то подробной и достоверной информации о деятельности самой школы и её «выпускников» до сих пор очень мало. Шифровальщики Советского Союза в годы войны были, пожалуй, одними из самым важных боевых единиц на фронте и за ними гитлеровцы вели настоящую охоту. Первыми приняли удар криптографы посольства СССР в Германии, когда 22 июня 1941 года в оперативном порядке успели уничтожить в кострах самое важное – шифры. Немцы же в Москве приступили к аналогичной работе в середине мая, а за день до нападения на СССР по приказу из Берлина уничтожили последние документы. История сохранила для нас имя одного из первых героев криптографической войны – шифровальщика советского торгового представительства в Берлине Николая Логачева. Подразделения СС в первый же день войны с самого утра приступили к штурму здания советского представительства. Логачев успел забаррикадироваться в одной из комнат и сжег все шифры, при этом постоянно теряя сознания от плотного дыма. Гитлеровцы все-таки взломали двери, но было поздно — шифры превратились в пепел и сажу. Шифровальщика жестоко избили и бросили в тюрьму, но позже обменяли на сотрудников немецких дипломатических представительств в Москве. Но так было далеко не всегда – чаще всего криптографы гибли при защите шифров. Так, офицер специальной связи Леонид Травцев под охранением трех танков и пехотного подразделения вез шифры и документы вблизи линии фронта. Сухопутный конвой попал в немецкую засаду и практически в полном составе погиб. Травцев с тяжелыми ранениями обеих ног смог открыть сейфы, облить шифровальные документы бензином и поджечь. Офицер спецсвязи погиб в перестрелке с гитлеровцами, сохранив в тайне ключи к советским шифрам.
Боевой листок, информирующий о подвиге радистки-шифровальщицы
Наградной лист Стемпковской Елены Константиновны
Елена Стемпковская дежурила у командного пункта в окружении, где её захватили в плен гитлеровцы. Младший сержант успела до пленения застрелить трех нападавших, но силы были далеко не равными. Стемпковскую пытали несколько дней, отрубили кисти обеих рук, но кодовые переговорные таблицы так и остались тайной для гитлеровцев. Елене Константиновне Стемпковской посмертно присвоено звание Героя Советского Союза Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года.
Герой Советского Союза (посмертно) Стемпковская Елена Константиновна
Устав Военно-морского флота по отношению к должностным обязанностям шифровальщиков особенно строг. Вот как описывает писатель-маринист Валентин Пикуль судьбу криптографа на военном корабле:
«Шифровальщик, живущий по соседству с салоном, казалось, не подлежал карам уставным, а только небесным: случись «Аскольду» гибель, и он, обняв свинцовые книги кодов, должен с ними тонуть и тонуть, пока не коснется грунта. И ляжет вместе с книгами мертвый. Таков закон! Потому-то надо уважать человека, который каждую минуту готов к трудной и добровольной смерти на глубине. На той самой глубине, куда из года в год уносится пепел его шифровок…»
В этой связи нельзя не сделать отступление, касающееся новейшей истории России. В августе 2000 года атомный подводный ракетный крейсер «Курск» погиб во время учений, унеся на дно весь экипаж. Примечательно, что из соображений секретности старший специалист спецсвязи гвардии старший мичман Игорь Ерасов был назван в итоговом списке погибших помощником по снабжению. Намного позже следственная группа военной прокуратуры в ходе разбора поднятого фрагмента корпуса АПРК «Курск» нашла Игоря Ерасова именно там, где он и должен быть – в третьем отсеке на шифровальном посту. Мичман обнимал стоящую на коленях стальную шкатулку, в которую успел сложить кодовые таблицы и другие секретные документы… Игорь Владимирович Ерасов посмертно награждён Орденом Мужества.
Продолжение следует…
Информация