Малокалиберная зенитная артиллерия советских линкоров. 70-К
В этой статье мы продолжим анализ малокалиберной зенитной артиллерии (МЗА) линкоров «Севастополь».
Как уже говорилось ранее, «Октябрьская революция» стала первым кораблем этого класса в советском флоте, получившем в 1934 г. МЗА в виде четырех 45-мм пушек 21-К и того же количества счетверенных установок «Максим». Самый беглый обзор возможностей этих артсистем показывает их совершенную неадекватность: они не могли сколько-то эффективно защищать корабль ни в 1934 г., ни, тем более, в годы второй мировой войны. Видимо поэтому на «Марат» их не устанавливали совсем. Что же касается «Парижской коммуны», то при ее модернизации, закончившейся в 1937 г. на 1-ю и 4-ю башни главного калибра все-таки были установлены по три 45-мм 21-К.
Определенную пикантность этой ситуации придает то, что в том же году эти артсистемы с «Октябрьской революции» были сняты за полной своей профнепригодностью. Впрочем, и на «Парижской коммуне» 21-К не задержались, и вскоре уступили место более совершенным артсистемам. К началу Великой Отечественной войны противовоздушная оборона в ближних секторах строилась на двух основных системах: 37-мм зенитного автомата 70-К и 12,7-мм пулемета ДШК.
Надо сказать, что в современной исторической литературе и разного рода публикациях отношение к этим артсистемам весьма двойственное. Но – обо всем по порядку.
История создания подобной установки уходит аж в 19 век, когда известный американский изобретатель Х.С. Максим предложил отечественному Морскому ведомству автоматическую 37-мм пушку. Разумеется, в те годы ни о каком ПВО речи еще не шло, предполагалось, что задачей указанной артсистемы будет борьба с быстроходными «миноносками» противника. Пушка неоднократно испытывалась и возвращалась изобретателю для доработки, но в конце-концов несколько таких артсистем было все же приобретено, и установлено на некоторые корабли Российского императорского флота. Тем не менее, широкого распространения они не получили, по тем причинам, что были дорогими, сложными, не слишком надежными (в том числе из-за использования матерчатых лент, но не только), и в целом не имели большого преимущества перед куда более дешевыми револьверными или одноствольными пушками Гочкисса того же калибра. В конечном итоге, Обуховский завод получил все необходимое для производства 37-мм автоматических пушек, но, в связи с отсутствием спроса со стороны военных, серийного производства так и не начал.
Спохватились уже в годы первой мировой войны, когда выяснилось, что 76,2-мм пушки Лендера не слишком хороши в «ближнем бою» против самолетов противника, в то время как пулеметы винтовочного калибра также недостаточно против них эффективны. Первым не хватало времени реакции (ручная установка трубки, недостаточная скорость вертикальной и горизонтальной наводки), вторым – эффективной дальности стрельбы. В общем, войскам понадобилась автомаическая пушка калибром 37-40-мм и вроде бы забытая артсистема Х.С. Максима вполне подходила на эту роль.
Итак, на автопушки появился заказ, но дело не заладилось. Дело в том, что Обуховский завод, в сущности, имел чертежи и оснастку, но сам таких артсистем не выпускал, не выполнил доводку орудия, искоренение неизбежных детских болезней, и т.д. Ситуация осложнялась еще и тем, что автопушки требовались так срочно, что махнули рукой и на военную приемку, и все это привело к ожидаемым результатам: во-первых, 37-мм автоматическая пушка Максима стала поступать в войска с опозданием, а во-вторых – сырой, тем более что Обуховский завод и так был завален заказами, и сил на доводку автопушки у него, похоже, просто не хватало.
Кроме того, Российская Империя приобретала в Англии и 40-мм автоматы Виккерса («пом-помы»), причем как в готовом виде, так и с возможностью производства в России: так, все тот же Обуховский завод получил заказ и делал качающуюся часть автомата Виккерса. Кроме того, Империя в годы первой мировой приобретала 37-мм автоматы Маклена, правда, насколько известно автору, без попыток производства в России.
Таким образом, после революции Страна Советов располагала кое-каким заделом по производству автоматических орудия 37-40 мм калибра, и в годы гражданской войны даже вело мелкосерийный выпуск таких артсистем (10-30 автоматов год) хотя есть обоснованное мнение, что речь шла лишь о доделке из деталей и запчастей, созданных ранее. Неудивительно также и то, что первые работы по созданию собственной автоматической зенитной пушки велись именно на базе 40-мм зенитки Виккерса. Этим у нас в 1926 г. занялось КБ завода «Большевик».
Направления модернизации были легко угадываемыми, потому что «пом-пом» имел ряд очевидных недостатков. Во-первых, малая мощность – 40-мм снаряду придавалась скорость всего только 601 м/сек. В самой Англии она была еще ниже, 585 м/сек., и лишь в итальянских установках немного выше – 610 м/сек. Во-вторых – малая скорострельность. Хотя по паспорту «Виккерсы» и могли поддерживать темп стрельбы до 200 выст/мин. по факту этот показатель не превышал 50-75 выст/мин. И в-третьих, конечно, оставался еще вопрос надежности, каковой изделие британских оружейников, увы, не отличалось.
Так вот, с целью искоренения первого недостатка КБ «Большевика» поступило гениально и просто. Вместо того, чтобы ломать голову над тем, как усилить конструкцию автоматической пушки Виккерса, чтобы обеспечить повышенную начальную скорость, конструкторы уменьшили калибр до 37 мм, что позволило придавать снарядам скорость до 670 м/сек. Скорострельность также должна была вырасти до 240 выстр/мин., при этом практическая скорострельность ожидалась на уровне 100 выстр/мин. Результат работы КБ получил наименование «37-мм автоматическая зенитная пушка обр. 1928 г.», и вышел на испытания в том же 1928 г., но увы оказался весьма ненадежным. И во всяком случае, следует понимать, что даже для конца 20-х годов его конструкция, (а «пом-пом» по сути представлял собой увеличенный пулемет «Максим») была уже достаточно архаичной и не имела большого задела для совершенствования. Все же, если бы 37-мм пушку обр. 1928 г. все-таки довели бы до ума, а это было вполне реально, поскольку многие из ее недостатков были связаны не столько с самой артсистемой, сколько с боеприпасами к ней, то флот мог получить… Ну, скажем так, не современный зенитный автомат, конечно, но все же значительно более эффективную зенитную артсистему в сравнении с 21-К.
Однако же в конце 20-х годов было принято другое решение – производство всех зенитных автоматов сосредоточить на заводе №8 в подмосковных Подлипках, и за основу в их работе взять германские 20-мм и 37-мм автоматические пушки. Чертежи и экземпляры последних можно было приобрести у германских фирм, которым, вообще говоря, по условиям мирных договоров первой мировой войны, запрещено было заниматься подобным «творчеством». Что же до «37-мм автоматической зенитной пушки обр. 1928 г.», то ее также планировали передать для доводки заводу №8, который должен был организовать мелкосерийное ее производство.
С одной стороны, некие резоны во всем этом были – германские оружейники славились своим качеством, и можно было рассчитывать, что их автопушки позволят обеспечить РККА и флот куда более современной МЗА, чем если бы СССР ограничился работой над 37-мм орудием обр. 1928 г. Но вот почему доводку германских образцов не передали тому же КБ «Большевик» — понять уже труднее. Конечно, конструкторов этого КБ сложно было тогда назвать большими специалистами в области автоматических пушек, но, безусловно, работая над совершенствованием «пом-пома», кое-какой опыт они получили. Впрочем, справедливости ради отметим, что и инженеры из Подлипок не были совсем уж далеки от зенитной артиллерии – 76,2-мм зенитки их завод производил.
А вот дальше получилось совсем интересно. Большинство современных публикаций описывают дальнейшую эпопею так: завод №8 получил в свое распоряжение чертежи и образцы первоклассных артсистем, которые впоследствии были приняты вермахтом на вооружение и хорошо зарекомендовали себя в боях в Испании.
Но «бракоделы из Подмосковья» не смогли распорядиться доставшимся им сокровищем, и провалили серийный выпуск и 20-мм и 37-мм автоматов, в результате чего работы по германским артсистемам пришлось остановить, и в дальнейшем искать другие варианты создания малокалиберной зенитной артиллерии.
Однако же здесь есть некоторые нюансы. И первый из них заключается в том, что германская документация и образцы были переданы представителям СССР в 1930 г., в то время как на вооружение вермахта 20-мм и 37-мм автоматические пушки поступили только в 1934 г. Иными словами, у немцев было еще 4 года на то, чтобы усовершенствовать конструкцию образца 1930 г. При этом автор настоящей статьи так не нашел данных о том, что 20-мм и 37-мм артсистемы, переданные СССР и принятые на вооружение вермахтом 20-мм FlaK 30 и 37-мм FlaK 18 имели идентичную конструкцию, но зато в ряде публикаций приводится совершенно обратная точка зрения. Так, А. Широкорад, хотя и критиковал деятельность завода №8, все же указывал: «Так, на базе 2-см пушки были созданы установки 2-см Flak 30, а на базе 3,7-см пушки — 3,7-см Flak 18».
На базе. Получается, артсистемы, поступавшие в германские вооруженные силы не были копиями того, что продали в СССР, а создавались на основе последних, и кто знает, насколько далеко немцы ушли от этой основы? Как ни странно для кого-то это прозвучит, но у нас вообще нет оснований считать, что проданные нам орудия представляли собой рабочие экземпляры.
Но это еще не все. Дело в том, что многие считают германские 2-см Flak 30 и 3,7-см Flak 18 превосходными зенитками, надежными и неприхотливыми. Но по некоторым другим данным, они были вовсе не таковы. Так, в Испании 20-мм Flak 30 оказались чувствительны к изменению угла вертикальной наводки: на малых углах возникало много задержек из-за неполного отхода частей автомата в заднее положение. Кроме того, пушка оказалась чрезмерно чувствительной к пыли, грязи и загустению смазки. Техническая скорострельность Flak 30 была очень невысока, составляя всего лишь 245 выст/мин., чего по меркам второй мировой войны было категорически недостаточно для артсистемы такого калибра. Довести ее до разумных значений 420-480 выстр/мин немцам удалось только в модификации Flak 38, поставки которой в войска начались лишь во второй половине 1940 г.
Что же до 37-мм Flak 18, то можно предположить, что в нем немцы вообще не смогли добиться надежной работы автоматики, построенной на принципе использования энергии отдачи при коротком ходе ствола. Достоверно известно одно – автоматика следующей 37-мм зенитной пушки, поступившей на вооружение вермахта, работала по другой схеме.
Но, быть может, все это неверно и на самом деле «сумрачному арийскому гению» с Flak 18 все удалось? Тогда возникает вопрос – каким образом, имея великолепную 37-мм пушку с отлично работающей автоматикой, германский флот умудрился принять на вооружение 3.7 cm/83 SK C/30, которая… вообще не была автоматической? Да-да, Вы не ослышались – штатная 37-мм артсистема германского флота заряжалась почти так же, как и советская 21-К – по одному снаряду вручную, и имела вполне схожую с 21-К скорострельность в пределах 30 выст/мин.
Разница заключалась лишь в том, что германская 37-мм зенитка имела 2 ствола, была стабилизирована, и сообщала своему снаряду очень высокую начальную скорость – 1 000 м/сек. Но, по некоторым данным, стабилизация работала не слишком хорошо, а на практике МЗА кригсмарине не добивалась особого успеха даже в том случае, когда их кораблям противостояли такие древние, в общем-то, противники, как британские торпедоносцы «Суордфиш».
Автор ни в каком случае не пытается изобразить конструкторов из Подлипок гениями автоматической артиллерии. Но, вполне возможно, что провал серийного производства 20-мм и 37-мм артсистем, получивших у нас именования 2-К и 4-К соответственно, был связан не столько с квалификацией советских специалистов, сколько с общей сыростью и недоведенностью германских образцов.
Увы, но следующие годы можно смело называть «периодом безвременья» для отечественной МЗА. И не сказать, чтобы ничего не делалось – как раз наоборот, понимание необходимости скорострельной малокалиберной артиллерии у руководства РККА имелось, так что конструкторы создали ряд достаточно интересных образцов, таких, как 37-мм автоматы АКТ-37, АСКОН-37, 100-К, «автопушка» Шпитального того же калибра, а также и более крупнокалиберные 45-мм и даже 76-мм артсистемы. Были также попытки приспособить для нужд ПВО 20-мм и 23-мм скорострельные авиационные пушки. Но все эти системы по тем или иным (в основном – техническим) причинам так и не добрались до принятия на вооружение или серийного производства. Ситуация стала исправляться только после того, как СССР приобрел ставшую впоследствии знаменитой 40-мм автоматическую пушку шведской фирмы «Бофорс» — собственно говоря, с этого и началась история 70-К.
Дело обстояло так – в конце 1937 г., завод №8 изготовил опытный образец 45-мм автоматической пушки, которую на тот момент именовали ЗИК-45, а в дальнейшем – 49-К. Создана она была на основе приобретенной 40-мм установки «Бофорс». Советские конструкторы не претендовали на исключительность – в документах 1938 г. орудие проходило как «пушка завода №8 типа «Бофорс»».
Артсистема получилась перспективной, но недоработанной – испытания продемонстрировали необходимость дальнейшего совершенствования конструкции, что и делалось в период 1938-39 гг. Результаты не замедлили сказаться – если на испытаниях в 1938 г. орудие произвело 2 101 выстрел и имело 55 задержек, то в 1939 г. – 2 135 выстрелов и только 14 задержек. В итоге артсистему приняли на вооружение в 1939 г., и даже выдали заказ на 190 орудий на 1940 г, но в во втором полугодии 190 г. все работы по данной артсистеме были свернуты.
Дело в том, что, несмотря на то, что руководству РККА 49-К весьма понравилась, 45-мм калибр был сочтен чрезмерным для автоматической пушки сухопутных войск. Военные желали получить 37-мм артсистему, и конструкторы завода №8, конечно, вынуждены были засучить рукава. Впрочем, новая артсистема не потребовала больших усилий – в сущности, 37-мм зенитный автомат 61-К представлял собой практически полную копию 49-К, с поправкой на меньший калибр.
Получившийся автомат не был лишен ряда недостатков. За таковые, например, считались большая потеря времени в цикле работы автоматики (накат ствола — досылка патрона — закрывание затвора), а относительно свободное движение патрона в приемнике могло привести к перекосам его в магазине и задержкам в стрельбе. Но в целом 61-К производился большой серией, а в эксплуатации отличился надежной работой механизмов и удобством обслуживания. Этот 37-мм автомат, конечно, был небезупречен, но все же представлял собой удачный образец автоматической зенитной пушки малого калибра и вполне отвечал своему назначению. И потому совершенно неудивительно, что флот предпочел получить «оморяченную» версию 61-К. К счастью, в этот раз обошлось без сбоев, и в 1940 г. начался серийный выпуск 37-мм автомата 70-К.
Почему же во многих публикациях оба советских 37-мм автомата, и 61-К и 70-К подвергаются критике? Причин тому несколько.
Во-первых, «реноме» 61-К оказалось несколько подпорченным сложностью освоения автомата в серии: увы, но культура производства была на первых порах недостаточной, что влекло за собой высокий процент брака и определенные проблемы в боевых частях. Но это был неизбежный этап освоения новой техники в наших условиях: вспомним, что и Т-34 длительное время преследовали различные «детские болезни», но это не помешало ему со временем стать очень надежным танком. Примерно то же самое происходило и с 61-К: после устранения производственных проблем автомат превосходно зарекомендовал себя, и ему была уготована очень долгая и насыщенная боевая жизнь. Зенитки 61-К экспортировались СССР в десятки стран, и, кроме того, производились в Польше и Китае. Они сражались не только в Великой Отечественной, но и в Корейской и во Вьетнамской войнах, а также в многочисленных арабо-израильских конфликтах. В некоторых странах 61-К остается на вооружении и сегодня.
Во-вторых, многим «режет глаз» известнейшее резюме советской комиссии, относительно сравнительных испытаний 61-К с 40-мм «Бофорсом»:
Дело в том, что обычно в подобных случаях любитель военной истории и техники, сопоставляя возможности 61-К и «Бофорса» без особого труда убеждается в преимуществе последнего. Соответственно, возникает ощущение предвзятости отечественной комиссии, и общее недоверие к советским источникам, отзывающимся о 61-К весьма хорошо. Но здесь необходимо учитывать один важный нюанс.
Дело в том, что 40-мм шведский «Бофорс» представлял собой гениальную артсистему… которую, тем не менее, немного не доработали напильником. Страны, которые налаживали у себя производство «Бофорсов», как правило, вносили определенные изменения в конструкцию, подчас – довольно существенные, так что, например, запчасти и детали к 40-мм «Бофорсам» разных стран зачастую оказывались даже не взаимозаменяемыми. Естественно, степень доработки «Бофорса» в каждой конкретной стране зависел от уровня конструкторской мысли и технологических возможностей промышленности. А потому, например, неудивительно, что лучший «Бофорс», пожалуй, получился в США: именно американский «Бофорс» имеет полное право претендовать на лучшую малокалиберную автоматическую артсистему второй мировой войны.
Но дело в том, что комиссия в СССР сравнивала 61-К не с американским «Бофорсом», которого, собственно, ей совершенно неоткуда было взять – речь шла то ли о «чистокровном» шведском «Бофорсе», на основе которого, собственно, СССР и вел разработку 61-К, то ли о некоем трофее, который, что более чем вероятно, уступал американским и английским версиям этой артсистемы. А «базовый» «Бофорс», вполне вероятно, действительно не имел сколько-то значимого превосходства над 37-мм автоматом 61-К.
Здесь, пожалуй, тон задал известный автор многих трудов, посвященных артиллерии, А. Широкорад. Итак, первая его претензия заключается в том, что в СССР унифицировали армейские и морские калибры скорострельной артиллерии. Логика здесь такова: во-первых, чем больше калибр, тем большими боевыми возможностями обладает зенитный автомат, да вот хотя бы и по дальности и досягаемости. Но при производстве МЗА для армии приходится считаться с необходимостью экономии: ведь речь идет о многих тысячах, а в случае войны – о десятках тысяч стволов. В то же время запросы флота куда более скромны, а объекты защиты – боевые корабли – очень дорогостоящи, и экономить на калибре МЗА для них совершенно не стоило.
Все это абсолютно здравые рассуждения, но давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Ведь работы по 49-К продолжались до самого 1940 г., пушка была принята на вооружение и готова к передаче в серийное производство. Но если мы посмотрим на ее ТТХ внимательнее, то, как ни странно, увидим, что особого преимущества перед 37-мм 61-К эта 45-мм артсистема не имела. То есть, конечно, 49-К была значительно мощнее, отправляя снаряд весом 1,463 кг с начальной скоростью 928 м/сек, в то время как 61-К – только 0,732-0,758 с начальной скоростью до 880 м/сек. Но нужно понимать, что осколочное действие и того и другого снаряда было ничтожным, и вывести из строя вражеский самолет они могли только при прямом попадании, а с этим 37-мм снаряд справлялся ненамного хуже 45-мм. И обеспечить это прямое попадание можно было в первую очередь за счет плотности «роя» снарядов, то есть за счет скорострельности. Так вот, если брать темп стрельбы 37-мм 61-К и 45-мм 49-К, то они, как будто, не сильно и отличаются, составляя 160-170 выстр/мин для первой артсистемы, и 120-140 выстр/мин для второй. Однако тот же А. Широкорад приводит интересные данные по рабочей скорострельности: 120 выстр/мин для 61-К и всего лишь только 70 – для 49-К. То есть на практике 61-К оказался едва ли не вдвое более скорострельным, а этот параметр, по очевидным причинам, чрезвычайно важен.
И опять же – не исключено, что и от 49-К впоследствии можно было получить куда большую скорострельность, что, собственно, демонстрировали «Бофорсы» Англии и США. Но вопрос был в том, что у Советского флота наблюдался полный провал по части оснащения МЗА, зенитные автоматы были нужны даже не «еще вчера», а «еще много лет назад», и ждать, пока конструкторы чего-то там доработают (и доработают ли, учитывая количество так и не пошедших в серию разработок зенитных автоматов в 30-е годы?) было бы настоящим преступлением. Опять же –не нужно было быть Нострадамусом, чтобы предвидеть сложности с параллельным производством автоматов двух разных калибров, особенно с учетом того, что многотысячные заказы РККА у завода №8 будут в явном приоритете перед куда более скромными флотскими…
Таким образом, можно констатировать, что, хотя теоретически, конечно, для флота было бы правильно использовать 45-мм зенитные автоматы, но в реальных условиях 1939-40 гг. теория эта не могла подтвердиться практикой и принятие на вооружение именно 37-мм артсистемы было совершенно оправдано.
Другая претензия А. Широкорада намного более основательна. Дело в том, что 70-К, имевший по аналогии с 61-К воздушное охлаждение, испытывал перегрев ствола примерно через 100 выстрелов, сделанных непрерывно. В итоге по мнению А. Широкорада получалось так, что эффективный бой 70-К мог вести в течении минуты-другой, а затем нужно было или менять ствол, на что требовалось не менее четверти часа, или объявлять полуторачасовой перекур, пока ствол не остынет.
Вроде бы цифры страшные, но все дело в том, что, говоря о 100 выстрелах имеется ввиду непрерывная очередь, а таким образом из автоматического оружия никто не стреляет. Автомат Калашникова повсеместно считается признанным эталоном надежности автоматического оружия, но, стреляя из него непрерывно минуту-полторы подряд, мы все же его испортим. Из автоматического оружия стреляют короткими очередями, и в таком режиме 70-К мог работать куда дольше чем объявленные А. Широкорадом «менее минуты».
Тем не менее, А. Широкорад абсолютно прав в том, что для морского зенитного автомата требуется водяное охлаждение. Почему же его не сделали для 70-К? Ответ очевиден – причина заключалась в том, что все мыслимые сроки обеспечения флота МЗА вышли годы тому назад. По сути дела, в конце 30-х годов прошлого века РККФ был беззащитным перед современными самолетами наших вероятных противников. Адмиралы просто не имели права затягивать поставки МЗА флоту в ожидании более совершенных артсистем — и не надо думать, что отсутствие водного охлаждения есть следствие головотяпства или некомпетентности. В конце концов технический проект В-11, представляющего собой «70-К здорового человека», то есть двуствольную 37-мм установку с водяным охлаждением был создан в 1940 г.
Но в годы войны было не до специализированной флотской техники, так что В-11 был принят на вооружение только в 1946 г. А вот 70-К в годы войны наш флот получил 1 671 установку, и именно они, по сути дела, «вытаскивали на себе» ПВО кораблей в море.
Продолжение следует…
Как уже говорилось ранее, «Октябрьская революция» стала первым кораблем этого класса в советском флоте, получившем в 1934 г. МЗА в виде четырех 45-мм пушек 21-К и того же количества счетверенных установок «Максим». Самый беглый обзор возможностей этих артсистем показывает их совершенную неадекватность: они не могли сколько-то эффективно защищать корабль ни в 1934 г., ни, тем более, в годы второй мировой войны. Видимо поэтому на «Марат» их не устанавливали совсем. Что же касается «Парижской коммуны», то при ее модернизации, закончившейся в 1937 г. на 1-ю и 4-ю башни главного калибра все-таки были установлены по три 45-мм 21-К.
Определенную пикантность этой ситуации придает то, что в том же году эти артсистемы с «Октябрьской революции» были сняты за полной своей профнепригодностью. Впрочем, и на «Парижской коммуне» 21-К не задержались, и вскоре уступили место более совершенным артсистемам. К началу Великой Отечественной войны противовоздушная оборона в ближних секторах строилась на двух основных системах: 37-мм зенитного автомата 70-К и 12,7-мм пулемета ДШК.
Надо сказать, что в современной исторической литературе и разного рода публикациях отношение к этим артсистемам весьма двойственное. Но – обо всем по порядку.
Немного истории
История создания подобной установки уходит аж в 19 век, когда известный американский изобретатель Х.С. Максим предложил отечественному Морскому ведомству автоматическую 37-мм пушку. Разумеется, в те годы ни о каком ПВО речи еще не шло, предполагалось, что задачей указанной артсистемы будет борьба с быстроходными «миноносками» противника. Пушка неоднократно испытывалась и возвращалась изобретателю для доработки, но в конце-концов несколько таких артсистем было все же приобретено, и установлено на некоторые корабли Российского императорского флота. Тем не менее, широкого распространения они не получили, по тем причинам, что были дорогими, сложными, не слишком надежными (в том числе из-за использования матерчатых лент, но не только), и в целом не имели большого преимущества перед куда более дешевыми револьверными или одноствольными пушками Гочкисса того же калибра. В конечном итоге, Обуховский завод получил все необходимое для производства 37-мм автоматических пушек, но, в связи с отсутствием спроса со стороны военных, серийного производства так и не начал.
37-мм автоматическая пушка Максима
Спохватились уже в годы первой мировой войны, когда выяснилось, что 76,2-мм пушки Лендера не слишком хороши в «ближнем бою» против самолетов противника, в то время как пулеметы винтовочного калибра также недостаточно против них эффективны. Первым не хватало времени реакции (ручная установка трубки, недостаточная скорость вертикальной и горизонтальной наводки), вторым – эффективной дальности стрельбы. В общем, войскам понадобилась автомаическая пушка калибром 37-40-мм и вроде бы забытая артсистема Х.С. Максима вполне подходила на эту роль.
Итак, на автопушки появился заказ, но дело не заладилось. Дело в том, что Обуховский завод, в сущности, имел чертежи и оснастку, но сам таких артсистем не выпускал, не выполнил доводку орудия, искоренение неизбежных детских болезней, и т.д. Ситуация осложнялась еще и тем, что автопушки требовались так срочно, что махнули рукой и на военную приемку, и все это привело к ожидаемым результатам: во-первых, 37-мм автоматическая пушка Максима стала поступать в войска с опозданием, а во-вторых – сырой, тем более что Обуховский завод и так был завален заказами, и сил на доводку автопушки у него, похоже, просто не хватало.
Кроме того, Российская Империя приобретала в Англии и 40-мм автоматы Виккерса («пом-помы»), причем как в готовом виде, так и с возможностью производства в России: так, все тот же Обуховский завод получил заказ и делал качающуюся часть автомата Виккерса. Кроме того, Империя в годы первой мировой приобретала 37-мм автоматы Маклена, правда, насколько известно автору, без попыток производства в России.
"Пом-пом" ведет огонь
Таким образом, после революции Страна Советов располагала кое-каким заделом по производству автоматических орудия 37-40 мм калибра, и в годы гражданской войны даже вело мелкосерийный выпуск таких артсистем (10-30 автоматов год) хотя есть обоснованное мнение, что речь шла лишь о доделке из деталей и запчастей, созданных ранее. Неудивительно также и то, что первые работы по созданию собственной автоматической зенитной пушки велись именно на базе 40-мм зенитки Виккерса. Этим у нас в 1926 г. занялось КБ завода «Большевик».
Направления модернизации были легко угадываемыми, потому что «пом-пом» имел ряд очевидных недостатков. Во-первых, малая мощность – 40-мм снаряду придавалась скорость всего только 601 м/сек. В самой Англии она была еще ниже, 585 м/сек., и лишь в итальянских установках немного выше – 610 м/сек. Во-вторых – малая скорострельность. Хотя по паспорту «Виккерсы» и могли поддерживать темп стрельбы до 200 выст/мин. по факту этот показатель не превышал 50-75 выст/мин. И в-третьих, конечно, оставался еще вопрос надежности, каковой изделие британских оружейников, увы, не отличалось.
Так вот, с целью искоренения первого недостатка КБ «Большевика» поступило гениально и просто. Вместо того, чтобы ломать голову над тем, как усилить конструкцию автоматической пушки Виккерса, чтобы обеспечить повышенную начальную скорость, конструкторы уменьшили калибр до 37 мм, что позволило придавать снарядам скорость до 670 м/сек. Скорострельность также должна была вырасти до 240 выстр/мин., при этом практическая скорострельность ожидалась на уровне 100 выстр/мин. Результат работы КБ получил наименование «37-мм автоматическая зенитная пушка обр. 1928 г.», и вышел на испытания в том же 1928 г., но увы оказался весьма ненадежным. И во всяком случае, следует понимать, что даже для конца 20-х годов его конструкция, (а «пом-пом» по сути представлял собой увеличенный пулемет «Максим») была уже достаточно архаичной и не имела большого задела для совершенствования. Все же, если бы 37-мм пушку обр. 1928 г. все-таки довели бы до ума, а это было вполне реально, поскольку многие из ее недостатков были связаны не столько с самой артсистемой, сколько с боеприпасами к ней, то флот мог получить… Ну, скажем так, не современный зенитный автомат, конечно, но все же значительно более эффективную зенитную артсистему в сравнении с 21-К.
"Гости" из Германии
Однако же в конце 20-х годов было принято другое решение – производство всех зенитных автоматов сосредоточить на заводе №8 в подмосковных Подлипках, и за основу в их работе взять германские 20-мм и 37-мм автоматические пушки. Чертежи и экземпляры последних можно было приобрести у германских фирм, которым, вообще говоря, по условиям мирных договоров первой мировой войны, запрещено было заниматься подобным «творчеством». Что же до «37-мм автоматической зенитной пушки обр. 1928 г.», то ее также планировали передать для доводки заводу №8, который должен был организовать мелкосерийное ее производство.
С одной стороны, некие резоны во всем этом были – германские оружейники славились своим качеством, и можно было рассчитывать, что их автопушки позволят обеспечить РККА и флот куда более современной МЗА, чем если бы СССР ограничился работой над 37-мм орудием обр. 1928 г. Но вот почему доводку германских образцов не передали тому же КБ «Большевик» — понять уже труднее. Конечно, конструкторов этого КБ сложно было тогда назвать большими специалистами в области автоматических пушек, но, безусловно, работая над совершенствованием «пом-пома», кое-какой опыт они получили. Впрочем, справедливости ради отметим, что и инженеры из Подлипок не были совсем уж далеки от зенитной артиллерии – 76,2-мм зенитки их завод производил.
А вот дальше получилось совсем интересно. Большинство современных публикаций описывают дальнейшую эпопею так: завод №8 получил в свое распоряжение чертежи и образцы первоклассных артсистем, которые впоследствии были приняты вермахтом на вооружение и хорошо зарекомендовали себя в боях в Испании.
20-мм Flak 30
Но «бракоделы из Подмосковья» не смогли распорядиться доставшимся им сокровищем, и провалили серийный выпуск и 20-мм и 37-мм автоматов, в результате чего работы по германским артсистемам пришлось остановить, и в дальнейшем искать другие варианты создания малокалиберной зенитной артиллерии.
Советский 20-мм аналог — 2-К
Однако же здесь есть некоторые нюансы. И первый из них заключается в том, что германская документация и образцы были переданы представителям СССР в 1930 г., в то время как на вооружение вермахта 20-мм и 37-мм автоматические пушки поступили только в 1934 г. Иными словами, у немцев было еще 4 года на то, чтобы усовершенствовать конструкцию образца 1930 г. При этом автор настоящей статьи так не нашел данных о том, что 20-мм и 37-мм артсистемы, переданные СССР и принятые на вооружение вермахтом 20-мм FlaK 30 и 37-мм FlaK 18 имели идентичную конструкцию, но зато в ряде публикаций приводится совершенно обратная точка зрения. Так, А. Широкорад, хотя и критиковал деятельность завода №8, все же указывал: «Так, на базе 2-см пушки были созданы установки 2-см Flak 30, а на базе 3,7-см пушки — 3,7-см Flak 18».
На базе. Получается, артсистемы, поступавшие в германские вооруженные силы не были копиями того, что продали в СССР, а создавались на основе последних, и кто знает, насколько далеко немцы ушли от этой основы? Как ни странно для кого-то это прозвучит, но у нас вообще нет оснований считать, что проданные нам орудия представляли собой рабочие экземпляры.
Но это еще не все. Дело в том, что многие считают германские 2-см Flak 30 и 3,7-см Flak 18 превосходными зенитками, надежными и неприхотливыми. Но по некоторым другим данным, они были вовсе не таковы. Так, в Испании 20-мм Flak 30 оказались чувствительны к изменению угла вертикальной наводки: на малых углах возникало много задержек из-за неполного отхода частей автомата в заднее положение. Кроме того, пушка оказалась чрезмерно чувствительной к пыли, грязи и загустению смазки. Техническая скорострельность Flak 30 была очень невысока, составляя всего лишь 245 выст/мин., чего по меркам второй мировой войны было категорически недостаточно для артсистемы такого калибра. Довести ее до разумных значений 420-480 выстр/мин немцам удалось только в модификации Flak 38, поставки которой в войска начались лишь во второй половине 1940 г.
Что же до 37-мм Flak 18, то можно предположить, что в нем немцы вообще не смогли добиться надежной работы автоматики, построенной на принципе использования энергии отдачи при коротком ходе ствола. Достоверно известно одно – автоматика следующей 37-мм зенитной пушки, поступившей на вооружение вермахта, работала по другой схеме.
37-мм FlaK 18
Но, быть может, все это неверно и на самом деле «сумрачному арийскому гению» с Flak 18 все удалось? Тогда возникает вопрос – каким образом, имея великолепную 37-мм пушку с отлично работающей автоматикой, германский флот умудрился принять на вооружение 3.7 cm/83 SK C/30, которая… вообще не была автоматической? Да-да, Вы не ослышались – штатная 37-мм артсистема германского флота заряжалась почти так же, как и советская 21-К – по одному снаряду вручную, и имела вполне схожую с 21-К скорострельность в пределах 30 выст/мин.
Фото невелико, но процесс заряжания 37-мм "полуавтомата" виден вполне отчетливо
Разница заключалась лишь в том, что германская 37-мм зенитка имела 2 ствола, была стабилизирована, и сообщала своему снаряду очень высокую начальную скорость – 1 000 м/сек. Но, по некоторым данным, стабилизация работала не слишком хорошо, а на практике МЗА кригсмарине не добивалась особого успеха даже в том случае, когда их кораблям противостояли такие древние, в общем-то, противники, как британские торпедоносцы «Суордфиш».
Автор ни в каком случае не пытается изобразить конструкторов из Подлипок гениями автоматической артиллерии. Но, вполне возможно, что провал серийного производства 20-мм и 37-мм артсистем, получивших у нас именования 2-К и 4-К соответственно, был связан не столько с квалификацией советских специалистов, сколько с общей сыростью и недоведенностью германских образцов.
И что же дальше?
Увы, но следующие годы можно смело называть «периодом безвременья» для отечественной МЗА. И не сказать, чтобы ничего не делалось – как раз наоборот, понимание необходимости скорострельной малокалиберной артиллерии у руководства РККА имелось, так что конструкторы создали ряд достаточно интересных образцов, таких, как 37-мм автоматы АКТ-37, АСКОН-37, 100-К, «автопушка» Шпитального того же калибра, а также и более крупнокалиберные 45-мм и даже 76-мм артсистемы. Были также попытки приспособить для нужд ПВО 20-мм и 23-мм скорострельные авиационные пушки. Но все эти системы по тем или иным (в основном – техническим) причинам так и не добрались до принятия на вооружение или серийного производства. Ситуация стала исправляться только после того, как СССР приобрел ставшую впоследствии знаменитой 40-мм автоматическую пушку шведской фирмы «Бофорс» — собственно говоря, с этого и началась история 70-К.
37-мм автомат 70-К
Дело обстояло так – в конце 1937 г., завод №8 изготовил опытный образец 45-мм автоматической пушки, которую на тот момент именовали ЗИК-45, а в дальнейшем – 49-К. Создана она была на основе приобретенной 40-мм установки «Бофорс». Советские конструкторы не претендовали на исключительность – в документах 1938 г. орудие проходило как «пушка завода №8 типа «Бофорс»».
49-К "типа "Бофорс""
Артсистема получилась перспективной, но недоработанной – испытания продемонстрировали необходимость дальнейшего совершенствования конструкции, что и делалось в период 1938-39 гг. Результаты не замедлили сказаться – если на испытаниях в 1938 г. орудие произвело 2 101 выстрел и имело 55 задержек, то в 1939 г. – 2 135 выстрелов и только 14 задержек. В итоге артсистему приняли на вооружение в 1939 г., и даже выдали заказ на 190 орудий на 1940 г, но в во втором полугодии 190 г. все работы по данной артсистеме были свернуты.
Дело в том, что, несмотря на то, что руководству РККА 49-К весьма понравилась, 45-мм калибр был сочтен чрезмерным для автоматической пушки сухопутных войск. Военные желали получить 37-мм артсистему, и конструкторы завода №8, конечно, вынуждены были засучить рукава. Впрочем, новая артсистема не потребовала больших усилий – в сущности, 37-мм зенитный автомат 61-К представлял собой практически полную копию 49-К, с поправкой на меньший калибр.
61-К
Получившийся автомат не был лишен ряда недостатков. За таковые, например, считались большая потеря времени в цикле работы автоматики (накат ствола — досылка патрона — закрывание затвора), а относительно свободное движение патрона в приемнике могло привести к перекосам его в магазине и задержкам в стрельбе. Но в целом 61-К производился большой серией, а в эксплуатации отличился надежной работой механизмов и удобством обслуживания. Этот 37-мм автомат, конечно, был небезупречен, но все же представлял собой удачный образец автоматической зенитной пушки малого калибра и вполне отвечал своему назначению. И потому совершенно неудивительно, что флот предпочел получить «оморяченную» версию 61-К. К счастью, в этот раз обошлось без сбоев, и в 1940 г. начался серийный выпуск 37-мм автомата 70-К.
Почему же во многих публикациях оба советских 37-мм автомата, и 61-К и 70-К подвергаются критике? Причин тому несколько.
Критика 61-К
Во-первых, «реноме» 61-К оказалось несколько подпорченным сложностью освоения автомата в серии: увы, но культура производства была на первых порах недостаточной, что влекло за собой высокий процент брака и определенные проблемы в боевых частях. Но это был неизбежный этап освоения новой техники в наших условиях: вспомним, что и Т-34 длительное время преследовали различные «детские болезни», но это не помешало ему со временем стать очень надежным танком. Примерно то же самое происходило и с 61-К: после устранения производственных проблем автомат превосходно зарекомендовал себя, и ему была уготована очень долгая и насыщенная боевая жизнь. Зенитки 61-К экспортировались СССР в десятки стран, и, кроме того, производились в Польше и Китае. Они сражались не только в Великой Отечественной, но и в Корейской и во Вьетнамской войнах, а также в многочисленных арабо-израильских конфликтах. В некоторых странах 61-К остается на вооружении и сегодня.
Во-вторых, многим «режет глаз» известнейшее резюме советской комиссии, относительно сравнительных испытаний 61-К с 40-мм «Бофорсом»:
«40-мм пушка «Бофорс» по основным ТТД и эксплуатационным качествам преимуществ перед 61-К не имеет. В целях улучшения конструкции пушки 61-К необходимо целиком позаимствовать у «Бофорса» сцепное устройство, тормозную систему, расположение тормозного сапожка и крепление ствола. Прицел «Бофорс» уступает прицелу пушки 61-К».
Дело в том, что обычно в подобных случаях любитель военной истории и техники, сопоставляя возможности 61-К и «Бофорса» без особого труда убеждается в преимуществе последнего. Соответственно, возникает ощущение предвзятости отечественной комиссии, и общее недоверие к советским источникам, отзывающимся о 61-К весьма хорошо. Но здесь необходимо учитывать один важный нюанс.
Дело в том, что 40-мм шведский «Бофорс» представлял собой гениальную артсистему… которую, тем не менее, немного не доработали напильником. Страны, которые налаживали у себя производство «Бофорсов», как правило, вносили определенные изменения в конструкцию, подчас – довольно существенные, так что, например, запчасти и детали к 40-мм «Бофорсам» разных стран зачастую оказывались даже не взаимозаменяемыми. Естественно, степень доработки «Бофорса» в каждой конкретной стране зависел от уровня конструкторской мысли и технологических возможностей промышленности. А потому, например, неудивительно, что лучший «Бофорс», пожалуй, получился в США: именно американский «Бофорс» имеет полное право претендовать на лучшую малокалиберную автоматическую артсистему второй мировой войны.
Но дело в том, что комиссия в СССР сравнивала 61-К не с американским «Бофорсом», которого, собственно, ей совершенно неоткуда было взять – речь шла то ли о «чистокровном» шведском «Бофорсе», на основе которого, собственно, СССР и вел разработку 61-К, то ли о некоем трофее, который, что более чем вероятно, уступал американским и английским версиям этой артсистемы. А «базовый» «Бофорс», вполне вероятно, действительно не имел сколько-то значимого превосходства над 37-мм автоматом 61-К.
Критика 70-К
Здесь, пожалуй, тон задал известный автор многих трудов, посвященных артиллерии, А. Широкорад. Итак, первая его претензия заключается в том, что в СССР унифицировали армейские и морские калибры скорострельной артиллерии. Логика здесь такова: во-первых, чем больше калибр, тем большими боевыми возможностями обладает зенитный автомат, да вот хотя бы и по дальности и досягаемости. Но при производстве МЗА для армии приходится считаться с необходимостью экономии: ведь речь идет о многих тысячах, а в случае войны – о десятках тысяч стволов. В то же время запросы флота куда более скромны, а объекты защиты – боевые корабли – очень дорогостоящи, и экономить на калибре МЗА для них совершенно не стоило.
Все это абсолютно здравые рассуждения, но давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Ведь работы по 49-К продолжались до самого 1940 г., пушка была принята на вооружение и готова к передаче в серийное производство. Но если мы посмотрим на ее ТТХ внимательнее, то, как ни странно, увидим, что особого преимущества перед 37-мм 61-К эта 45-мм артсистема не имела. То есть, конечно, 49-К была значительно мощнее, отправляя снаряд весом 1,463 кг с начальной скоростью 928 м/сек, в то время как 61-К – только 0,732-0,758 с начальной скоростью до 880 м/сек. Но нужно понимать, что осколочное действие и того и другого снаряда было ничтожным, и вывести из строя вражеский самолет они могли только при прямом попадании, а с этим 37-мм снаряд справлялся ненамного хуже 45-мм. И обеспечить это прямое попадание можно было в первую очередь за счет плотности «роя» снарядов, то есть за счет скорострельности. Так вот, если брать темп стрельбы 37-мм 61-К и 45-мм 49-К, то они, как будто, не сильно и отличаются, составляя 160-170 выстр/мин для первой артсистемы, и 120-140 выстр/мин для второй. Однако тот же А. Широкорад приводит интересные данные по рабочей скорострельности: 120 выстр/мин для 61-К и всего лишь только 70 – для 49-К. То есть на практике 61-К оказался едва ли не вдвое более скорострельным, а этот параметр, по очевидным причинам, чрезвычайно важен.
И опять же – не исключено, что и от 49-К впоследствии можно было получить куда большую скорострельность, что, собственно, демонстрировали «Бофорсы» Англии и США. Но вопрос был в том, что у Советского флота наблюдался полный провал по части оснащения МЗА, зенитные автоматы были нужны даже не «еще вчера», а «еще много лет назад», и ждать, пока конструкторы чего-то там доработают (и доработают ли, учитывая количество так и не пошедших в серию разработок зенитных автоматов в 30-е годы?) было бы настоящим преступлением. Опять же –не нужно было быть Нострадамусом, чтобы предвидеть сложности с параллельным производством автоматов двух разных калибров, особенно с учетом того, что многотысячные заказы РККА у завода №8 будут в явном приоритете перед куда более скромными флотскими…
Таким образом, можно констатировать, что, хотя теоретически, конечно, для флота было бы правильно использовать 45-мм зенитные автоматы, но в реальных условиях 1939-40 гг. теория эта не могла подтвердиться практикой и принятие на вооружение именно 37-мм артсистемы было совершенно оправдано.
Другая претензия А. Широкорада намного более основательна. Дело в том, что 70-К, имевший по аналогии с 61-К воздушное охлаждение, испытывал перегрев ствола примерно через 100 выстрелов, сделанных непрерывно. В итоге по мнению А. Широкорада получалось так, что эффективный бой 70-К мог вести в течении минуты-другой, а затем нужно было или менять ствол, на что требовалось не менее четверти часа, или объявлять полуторачасовой перекур, пока ствол не остынет.
Вроде бы цифры страшные, но все дело в том, что, говоря о 100 выстрелах имеется ввиду непрерывная очередь, а таким образом из автоматического оружия никто не стреляет. Автомат Калашникова повсеместно считается признанным эталоном надежности автоматического оружия, но, стреляя из него непрерывно минуту-полторы подряд, мы все же его испортим. Из автоматического оружия стреляют короткими очередями, и в таком режиме 70-К мог работать куда дольше чем объявленные А. Широкорадом «менее минуты».
Тем не менее, А. Широкорад абсолютно прав в том, что для морского зенитного автомата требуется водяное охлаждение. Почему же его не сделали для 70-К? Ответ очевиден – причина заключалась в том, что все мыслимые сроки обеспечения флота МЗА вышли годы тому назад. По сути дела, в конце 30-х годов прошлого века РККФ был беззащитным перед современными самолетами наших вероятных противников. Адмиралы просто не имели права затягивать поставки МЗА флоту в ожидании более совершенных артсистем — и не надо думать, что отсутствие водного охлаждения есть следствие головотяпства или некомпетентности. В конце концов технический проект В-11, представляющего собой «70-К здорового человека», то есть двуствольную 37-мм установку с водяным охлаждением был создан в 1940 г.
Но в годы войны было не до специализированной флотской техники, так что В-11 был принят на вооружение только в 1946 г. А вот 70-К в годы войны наш флот получил 1 671 установку, и именно они, по сути дела, «вытаскивали на себе» ПВО кораблей в море.
Продолжение следует…
Информация